В летнее небо 310 года Константин взглянул и увидел послание, начертанное в небесах, освещённое самыми лучами солнца. Он рассказывал всем, кто готов был слушать, что в этот день новый бог призвал его на службу, обещая долгие годы правления и сделав его орудием сверхъестественных сил, непостижимых для простого человека. С этого момента Константин отказался от традиционной римской религии.
Вместо этого он провозгласил себя посланником другого божества, того, кто выбрал его и послал столь чудесный знак. Это захватывающая история, и жаль, что этот эпизод почти забыт, даже среди тех, кто интересуется античностью и ранним христианством. Ведь хотя рассказ о крещении Константина — одно из самых влиятельных событий в истории Запада, его видение Христа с известным посланием «Сим победиши» случилось перед битвой у Мульвийского моста в 312 году, через два года после этого раннего, забытого видения, в котором небесным вестником был не пророк из Назарета, а куда более знакомое языческое божество — солнечный бог Аполлон.
Многие из нас проживают свою жизнь, не испытав ни одного глубокого религиозного откровения. Константину же посчастливилось пережить два, и каждое было связано с совершенно разными богами, представляющими радикально различные религии. Возможно, Константину просто повезло, а возможно, какая-то неизвестная божественная сила вмешивалась в его судьбу, способствуя его успеху.
Ведь он бросил вызов судьбе, захватив трон, и в итоге стал самым влиятельным императором Рима. Его решение принять христианство оказало огромное влияние, сделав эту некогда малоизвестную религию мировым феноменом и навсегда изменив ход мировой истории. Но, хотя влияние решения Константина несомненно, мотивы его обращения остаются загадкой спустя многие столетия.
Принял ли он христианство ради политических выгод или по подлинному убеждению в вере? Хотя именно так часто ставят вопрос, я считаю ошибкой разделять решение на две противоположные категории. Человеческий ум сложен, и редко когда наши решения принимаются на основе одного, чистого мотива. Древние люди были такими же, как и мы; их религиозные практики и верования формировались их личными предпочтениями, желаниями, а также обществом, в котором они жили, и их положением в нём.
Но хотя можно проследить историю некоторых религиозных убеждений, это не умаляет глубоко личной природы религиозной веры или того, что убеждения, возникшие из духовных размышлений, могут противоречить самому обществу, в котором они появились. Религия — одна из самых сложных сторон человеческого опыта и сознания, и даже в наше время, когда мы находимся в одном культурном контексте, сложно точно определить её природу. Поэтому любой, кто утверждает, что может понять, что происходило в сознании Константина, значительно преувеличивает свои способности. Тем не менее, я считаю, что обращение Константина было искренним, а политика, хоть и играла роль, не была основным мотивом.
Часто утверждают, что обращение Константина было обманом, всего лишь попыткой мобилизовать потенциальную группу поддержки в борьбе за абсолютную власть над Римским государством. Хотя истинные мотивы остаются за гранью нашего понимания как историков, я считаю, что это заявление преувеличено. Центральным аргументом является утверждение, что Константин видел в чёткой иерархии христианской церкви механизм, с помощью которого он мог продвигать свои интересы, а монотеистическая теология христианства хорошо подходила для его заявлений о божественном покровительстве.
В то время как некоторые языческие претенденты на престол могли утверждать, что их избрал Юпитер, другие могли сказать, что их выбрал Аполлон. Константин же мог обойти эти споры, утверждая, что он избран правителем единственного истинного бога. Константин пришёл к власти через гражданскую войну и знал, как легко успешный полководец может претендовать на трон.
Ведь Рим провёл последние 100 лет, погрязнув в череде бесконечных гражданских войн, которые не позволяли правителям чувствовать себя в безопасности на троне. Остановить этот цикл было для него жизненно важно, чтобы основать новую династию, и он использовал религию для закрепления своего положения в римском обществе. Некоторые аргументы в пользу этой теории указывают на то, что, хотя Константин активно участвовал в создании единого церковного учения, например, созывая Никейский собор, его личное участие в религиозной жизни было намного менее интенсивным, чем у его современников.
Например, он редко посещал мессу и был крещён только на смертном одре. Кроме того, языческая символика, включая изображение солнечного бога Сол Инвиктуса, продолжала появляться на его монетах до 324 года, через двенадцать лет после его предполагаемого видения. Эти аргументы выглядят убедительно, но при дальнейшем рассмотрении теория о чисто политической мотивации Константина начинает трещать по швам.
Во-первых, христиане составляли всего 5-10% населения империи, и их общины были сосредоточены в восточных городах, далеко от баз власти Константина в Британии и Галлии. Много говорится о том, что растущее принятие христианства среди элит сделало эту религию более приемлемой для Константина. Даже сенаторы, магистраты и высокообразованные философы начали принимать веру, которая вначале была прибежищем женщин, бедных, рабов и других, кто был лишён возможности участвовать в римской жизни.
Однако, несмотря на разнообразие христианских общин, одна группа была значительно недопредставлена в церкви — армия. Хотя к этому моменту пацифистские взгляды христиан несколько ослабли, они всё ещё не поощряли службу в армии. В эпоху Константина легионы почитали более воинственного бога — Митру. Сам Константин сильно зависел от войск, набранных среди германских племён, которые почти не сталкивались с христианством, что могло создать разрыв между императором и его воинами.
В эпоху, когда императоры прежде всего полагались на армию для защиты своего трона, такие факторы делали обращение Константина похожим скорее на политическую ошибку, чем на хитроумный ход. Константин действительно не проявлял такой религиозной рвности, как его современники, но это не должно нас удивлять. Во-первых, его редкое посещение мессы, скорее всего, было связано с его загруженным имперским графиком.
Известно, что у него был личный христианский священник, сопровождавший его ещё до видения на Мульвийском мосту, а также он окружил себя высокопоставленными представителями церкви в императорском дворе. В течение своего правления Константин проводил многочисленные моральные реформы, отражающие влияние христианства. Среди них — радикальные шаги, направленные на изменение ключевых аспектов римского общества, такие как новые законы, защищающие рабов, запрет гладиаторских боёв и казней через распятие.
Он также ужесточил законы о браке, запретив женатым мужчинам содержать наложниц. Эти меры могут показаться очевидными сегодня, но это потому, что христианство глубоко повлияло на наши современные ценности. При языческих императорах такие поступки считались совершенно нормальными.
В то время, когда христиане составляли небольшое меньшинство, принятие таких решений требовало политического мужества, чтобы изменить традиционные нормы римского общества и привести их в соответствие с христианскими убеждениями. Поскольку выгода от этих реформ была невелика, можно предположить, что Константин действительно верил в их необходимость. Однако даже на фоне этих христианских реформ Константин продолжал использовать языческую символику.
Означает ли это, что он был не уверен в своём выборе? Возможно, но я склонен считать, что Константин мог признать существование христианского бога в 312 году, включив его в существующий пантеон богов, а к догматическому монотеизму прийти позднее. Подлинное обращение требовало фундаментального изменения в мировоззрении, и Константину, возможно, потребовалось время, чтобы отказаться от языческого воспитания и признать единого бога. Друга
я возможность заключается в том, что языческая символика сохранялась, потому что была неотъемлемо связана с образами римского государства и мало кто обращал внимание на присутствие языческих богов на монетах или в искусстве, предназначенном для пропаганды.
По всей территории США в судах часто устанавливают статуи богини правосудия, вдохновлённой римской Юстицией. Но никто не считает её существующей богиней, и христиане спокойно входят в залы, где находятся эти статуи. В античном контексте богиня Тюхе и бог Орантес изображались на монетах, выпущенных византийским императором Юстином I в 527 году, и никто не сомневается, что он был христианином.
Отложенное крещение Константина также не является признаком его нерешительности, как это часто утверждают, а скорее соответствовало практике того времени, когда христиане откладывали крещение, полагая, что это позволит избежать наказания за грехи, совершённые после принятия таинства. Таким образом, хотя к Константину, как и ко всем императорам, стоит относиться с долей скепсиса, я склонен верить, что его обращение было искренним. Однако, несмотря на моральные реформы, его личная жизнь не отражает глубокого духовного возрождения, обычно ассоциируемого с обращением.
Но это не значит, что он не был христианином. Возможно, он был просто «плохим» христианином. Но всё же, он имел больше шансов потерять, чем приобрести, отрёкшись от традиционных религий, и такая радикальная перемена, необъяснимая с точки зрения наших современных исторических методов, вероятно, была вызвана глубоким мистическим опытом, как он сам описывал.
Независимо от того, что он действительно увидел в тот день, он, безусловно, верил, что увидел нечто необычное. Однако вопрос о том, почему Константин принял христианство, в корне неверен по двум причинам: во-первых, он придаёт слишком большое значение действиям одного человека, в то время как историю формируют тенденции и силы, намного превышающие влияние одного человека, даже римского императора. В конечном итоге, обращение Константина было результатом сочетания политических, религиозных и философских течений, которые развивались веками.
Кроме того, такое внимание к одному «великому человеку» противоречит нашей цели — демократизировать историю. Ведь, как говорится, люди творят свою историю, но не выбирают условия, в которых они это делают. Вторая причина, по которой вопрос некорректен, заключается в том, что внутренние, личные решения, такие как это, остаются для нас закрытыми.
Мы не можем заглянуть в мысли Константина, и попытки историков объяснить его обращение часто говорят больше о них самих. Считают ли они Константина циничным манипулятором или величайшим лидером, отражает их отношение к христианству как к позитивному или негативному явлению. Поэтому относитесь к моему анализу с осторожностью.
У меня нет большего доступа к мыслям человека, жившего 1700 лет назад, чем у любого другого современного исследователя. Поэтому, когда вы будете изучать этот вопрос, постарайтесь не позволять своим чувствам по отношению к современной религии повлиять на ваше мнение о том, как римский император в донаучную эпоху мог истолковать непонятный свет в небе.
