Империя МО. Азбука разведки

Валентин Губарев

Фото из яндекса

Ушедшим  солдатам Империи СССР, сегодняшним
военнослужащим   ВС РФ,   будущим  бойцам
Империи Российской  посвящается.

Данная повесть – чисто художественное произведение. Упомянутые лица и события – плод авторского воображения. Любые совпадения носят случайный характер.   

                ГЛАВА 1

В детстве, когда Сашка Русанов еще не умел читать, он брал книгу, смотрел на буквы и говорил разную абру-кадабру, случайный набор слов, первое,  что приходило на ум, представляя, что он читает.  Не умея писать, он чертил на листочке горизонтальные прерывистые линии или рисовал палочки, имитируя почерк, представлял, что он пишет. Так велико было его желание научиться писать и читать.

Затем, в начальных классах  школы он жалел иногда, что чистосердечное стремление это привело его в школу. Бесконечные «Мама мыла раму» и каждодневные, монотонные требования учительницы по правописанию отбивали всякое желание продолжать учиться.  В старших классах эти детские сожаления ушли, растворились в безбрежном и прекрасном мире Толстого, Тургенева, Пушкина, Некрасова. В старших классах он пришел к вполне осознанному и, как ему казалось, окончательному выводу: умение читать и писать дает человеку неоспоримые преимущества, это путевка в большую жизнь. «Ученье свет, а не ученье – тьма», лучше не скажешь.

Больше всего Сашке нравились праздник Нового года и приход весны – апрель, начало мая. После шумной и веселой встречи Нового года Сашка всегда торопил время: «Январь и февраль быстрее уходите, приходите март, апрель, а за ними, скорее, веселый май!»

И вот сейчас, в этот не по-весеннему хмурый, апрельский день  1984 г. воспоминания из начальных классов школы нет, нет, да и пробивались в Сашкино сознание. За окном молодой, весенний ветер играл с начавшими уже прихорашиваться ветками деревьев. Веселый забияка неожиданно налетал и старался сорвать недавно завязавшиеся зеленые листочки – бантики. Ветки, поначалу прогнувшись от порыва, упруго распрямлялись, выталкивая  налетчика вон, возмущенно шелестели, не разделяя, по-видимому, игривого настроения невидимого хулигана. Где-то наверху, в заоблачном ЖЭУ, немного повернули краник смесителя горячей и холодной воды и дождик капал уже не такой обжигающе холодный, чтобы прятаться от него, но и еще не достигший степени летнего ласкающе-теплого нагрева, чтобы подставлять руки. Природа щедро оплатила коммунальные счета и теперь неспешно принимала бодрящий душ после зимнего сна. Тонны воды, разделенные сеткой небесного душа на бесчисленные граммы капель, смывали с улиц, площадей, скверов, крыш домов остатки прошлогодней пыли, придавали зеленой окраске  на появившемся только что травяном ковре сочность и теплоту.   Все это, с пугающей неотвратимостью, напоминало Сашке, что сейчас уже не 31 декабря 1983г., а апрель 1984г., и время неумолимо идет, остановить его невозможно. Скоро по этому ковру пройдет с инспекцией красавец май, пробежит веселый июнь, промчится озабоченный август, а затем неспешно протопает сентябрь, а затем…. А затем его жизнь, возможно, будет измеряться не такими поэтическими категориями. Детство его  закончилось, а юностью он заплатит Родине за обучение, в котором  его прежней  размеренной и спокойной  жизни уже не будет. Январь, февраль и март пролетели мимо стремительно, могучий поток времени не дал шанса зацепиться за них, хотя Сашка был и не прочь. Новый Год уже прошел, весна пришла, но она больше не радовала, так как следующий Новый Год и следующая весна ничего хорошего Сашке не сулили.

Сашка сидел в кабинете районного военкомата на деревянном стуле, за огромным круглым столом рядом с нескончаемыми стеллажами папок и писал, как ему было сказано, важный и ответственный документ.  Буквы ложились на белый лист плавно, одна за другой. Все его 16 лет едва умещались на пол страницы, то ли от убористого Сашкиного почерка, то ли от никчемности и непродолжительности жизни. Сашка писал и жалел, в который уже раз, что он научился писать и читать. Все больше и больше ему хотелось выйти со «света» и погрузиться во «тьму». Он писал автобиографию для поступления в военное училище. Не писать, не читать это не хотелось. Писать не хотелось,  потому что Сашка по натуре был отъявленный пацифист. Военная жизнь создана явно не для него. Нет, ничего против военных он не имел. Военные – молодцы, бравые ребята, мужественные защитники Родины, женщинами и Партией обласканы, форма красивая, профессия военного в стране пользуется уважением, но…. Есть одно «но».

Когда к родителям собиралась приезжать Сашкина бабушка- мать мамы и теща для папы, то отец Сашкин не мог нарадоваться этому известию :  и такая Зинаида Дмитриевна хорошая, и мастерица, и умница, и готовит вкусно, и грамотная женщина – умный собеседник, но…. Вот оно это самое «но». Но, почему-то, любимый зять всегда настаивал, чтобы так  обожаемая им теща –  умница и прелесть, останавливалась не у них, а у  Сашкиной тети – маминой сестры. Армия, она как теща. Когда она где-то далеко, то все горазды поднимать стопку за стопкой на 23 февраля, рассказывать истории о героической службе, армейской романтике, желании послужить, как положено, но…. Но после школы, почему-то, институты ищут обязательно с военной кафедрой, чтобы быть от этой самой армии – мечты всей своей жизни, подальше.

К армейским «ать-два, левой» , «равняйсь, смирно» и военной форме Сашку не тянуло. Родители проживали в счастливом браке, похожем чем-то на брак дворянки и крестьянина. Мать Сашкина – Ангелина Петровна Русанова, в девичестве – Дворянинова, властная женщина с аристократически правильными, изящно очерченными, гордо-властными чертами красивого лица, была заведующей ГОРОНО, а отец – по внешности и характеру - типичный крестьянин средней полосы, невзрачный и тихий  водитель в этой же организации. Бабушка и дедушка Сашкины, по линии мамы, были интеллигенты в пятом поколении, всю жизнь свою отдавшие народному образованию. Предки же по линии отца от дня сотворения земли были крестьянами и, вполне возможно, что в один из отрезов исторического времени пребывали они  крепостными у предков Сашки по линии мамы.  Познакомились родители еще когда Ангелина Петровна была выпускницей педучилища и приехала работать «учителькой» в совхоз, где в то время его батя работал трактористом. В результате таких браков, как правило, рождаются чудные дети. Такие союзы,  как расплавленный воск на холодную воду. Когда воск с шипением «врывается» в воду, то кажется,  одержит он неминуемую победу – скует мягкую и податливую субстанцию, заставит жить по своим, «свечным», правилам. Но вода, мягко принимая восковый ручеек в свои холодные объятия, позволяет ему проникнуть вглубь ровно настолько, насколько она сама, расширяясь, обхватывает его со всех сторон.  Итогом соединения  вязкого и горячего с жидким и холодным являются  совершенно удивительные, ни на что не похожие фигурки - дети воды и воска. В результате примерно такого слияния и родился Сашка – большелобый, широкоплечий и рослый парнишка, не похожий ни на мать, ни на отца. «Голубая», аристократическая кровь матери и красная, рабоче-крестьянская  - отца, совершенно неожиданно, в нарушение всех норм и правил смешивания палитры,  окрасила радужную оболочку глаз их сына в зеленый цвет.

К моменту достижения Сашкой шестнадцати лет все в семье уже привыкли к его «исключительности» и только старшая сестра Сашкиной бабушки по линии отца – бабушка Маша, каждый раз, увидев «внучика», всплескивала руками, целовала его в лоб, вытирала кончиком платка слезу  и любовно называла «выродком».

Иван Порфирьевич, так звали Сашкиного отца, в армии не служил по причине плоскостопия, мать не служила в силу естественных причин, любви к армейским законам и традициям никто, естественно не испытывал, и с этой  стороны Сашке ничего не угрожало. По окончании школы Сашка мечтал поступить на журналистский факультет местного университета. К пишущей братии он никаких симпатий не питал и журналистом никогда стать не мечтал. Ему бы хотелось путешествовать по разным заграничным странам, как Юрий Сенкевич или плавать под водой с аквалангом, как Жак Ив Кусто.    Вообще, к концу школы, он так и не определился с выбором профессии.  Дело в том, что на журфак поступала Светочка Шестакова – девочка из параллельного класса, которая ему очень нравилась. Но, на начинающую расцветать пышным, благоухающим цветком первой любви Сашкину душу безжалостно наступили тяжелым армейским сапожищем. Цветок безвременно завял, а перспективу Сашкиных взаимоотношений с прекрасным полом обрисовала ротная курсантская песня, когда запевала спрашивает: «Солдатушки, бравы ребятушки, кто же ваши жены?». А солдатушки ему дружно отвечают: « Наши жены – пушки заряжены, вот кто наши жены».

Судьба-злодейка подкралась к Сашке по всем правилам военной науки, с той стороны, откуда не ждешь.

В дело, как говорят, вмешался случай. Случай с его двоюродным братом Витьком. Витек закончил ту же школу, что и Сашка, только на несколько лет раньше. Закончил с золотой медалью и поступил в престижнейший ВУЗ страны.  В первое внесла  лепту Ангелина Петровна, во второе – связи родителей  Витюши и некоторая сумма в рублях. Хотя, признаемся честно, Виктор был парень неглупый, даже, в чем-то, талантливый, победитель городских и областных олимпиад по математике. Начал учебу студент резво, но к третьему курсу, неожиданно для родителей, был отчислен за неуспеваемость. Выяснилось, что Витя, во время  обучения, связался с нехорошей компанией, все деньги тратил на девиц, на занятия не ходил, а курсовые решал не себе, а товарищам по курсу с единственной целью – получить на пол-литра. Отец его, полковник штаба округа, давший, поначалу, слабину и разрешивший отправить сына в гражданское учебное заведение, а не  в военное училище, на этот раз был непреклонен и Витька, под звуки нестареющего вальса «Прощание славянки», загремел на два года в армию. Да не куда-нибудь, а в Забайкальский военный округ. Подальше от друзей, девочек, водки и поближе к минус сорока  в тени.

С тех пор Сашка заметил изменение в поведении его матери – несомненно, призванной оказать решающее влияние на его дальнейшее обучение по окончании школы. Если раньше поступление его в какое-либо заведение обсуждалось открыто и без эмоций, то сейчас на всем повис гриф секретности. Мать вместе с бабушкой, часто стала ездить к Витюшиным родителям, а мать Витюшки – тетя  Галина, стала часто бывать у них. При появлении Сашки они мгновенно замолкали и переводили разговор на отвлеченные темы женских сплетен, хотя было понятно, что обсуждают его – Сашкино будущее. Сашка чувствовал - все это связано с последними событиями. Несколько напрягали сравнения с братом и попытки как-то предрешить в связи с этим и его судьбу. Вскоре, то ли Сашка привык, то ли родственники сменили правила конспирации, но тревожность улеглась. Не знал тогда Сашка основного, неписаного закона армейской разведки – если у противника все спокойно – готовься к нападению, если у тебя тишь да благодать – готовься к смерти. Не знал Сашка, что судьба его была уже предрешена. Дабы избежать рецидива появления в  роду Русановых алкоголиков и тунеядцев, его было решено сразу, без промежуточных звеньев, упрятать в военное училище. Не знал глупый школяр, что невидимая пружина  механизма родственной взаимопомощи: «Дедя Степа, муж подруги нашей двоюродной племянницы рассказывал…», уже распрямилась и, высвободив свою энергию, потянула за веревочку, которая, в свою очередь, открыла защелку на двери с табличкой «судьба Шуры Русанова».

Была, конечно, у Сашки еще надежда на то, что он не пройдет медицинскую комиссию, все-таки у его отца плоскостопие и оно, возможно, хотя бы в некоторой степени, передалось и ему, но, посмотрев, как его маман заходит в кабинет военкома, и как общается с начальником второго отделения, понял: не то,  что плоскостопие, не будь у него обеих ног, комиссию он пройдет.

И вот он сидит в этом пыльном кабинете  и уже написанную автобиографию ему читать не хочется, потому, что стыдно такое читать.  И все вроде бы в его юношеской жизни было хорошо, если бы не один обидный факт.  Всего 17 лет человеку, а уже стыдно, и мучительно больно за бесцельно прожитые годы. И как там еще у Островского: « чтобы не жег позор за  подленькое и гаденькое прошлое?», или  мелочное прошлое?   Даже писать об этом не хотелось, но,  пришлось упомянуть, хотя бы вскользь. Фу, как противно! Дело в том, что Сашка учился в музыкальной школе. Нет, это еще не стыдно. Сашка ходил на скрипку. Вот теперь стыдно и гаденько. Ладно бы на гитару или барабан, на худой конец на пианино. А то ведь на скрипку! Вы представляете себе, что такое скрипка? Нет, вы себе этого не представляете! Инструмент этот  произошел от слияния нескольких инструментов в один, как говорит Сашкина бабушка « от свального греха».  Это инструмент пыток, а не музыкальный. Когда все  друзья бегут на реку или на стадион, ты вынужден сидеть в музыкальном классе, пялиться на преподавательницу  и учить что такое  флажолет, аппликатура, открытые струны и немецкий способ держания смычка. А потом еще пилить гнусные мелодии и видеть невыносимо страдальческую физиономию преподавателя, как будто ты ей задолжал 100 рублей. «Кому спрашивается это нужно? Это нужно Ангелине Петровне, вознамерившейся воспитать из вас разносторонне развитую личность.  Но почему именно такое скрипичное извращение? А потому, что у главы города – сынок, победитель  фестиваля « Виртуозы скрипки». Ну почему это все на Сашкину долю? Почему этот алконавт Витя не начал пить годом позже? Почему у главы горисполкома не дочь, а сын? И почему этот сын именно скрипач, а не, скажем, гитарист? Почему муж маминой сестры военный, а не скажем, клоун? И почему моя мама - заведующая городским отделом народного образования, а не декан журфака?»  Так думал Сашка, неся «важный документ» начальнику отделения военкомата и понимал, что все вопросы – риторические. Не видел Сашка  изогнутого моста - радуги, вспыхнувшей после прекращения дождя над Советским районом города. Природа не терпит пустоты. На место зимы пришла весна, ушли тучи - пришла радуга, предвестница Солнца. Так и в жизни нет пустого места, детство ушло вместе со школой и Сашкина автобиография, под перестук цепочки железнодорожных вагонов неотвратимо уносящих его на другой конец моста судьбы, стала незримо и стремительно заполняться новыми жизненными событиями.

                ГЛАВА 2

Все военные училища у нас в стране выглядят примерно одинаково. Все они построены в советское время и в их планировке просматривается некая квадратно-прямоугольная монументальность, незатейливость, простота и строгость формы.  Там обязательно есть КПП прямоугольной формы с плоской крышей, бетонные заборы по периметру, массивные, решетчатые ворота. Везде превалируют комбинации красно - бело - зеленого цвета. Они и в главном учебном корпусе, и в  идеально ровных рядах ухоженных клумб с цветами, и в окрашенные белым цветом бордюрах; всегда чисто выметенных, асфальтовых дорожках, урнах из латунных снарядных гильз, обелисках героям войны, пушках и танках на постаментах, в одинаковых окнах коробок казарм, и в больших – в человеческий рост, как реклама, баннерах с фигурами солдат для строевой подготовки, обязательных пятиконечных звездах на воротах. Странная притягательность этих мест; кто пробыл здесь несколько лет, того неудержимо тянет вернуться. Если в вашем городе есть военное учебное заведение, придите, для интереса, просто посмотрите и вам, даже, если вы человек сугубо  гражданский, захочется, однажды, возвратиться. Почему так,  я не знаю. Возможно потому, что училище становится на несколько лет настоящим домом для сотен молодых людей. Люди эти, конечно, при всех странностях, перипетиях и специфике армейской жизни пришли в этот дом не для того, чтобы зарабатывать деньги и искать теплые места. В основе мироощущения этих людей - и курсантов, и преподавателей – защита своей Родины. У этих мест своя, особая, притягательная энергетика. У меня, иногда, складывалось впечатление, что именно к таким местам стекаются души, миллионов Советских бойцов, погибших во Второй мировой, чтобы посмотреть и успокоиться – страна может спать спокойно. Это они, а не руки курсантов делают эту странную, притягивающую палитру из – красно- бело- зеленых тонов.

Но все это Сашка поймет намного позже, а сейчас ярким весенним днем 1984г. он стоял около такого квадратного КПП, смотрел на огромный орден Красного знамени прямо перед входом,  на массивные, деревянные двери с металлическими подбоями в нижней части,  на квадратную прямоугольную вывеску с крупными, печатно-выдавленными, стальными буквами, читал первую строку  « МО СССР» с пятиконечной звездой  между «МО» и «СССР» , и думал: «Вот попал, так попал! Две страны, одна – СССР, эту я знаю, я в ней живу. Но в этой стране есть, оказывается, еще одна. Зайду сейчас за дверь, закроются ворота и все, прощай вольная жизнь, журфак и Светочка Шестакова, и здравствуй, ИМПЕРИЯ МО!»

Абитуриент, в переводе с хинди, означает «тот, кто должен уйти», это известно всем.  То, что он должен уйти, вселяло в  Сашкину душу надежду. Он присматривался к десяткам таких же как он выпускников средних школ, по недоразумению ли, по стечению обстоятельств ли, или же по доброй воле, в последнее Сашке верилось  с трудом, эмигрировавшими из СССР в МО. Состав публики был достаточно, как говорят военные, разнокалиберным. Особняком держались суворовцы. Эти ребята точно были здесь по доброй воле. Отличались они не только формой, но и эдаким, снисходительно-пренебрежительным отношением ко всем остальным. В том, как они себя вели, разговаривали и смотрели на другую часть поступающих, чувствовалась некое превосходство, некая уверенность в завтрашнем дне и знание чего-то тайного, чего остальным знать не дано. На груди у них красовались  значки выпускника Суворовского училища – стилизованный орден Суворова, наложенный на лавровый венок. Среди курсантов этот значок именовался  "Орденом потерянного детства".

Занятия для поступающих проходили во втором учебном корпусе и несколько дней Сашка, привыкший к прилежанию, послушно записывал вопросы и примеры, которые, возможно будут даны как экзаменационные, запоминал порядок прохождения физических тестов и медицинской комиссии.  Затем он заметил, что его сосед по столу, среднего роста худощавый и веснушчатый паренек со вздернутым носом, большими ушами и светлым волосом ничего не записывает. Абсолютно ничего! Напротив, этот юноша во время всех занятий, оказывается, увлеченно рисует чертиков, самолетики и звездочки. Сашка давно начал присматриваться к этому субъекту. Пареньку было на все наплевать. Держался он особняком, но был явно не суворовец. Расписанием экзаменов и испытаний никогда не интересовался, просто шел вместе с толпой, попадая, иногда не в свою группу. В глазах его не было того волнительно-восторженно-телячьего выражения молодого человека, (как на первом свидании – честное слово!), терзающегося комплексами неполноценности знаний и вожделеющего побыстрее переступить порог выбранного им учебного заведения, вкусить всю сладость и почувствовать стальную твердость гранита науки, который, как известно, грызут зубами.

За день до начала экзаменов, они, перетаскивая  под командой  проворного и крикливого прапорщика матрасы и комплекты постельного белья, для еще одной партии прибывших поступленцев,  познакомились. Дима Прошкин, так звали паренька, был сыном генерала.  После школы хотел уехать к своей матери в Болгарию, где та работала в посольстве. Но отец Димкин, распоряжаясь армейскими подразделениями в масштабах армии, решил присовокупить судьбу собственного сына к судьбам тысячам подчиненных.  Дима, вместо того, чтобы наслаждаться сказочным видом  Золотых песков, загорать на их бесчисленных пляжах, и глазеть на девушек в купальниках таскал вместе с Сашкой пыльные матрасы для курсантских казарм и имел счастье лицезреть воочию начищенные до зеркального блеска  сапоги целого прапорщика Советской армии. Когда Сашка все это узнал, на душе у него стало легче, так бывает всегда, когда кому-то хуже, чем тебе.

Если Сашка от всей этой истории немного растерялся и начал понемногу смиряться, то Димка сдаваться не собирался, у него был совершенно четкий план. Все-таки сын генерала. Правда, первый пункт этого плана уже провалился. На ноге у Димы была экзема. Для медкомиссии в военном комиссариате это не представляло никаких проблем, ибо Дима ее успешно прошел заочно. Есть такой способ прохождения медицинских комиссий. Он особо не афишируется, поэтому поверьте на слово. Дима надеялся на то, что комиссия в училище все-таки примет во внимание его заболевание. На комиссии он рассказал осматривающим его врачам страшные истории и демонстрировал невыносимые мучения. Но эскулапы, осмотрели Димкину ногу, посовещались, проскрипели ручками по бумаге и успокоили Диму тем, что его экзема ничего страшного  собой не представляет, носит аллергический характер и вскоре – годика через 3-4, пройдет. «И следа не останется, батенька, так что службе это не помеха. Может быть, даже, сапожки поспособствуют выздоровлению» - «утешил» его сам председатель медицинской комиссии - благообразный, седенький старичок, и дружески похлопав по плечу, размашисто написал в результатах -  « по результатам медицинского обследования к военной службе годен без ограничения». 

Теперь вступал в силу план «Б». Первым экзаменом была история. Дима вытащил билет «Куликовская битва» и уже было вознамерился рассказать преподавателю как в 1812г. на этом самом поле, русские, под предводительством маршала Советского Союза Кулик Г.И., храбро бились со шведами, получить «неуд» и рвануть на вокзал за билетами в Болгарию, но тут к экзаменатору подошел майор,  что-то тому шепнул и Дима, так и не успев открыть рот, получил «отлично». На втором экзамене, по математике, Дима во  всех ответах наставил, наобум, шестизначных чисел, думая, что это приблизит его к пляжам братской социалистической страны. Но это был тот единственный  шанс, один на миллион, когда ответы, чудесным образом, оказались правильными. И снова «отлично». Преподаватель математики поздравил Дмитрия Николаевича, пожал руку и пожелал продолжить славные традиции фамилии. Это был тревожный звоночек и на сочинении, дабы не испытывать больше судьбу, Димка сдал пустой лист. Это возымело действие. Дима получил «хорошо». На иностранный язык наш абитуриент не явился вовсе, такой дерзости ему не простили, и он  схлопотал «удовлетворительно». Собственно, больше и не надо было. Необходимое количество баллов для прохождения в училище было набрано.

План «С» был у Димы проработан только в общих чертах и, если вкратце, то для его осуществления нужно было забраться на крышу главного учебного корпуса и сигануть головой вниз. Но у Димы не было гарантий, что пробив земную кору и попав в преисподнюю, там его не встретит кто-то из училища и не притащит обратно. У него сложилось впечатление, что у   его бати есть знакомства и там.
У Сашки не хватило артистизма корчить из себя придурка, и он также набрал необходимый проходной балл в училище. Встретились они после последнего экзамена и Сашка, все еще не веря, что может поступить,  спросил Диму: « Ну, что делать-то теперь будем?».
«Что делать! Что делать! Спроси чего-нибудь полегче. Походу, придется-таки послужить Родине. Во всяком случае, четыре года – это точно. А там видно будет. Сейчас построение, я на него не пойду. С отцом встречаюсь. Ты, если что, со мной?»
«Ну конечно! Замолви, Димон, и за меня там словечко, если не трудно».

В далеком, еще детсадовском детстве, Сашка не выговаривал букву «л», при произношении, как бы, «проглатывал» ее. Когда он на утреннике рассказывал сказку «Красная Шапочка и Серый Волк», то это выглядело примерно так: «И встретися  в есу Красной Шапочке Вок».  Дальше маленький Саша, разводя в стороны руки и округляя глаза от ужаса, негодования и бессилия чем-то помочь, продолжал « … И открыа гупая бабушка дверь Воку». А дальше – еще страшнее: «…И накинуся Вок на гупых бабушку и маму…». Слова ВОК и ВОКУ Саша произносил с хрипотцой и придыханием, делая небольшие театральные паузы, стараясь донести до зрителя, весь ужас и коварство этого персонажа. Сашины мама и бабушка, сидя в первых рядах зрителей, умиленно утирали платочками слезы и хлопали в ладоши. Особенно всех веселило то, что маленький Шурик выходил за рамки канонического текста сказки и всегда называл маму и бабушку Красной Шапочки "глупыми".  Устами младенца глаголет истина, это еще древние подметили.  Мама и бабушка – не сказочные, а Сашкины, укладывая Саше в дорогу его любимые пирожки с творогом, понятия не имели, в лапы кому они отправляют своего сыночка и внучка. Они сидели перед телевизором, просматривали передачу «Служу Советскому Союзу», где главный политрук СССР генерал армии Епишев А.А. вещал  о том, что «военнослужащие показывают образец коммунистического отношения к труду»  и не терпелось им: когда же  любимое чадо превратится в курсанта Русанова А.И. и наденет на голову «красную шапочку» - армейскую фуражку с красным околышем.

На встрече с отцом Дима поставил условие: он останется в училище, если будет учиться с Сашкой Русановым на одном факультете. Генерал принял условие сына. Так, вслед за Димкой, Сашка попал на разведывательный факультет ВОКУ - высшего общевойскового командного  училища и  специальностью его на долгие четыре года, стало применение подразделений войсковой разведки.

Когда человек замерзает, застигнутый снежным бураном, где-нибудь на безбрежной студеной равнине, то в последние минуты жизни, прежде чем он переступит порог, ведущий в мир иной, покажется вдруг ему, что стало тепло и спокойно и некуда больше идти и незачем больше вырываться из смертельных объятий морозной стужи.
В эту ночь, перед тем, как Сашка превратился из абитуриента в курсанта и перешагнул порог из жизни гражданской в жизнь иного измерения ему тоже, во сне, вдруг стало тепло и спокойно. Не слышал он звонков телефона на тумбочке дневального, тихих перешептываний еще не спавших товарищей, монотонного постукивания ветки не по уставу разросшегося каштана о стекло казармы, осторожных скрипов  паркета под  ногами дежурного. Ему не снились сны. Сашкина прежняя жизнь замерзла, превратилась в ледяную снежинку-звездочку между двумя могущественными империями – МО и СССР.

                ГЛАВА 3

Жизнь человеческая это просто жизнь и все. Это все что умещается между родился и умер. Жизнь сама по себе аморфна и не имеет ни положительного заряда, ни отрицательного, она абсолютно нейтральна. Она как озеро. В одно и то же озеро можно заходить и выходить хоть тысячу раз. Жизнь, она как бабушка, любит тебя такого, как ты есть.

Судьба человеческая это нечто другое. Судьба человеческая связано с жизнью лишь отчасти, так же как река связана с озером. Река судьбы подпитывает озеро жизни и не дает ему высохнуть, наполняет его новым содержимым, не дает порасти мхом и превратиться в затхлое болото. Но судьба это не жизнь, как сказано – нельзя войти в одну и ту же реку дважды. Когда кому-то кажется, что волевым усилием он управляет своей судьбой, он глубоко заблуждается. Можно изменить жизнь, но судьбу изменить невозможно. Река судьбы неотвратимо несет жизненную лодку человека, а тот властен, только переходить с носа на корму, воображая, что идет против течения. Судьба, она как соседка. В глаза улыбается, а за глаза строчит анонимки во всевозможные инстанции.

Перед вновь поступившими, на построении, выступил начальник училища: «Первый курс – самый трудный, но и время на нем летит быстро. От вас требуется внимательно слушать и выполнять требования старших начальников. Будет трудно, но не скучно. Это я вам обещаю. За четыре года всем вам предстоит пройти путь от школьников до офицеров Советской Армии».

Сашка решил не тратить энергию и не бегать по лодке как неразумный заяц, а поддаться течению и немного поразмыслить, осмотреться вокруг. Благо времени на это было предоставлено достаточно.

Во всех военных училищах первые курсы одинаковы. Некоторое время занимает КМБ – курс молодого бойца, во время которого никаких увольнений. Подъем, зарядка, завтрак, занятия, обед, занятия, отбой, вот и все расписание жизни курсанта в эти дни. Однообразные и скучные занятия по изучению армейских уставов, конспектирование наставлений и инструкций. Сашка, сидя на занятиях, и борясь с наступающими приступами сна, с удивлением обнаружил, как он много знает – сказались уроки начальной военной подготовки (НВП) в школе. Он знал или, во всяком случае, имел представление о многом; устройство и тактико-технические данные автомата Калашникова, Строевой и Караульный уставы, действия при химическом, бактериологическом и радиационном заражении местности, отход, подход к начальнику – все это было Сашке знакомо. Мысленно он не раз поблагодарил преподавателя НВП, майора запаса Попова, выпускника того самого училища, где теперь учился Сашка. О, эти превратности судьбы!

От гражданских вузов жизнь  в военном училище  отличается двумя основными вещами. Первое это то, что из военного училища нереально быть отчисленным за неуспеваемость. Казарменный образ жизни и железный армейский принцип «Не можешь – научим, не хочешь – заставим» не дает бездельникам и тунеядцам никакого шанса. В гражданском ВУЗе студент отсидел с утра до обеда свои пары и на этом работа преподавателей с ним окончена, что он делает после этого – зубрит конспекты или Камасутру штудирует, гуляет с девочками, водку пьет или поклоняется культу Вуду никого не интересует. Курсант же все 24 часа под неусыпным надзором командиров. И даже когда курсант спит, служба идет – его товарищи в наряде или караулах.

Второе отличие – строевая подготовка. Строй это то, с чего собственно армия и начинается. Строй это первичная ячейка армии, ее олицетворение. Таким он стал с тех незапамятных времен, за много тысяч лет до нашей эры, когда кто-то понял, что слаженные и осмысленные действия небольшой группы правильно расставленных, вооруженных людей, объединенных единой целью и командой, могут превращать в пыль многотысячные, неорганизованные толпы. Воинов до этого было много, а вот военных – ни одного. Этот «кто-то» и стал первым в мире военным. Он открыл для человечества всесокрушающую мощь римских манипул, фаланги Александра Македонского и казачьих сотен. Самое главное было держать строй – в этом был залог победы. Ничего нового человек тут не изобрел. Алмаз – самый твердый кристалл на земле, способный сокрушить любой другой материал, является таковым из-за особенностей построения атомов в кристаллической решетке. Иначе говоря, из-за того, что атомы алмаза непоколебимо держат свой строй.  С  изобретением пушек, многозарядных винтовок и пулеметов атаки строем ушли в прошлое, но дисциплина – строевая подготовка, осталась. Смысл занятий строевой не столько в физической составляющей, сколько  в мгновенной и бездумной реакции на команды. Строевая команда это своего рода аутотренинг. Как в офисах компаний. Если бы в отделах продаж крупных компаний менеджеров, хотя бы по двадцать минут, гоняли строевым шагом, продажи увеличились бы в 5-6 раз. А если бы им потом пообещать, что строевой тренинг отменят, то и в десять.  От строевой подготовки армейских  подразделений есть ответвления, такие, например, как рота почетного караула. Хотя они внешне и схожи, но, на самом деле, имеют существенные отличия. Рота почетного караула это уже не строевая подготовка и не солдаты. Это театр и артисты.

Но есть одна особенность строевой подготовки. Умение ходить строевым шагом и ум – понятия обратно пропорциональные. Здесь важна мера, долго строевой заниматься человеку нельзя. Максимум – год или два. После этого необходимо либо заканчивать, либо переходить в артисты. Если этого не сделать, то  бесконечные: «раз, два, три», «тяни носочек», «смирна», «вольна», «равняйсь» начинают действовать на мозг как мантры тибетских шаманов и происходит его релаксация. Человек теряет связь с окружающей действительностью и все люди начинают ему казаться бездушными строевыми куклами, созданными только для того, чтобы ходить строем, тянуть носочек и горланить военные песни. Даже со своими домашними такой человек начинает говорить цитатами из строевого устава.

Таким был  преподаватель строевой подготовки капитан Степанова. Высокий, сухощавый, подтянутый, в идеально облегающей, сшитой по заказу, в ателье военной форме, он всем своим видом показывал преимущества строевика перед «пиджаками» с гражданки и  военными – технарями. Говорили, что он пришел в училище  из  дисциплинарного батальона, а ведь там строевая занимает по 12-18 часов  в день. Но не следует путать дисциплинарный батальон (ДБ) с ротой почетного караула. ДБ это тюрьма и строевая там – наказание.

Однажды, дежурный по училищу, услышал команды со стороны плаца. «Строевая  это, конечно, хорошо, но не в 2 часа ночи. Слава Богу, не дисбат» - подумал  озадаченный майор. На плацу он заметил одетого по всей форме  Степанова, марширующего под свои собственные команды. Капитана подлечили. Злые языки утверждали, что после лечения Степанова направили  в академию учиться, на генерала. На самом деле капитан дослуживал в танковом училище, но не на строевой должности, а техником, на складе запчастей.

Еще одна особенность курсантской жизни – проживание в казарме. Проживание в казарме это тоже своего рода аутотренинг – продолжение строевой. Если строевая подготовка учит беспрекословному, автоматическому выполнению приказа, то казарменная жизнь отучает человека от собственности. Человеку, для того чтобы привыкнуть к собрату своему, нужно определенное время, иногда годы, а вот к разным вещицам сердце человеческое прикипает сразу и навсегда, не оторвешь. Какой же ты, тогда офицер, если голова занята, куда барахло приспособить? Пока у молодых людей, в достаточной степени, еще не развилось это чувство к шмоткам, их отправляют на несколько лет в санаторий – казарму. К этому надо относиться как к профилактическому лечению от "шмотказавимости". В казарме у курсанта нет ничего своего, к чему бы прикипела душа. Даже постель и нижнее белье не его собственность. А в тумбочке только мыло, зубная паста, ручка, да пачка конвертов. Казарма отучает курсанта от тяги к накоплению, от собственности. Это первый шаг к тому, чтобы в случае необходимости человек без раздумья мог отказаться и от жизни.

Все, что было выше сказано о проживании в казарме, Суворов А.В. изложил одной строчкой - «Нужное солдату полезно, а излишнее вводит в роскошь – мать своеволия». Можно только добавить, что своеволие, в свою очередь мать анархии. Роскошь, своеволие, анархия и есть самые главные враги империи МО. Эти три врага находятся в кровном родстве по линии патриарха этого рода – поражения.
По утрам Сашка, каждый раз с некоторым недоумением, обнаруживал смотревшую на него из зеркальной глади, освобожденную от густой шевелюры физиономию и не верил, что это он. Хотелось оглянуться, отойти в сторону и увидеть себя нормального, довоенного, а этого лысого с растерянным взором навсегда оставить  в зазеркалье стен военного училища.

                ГЛАВА 4

Присягу принимали в жаркий, солнечный день. До этого, они несколько недель учили наизусть присягу. Сашка вроде бы выучил, но он не представлял, что  будет делать, если от волнения забудет текст. Семь потов с него сошло, пока они сбивались в коробки, вышагивали по плацу и слушали выступления руководства училища и гостей. Приятным сюрпризом было то, что оказывается, наизусть они учили присягу для порядка, на плацу же  присягу зачитывали. И вот, наконец, очередь дошла и до него. « Я гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным….».

В любимом Сашкином фильме детства «Золушка» Принц говорит: «Волшебная страна - это такая страна, где человеку приятно. Но длиться это всего 9 минут и 9 секунд». Курсантская страна это такая страна, где все время хочется есть. И не 9 минут 9 секунд, а круглосуточно, даже во сне.

После присяги жизнь Сашкина не особенно изменилась, та же строевая, то же чувство постоянного голода, только теперь прибавилось занятий. Еще, кроме этого, курсантов первокурсников, иногда, привлекали на различного рода хозяйственные работы,  не говоря уже о нарядах в столовую. Но, в нарядах в столовую Сашка мог, хотя бы, наесться вдоволь жареной картошки, которую курсанты готовили сами себе. Вообще-то питание было довольно сносное, если не считать регулярно подаваемого «мяса белого медведя».

«Мясо белого медведя» - экзотическая изюминка армейской кухни. Употреблять в пищу этот продукты совершенно невозможно, так как это просто огромные куски проваренного сала. Для чего такое сало регулярно подавали к столу непонятно, ходили только версии.

Одна из них состояла в поддержании необходимого процента жирности пищи для военнослужащих. Дело в том, что существовали «Нормы суточного довольствия военнослужащих Советской Армии»  в которых было все четко прописано: что и сколько положено солдату. В этих нормах было много всего : хлеб, макароны, рыба, свекла, капуста, сало(животный жир), кисель, мясо, прочая еда. Исходя из этого набора продуктов, нужно было поварам приготавливать пищу. А у пищи есть такой показатель, как жирность.  Жирность обеспечивалась двумя основными составляющими – животным жиром (салом) и мясом. Если какой-то из этих компонентов убавить, то его можно с успехом заменить другим и жирность останется на уровне требуемой нормы. Если проникнуть мыслью в эти кулинарные дебри то формула жирности выглядела так: количество мяса обратно пропорционально количеству сала.  А мясо это такой сложный продукт, за ним глаз, да глаз нужен. Не успел повар отвернуться, а уже коты, проклятые, стянули кусок. И судя по количеству сала, мяса в пищу не добавлялось вообще. Но это, конечно, только неподтвержденная версия и ничего больше. Хотя у «котов» в армии документами могут быть не только усы, лапы и хвост. И прямые свидетельства этого в летописи ВОКУ зафиксированы, но об этом немного ниже.

Вторая версия  говорила о том, что таким образом МО избавляется от стратегических запасов сала, выслуживших свой срок хранения. Эта версия имела под собою реальное основание. Дело в том, что соленое свиное сало очень удобный продукт, в нем много жира для поддержания сил солдата,  и оно может, при  наличии герметичной упаковки, долго храниться. Легкие по весу и питательные сухари и калорийное сало – что еще нужно солдату?  Это актуально в отсутствии возможности снабжать войска  питанием, в особенности для разведчиков. Но здесь тоже есть одно непонятное обстоятельство: каким образом, в таком случае, МО избавлялось от стратегических запасов мяса?

Чувство голода было от того, что организм, поначалу, не мог пристроиться к  строгому режиму питания, а бежать в магазин было просто некогда из-за напряженного графика учебных занятий.

Постоянное чувство недоедания сыграло злую шутку с однокурсником Сашки – Володей Терпиловым. Володя был на полигоне, только-только получил свою тарелку с борщом  и шел к пункту пропуска, где он дежурил. В это время шлагбаум поднялся и заехал УАЗ начальника училища. Нужно было бежать докладывать, но для этого он должен был поставить на землю борщ, а за ним, как назло, увязалась полигонная дворняжка Жулька. Жулька крутилась возле ног и тоже, как и Володька была не прочь пообедать. Докладывать начальству, держа тарелку борща в руках, было не хорошо. И  Вовка стал метаться между  командиром и Жулькой, в результате споткнулся  о собаку и упал, вылив борщ на гимнастерку. Всем, кроме Терпилова, схлопотавшего наряд вне очереди, было смешно.
Но и из этого, казалось бы, пустячного, смешного эпизода армейские педагоги сумели сделать выводы, полезные для будущих офицеров. На тактико-строевой подготовке преподаватель подробно, под хохот курсантов описал этот случай, а затем перешел к причинам. «Все дело в нерешительности, и, как следствие, медлительности  принятия решений. Промедление смерти подобно – этой универсальной формуле уже несколько тысяч лет. Как должен был правильно поступить курсант Терпилов? Он должен был немедленно поставить тарелку и идти на доклад к начальствующему лицу. Как он должен бы поступить неправильно? Он сначала бежит в караулку, ставит чашку, а затем уже докладывает командиру. Но он не поступил,  ни так, ни так. Он промедлил. В результате всех насмешил. Современный бой очень динамичен, все иногда решают минуты и секунды. Все время нужно принимать какие-то решения. Пусть они будут не совсем правильные – но принимать. Если не принимать и медлить, будет еще хуже».

Делать выводы, казалось бы, из примеров простой, обыденной жизни и учить этому курсантов было «фишкой» училища. Память человеческая имеет свойство запоминать только то, что необычно, нестандартно, не вписывается в  рамки определенных процессов и процедур. Эти примеры мозг запоминает, анализирует и человек приобретает способность также мыслить – не по шаблону.

На одном из занятий преподаватель подозвал курсантов к столу. «Обратите внимание на муравья, ползущего по столу - обратился он к слушателям, если перед ним положить какой-нибудь предмет, ну, скажем, вот эту авторучку, что он будет делать? Мы наблюдаем, как  муравей осторожно начинает ползти вдоль препятствия, хотя, без труда, может преодолеть эту преграду и пойти дальше. Казалось бы, его действия нелогичны. В чем дело? На самом деле все логично. Дело в том, что муравей ищет обход и одновременно обследует препятствие.  Это наш коллега из муравьиной тактической разведки.  Такой же принцип лежит и в основе разведки армейской. Даже о самом незначительном препятствии на пути следования войсковой колонны вы должны знать все: длину, ширину, высоту, материал, из которого изготовлена, грузоподъемность, способы обхода и преодоления».   

Настоящей отдушиной для курсанта первого курса являлись в то время, конечно же, письма из дома. Другие коммуникации, от мобильного телефона до компьютера, конечно же, намного удобнее. Но, во-первых, в то время таких устройств еще не было. Хотя, «во-первых», более чем достаточно для понимания того, почему курсантам писали письма, все же, чтобы лучше понять атмосферу тех годов империи, нужно рассказать и о «во-вторых».

Солнце,  которое мы видим – из прошлого. Из-за громадности расстояния теплый свет  его доходит до земли только через  восемь минут. Письмо, согревающее своим теплом, тоже привет из прошлого. Конверту нужно время, для того, чтобы донести до адресата свой груз. Сейчас таких писем практически уже никто не пишет. Люди слишком приблизились друг к другу. Все слышат, все видят, все рассматривают под микроскопом, реагируют на все мгновенно, «бибикают» друг другу как одержимые, торопятся. Все запатентовано, зафотографировано, запротоколировано. Нет для человека в человеке тайн. Одно только осталось человеку – увидеть Солнце в режиме «онлайн». Недостаточно ему этих восьми минут: « Хочу сейчас и немедленно видеть Солнце и, чтобы оно всходило и заходило по моему хотению, а я бы ему сигналил, если, вдруг, задержится!». К этому и идет, неудержимо, мир, все более и более сокращая расстояние и спасительные восемь минут.

Между собой это расстояние люди уже давно сократили, нет больше бумажных писем, нет спасительного времени в несколько дней, нет радости распечатывания конверта и узнавания знакомой руки. Душа компьютеризирована, язык стандартизирован, почерк унифицирован.

Но это мгновенное общение; оно приносит радость и информацию мозгу, но душа ко всему этому остается глуха. В век 21 человек подсознательно выработал уже защитные механизмы от изощренной лжи, неискренности, обмана. То, что поступает непосредственно в данный момент времени через органы чувств, мозг автоматически «отсекает» от души. Мы относимся к этому, как к передаче информации, не более того. И с большим доверием, сейчас, относимся к информации годовой давности. Она проверена временем. Когда человек наедине с бумагой, он делается более искренним, бумаге «доверяют» свои мысли. А можно ли сказать, что вы доверяете свои мысли компьютеру или телефону? Компьютер и телефон это прикладные программы и железки – не более того. Любое письмо, написанное от руки нельзя назвать программой. Любое письмо, это -застывшее время, монумент  прошлому.

Так приятно было в те годы услышать Сашке от командира взвода : «Танцуй Русанов, тебе письмо!» Сплясать на радостях, поскорее вскрыть конверт, но осторожно, чтобы не повредить находящееся внутри письмо и сделать это даже не для того, чтобы прочитать, а для того, чтобы, просто, увидеть знакомый почерк. К тому же, бывали и еще более приятные сюрпризы: в нарушении всех инструкций Почты СССР, из письма неожиданно, кроме письма или открытки, выпадали деньги – три или пять рублей одной купюрой.

Сегодня, на построении, командир взвода отрядил Сашку, Диму и еще пятерых курсантов в распоряжение прапорщика Ток Ивана Петровича по кличке «Бром». Прапорщик построил выделенный ему личный состав, сказал краткую речь  политической направленности, а затем спросил: «Кто желает заняться творческой работой?». Сашка и Дима изъявили такое желание. Их товарищи отправились на склад  разгружать машины с досками, а наши герои,получив десять банок краски, занялись покраской забора училища.

Надо отметить, что разнообразием цветовой палитры краски, выделенные Сашке и его товарищу,  не отличались. Был только один зеленый цвет. Кисточки были тоже не из беличьей шерсти, да и творческой энергии здесь было особо не разгуляться. Но вот свои математические способности пришлось напрячь.

Итак, задачка. На покраску участка забора училища длиной 50 метров  требуется 40 банок зеленой краски. Вопрос: сколько метров забора могут покрасить курсанты под началом прапорщика, имея 30 банок краски? Ну что, господа читатели, решили? Неправильно! Правильный ответ – 50 метров. Следующий вопрос: сколько метров забора можно покрасить, имея 20 банок? Решили? И снова неправильно! Правильный ответ – 50 метров. И, наконец, сколько же забора можно покрасить, имея 10 банок краски? Не утруждайте себя напрасно. Это армейская задача и попробовать решить ее может только специально подготовленный специалист. Правильный ответ – 50 метров.  Вопрос: а сколько же в таком случае закупается банок краски? Ответ – 50 банок. Вопрос: куда же девается оставшаяся краска? Не трудитесь и не напрягайте понапрасну мозги.  На эти вопросы математическая наука еще только ищет решение. Это одна из так называемых математических проблем тысячелетия, наряду с гипотезой Римана и проблемой Пуанкаре. Это так называемый эффект Тока – «Брома».
Все время покраски «Бром» контролировал курсантов, не отходя ни на шаг и требуя разводить краску бензином как можно больше.
«Вы что же это, товарищ курсант, не видите, что краска у вас слишком густая? Добавьте бензина!»
«Товарищ прапорщик, да и так ведь в банке почти один бензин – три раза уже разводил».
«Ничего страшного. Бензином краску не испортишь. Налей еще немного, а то на забор не хватит. Так и мне ничего не достанется….»
«Чего вам не достанется, товарищ прапорщик?»
 Как совсем недавно установили ученые, мозг у прапорщика состоит из двух полушарий – левого и правого. В левом у него храниться информация о том, что он уже стащил со склада, а в правом – то,  что только наметил стащить. Между этими полушариями идет непрерывный обмен информацией, и для обработки оперативной информации, поступающей в мозг извне, совсем не остается места. Именно поэтому, иногда, самые невинные и простые вопросы ставят прапорщика в тупик.
Вот и сейчас,  Ток задумался,  глаза его округлились, в них промелькнула тень беспокойства. Но оценив обстановку прапорщик понял, что курсант первогодок это не начальник училища, не замполит и даже не прокурор.
«Чего! Чего! По шее мне достанется от зампотыла за вашу мазню! Работайте, давайте и глупых вопросов не задавайте! Да краску чаще разводите!»

После покраски забора Сашка и Дима, придя на склад,  долго оттирали бензином руки от липкой краски, а затем, развалившись на выгруженных досках  и блаженно закрыв глаза, ждали «Брома». Здесь и приснился Сашке его первый училищный сон. Сидит, как будто, Сашка в классе спецтехники и красит столы зеленой краской. В это время дверь медленно, беззвучно, открывается и заходит Суворов Александр Васильевич – точно такой, как на портрете в коридоре училища. Начинает Суворов Сашку ругать за то, что тот разводил краску бензином. Говорит ему Суворов, что и такой Сашка и сякой и кто его такого сюда направил. А Сашка, чуть не плача, отвечает : « Это все мама, чтобы я алкоголиком и тунеядцем не стал, товарищ Генералиссимус Советского….» И тут до Сашки доходит, что  граф Александр Васильевич никак не может быть товарищем и тем более Советского Союза и мнется, думает, как бы ему Суворова назвать, так чтобы по уставу. А Суворов сердится, по полу топает, и пол начинает трястись.

Но трясется это не пол, а настил, на котором Сашка и Димка спят. Ток теребит доски, ругается - пора на вечернее построение.

Особо нудным занятием для Сашки, да и не только для него, было изучение уставов. Уставы, если кратко это Библия военнослужащего. Уставы, это как Таблица Умножения для математиков, или Таблица Менделеева для химиков.  Уставы, это как изучение литературных классиков в школе – читать скучно, но если хочешь стать образованным человеком – надо. Всяким там техникам, юристам, технологам, врачам, педагогам, кроме основной, нужны тонны дополнительной литературы. Военнослужащему кроме устава, можно ничего не знать, там записано умными людьми все что нужно. В этой умной книжке, даже, записано, как отходить, и, самое главное, как подходить к начальнику. Сашка в журнале «Наука и жизнь»  читал, что в открытый космос отправили космический корабль с записанными на золотую пластину сведениями о земле и приветствием землян. Во-первых, с точки зрения разведки это сделано неразумно. Одна из заповедей разведчика гласит: если не знаешь что впереди, думай, что там засада. Если знаешь что впереди, думай, что ты этого не знаешь. Но, даже если что-то и посылать в космос, то нужно было послать братьям по разуму Общевоинские Уставы СССР. «Для выполнения воинского приветствия за три, четыре шага до начальника повернуться в его сторону, принять строевую стойку и смотреть ему в лицо, поворачивая вслед за ним голову. Приложить кратчайшим путем правую руку к головному убору так, чтобы пальцы были вместе, ладонь прямая, средний палец касался нижнего края головного убора….». Для кого это написано, если не для киборга? Это же алгоритм, программа для искусственного разума. Разве на гражданке придет в голову кому-либо регламентировать подход, да еще и отход от начальника. Это потому, что на гражданке – другая страна. В империи МО своя иерархия, свой кодекс чести и свои принципы, и в основе всего этого – уставы. В этой самой имперской иерархии Сашка занимал самую последнюю ступень, но и ему, казалось бы, существу бесправному, Устав иногда давал полномочия, сравнимые с возможностями императора МО, называемого в уставах Министром Обороны СССР. С одного прочтения запомнил Сашка врезавшиеся ему в память строки: « Часовой есть лицо неприкосновенное». « В обязанностях всех лиц беспрекословно выполнять требования часового, определяемые его службой».

 «Да» - думал Сашка: «Неприкосновенное и беспрекословно. Не все так просто, как кажется на первый взгляд. За этим стоит уважение к самой личности солдата, как защитника Отечества.  И за внешними тупизмом и шагистикой есть что-то такое, что вызывает определенный интерес и уважение. Интересно, кто автор Устава?» На обложке написано: « Утвержден указом Президиума Верховного Совета СССР». Ну, это понятно. Но, не сам же Президиум Верховного Совета все это сочинял? На занятиях  Сашка узнал, что автором первого Устава, еще в 1716 году, был  Петр Первый. А все нынешние уставы проистекают от него. То есть, читая и изучая  Общевоинские Уставы, он как бы читает мысли первого Императора России. Вот в чем настоящее величие Петра! Он не просто смог отвоевать новые земли и разбить могущественных противников, он еще передал опыт войны, бесценный опыт побед и поражений.  Интересно, что этим человеком двигало? Что делал бы Сашка, будь он императором? Неужели, как полоумный, гонял бы по плацу «потешные полки» курсантов и сочинял бы для них уставы? Трудно было служить при  Петре, когда он ломал судьбу России через колено и заставлял рубить окно в Европу. Сашкино нынешнее положение тоже не назовешь сбывшейся мечтой. Его тоже подтолкнули к армейской стене и заставили пробивать себе проход, длиной в 4 учебных года. Трудно было России, но через Петровское окно пошел приток свежего воздуха, до сих пор дышит этим воздухом страна. А у Сашки что? Строгая, до аскетизма, и беспокойная курсантская жизнь, пропахшие потом гимнастерки и натертые сапогами ноги. А на другой стороне прохода? Есть там хоть какой-то проблеск? Там тоже все туманно. Бывшие выпускники пишут о бытовой неустроенности, придирках начальства, однообразных армейских буднях и праздниках, которые еще хуже, чем  будни.

Еще одно важное открытие сделал для себя Сашка. В военном училище четкие отход и подход к доске, это уже два балла. То есть,  если  курсант за ответ получает кол, к этой цифре прибавляются баллы за отход и подход и в сумме получается удовлетворительно. Вряд ли это тоже  завещал Великий Петр. Соединить ноги и голову, это уже изобретение из новейшей истории МО.

Предсказания начальника училища насчет того, что будет весело и время пролетит быстро, сбылось. Ряды курсантов таяли. Молодые люди  не выдерживали, в основном, распорядка, дисциплины и специфического армейского духа. 
Все в армии окружает невидимый, только ей одной присущий дух, аура. Все армейское имеет особенную форму, но и наполнение здесь тоже своеобразное. Нельзя сказать, что оно плохое или хорошее. Оно характерное только для армии, к нему нужно привыкнуть, как привыкают к фуражке или кирзовым сапогам. Хуже армейская форма, чем гражданская одежда? Да нет, конечно! Просто она другая, из другой жизни. Одной из отличительных черт этой самой нетривиальной внутренний жизни является столкновения здравого смысла и армии.  И, опять же, в гражданской жизни эти столкновения тоже происходят. Ну, например, бежит гражданин, торопится куда-то, попадает на красный свет светофора. Здравый смысл ему говорит: « Подожди, друг любезный. Постой десять секунд. Они ничего не решат». Но бежит гражданин на «красный». Что побеждает? Здравый смысл или гражданин? Побеждает гражданин, царствие ему небесное.  Отличие гражданской жизни от воинской в том, что на гражданке у здравого смысла есть, все-таки, шанс на победу. В жизни воинской побеждает всегда армия, а здравый смысл остается расплющенным на асфальтовом плацу, земля ему пухом. Одному такому столкновению и стал Сашка свидетелем.

Димкина мама накатала в Главное политическое управление (ГПУ) жалобу, в которой указала, что у ее сына болят ноги, и он не может нести службу. Из ГПУ приехал целый полковник, приказал построить роту курсантов после кросса и предложил выйти из строя того, у кого не болят ноги. Ноги болели у всех, из строя никто не вышел. Тогда полковник предложил выйти из строя тех, кто хочет пойти в увольнение. В увольнение хотели все, и вся рота дружно шагнула вперед. Инспектор доложил наверх, что физические нагрузки в училище не превышают нормативные. Матери Димы прислали ответ, в котором поблагодарили за воспитание сына, так как тот мужественно переносит тяготы и лишения военной службы.

Димкина мама снова послала жалобу  в ГПУ. На этот раз она указала конкретно на экзему  ноги.  Но, в жалобе она перепутала ноги и написала, что экзема у него на правой ноге, в то время, как заболевание поразило  левую. Проверку приехал проводить подполковник.  Собранные медицинские светила   долго осматривали Димкину правую ногу, абсолютно проигнорировав левую, как будто ее и не было вовсе, и выдали подполковнику справку: экземы на правой ноге у курсанта нет. Проверяющий, с чистой совестью, отбил в ГПУ телеграмму: «Повторная медицинская комиссия признала курсанта Прошкина годным для дальнейшего прохождения службы». Начальнику ГПУ доложили: «Сведения, содержащиеся в письме гр-ки Прошкиной не подтвердились». Матери Димы прислали ответ, в котором поблагодарили за воспитание здорового сына, что помогает тому мужественно переносит тяготы и лишения военной службы.

Гражданка Прошкина отослала в ГПУ третью жалобу, к которой приложила выписку из детской карточки Димы, где было черным по белому написано, что болезнь носит неизлечимый характер. Проверку приехал проводить лейтенант. Он взял выписку из медицинской карты училища, где было черным по белому написано, что курсант Прошкин здоров как бык. Матери Димы прислали ответ, в котором поблагодарили за воспитание воли и характера у сына, что помогло тому побороть врожденный, неизлечимый недуг.

Через месяц в училище, побеседовать с Димой, приехал корреспондент армейской газеты. Дима «откровенно», читая неразборчивый почерк замполита, рассказал, что стать военным он мечтал в яслях, мечтал в детском саде, в школе, тоже, мечтал. Еще через неделю в газете вышла заметка «Обыкновенные волшебники. Здоровье военнослужащих под неусыпным взором военных медиков». В статье было сказано, что строгая дисциплина, усиленное питание, свежий воздух, физические нагрузки и правильно поставленная политико-массовая работа совершают чудеса. К статье была приложена большая фотография «чудотворцев» - замполита и начальника медицинской службы училища.

Получив вырезку из газеты, Димина мама и сама уже стала сомневаться – болен ее сын или не болен? Тем более что сын, если уж честно и от души – хлюпик и раздолбай, вдруг стал сильным, волевым и мужественным. Ее  это  сын, или не ее? И пишут об этом не кто-нибудь, а генералы и полковники. Писать жалобы она прекратила. Решила немного подождать. Ей, даже, стало интересно продолжить эксперимент. Что же получится из ее Димусика-тюлюпусика через четыре года, если дело так дальше пойдет?

Справедливости ради, стоит отметить, что в этой борьбе со здравым смыслом перевес сил армии обеспечил, выступавший на ее стороне, генерал-майор Прошкин.

По настоящему курсант начинает понимать, что шутки закончились, когда он впервые заступает в караул. При прохождении подробного инструктажа  он все еще не понимает куда идет, и когда получает боевые патроны, тоже, не до конца, понимает что к чему. Окончательная ясность приходит, когда разводящий с  караульной сменой удаляется и курсант остается один. Точнее, вдвоем, с автоматом. Посоветоваться, теперь, можно только с этим единственным, но верным и безотказным другом. Уходит смена и обступает часового со всех сторон темнота. Спит училище, спит миллионный город, спит страна. Спят безмятежно и не думают о нарушителях и нападениях. А  курсанту спать не положено, ему наоборот, положено ждать нападения и быть к нему готовым. При инструктаже было ясно и четко сказано: «У часового не должно быть чувства самоуспокоенности. Если не сам объект охраны, то часовой уж точно может подвергнуться нападению с целью завладения оружием».  Часовой это маленький пограничник. У пограничника погоны зеленые, у курсанта – красные. Это потому, что курсант на посту страшнее пограничника. Пограничник, если увидит нарушителя бегущего через границу, попытается его задержать. Инструкция такая у пограничников: мертвый нарушитель - плохой нарушитель. Нужно пограничникам выяснить: куда шел, к кому шел, зачем шел. Нарушитель границы может свидетельствовать о противоправной деятельности иностранных спецслужб. Часовому на посту, наоборот, живой нарушитель не нужен, потому как живой нарушитель границы поста может свидетельствовать только об одном – плохом несении службы часовым. Прорываются через границу поста – пали не задумываясь, и получишь отпуск. А куда нарушитель шел, к кому шел и зачем шел – не твоя забота.

Сашка успешно выдержал испытания ранними подъемами и такими же отбоями, постами караульными и постом телесным, болью в истертыми портянками ногах, нудными строевыми смотрами и спортивными занятиями, бесконечными лекциями и работой на благо училища. Он успешно сдал две сессии и теперь сидит на табурете около своей койки и пришивает к парадной форме красный курсантский погон, а в кармане рубашки у него уже лежит заветный отпускной билет на 30 суток. Год учебы и службы пролетел незаметно. Иголка, время от времени, пробивая погон по краю, слегка колет  палец. Наперсток Сашкин куда-то запропастился после того, как им делили спирт в честь сдачи сессии. Погоны на парадно-выходной форме Сашка, после первого своего отпуска, усовершенствовал. Дело в том, что погоны от долгой носки изгибаются и теряют свой вид. Можно под погоны вставлять тонкие вставки из какого-либо прочного и тонкого материала, но это не по Уставу. Под погонами не должно быть вставок. Выход из этого безвыходного положения был найден. Чтобы не противоречить Уставу, на тыльную часть погона кладется идентичный, или как говорит Сашкин друг Володя Закотнов – конгруэнтный, кусок полиэтилена, вырезанный из пакета. Сверху на кусок полиэтилена кладется конгруэнтный ему кусок газеты и так в несколько слоев. Затем на все это сверху ставится горячий утюг. Само собой разумеется, что последней должна быть газетная вырезка. Слои газеты и слои полиэтилена спекаются между собою и с погоном, последний приобретает упругость и эластичность. Затем, не давая остыть погону, его необходимо наложить вдоль полулитровой бутылки и ненадолго, примерно на минуту, прижать. Слои полиэтилена и газеты застывают, погон приобретает устойчивую, слегка полукруглую форму и идеально ложится на плечи кителя. И нарушения уставных норм нет, и смотрится красиво. Такую же операцию Сашка проделал с нарукавным шевроном. Казалось бы, незначительное, внешне не заметное, усовершенствование, а как изменяется от этого внешний вид кителя!  Курсанты ВОКУ свято блюли неписанный кодекс курсантской этики, рамки Устава не нарушали и таких «петушиных» костюмов, как делают себе некоторые демобилизованные солдаты, конечно, не позволяли.

Что разделяет природу и человека? Где эта разделительная черта? Наука? Искусство? Литература? Наука есть естественное продолжение природы самого человека, его непреодолимой тяги к познанию окружающего мира. Искусство и литература это отражение человека в окружающем мире, его фантомный след. А вот что такое мода? В природе нет моды. У человека она есть. Дерево и тысяча лет назад одевалось, как одевается сейчас,  и крокодил был всегда крокодилом. Только человек пытается из штанов, юбок и крокодиловой кожи соорудить некий, только ему одному понятный, портал, ведущий неизвестно куда. Штаны, юбки, носки и прически вот та «сплошная» которую пересек человек  и стал нарушителем правил Природы. Первоначально, во времена матриархата, мода  использовалась как инструмент власти слабого пола над сильным. С приходом к власти мужчин можно было, казалось бы, о моде забыть. Но не тут-то было! Слабый пол отдал власть, но приобрел ум.  Обмен состоялся, мода теперь стала инструментом власти умных над глупыми. В Сашкино время, в 80-е годы 20 века можно охарактеризовать джинсовым временем. Мода  мешковатых 60-х  и стиляги 70 - х  давно ушли в прошлое. Обтягивающие штаны из крепкой синей ткани с накладными карманами сзади – предел мечтаний каждого советского модника. Вообще же  мода 80 - х  характеризовалась стремлением человека предельно обтянуть свое тело одеждой, с целью максимально выпятить и показать окружающим все свои «достопримечательности». Хорошие джинсы стоили  от семидесяти до ста рублей, при средней заработной плате инженера в сто двадцать рублей в месяц. Но и носить их можно было до пенсии. Потертые джинсы были особым шиком. Сашкины товарищи, приобретя новые джинсы, к ужасу родителей, специально истирали те кирпичом, чтобы приблизить к эталону моды. Но шиковать Сашка и его сверстники могли только на каникулах. В школе были жесткие требования по ношению школьной одежды, и Сашка постоянно носил темные брюки и светлую рубашку.

Слова мода и красота, увы, не синонимы. В гражданской жизни можно быть одетым красиво, но не модно. А можно модно, но некрасиво. Редким единицам, в основном, прекрасного пола, удается соединить в себе эти два понятия. В империи МО один источник моды – Устав. А самый известный, потому как единственный, кутюрье – Министр обороны.  Военная форма извечный соперник моды гражданской. Выражение: военный одет по моде, само по себе абсурдно. Военный может быть одет только по одному стандарту – красиво. Само слово «мода» военные филологи интерпретируют как состоящие из двух корней – «МО» и «ДА», что значит «да здравствует МО!». Есть в армии и такое слово, как "ЧМО", тоже относящиеся к господству вкусов, оно расшифровывается тоже просто - "человек моду отвергнувший".

Правила ношения военной одежды не просто декларируются, они вводятся Приказом императора МО. «Бляха поясного ремня должна находиться между пятым и шестым рядами пуговиц, считая сверху». Или вот, еще: « Расстояние от пола до низа шинели – 28 см.». Не  «27см.» и не «29см.», а именно «28». Это вам не  «Версаче», «Габбаны» и «Гучи». Военная форма это материализованный художественными методами приказ. На модно одетого человека внимания могут, в суматохе житейской, и не обратить. А вот на военного внимание обратят обязательно, но не столько для того, чтобы посмотреть саму форму, сколько для того, чтобы оценить насколько форма соответствует содержанию. Особого маневра, поэтому, в части одежды, курсанты особо сделать не могли, поэтому единственным выходом было по возможности подогнать содержание под форму – накачать мышцы, стать стройнее и выше. После первой сессии форма на курсантах еще сидела не очень ладно, видно было, что первогодок. Но, к концу года, мундир и тело сливались  в единое целое.

Сашка уверенно мог сказать только об одном уверенном приобретении за год учебы – идентификации «свой - чужой». Сашка безошибочно научился отличать курсантов своего училища от всех остальных. Раньше он об этом не задумывался, но, впервые оказавшись за забором училища, он увидел двух молодых людей в военной форме с погонами курсанта. Поразило Сашку то, что у курсантов были довольно приличные животики, да и выглядели они как-то по-домашнему. Это было невероятно. Оказалось, что это учащиеся военной кафедры гражданского института. Как говорится – почувствуйте разницу. Курсанты их общевойскового училища выглядели  поджарыми, как гончие псы. В городе их безошибочно вычислял воинский патруль, даже в гражданской форме.

Впереди было целых 30 суток свободы. И пусть в конце билета было написано, что по окончании обязан прибыть в училище, Сашка был безмерно счастлив. Как, оказывается, мало нужно для счастья, всего на всего дать человеку немного дыхнуть на воле, вырваться на простор, пройтись по улице, не боясь патруля, съесть мороженое и поспать, хотя бы, до 9 часов. А в чем при этом будешь одет? Да какая разница! Хоть в трусах и каске.

                ГЛАВА 5

Осознание того, что в жизни произошли глобальные изменения приходит не сразу. Нужно человеку прожить некоторое время пока инерция жизни окончательно не затихнет и разум, наконец, осознает, что произошло. Энергия этой самой жизненной инерции разная, зависит от характера, воспитания, образования, но есть одна устойчивая постоянная – с возрастом времени на осознание требуется все меньше и меньше. То ли времена меняются, то ли с возрастом приходит мудрость, то ли уклон железнодорожного полотна судьбы с течением времени становится все круче и  поезд жизни все  увеличивает  скорость. То, что у нас за плечами остались десять самых прекрасных лет, мы осознаем только через двадцать - двадцать пять лет, после окончания школы, а вот появление на своем жизненном пути тещи оцениваем мгновенно и безошибочно, сказывается опыт.

К Сашке осознание того, куда он, собственно, попал, начало приходить только на втором курсе. Училище, в котором он учился – военное, от слова «война». Что же это такое – война? Война это юридически узаконенное убийство тысяч, сотен тысяч, миллионов людей. Война это неестественное состояние человека и в тоже время состояние присущее только ему. Человек беспрестанно находится в состоянии войны, в его мозгу каждую секунду обнаруживаются поводы для борьбы: с недругами, врагами, обществом, государством, законами, собственными комплексами, его постоянно что-то раздражает и мешает ему. Война между государствами это как молния между тучами. За войну народ страны агрессора несет такую же ответственность, как и те, кто этим народом управляет. В первую очередь, именно в народе, а не в головах политиков зреют ненависть, злость, вражда, желание убивать, которые потом направляются и оформляются вождями и разрешаются громовыми пушечными раскатами. Два единственных состояния человека – мир и война. Двоичный код существования цивилизации. В миру человеком движет любовь. Если ты не будешь ко всему относиться с любовью, проживешь жизнь зря. На войне человеком движет ненависть. Если ты не будешь врага ненавидеть, причем, не как-нибудь, а от всего сердца, то ты не победишь. И у твоего народа никогда не будет возможности познать мир и любовь. Ненависть, порождающая любовь, это философия защиты.

Нигде вы не найдете легальной литературы в которой обучают убивать людей. Только в военных учебниках пишут прямо и недвусмысленно: «уничтожить врага холодным оружием», «нанести упреждающий артиллерийский удар по скоплению живой силы противника», « открыть огонь с флангов по пехоте противника». Американцы, сбросив две атомные бомбы на Японию, уничтожили, превратили в пыль два города, за минуты убив десятки тысяч женщин, детей, стариков никогда не бравших в руки оружия. И что? И ничего! Все по закону. И миллионы американцев радовались. На одном конце корчащиеся в предсмертных муках  тысячи людей, на другом – радующиеся этому миллионы. Зверство, порождающее радость. Это философия агрессии. Потом эту философию оборачивают в красивые обертки «противостояния оси зла», «защиту демократических ценностей»,  «борьбы с тоталитарными режимами», «войны с терроризмом» и начинают убивать людей тысячами.

Война. Война начинается не с начала мобилизации, как об этом сказано в военных книжках, и не с официального объявления, как считают политики. Война начинается с первой пролитой крови.
Человеческая кровь, вот смазка, после которой без усилия и скрипа, открываются ворота заведения «Театр военных действий». На подмостках этого театра свою собственную жизнь актеры ставят на последнее место, а вдохновение здесь одно – месть.

Но побеждает в войне тот, кто в этой неестественной, нечеловеческой, страшной бойне сумеет сохранить хладнокровие, расчет, выдержку, твердость, наблюдательность. Именно такому искусству – понимать законы войны, и учили Сашку.

Основное на войне, как это может показаться дилетантам, это умение стрелять. Это не совсем так. Это примерно как в жизни. Что в жизни основное? Неужели - кушать? Вот то-то и оно. Понятно, что без еды никуда, но в жизни это явно не основное.

Научиться хорошо стрелять очень просто. Нужно это делать постоянно. Этому можно научить даже обезьяну. Вспомните себя в детстве. Когда вы были совсем маленькие и нетренированные, то мама вам каждую порцию с пюре помогала отправлять в ротик, а если вы это делали сами, то обязательно ложечку мимо рта проносили и вымазывали свою глупенькую рожицу. Как только человек научился не промахиваться в рот с ложкой еды – характер его уже сформировался. Что здесь важно? Важна тренировка. С этого времени каждый день по три, а некоторые и по четыре-шесть раз в день, попадают ложками и стаканами  себе в рот  и, заметьте,  никто ни разу не промахнулся, тут мы все снайперы. На завтраке мы, в среднем,  подносим кружку и пирожок ко рту около двадцати пяти раз. На обеде – первое, второе и третье – около девяносто раз, на ужине – сорок раз. Если учесть разные полдники и "перекусы", то в день получиться около двухсот раз. Стреляйте каждый день по двести патронов и равных вам по стрелковому искусству не будет. Но есть небольшой секрет, если ложку мы сразу вынимаем, то здесь нужно как бы продлить удовольствие – и после выстрела не убирать прицел с цели, а продолжать целиться еще секунд десять-пятнадцать. В обучении стрельбе главное не сам по себе выстрел, а  процесс. Как учили Сашку : « Вы должны не просто «метко стрелять», чемпион мира по стрельбе должен быть пацаном, по сравнению с вами. Потому, что чемпион, попадая в цель, получает призы, а вашим призом будет ваша собственная жизнь. Учитесь стрелять; если кашицу ваша мамаша с легкостью стирала салфеткой, то кровь со лба вытереть будет сложно». На стрельбище курсанты интересовались, когда же, наконец,  они будут учиться стрелять  по-«македонски», то есть с двух рук одновременно. Преподаватели отвечали, что все это только в фильмах и книжках, или для особо крутых супер–пупер-спецназеров.  Они же обыкновенные разведчики, просто специалисты. А для специалиста все эти понты – лишнее. Если нечего будет делать, пусть обучаются этому в войсках.

Но, прежде чем научиться стрелять, нужно научиться еще более тонкой науке. Наука эта – обращение с оружием. Когда гражданский молодой человек, приглаживая взъерошенные  волосы на голове, поправляя очки и теребя пуговицу на  пиджаке, приходит учиться в бухгалтерское училище, то, о чем  его первым делом спрашивают? О том, что такое финансовый контроль, социальные льготы и издержки производства? Нет. Первым делом нашего скромного и тихого кандидата в счетоводы спрашивают, сколько будет дважды два. Если отвечает – годится в бухгалтеры. Если отвечает правильно – готовый  кандидат на главбуха.

Так вот, правила обращения с оружием  для курсантов, это как дважды два для бухгалтера. Неосторожное обращение с оружием – бич любой армии, ибо вирус дебилизма, как и вирус гриппа,  государственными границами не сдержать. Сдержать эти вирусы можно только  профилактическими мерами  и прививками. Правила обращения с оружием и есть та прививка, которую должен обязательно сделать каждый курсант. Если курсант знает  Правила обращения с оружием, то может заработать  зачет на занятиях. Если знает и умеет их применять на практике – может спасти чью-либо жизнь. Вполне возможно, что и свою собственную. Правила эти очень просты и на первый взгляд кажется, что и правда, составлены для умственно отсталых: « Взял оружие, первым делом проверь, не заряжено ли оно. Разрядил оружие – обращайся с ним, как с заряженным». Какая-то доля правды в этом есть. Правила эти составлены так, что даже, если бы, их заставили учить мартышек в зоопарке, то и те, через неделю, поняли бы, что к чему. Но курсанты не мартышки, и поэтому правила эти зубрят и повторяют  все четыре года обучения. Но, нет, нет, да и шмальнет не туда, куда надо, какой-нибудь военнослужащий подхвативший вирус.

Вешалка, как известно, визитная карточка театра. Стрельбище ВОКУ это тоже, своего рода, театр. Здесь есть свои строгие режиссеры, кричащие: « Плохо, не верю, повторить!», благодарные зрители, скандирующие: «Браво, маэстро, в «десятку»!», сцена, куда смотрят в бинокли, и есть, разумеется, «артисты».
В театре главное для актера «попасть» в образ своего героя. На стрельбище курсанты тоже попадают в «образ». Только в отличие от артисов попадают в прямом смысле и образ тут – мишень, которая в свою очередь является тоже образом, образом врага. Вот такие военные перевоплощения, Станиславский обзавидовался бы.

Начинается стрельбище с комнаты хранения оружия. В эту комнату «артисты» идут в начале представления за реквизитом – автоматами и боеприпасами, и в эту же комнату, после концерта, сдается оружие. В один из дней, возвратившись со стрельбища, стояли курсанты около комнаты хранения оружия, ждали своей очереди, чтобы автоматы сдать. Автоматы были у всех без патронов, магазины отстегнуты. Селезнев Коля, стоявший рядом с Сашкой, от нечего делать, прицелился из автомата в голову стоявшему впереди Роману Новокрещенову. Палец у Коли был уже на спусковом крючке, еще немного и щелкнет спуск автомата, но, в последнюю секунду, отвел Сашка ствол автомата Селезнева в сторону. Колька улыбнулся, прицелился в голову  нарисованному на плакате солдату и нажал на спусковой крючок. Выстрел! Меткий стрелок Николай! Запах пороха, всеобщее оцепенение и аккуратное, диаметром 7.62 миллиметра, отверстие в голове. Голова, к счастью, нарисованная. Это, конечно, ЧП.  Прибежали командиры, стали выяснять: кто стрелял, как попал патрон в автомат, откуда этот патрон появился. Хотя все понимали, что ЧП это – мелочь, по сравнению с тем, что могло быть. Роман в этот день праздновал свой второй день рождения, Николай отмечал это событие в наряде вне очереди, а курсовые офицеры, угощая Сашку тортом и выписывая ему увольнительную в город, прикидывали, сколько бы лет им пришлось сидеть, не отверни курсант Русанов ствол. Даже Чехов А.П., человек сугубо гражданский, и тот что-то писал о стреляющем ружье на сцене.

Про гражданских говорят: «Сделал вывод на всю оставшуюся жизнь».  У военных же слово «жизнь» заменяют словом «служба». Ибо для человека военного жизнь вне службы, уже не жизнь. Сделали курсанты для себя вывод на всю оставшуюся службу, что автомат – бездушная, безмозглая машина и при выстреле паспорта не спрашивает.  В новых условиях современной боевой подготовки войск, неожиданно приобрели новый смысл и остались актуальными слова Суворова, сказанные почти двести лет назад: «Пуля - дура,  штык - молодец».

Считается, что охота вдохновила людей на создание  произведений искусства. Охота, без всякого сомнения, вдохновила людей и на создание оружия. У искусства и оружия один источник. Раньше без охоты люди не смогли бы выжить. Но пришли времена, когда охота превратилась в увлечение и без нее выжить вполне можно. А искусство и оружие до сих пор идут рядом с человеком, являясь его вечными спутниками. Искусство служит мирному, доброму, вечному. У кого по коже не пробегали мурашки при звуках любимой музыки? А оружие превратилось в проклятье человека. Когда мы видим атомный гриб, разве не захлестывает сердце холодная волна тревоги, от которой мурашки по коже? Прикасаясь к любому виду оружия, мы прикасаемся к нити Ариадны, ведущей от стрелы и наскальной живописи к атомной бомбе и сонетам Баха. Когда у человека в руках оружие,  сила его  увеличивается  десятикратно, он получает власть над миром, который видит его глаз. Вот почему так загораются глаза у новичков, впервые берущих в свои руки боевое стрелковое оружие. Но власть эта мнимая. Людей искусства эта невидимая нить поднимает  над миром. Военные - это те, кого та же нить ведет темными ходами лабиринта, только, увы, не к свету. Нить ведет прямо в пасть Минотавра войны. Когда говорят пушки, музы  молчат, потому что они умирают. Только тот, кто долго держал в руках оружие, может  понять то удивительное чувство спокойствия, когда его, наконец, окончательно сдаешь на хранение. Оружие из рук вон – камень с души. Сашка был только в самом начале этого  сложного пути и, как и все нормальные мужчины, сразу попал под очарование оружия, тем более что  империя МО была  одной из законодательниц  мод  мирового  рынка этого специфического товара.

Сашка учился стрелять. Учился из многих видов оружия – от обыкновенного стрелкового до крупнокалиберного. Учился  из любого положения и в любое время суток, и при любой погоде. И вскоре он понял  - к стрельбе привыкают также как к еде. Главное делать это с любовью. Сашка долгих пять лет учился пиликать на скрипке, но ничего существенного добиться не смог и мировой скрипичный бомонд много не потерял. За год он привык к автомату Калашникова, так, что приклад ложился к плечу не хуже чем скрипичный мостик на ключицу. Чувство необъяснимого восторга и вдохновения наполняло Сашку когда, нажимая на спусковой крючок ручного пулемета, посылал он очередь за очередью, прошивая насквозь фанерный щит ростовой мишени. Хлесткие звуки автоматных и пулеметных выстрелов  стали для Сашкиного уха привычными и приятными нежели «божественный» звук скрипки. В стрелковом оружии он стал широким специалистом и, если в музыкальной школе мог играть только на одном инструменте, то в училище стал специалистом по многим аппаратам. Оружие это тоже своеобразный музыкальный инструмент. Трудно спутать скрипку и гитару, автомат Калашникова и снайперскую винтовку Драгунова. Причем как внешне, так и по звуку. В музыке есть такое произведение – реквием. Приурачивается оно к различным траурным событиям и сочиняется, как правило, для частных лиц. Музыка стрелкового оружия это тоже реквием. Реквием по тем, кто на той стороне траектории полета пули. Ты и заказчик этой музыки, и автор, и исполнитель. Но, надо всегда помнить, что с той стороны по тебе тоже уже заказана и исполняется такая же грустная мелодия. В живых должен остаться только один маэстро. Вечная тема Моцарта и Сольери.

В экзотических восточных боевых искусствах есть такое понятие – отсроченный удар. Это когда легкое, почти незаметное прикосновение может привести к серьезным нарушениям в работе организма и даже к смерти. В ударах этих самое главное найти у противника  болевую точку. Разговоры о таких ударах на уровне слухов и легенд.  В училище Сашка познакомился с вполне реальной отсроченной смертью. Сашка учился ставить и обезвреживать мины. Сама задумка мины и  ее конструкция является наиболее полным выражением  духа войны. Это устройство есть воплощение  зла и ненависти человека к человеку. Как голубь является символом мира, так мина, без всякого сомнения, является символом войны.  Хотя, конечно же, сама железная или пластмассовая болванка в этом не виновата. Таким ее сделал сам человек. По конструкции мин, особенно противопехотных, можно проследить всю жестокость,  противоречивость человеческой натуры.  Сначала это были просто подкопы с заложенными бочками пороха, затем металлические корпуса с простейшими взрывателями нажимного действия, но в наше время это настоящие адские машинки.  В противопехотной мине – варварская, чисто человеческая изощренность. Почти у всех корпус – неметаллический, чтобы нельзя было обнаружить миноискателем.  Взрываясь, она сразу не убивает человека, а только калечит. Чтобы его боевые товарищи получили обузу, чтобы наполнялись госпитали противника покалеченными людьми, чтобы больше было горя и слез, чтобы разгорались человеческие сердца ненавистью. Просто убить – это не доктрина современной войны. Желательно покалечить. Потому, что покалеченного нужно доставлять от передовой до госпиталя, покалеченного бойца нужно лечить, а все это – отвлечение сил и средств от непосредственно боевых действий. Все это – распыление ресурсов государства. Все это – посев страха и неуверенности в душах сопротивляющейся стороны. Как говорится – ничего личного, голый расчет. Страшная психологическая математика войны.

Времена, когда мину можно было обезвредить, выкрутив взрыватель, прошли.  Почти все мины с «секретом». Секрет этот в том, что очередной  инженер придумал хитроумное устройство,  делающее мину недоступной для извлечения,  и с каждой новой конструкцией эти устройства совершенствуются. Секрет по обезвреживанию этого «секрета» прост как пять копеек и туп как голова старшины,  не совершенствуется уже лет 50, да, и скорее всего, не будет совершенствоваться еще столько же  – обезвреживать мину можно только на расстоянии,  имея электродетонатор и  тротиловую шашку.

Пехоте легче, она либо сама ставит мины и имеет карты их постановки, либо идет по коридору, за тяжелой бронетехникой. Сашкина специальность такого не предусматривает. Впереди разведчиков только противник, а перед противником – мины. И в задачу разведчика как раз и входит раздобыть карту минных полей противника, а для этого нужно через эти минные поля пройти. А мины, они как женщины, до того нежные и капризные, что могут сработать при падении на проволочную  растяжку кома снега или ветки. Поэтому и относиться к ним нужно как к женщинам – с уважением и любовью, но держаться, все же, на расстоянии. Первое в инженерной подготовке это даже не  сами мины, а места их вероятной постановки. Нужно научиться эти места чувствовать одним местом, а чтобы научиться чувствовать, нужно самому такие места находить и мины там ставить. Мина - это болевая точка  на карте местности, поставили ее, может быть месяц назад, но наступишь на нее, и сработает правило «отсроченного удара». Мина – как акула. Затаилась она в глубине земли или в толще  снега, поджидает свою жертву, чтобы рвануться в нужный момент и отхватить сразу половину ноги. Мина не разбирает кто перед ней – солдат, женщина, ребенок,старик.У противопехотной мины своя шкала идентификации – все, что тяжелее 25 кг. Совсем мелкая рыбешка ее не интересует.  Мина может сработать через час, два, сутки, месяц, год,  через десяток, другой лет. Тот, кто мины ставит, должен знать, что на этой конкретной мине может подорваться, в будущем, его ребенок, а может и внук. Сашка, ползая по полигону, понял чего стоит  надпись « Мин нет».

Физическая подготовка в училище была поставлена таким образом, что достаточно было быть просто здоровым, а остальное, как говориться, приложится. Нагрузка на все группы мышц давалась дозировано и увеличивалась постепенно. Сашка, обучаясь незатейливым, но эффективным приемам боевого самбо и, оттачивая удары на груше, понял одну простую истину: в войне, как и в боевой борьбе, главное – тактика, а значит – голова и ноги и только потом – руки. В  тысячный раз повторяя простейшие, на первый взгляд, движения рукопашного боя, Сашка, вдруг, заметил, что сознание и правда начинает перестраиваться на новую волну, замечая только нужные вещи и «отсекая» все лишнее.

В Центральном парке культуры и отдыха города, где находилось ВОКУ, была  большая – в несколько метров, гипсовая статуя – «Девушка  с веслом». Статуя эта изображает в полный рост стоящую девушку, опирающуюся на весло. Левая нога у девушки опорная, правая нога слегка согнута в колене, расслаблена и чуть отставлена назад. Предплечье правой руки как бы «обвивает» верхнюю часть весла, с захватом весла выше головы. Само весло используется как третья точка опоры. Голова отвернута в противоположную сторону от весла, левая рука уперта в талию. Сама поза кажется расслабленной и непринужденной.  Прическа короткая, руки сильные, бедра широкие, узкая талия.

Так весла не держат. Так держат копье. Либо эта стандартная стойка для применения подручного предмета, в данном случае – весла, для рукопашной схватки с несколькими противниками.

Неуловимым, еле заметным движением правого предплечья  весло, за доли секунды, перебрасывается и захватывается левой рукой в его средней части с нанесением, одновременно, двух калечаще-убивающих ударов. Снизу вверх – противнику спереди, и тычкового удара, противнику сзади. Все это делается на счет «раз», не поворачивая головы ни вперед, ни назад. Смотреть все время надо не на нападающих, а туда, куда девушка, как раз, и смотрит, то есть в сторону появления третьего вероятного противника – самого опасного. Третий нейтрализуется на счет «два». И снова стоит девушка с веслом в небрежной, раскованной  стойке.

Вот такая веселая девушка. Сашка не знал, кто позировал скульптору, занималась ли эта спортсменка греблей, или нет, но то, что она прошла определенную, специфическую подготовку, похожую на Сашкину, было очень даже похоже.

Сашкин род войск, если по научному – мотострелковые. Если по-простому – пехота. Пехота от слова – пешком. Пехота это пешие солдаты. Пехота это две ноги. Дал Господь Бог солдатам, к счастью, две ноги. А разведчикам Он дал тоже две ноги, но, к сожалению. Если была бы такая возможность, то разведчики попросили бы еще одну пару ног, пусть, даже вместо рук. Но, ног  только две и, значит нужно, чтобы они работали как четыре. Превращению двух ног в четыре,  способствовало то, что практически все передвижения осуществлялись пешком.

Какое расстояние, в день, может пройти среднестатистический городской гражданин, ну, скажем бухгалтер? От ста до ста пятидесяти метров - расстояние до ближайшей остановки автобуса, трамвая,троллейбуса, метро. В городе давно привыкли мереть расстояние не километрами, а остановками общественного транспорта. А ведь какие-то  сорок лет назад все было по-иному. Сашкина бабушка – Екатерина Антоновна, рассказывала, что в молодости они ходили на танцы в соседнее село, находившееся на расстоянии пятнадцати километров. А после танцев женихи из этого села, провожали их домой. То есть,  нужно было женихам пройти, сначала, пятнадцать километров до села невесты, а затем, обратно, пятнадцать километров – домой. А рано утром заскирдовать солому в колхозе. И это воспринималось как само собой разумеющиеся вещи. А если сегодняшний городской гражданин пройдет, ну, скажем, два километра? Что тогда? Тогда у  него начнут немного побаливать ноги, поскрипывать в суставах и помигивать в глазах. Но работать он еще сможет. А если этот самый гражданский пройдет шесть километров? Симптомы будут таковые: ног  он чувствовать не будет, суставы заклинит, глазки он свои полуприкроет, а начальника своего пошлет далеко, тоже «на», но не километров. А если предложить этому страдальцу пройти десять километров, а потом поработать? Он скажет: « Лучше меня пристрелите», снимет очки, прищурит подслеповатые, как у крота, глаза, грустно улыбнется и намажет лоб зеленкой. И все эти испытания наш бухгалтер проходил пешком, обычным шагом, без груза. На войне десять километров пехотинцу это все равно, что бухгалтеру сто метров до остановки. Война это не спринт, война это забег на длинную дистанцию. Нет на войне трамваев и метро. Самая лучшая тренировка выносливости – обычные пешие марши. Во время Великой Отечественной солдаты до того привыкали к пешим переходам, что могли, даже, дремать, передвигаясь в колонне. И это не крутые спецназеры и разные там спецбереты. Это обыкновенные пехотинцы. Исходя из опыта войны и строилась подготовка в училище.

В день курсанты «наматывали»  по десять-пятнадцать километров, как раз средняя глубина действия тактической разведки. К этому следует добавить регулярные полевые выходы. Полевые выходы – бич второго курса. Третьего они тоже – бич. И четвертого – бич. Но на двух последних уже привыкаешь. Расписание полевых выходов не по графику, а по фактической погоде. Как у летчиков, только наоборот. У летчиков погода хорошая все летают, погода плохая сидим дома. У курсантов погода пакостная - на выход. Погода хорошая –  в классы. В процессе выходов нужно было просто тупо выдержать многокилометровые марши. Попробуйте просто пройти немного, ну, хотя бы,  километров двадцать. А если зимой? В зимней шапке, шинели и тяжеленных сапогах? Да еще с пятнадцатью-двадцатью килограммами веса? У этих мероприятий есть одна особенность – нельзя садиться, тем более ложиться. Если человек сядет, после того как он прошел десять километров, его не поднимет никакая сила, хоть стреляй, что твоего бухгалтера. А если на морозе в пятнадцать градусов сядут пять десятков до смерти уставших человек, что будет? Воспаление легких у всех будет и это в лучшем случае. Поэтому отдых в таких случаях проводился следующим образом, подавалась команда: « В позу!». Курсанты наклонялись вниз, улаживали  автомат на колени, а на автомат упирались локтями. Вещмешок,  таким образом,   смешался к голове и мышцы спины расслаблялись. Постояв  « в позе», взвод снова продолжал путь. Иногда, когда подразделение приходило к финишу – корпусу училища, некоторые валились с ног.

Особенно было тяжело, когда уходили на двое – трое суток. Ко всему человек может притерпеться, в том числе и к морозу. Главное, чтобы были с собою валенки, и была возможность ночью развести костер. Принцип, лежащий в основе такого обучения простой: самый страшный зверь на земле – человек. Никого этот зверь не боится, кроме стихии. Победить стихию невозможно, но, научиться не бояться ее, жить в ней, и не просто жить, а еще и воевать – вполне возможно. И дорогостоящего оборудования для этого не надо, дождались бодрящего морозца в двадцать пять-тридцать градусов, взяли сухарей и тушенки побольше,  выехали за город и пошли, пошли родимые курсанты, пешочком. Вернулись через три дня. Все живые и здоровые? Ну и слава Богу! Победили стихию, значит, и врага любого сдюжат. Ну а кто не вернулся, примерз где, ненароком, ну что же? Светлая ему память!
Последними двумя предложениями ошарашили Сашку командиры. Он шел в колонне и думал: «Ни фига себе! Вернусь я с этого выхода или нет?». Поймал себя на мысли, что, наверное, также думали и бойцы во время войны, уходя в тыл противника. Позже понял, что это был специфический армейский шутка-юмор, к которому привыкнет позже. Никто курсантов, конечно же, замерзать не бросал. У офицеров была постоянная связь с училищем, и в случае непредвиденных ситуаций приезжала машина.

Надо отметить, что до Сашкиной маман тоже с опозданием, но дошло то, куда она запихнула сына. До нее стали доходить слухи о том, что происходит в Афганистане, и что ее сыночку придется делать, как минимум ближайшие двадцать лет. Она ведь думала, что военные созданы для того, чтобы на парадах шагать, да форму с аксельбантами носить, и, надев погоны, человек автоматически избавляется от риска стать алкашом. Ангелина Петровна, обивавшая пороги училища с целью забрать драгоценного сыночка обратно, увидев один из таких выходов, чуть не грохнулась в обморок. Наверное, в этот момент, она подумала, что уж лучше ее сынуля стал беспробудным пьянчугой.

После приезда матери и разговора с ней Сашке приснился его второй сон в училище. Будто бы он и его товарищ Воропаев,тоже Сашка, выходят на построение, а у всех солдат в роте каски немецкие. У командира роты  один сапог черный – офицерский, а второй – коричневый, женский, на платформе. Сашка думает,  что, наверное, командир роты спешил и перепутал сапоги – свои и жены, и ему становится смешно от того, что он предcтавляет жену ротного у той на работе, в одном сапоге армейском, во втором  женском, коричневом. И тут Воропаев тащит его в сторону, к люку канализации и кричит, что это  диверсанты и нужно уходить в подполье, и они с Сашкой пытаются поднять люк. А люк тяжелый, никак не поддается, их уже начинают окружать немецкие каски, а Сашка все еще не может унять смеха от вида жены ротного. Его наполняет чувство одновременно и смеха и тревоги. Воропаев из  всех сил тащит люк и кричит голосом дневального Володи Королькова – « Подъем!».

После  подъема, перед построением, Сашка рассказывает сон Воропаеву и они вместе целый день ржут, как только видят ротного. День протекает незаметно, как вода сквозь пальцы и Сашка замечает, что время, потихоньку, начинает ускорять свой бег.

                ГЛАВА 6

Слово разведка, разведчики у большинства людей ассоциируются с самолетом, парашютами на деревьях, умопомрачительными приключениями наших  солдат в тылу врага и, конечно же, с легендарным  штандартенфюрером по имени Штирлиц.

Ко всему этому Сашкина профессия не имела никакого отношения. Сашка относился  к так называемому тактическому звену армейской разведки. Это войсковая разведка уровня дивизии и ниже. В фильмах же чаще всего показывают разведчиков фронтового уровня – оперативная разведка или стратегического уровня, таких как Штирлиц. В профессии Сашки внешней героики и приключений было мало.

Для того, чтобы понять, что такое тактическая разведка, нужно понять что такое штаб. Штаб это мозг армии, а  разведка его глаза и уши. Идет человек по улице, глаза его зафиксировали красный сигнал светофора и послали сигнал мозгу. Мозг мгновенно принял решение и дал команду мышцам ног остановиться как раз на границе проезжей части. Что здесь главное? Главное достоверность информации, непрерывность, быстрота ее передачи и точное определение координат. Если у человека плохое зрение он рискует угодить под машину. Информация, поступающая из ваших органов чувств - тактического характера и  помогает мозгу принять верные решения непосредственно на улице. Но вот вам звонит супруга и сообщает, что к вам в гости приезжает ее любимая подруга, которую вы терпеть не можете. Это уже информация оперативного характера, она позволяет вам спланировать свой отъезд на рыбалку на два дня раньше. А если  дочка сообщает вам, что они с мамой затевают генеральную уборку, это уже информация стратегического характера, ибо под угрозой заначка за унитазом и тогда никакой водки, то есть рыбалки. Вы можете проиграть всю компанию в целом. То есть у вас несколько уровней получения информации и каждый из них может чем-то дублировать друг друга. Так и в армии. Главный штаб – это мозг и он имеет несколько уровней поступления информации. Тактическая разведка добывает информацию непосредственно на линии соприкосновения конфликтующих сторон, оперативная – в глубоком тылу, стратегическая добывает информацию способную повлиять на исход всей войны в целом. Штаб и разведка два неразрывных, неотъемлемых друг от друга понятия. Если есть штаб, значит, есть разведка. Если обнаружена разведка, значит, есть штаб.  Тактическая разведка, одно из самых сложных и ответственных звеньев всей добывающей структуры армии, но она не избалована вниманием писателей и киносценаристов. На киношные балы Мельпомены чаще всего приходят крутой спецназ и всемогущие агенты-нелегалы. А разведка низового уровня всегда остается в тени.  Тактическая разведка – Золушка армейской разведки.

Но сначала нужно было Сашке осилить хотя бы то, что написано в умных книжках. А из умных книжек следовало, что основа тактической разведки это наблюдение. Профессия разведчика сродни профессии бухгалтера – дебет должен обязательно сходиться с кредитом. Всю поступающую информацию нужно классифицировать  по степени достоверности на: достоверную, вероятную, сомнительную и ложную. Потом всю эту информацию нужно как заправскому бухгалтеру занести в журнал учета сведений. А потом начинать анализировать и просчитывать действия противника. И все эти действия  должны сходиться тютелька в тютельку, а если не сходятся, значит, он что-то "химичит" и готовит сюрприз. У бухгалтера, если не сойдется плановый отчет, то его, в лучшем случае выгонят,  в худшем - посадят. Крайний всегда бухгалтер. Если не сойдутся сведения разведки, то сажать и выгонять будет некого. Крайними окажутся сотни, а возможно и тысячи бойцов.

Львиная доля этой самой информации поступают к разведке не из хитроумных и засекреченных источников, а в ходе самого обычного наблюдения за противником. Товарищи восточные мудрецы, созерцая мир, делали выводы о всем мироздании в целом. Вот что значит внимательное и вдумчивое наблюдение. Разведчику о всем мироздании думать вовсе не обязательно, ему достаточно, в ходе наблюдения, делать выводы о том, что собирается делать противник.

Выигрывает не тот, у кого мышц больше и кто умеет палить из двух рук, а тот,  кто правильно организует работу, пусть и не с «крутым» составом. Короче говоря, разведка, да и война, наверное, это игра командная, а не спарринг – кто кому морду набьет.

Особо сложным лично для Сашки оказалось занятия радио делом. Никак он не мог осилить проклятущую Азбуку Морзе. Но и здесь на выручку пришла армейская смекалка. Сашку научили   буквы кода произносить нараспев. Ну, например, буква «О» это три тире. Чтобы ее запомнить, нужно произносить растягивая слоги,  слово «около» - «ооо-кооо-лооо». Сашка часами сидел в радио бюро, за которым он был закреплен, как лаборант и распевал код Морзе. Вот здесь то и пригодилось постыдное Сашкино музыкальное образование. В короткое время он догнал и перегнал своих сокурсников и мог соперничать по приему-передаче с профессионалами. Радио бюро находилось также и под патронажем «Брома», он ведал запчастями и выделял спирт на протирку контактов в аппаратуре больших коротковолновых передатчиков. Спирт в армии это продукт стратегический, сравнимый с тактическим ядерным оружием. Эффект «Тока-Брома» действовал и тут, значительное количество спирта испарялось неизвестно куда. Но и в те несчастные двести грамм, что доставались курсантам, Ток обязательно плевал, чтобы спирт не был выпит, а был израсходован по назначению. Но курсанты были уже не те зеленые первогодки. Они многому научились, и в отличие от Ивана Петровича, не в школе прапорщиков, а в учебном заведении разведки. Спирт обычно выделялся в зимнее время. Сашка просто выносил спирт на мороз, и когда плевок замерзал, выбрасывал его. Из оставшегося чистого спирта они, во взводе, делали пол литру и втихаря распивали. Вторым надзирающим за классом радиопередатчиков был начальник особого отдела. Небольшого роста, худощавый с пронзительными и всегда чуть прищуренными глазками он имел несколько кличек -  «злобный карл», «гном»,  «Черномор» и «Николай Иванович», хотя был он Петром Сергеевичем.  Первые три клички объяснять не надо, а вот по последней требуется пояснение. Николай Иванович это имя, отчество Ежова – наркома НКВД во время Сталинских репрессий в СССР. Сказалась природная неприязнь разведки к контрразведке. «Гном» - по профессии контрразведчик, совал свой нос во все помещения и тайные закоулки училища, и спрятать от него дорогие сердцу курсанта и полулегальные вещи – было решительно негде.  В конце концов, путем длительного наблюдения курсанты установили слабую сторону «Черномора» - он, не то чтобы боялся электроаппаратуры, но питал к ней некую неприязнь. Он пролез все закутки, вывернул все карманы, но к электрощитам так и не притронулся. Поэтому в радиопередатчике курсанты прятали фотки, фотик, печенье и даже конспиративную форму одежды – гражданский спортивный костюм для самоволок в город. Они аккуратно откручивали электропанель, прятали в промежутках между  жгутов провода и лампами накаливания  свои сокровища и прикручивали панель обратно.

Прыжки с парашютом, по своему психологическому накалу, чем-то напоминали Сашке метание боевых гранат. Метание гранаты, казалось бы, уж чего проще. Все  бросали камни и другие предметы и, даже, алюминиевые гранаты, в школе. Но нет. Когда в руке оказывается боевая граната, вдруг начинают дрожать руки и выступает испарина на лбу. Нужно преодолевать определенный психологический барьер. И вроде бы до этого тренировались на учебных гранатах, отрабатывали все до мелочей и все ты про этот кусок металла знаешь, и металлическая каска на голове, и сам в окопе, и офицер рядом, а все равно – волнительно. Пик психологического стресса Сашка пережил, когда прижав спусковую скобу к корпусу правой рукой, он  разогнул усики предохранительной чеки и потянул за кольцо. Кольцо не поддавалось, Сашка был близок к панике. Помог рядом стоящий капитан Прошкин: « Спокойно, Русанов, спокойно! Это только в фильмах кольца из гранат зубами выдергивают. Тяни сильнее и кольцо пойдет». Сашка немного напрягся и кольцо плавно вышло. Бросок! Негромкий хлопок в двадцати метрах от окопа и чувство огромного облегчения. Все! Гранат Сашка больше не боится!

На прыжках с парашютом тоже нужно дергать за кольцо. Но парашютное кольцо вытягивает за собою не металлические осколки, не смерть, а спасение. И уже его-то дергаешь, не стесняешься – со всей силы. Но, хлопок раскрывшегося парашюта тоже, чего уж тут скрывать, приносит чувство облегчения. На прыжках с парашютом, если бы не товарищи рядом, не уверенное и даже веселое лицо инструктора Сашку никакая сила не заставила бы выпрыгнуть из видавшего виды АН-2. И еще помогла лекция. Перед  прыжками с курсантами поговорил ветеран войны, совершивший не один десяток прыжков в тыл фашистов: «Когда летишь на самолете за линию фронта, то о прыжке не думаешь вовсе. Прыжок уходит на задний план, это всего лишь способ доставки. Прыжок это ерунда, по сравнению с тем, что ждет тебя после приземления. Как в анекдоте, когда выбросили диверсанта, а парашюты у него не раскрылись. Он летит и думает : «Ну вот! С парашютами меня обманули. Посмотрим, кто встретит внизу».

Прыжки и броски гранат это игры со смертью. Азартные игры, с настоящей смертью. На кону – жизнь. Только человек оказывается хитрее. Карты у него крапленые. В гранате – предохранительная чека, а парашюта – два. Но надо оценить величие противника – даже заведомо зная, что выиграешь, нервишки все равно сдают. Да и чего греха таить, в играх этих, хоть и не часто – раз в десяток лет, но смерть таки забирает свой приз.

Примером того, как не нужно маскироваться, является фильм «Коммандос», где главный герой мажет физиономию продольными черными полосами. Или мультфильм «Приключения Винни-Пуха», где, также главный герой, пытается под видом тучки, стащить мед у пчел. Маскировка проводится с целью введения противника в заблуждение относительно истинного положения вещей. Но, противник, изначально, должен представляться не тупым кретином, а умным и наблюдательным врагом. Образец того, как нужно маскироваться, у каждого из нас каждый день перед глазами, причем в сотнях экземпляров. И мы этого не замечаем. Это классика маскировки. Это женщины. Они понимают, что перед ними хитрый и коварный  противник и заманить его в сети не так просто, но ежедневно тысячи мужчин попадаются в западню, как незадачливый ослик Иа. Женщинам  с помощью одежды и макияжа так мастерски удается «вводить противника в заблуждение относительного истинного положения вещей», что до свадьбы у мужиков слюнки текут, а после хочется убежать и повеситься. Тактической разведке до женщин, конечно далеко, но учиться все же надо. К примеру, можно взять на вооружение  покраску в зеленый цвет впадин на лице. На выступающие части лица женщины наносят тональный крем  цвета кожи, но это потому, что они действуют в специфических, городских условиях, при максимуме освещения и внимания. Разведчику, применительно к его условиям работы, выступающие части лица нужно красить тональным темным цветом.

Все читали роман Майн Рида «Всадник без головы». Мистический ужас там вызывал всадник,  у которого отсутствовала голова. Голова -это вторичный признак идентификации человека в жизни гражданской. Первичным признаком, как известно из народной мудрости, является одежка. «Безголовый», говорят о некомпетентном работнике, и это не очень лестный отзыв. В поисково-маскировочных мероприятиях тактической разведки, голова это первичный признак, по которому визуально идентифицируют человека. Если этот признак отсутствует, то и опознание затрудняется. «Товарищи, прошу обратить внимание на этого «безголового» курсанта Тихонова» - тот самый отзыв командира, проводящего занятия по маскировке, который курсант Тихонов воспринимает как похвалу. Поэтому при маскировке Сашку учили скрывать контуры фигуры – прежде всего голову и плечи. Поэтому разведчики это тоже «люди без головы».

Многое полезно знать и уметь разведчику. Иногда речь идет о, казалось бы, совершенно ненужных и далеких от солдатских буден вещах. Подойдут, бывает, осторожно, граждане к художнику, разложившему мольберт где нибудь в живописном месте, заглянут через плечо – красота какая! Какой нужно, все-таки, иметь богатый внутренний мир и живую фантазию, руку твердую и глазомер хороший, чтобы рисовать, нет, не рисовать, творить картины – натюрморты разные, портреты, пейзажи. Охают граждане и ахают от таланта художника. Разведчику, заглянувшему к художнику, если уж честно, на достоинства картины наплевать. Художники, создающие шедевры, знают один секрет. Секрет этот можно раскрыть, посмотрев на палитру, где живописец смешивает краски. Никто никогда не рисует «чистым» цветом и не делает четких контуров. В природе нет четких контуров и определенных цветов в чистом виде. Такой же «палитрой» должен и разведчик «рисовать» свой образ на фоне природы. Поэтому и сама фигура разведчика должна быть неясной, нечеткой, «размытой». Разведчик должен появиться, неожиданно, из-за зеркальной реальности природного пейзажа, как Фреди Крюгер из сна,  и точно также туда провалиться.

Еще один полезный навык разведчик может позаимствовать у детей. Недостаток детей в том, что они глупые. Нет у них еще опыта. Преимущество детей в том, что как раз из-за отсутствия опыта, они действуют, повинуясь врожденным инстинктам. Если в доме шум и гам, родители могут чувствовать себя спокойно – детишки занимаются своими обычными делами и никаких неожиданностей не ожидается. Но, если  ребятки замолкли и наступила тишина, значит, что-то они замышляют. Когда малыши готовят какую-нибудь каверзу, типа костра в шкафу, или тюнинга кота зеленкой, они, подсознательно, переходят на шепот или язык жестов. Разведка всегда готовит козни противнику, поэтому разведчики как дети – живут в  мире безмолвия, команды подаются жестами или шепотом, по цепочке.  Лучше не курить и не пользоваться пахучими веществами, даже стиральный порошок, и тот имеет запах, нежелательный для разведчика. В снежную зиму можно маскироваться обыкновенными бинтами или марлей. Маскировка наука трудная, не легче других, главное, чтобы был навык, а остальное придет с опытом.

                ГЛАВА 7

Когда гражданский человек говорит : «Меня уволили!», это означает, что  с его работой покончено окончательно. Когда военнослужащий говорит, что он уволен, требуется уточнение. Дело в том, что в армии два вида увольнений. Увольнение первого вида это полное прощание с армией и ее порядками. После такого увольнения военные тебе не указ, фактически ты становишься жителем другой страны. Это увольнение можно сравнить с получением «вольной» крепостными. Сходство добавляло то, что у офицеров МО не было паспортов, только удостоверения личности.

Второй вид увольнения, это маленький глоток свободы, обычно с 19.00 до 24.00. Время рассчитано весьма точно, таким образом, чтобы нельзя было привыкнуть к жизни гражданской и отвыкнуть от жизни армейской. За это время можно было сходить в театр, музей, кино, походить по магазинам, познакомиться с девушкой, позвонить домой с переговорного пункта на городском телеграфе. В этом увольнении ты находишься в полной власти стражи империи – патруля. Патрулю до лампочки в увольнении ты или нет, у патруля есть план поимки нарушителей, если, конечно, это не патруль твоего собственного училища. Сашка и Димка от патрулей всегда убегали, будучи, даже, в законном увольнении. Если патрулю поставили задачу найти кандидатов на «губу», все равно придерутся. Догнать же поднаторевших в многокилометровых кроссах курсантов ВОКУ было делом малоперспективным.

Самоволка! Какой же ты настоящий курсант, если не был в самоволке. Сашка и Дима были курсантами и поэтому в самоволки, конечно же, ходили. В основном после отбоя или на выходные. Но как гласит закон конспирации – все нелегальное должно быть максимально приближено к легальному. У друзей появилось очень полезное знакомство с «Бромом».

Все население на земле делится на людей счастливых и людей несчастливых. Но деление это  аморфно из-за отсутствия четкого критерия. Бывает, человек думает, что он глубоко несчастен, в то время как все соседи по вилле на Канарах, считают его вполне счастливым. А бывает,  чувствует себя гражданин счастливым, но внешне похож на бомжа и живет в люке теплоцентрали. Все это мешает четкому разграничению. Если бы, вдруг, удалось разделить на два лагеря несчастных и счастливых, то бомж и богач, вдруг, совершенно неожиданно, могут оказаться  рядом. Но, могут, конечно, и порознь. И тогда умиротворенное лицо бомжа из лагеря счастливых будет удачно оттенять надутую физиономию богатого из стойбища несчастных.  Линия разграничения проходит где-то глубоко внутри человека, в его духовной сфере. Нет ясного, определенного признака.  Поди разбери, кого больше? Разделение Господом Богом людей по половому признаку тоже не внесло ясности в этот запутанный вопрос. Женщины чувствуют себя несчастными из-за того, что мужчины сволочи. Мужчины, признавая, в целом, этот факт, утверждают, однако, что это от того, что дело им приходится иметь со стервами. Никто не питает иллюзий по поводу того, что он счастлив, но при этом все жуют круасаны, говорят  комплименты и улыбаются. Полная неразбериха.

Это в общемировом масштабе. В СССР же с этим проблем не было, потому как был критерий. Критерий четкий и определенный, выраженный сухим языком цифр и  букв.  Все женщины, родившиеся 23 февраля и мужчины, родившиеся  8 марта   - счастливчики. Все женщины, родившиеся 8 марта, и мужчины, родившиеся 23 февраля, а также представители обоих полов, родившиеся  31 декабря и 29 февраля – несчастны. Прослойка граждан, находящаяся между этими двумя, основными слоями, под категорию «несчастливые» не подпадали, следовательно были, скорее, «счастливыми».

Ток Иван Петрович, прапорщик Советской Армии и заведующий складом, был единственным субъектом, на который не распространялось действие этого фундаментального закона.  Ток И.П. родился 31 декабря 1944 года. И все, казалось бы, ясным, если бы не строчка паспортных данных супруги прапорщика – Ток, урожденной Нечитайло,  Евдокии Михайловны. Из короткой строчки этой следовало, что родилась Евдокия Михайловна, аккурат, 23 февраля 1950 года. Дата собственного рождения, в паспорте, автоматически причисляла прапорщика к лагерю «несчастных». Запись в паспорте Евдокии Михайловны автоматически открывала ей ворота города «Счастье». И так бы оно и было, и никаких коллизий, если бы эти двое не нашли друг друга.  Вся беда в том, что, счастливая женщина, в вышеприведенной градации, автоматически делает мужчину несчастным.  Но как быть с тем, если мужчина уже несчастен? Априори, так сказать, без женского влияния.

Мораль для молодых курсантов, бездумно летящих на мерцание романтической свечи любви: свет этой свечи неярок, но вполне достаточен для того, чтобы рассмотреть дату рождения будущей спутницы жизни. Не повторяйте ошибок прапорщика! Требуйте предъявление паспорта, не заходя в ЗАГС!

Эту, полную трагизма драму своей жизни и поведал дважды несчастный прапорщик своим новым знакомым – Сашке и Димке. Сидя на катушке из под полевого телефонного кабеля, похожей на перевернутый барабан, со сдвинутой на затылок огромной фуражкой генеральского покроя, напоминающей, сбоку, треуголку, плотный и темноволосый, в рассуждениях своих, без сомнения, связывая судьбу свою с мировым эго, он  напоминал Наполеона. Строго говоря, у прапорщика было две клички. Кличку «Бром» он принес с прежнего места службы. В училище же ему дали новую – «Кот», потому, что это его фамилия, только наоборот. Когда  Ивана Петровича спрашивали, как он сумел занять такую «хлебную» должность, он широко улыбался, показывая ямочки на пухлых щеках и говорил, что просто продолжает семейные традиции; «ток» это тоже склад, только для зерна пшеницы – хлеба. Новая кличка так «приклеилась», что составила конкуренцию настоящей фамилии. Несколько раз на  «кота»  выписывали товарные накладные и теперь в бухгалтерии, на стене, на уровне глаз,  был прикреплен листочек с надписью « НЕ КОТ, А ТОК!!!».

Ну, так вот, в продолжение темы знакомства прапорщика и курсантов. Надо сказать, что сама история этого знакомства уходит своими корнями в давние, не побоюсь этого слова – ветхозаветные времена. Суть воровства вовсе не в греховности человека, как это ошибочно утверждают некоторые. Суть воровства в природном любопытстве. Первые люди на земле покусились на яблоки, которые находились у них под охраной, но им не принадлежали. Но, никто же не называет Адама и Еву ворами. Они, скорее, как та любопытная Варвара, которой на базаре нос оторвали. С тех пор люди борются с этим искушением-змеем. В девяносто процентов случаев побеждает  змей.

Место работы прапорщика Ток, он же «Кот», он же «Бром» – склад товарно-материальных ценностей отдаленно напоминал собою Райские кущи. Яблок здесь, конечно не было, но тушенки, сгущенки и еще сотни наименований разных продуктов и вещей было вдоволь. Прапорщик давно проиграл схватку змею – искусителю и был чрезвычайно "любопытен". "Любознательность" его было безмерна и кроме консервированных вкусностей со склада стали исчезать и другие, часто очень специфические вещи. Интерес «Кота» распространялся не только на продукты стратегического характера. Тонкая душа прапорщика  была не чужда тяги к прекрасному.

В течение нескольких лет Ток регулярно выписывал для курсантского клуба различные музыкальные инструменты. По документам у него под отчетом должно было находиться не менее десятка баянов, два аккордеона, несколько гитар,  духовые инструменты в ассортименте и барабан. В политуправлении этот факт приметили, решили провести проверку самодеятельности училища и распространить, так сказать, передовой опыт, в войска. Проблема заключалась в том, что никакой самодеятельности в училище не было, а почти весь инструмент «Кот» обменял у заведующих складами других воинских частей на очень нужные и полезные вещи. Так, например, на аккордеон он выменял две пары отличнейших офицерских сапог и галифе генеральского сукна. Перед приездом комиссии из Главного политического управления поджилки затряслись не у одного Ивана Петровича; сначала начальство кинуло клич: «Ты записался в духовой оркестр?». Но дураков не было, а выступление нужно было подготовить за две недели. Вот тут и всплыло Сашкино музыкальное образование. «Бромбензол», надо сказать, в экстремальной ситуации проявил себя превосходным организатором и вскоре в распоряжении Сашки был почти полностью собран оркестр из пяти человек, включая самого прапорщика.
Слаживание военного оркестра, точнее будет сказать, оркестра из военных, чем-то напоминает сколачивание группы тактической разведки.  И тут и там каждый должен досконально знать свою роль. В оркестре один сфальшивил – освистали всех. В разведке один сфальшивил – освистывать будет некого. Больше всего пришлось провозиться с однокурсником Володей Синичкиным. Володя когда-то играл на похоронах в духовом оркестре и на клавиши давить умел, но извлекал из трубы такие фальшивые звуки, что даже Сашка такого вынести не мог.
«Володя! Ну как ты играешь? Это же оркестр, а не похоронная команда и не плац училища! Это не команды. Команды – из мозга, а музыка из души. Нужно послушать свою душу. Вот у тебя душа чего просит?»
«Моя душа просить жрать».
«Это не душа, это желудок».
«Душа вместе с желудком хочет на обед».
«Ну и замечательно! Вот и вырази это желание в музыке».
И все-таки Сашка совершил практически невозможное – сумел, худо-бедно, подготовить людей к показу.
На выступлении, при полном аншлаге они сыграли две гаденьких мелодии и в конце, в сопровождении оркестра, Сашка спел песню «Смуглянка». Сашка пел песню, а самому в голову лезли дурацкие мысли о военных не стыковках этого произведения. Начинается она с того, что некто, на рассвете, заглянул в соседний сад. Там он заметил девушку, собирающую виноград. Товарищ предлагает девушке, пойдем, мол, гулять, рассвет встречать и все такое. Картина абсолютно мирной жизни. И тут, вдруг, эта девушка ему, как обухом по голове, иди-ка ты парень…в молдованский партизанский отряд. Хотя, музыка хорошая, тут ничего не скажешь. После исполнения был гром оваций, начальство было довольно, художества  «Кота»  не всплыли и тот проникся  к Сашке уважением.

 С тех пор  Сашка, а через него и  Дима, стали пользоваться таким полезным знакомством. «Бром» частенько брал их в город, якобы для разных хозяйственных надобностей, а в городе Сашка и Димка ходили свободно, главное было не попасться патрулю. Затем, через несколько часов, они снова встречались и спокойно приходили в училище под командой прапорщика.

Жизнь прапорщика, этого гусара продскладов и кавалера ордена « За взятие тушенки» трудна, опасна и полна приключений. Только, только отбившись от «Николая Ивановича», предъявившего  «Коту», конечно же, необоснованные, претензии по поводу недостачи ящика сгущенки (у меня, Петр Сергеевич, не десять рук, и за всем усмотреть не могу), Ток решил, на всякий случай, навести порядок в своем кабинете, или как он любовно называл   «каморке».

Каморка эта, расположенная на территории склада, была заставлена по периметру высоченными деревянными стеллажами. На первых трех полках стеллажей находились особо дефицитные вещи, которые он доставал для начальства. На четвертой полке, находившейся на высоте головы, у прапорщика лежали вещи, которые он подготовил к выносу с территории училища в первую очередь. Именно там, сейчас располагались  двадцать банок армейской тушенки, спрятанной за рядами новеньких офицерских сапог. На высоте вытянутой руки была пятая полка, на которой он прятал не особо ценные вещи, ставшие жертвой его любопытства, которые были подготовлены к выносу в последнюю очередь. Именно там  наш хранитель склада и заметил свесившийся край плащ-палатки. Плащ-палаток у него дома было как грязи и Ток, не понимая, зачем решил  ее украсть, потянул за этот край.

Иногда бывает так в жизни, когда, например, листаешь альбом с фотографиями, увидишь фото знакомых людей и  нахлынут, вдруг, теплой волной воспоминания дней минувших и до того все близко станет и явственно, как будто вчера. Вытащит фото на свет Божий из памяти давно забытые события, когда-то важные, знаменательные, и думаешь после этого: « Как же я мог все это забыть?». Или, допустим, когда наводишь порядок в старом  и пыльном чулане, на даче, натолкнется неожиданно рука на запрятанного когда-то, еще в детстве, солдатика и потянется перед мысленным взором, из немыслимой дали прошлого, цепочка давно минувших дней.

Завернутые в плащ-палатку лежали веские «воспоминания» из прошлой жизни прапорщика. Месяц назад, вместе с бухгалтершей, он закупал для училища  спортивный инвентарь и, повинуясь инстинкту, стащил кое-что, спрятал на самую верхнюю полку, завернув в плащ палатку, да и забыл в суматохе. С верхней полки, на раскрывшего рот прапорщика, вылетели веские, не только в переносном значении этого слова, события дней минувших. На каждом таком «событии» было написано - «гантели 3 кг». Одна гантеля, как ядро, просвистела в миллиметре от головы, вторую он поймал левой рукой, от третьей успел отклониться. Вся жизнь его, в этот момент, промелькнула перед глазами и в конце он увидел себя, прапорщика Советской Армии, прибитого ворованной гантелей на своем боевом посту, среди ворованной тушенки, накрытым ворованной плащ-палаткой. Чем не славная смерть, мечта каждого завскладом? Но наваждение прошло, опасность миновала. Ток расслабился. Забыл, что гантели, обычно, покупают и воруют парами, так как у человека две руки. И тут появилась четвертая гантеля. Эта четвертая и звизданула его по ноге. Он вспомнил свои злорадные: « У меня не десять рук…» и,  как ему показалось,  даже боли не почувствовал. Первое время он вообще ничего членораздельного произнести не мог. По глазам его было понятно, что он выражается не совсем прилично и литературно, но, ничего  кроме : « Бляскухрмупидрёбтмум…», слышно от него не было, а отнести это к нецензурной речи даже самые смелые слушатели не решались. Зато уж в последующие за этим два с половиной часа, «Кот» дал волю чувствам. Больше всего, почему-то, досталось Партии и Правительству, которые, по утверждению прапорщика устраивали нетрадиционные сексуальные оргии. Затем, настала очередь Министра обороны, приключения которого прапорщик тоже грамотно и со знанием предмета, изложил в жанре эротической прозы. Ну, а под конец,  он внес существенные изменения в родословные бухгалтерши и «Николая Ивановича». В летопись ВОКУ эта история вошла под названием «три руки прапорщика».

Просмотренные фотографии в семейном альбоме и найденные вещи из далекого детства настраивают человека на философский лад, заставляют задуматься, о чем-то пожалеть, что-то переосмыслить, чему-то порадоваться : «Зачем я тогда поругался с Мариной? Не надо было давать в долг Сергею. Надо было оформить машину на себя. Как замечательно, что мы переехали жить в этот город». Из прошлого мы почти всегда, хотя бы в душе, для себя, делаем правильные выводы. Забытые вещи из прошлого как маяки для будущего.

«Кота» посещение гантели тоже заставило напрячь мозговую извилину. Сидя в каморке, заполняя бланки учета имущества и созерцая  лежащие в углу, на полу, безопасные теперь гири, он размышлял  : « Ну, теперь я в курсе, что было в плащ-палатке.  Осталось вспомнить для чего я их скоммуниздил? Зачем они мне были нужны?». И, действительно, зачем? Спортом прапорщик не занимался и тяжелее стакана ничего не поднимал. Но  для чего-то же он их взял? И только в обед, идя в столовую, он вспомнил. Ну, конечно же! Чугунные гири отличный гнет для закваски капусты в домашних условиях. Насколько квашеная капуста может быть ярким маяком и правильный ли вывод сделал прапорщик, показало будущее.

Оправившись от такого удара гантели, то бишь судьбы, прапорщик впал в новую авантюру. Он пристрастился к игре в карты, на деньги. И что примечательно, этому прохвосту везло. Обыграв почти всех прапорщиков в городе,  и получив в распоряжение некоторое количество свободной наличности Ток вознамерился опровергнуть вечную истину: « Везет в картах – не везет в любви». Как показали последующие события – зря. Сашка и Димка, посвященные в тайную жизнь прапорщика, были этому свидетелями.

В бассейне училища, где курсанты тренировались плавать в полной экипировке, была сауна. Понятно, что не для курсантов, а для тех из них, кому выпало счастье стать генералом. Держали в чистоте сауну два солдата срочной службы, а курировал все мероприятия с девочками и пивом «Кот». В свободное от генералов время, Ток  решил  тоже немного расслабиться, пригласил дам, но проявил халатность в работе с информацией, не проверил порученное подчиненным задание, в результате поскользнулся на мыле, забытом солдатами на полу и так грохнулся копчиком о твердое кафельное покрытие, что чуть не потерял половую ориентацию. Когда вошли девицы, тяжело раненный на любовном фронте прапорщик ползал по полу на четвереньках, в кровь, содрав колени и локти.

Через неделю, залечив амурно-фронтовые раны, «Бром» устроил вечеринку в стиле «ню», на квартире снятой для приезжающего в училище финансового ревизора. Квартиру эту ему было поручено снять и оборудовать. Он этим не преминул воспользовался.  Но и здесь он пренебрег одним из основных правил тактической разведки – подготовить пути отхода после выполнения задания. Был выходной день и Сашку вызвали на КПП. Там незнакомый паренек вручил ему записку с адресом и написанным кодом Морзе «SOS». Прибыв на место, Сашка обнаружил, что замок квартиры на девятом этаже заклинил и не открывался изнутри. А внутри был «Бром», еще один прапорщик и личный состав из двух девиц. Инспектор приезжал через два часа. Ток выбросил ключи в окно, надеясь, что Сашка откроет квартиру снаружи, но попал в черную  «Волгу», в которой, как назло, сидел армейский полковник. Сашка еле успел спрятаться. Полковник час бегал по квартирам и пробовал открыть каждую с целью выявить негодяя. Но, то ли к счастью, то ли нет, квартира не открылась и снаружи. Полковник уехал. Пришлось Сашке бежать к хозяйке квартиры и та, с помощью дубликата ключа и слесаря высвободила пленных как раз накануне прибытия  гостя.

Решив больше не связывать свои похождения с училищем, Ток перенес явку  за город, в  место под названием «бани». Там можно было снять русскую баню на берегу реки. На этот раз никаких легкомысленных женщин – только водка, собутыльники и пар.  В анналы ВОКУ это происшествие вошло под названием «скотский эксперимент». Попарившись  и вдосталь попрыгав в ледяную воду проруби, Иван Петрович обнаружил, что вместо обещанной легкости в членах он заболел. Видимо сказались нервные перегрузки предыдущих экспериментов. Сердобольная соседка посоветовала ему новое, заграничное, радикальное средство от гриппа, которое продает ее хороший знакомый. Для полного выздоровления достаточно двух таблеток. Купив за бешеные деньги упаковку и проглотив сразу четыре громадных таблетки, для верности, «Кот» обнаружил, что он теперь вообще лишен какой бы то ни было способности предаваться плотским утехам и в довершении всего у него стали клочками выпадать волосы. Знакомый медик перевел с английского аннотацию к таблеткам и оказалось, что это средство против паразитов у крупного рогатого скота. Причем там было сказано, в непрофессиональном переводе врача, конечно, что «…после принятия этого средства внешний вид и поведение вашего скота преобразятся до неузнаваемости…». Врач, однако, успокоил его, заверив, что это незначительный, побочный эффект скоро, возможно, пройдет. Но точных прогнозов дать не мог, так как в  переводе того же автора из аннотации следовало, что «...в мировой практике не было случая испытания на людях…». Хвост у нашего прапорщика не вырос, рога могла увидеть только жена, но вот поведение действительно стало странноватым. Неделю Ток ходил домой с пистолетом, чтобы пристрелить соседку и ее знакомого, но те куда-то пропали. Жена, забрав своего любимого кота, тоже, почувствовав неладное, на всякий случай, уехала на дачу. Но время шло, обиды забывались, жизнь брала свое и пять патронов  так и остались неиспользованными. Пятую пулю «Кот» приберегал для себя.

Все эти нелепые и фантасмагорические похождения не могли закончиться просто так. По законам жанра требовался яркий финал, развязка, занавес, эффектное завершение выступления.
И оно наступило. Ток попал на карандаш к начальнику училища, что грозило полной потерей позиций на продскладе. Дело в том, что напившись в компании, прапорщик любил звонить дежурному по роте. Набравшись сверх меры спиртного, прапорщик вдруг делал округленные глаза, обводил провидческим взором всех присутствующих и «вспоминал», что его оставили замещать начальника училища и теперь вся служба  на нем. После этого он брал трубку, звонил в роту  и требовал от дневального курсанта доложить обстановку.  Курсант ему, обычно, отвечал: « Идите в ж…пу, товарищ прапорщик!» и клал трубку.  Гости  этого ответа не слышали, а «Бром» подержав еще немного трубку и поделав умное лицо, давал пару ценных указаний.  Это поднимало значимость «Кота» в глазах гражданских собутыльников.

Стоить сказать, правда, что курсанты тоже не были белыми и пушистыми. Хоть и редко, но долги они возвращали сполна.  Так, в одну из ночей, дома у «Кота» раздался телефонный звонок и голос, очень похожий на голос заместителя начальника училища сообщил, что на складе произошел пожар и нужно срочно прибыть для производства ревизии, комиссия на складе уже работает. Вскоре прапорщик был уже на КПП училища и требовал от обалдевшего дежурного связаться с начальником училища и отложить ревизию, хотя бы, на несколько часов.
Слушатели катались по полу от смеха, когда дежуривший в ту ночь Костя Семагин, смешно называя прапорщика «пропойщиком», рассказывал, как оттаскивал «товарища пропойщика» от телефона и битый час тому доказывал, что никакого пожара нет.
В истории этой произошло смешение комического и невероятного.  Курсанты засекли время звонка и время появления «Кота» на КПП училища.   Даже, если учесть, что одевался прапорщик за пресловутые сорок пять секунд, и дать ему еще столько же на то, чтобы спуститься со второго этажа и завести свою старенькую «копейку», то получается, что  в пути он был ровно двенадцать минут. Расстояние от места проживания «Брома» до КПП училища сорок три километра, это расстояние тоже документально засвидетельствовано курсантами. Путем нехитрых вычислений, уровня пятого класса средней школы, получилось, что средняя скорость  «Жигулей» первой модели, даже на спидометре которой максимальная скорость сто шестьдесят километров в час, на участке пути от дома  «Кота» до КПП составила двести пятнадцать  километров в час. И тут, как говориться, слов из песни не выбросишь. С математикой не поспоришь. Это еще одна загадка на стыке математики и физики. Инцидент этот значится в историческом реестре ВОКУ как эффект «Тока – Брома 2».

Еще интересно в этой истории вот что. Когда обман раскрылся и чуть не сошедшего с ума блюстителя  складской тишины решили отправить домой, то он забыл на чем  приехал и его отвезли на дежурной машине. А утром, в продолжение приключений, Ток заявил в милицию об угоне своих «Жигулей», кои и были обнаружены гаишниками на стоянке, недалеко от училища. Из памяти его полностью аннигилировались двенадцать минут жизни.

Когда Ивана Петровича спрашивали, что он помнит из той ночи, прапорщик чесал затылок, морщил лоб, на минуту задумывался, уставившись в одну точку, и затем выдавал воспоминания: «Звонок - помню, что и кто говорил – не помню, о кота споткнулся – помню, как одевался – не помню, помню мелькание фонарей  и … стук копыт, больше ничего не помню, проснулся дома». В этом неясном и туманном рассказе, еще более маловразумительно, расплывчато и даже как-то двусмысленно, выглядел этот пресловутый «стук копыт». Недоброжелатели «Кота», потом язвили, что  он, якобы, был без машины, и стучали не копыта, а металлические подбойки каблуков сапог прапорщика. И что,  якобы,  утром на улицах города, некоторые прохожие видели инверсионный след, оставленный неустановленным телом.  Может был прапорщик в какой-нибудь параллельной реальности? Или попал в «червоточину» пространства и времени? А может и до сих пор несется по неизвестным мирам «летучий голландец»  в виде  зеленой «копейки» под управлением странной фигуры с выпученными глазами и  продольно расположенными звездами на погонах?

Кто сыграл с ним злую шутку «Бром» выяснить не смог, но звонить с тех пор по ночам в училище перестал. До первой пьянки.

Однажды, трубку поднял сам начальник, оказавшийся в расположении. Ток, не разобравшись кто есть кто, стал требовать от того доложить обстановку ему, прапорщику, и немедленно, а не то отправит на станцию  разгружать вагоны с мукой.

Награда нашла своего героя. Ток был задействован на тактические занятия по преодолению передней полосы условного противника. 
Капитан Хромов ставит учебную задачу: « Противник, потерпев поражение в районе десять-пятнадцать километров северо-восточнее Бахмутовка отошел с боями на заранее подготовленный рубеж: с.Ясиновка, высота 61.0, высота Круглая, западнее г.Рута. Ваш взвод действует в составе разведгруппы. Вести разведку с заданием установить силу обороняющегося противника в районе высоты 61.0, Ясиновка, Рубежное. Порядок построения по решению командира. При встрече с противником действовать согласно боевого устава. Время – четыре часа или двести сорок минут».

Тактические учебные занятия в своей сущности имеют примерно два процента схожести с настоящей войной.  Один процент – планирование, второй процент  это  настоящий  снег и мороз. Все остальное – учебное. Четыре часа Сашка и его товарищи добросовестно отрабатывали план конспект тактических занятий на тему: « Взвод в разведывательной группе в наступлении днем». Как говорится в наставлении совершенствовали приемы ведения разведки в наступлении. Надо сказать, что основное в таких занятиях это не заблудиться и не выйти вместо с. Рубежное, скажем, к с. Лозовое. А если это самое Лозовое не будет обозначено на карте, то это окончательная потеря ориентации, можно выйти километров за десять от намеченного пункта или придется спрашивать дорогу у местных жителей, что строжайше запрещено правилами занятий. Это на карте все ясно и понятно, а на реальной местности ориентиры теряешь мгновенно. А тут еще справа, слева и впереди, время от времени кто-то машет желтыми и красными флажками, обозначая,  таким образом, опорные пункты противника, которые надо в обязательном порядка обходить, и обходить не просто так, а скрытно, то есть по оврагам, буеракам, зарослям кустарника, прикрываясь насыпями и строениями, ползком или на четвереньках.

На одного из таких флажконосцев случайно, лоб в лоб, и вышла Сашкина группа, петляя как зайцы, по метровым сугробам. Вообще-то это означало уничтожение  и невыполнение задания, если бы это не был прапорщик Ток. Оказывается ему, в наказание, дали должность «опорного пункта противника» и он должен был на морозе обозначать передний край «противника». В расположенной неподалеку Ясиновке, проживала его мать, и окрестные места он знал, как свои пять пальцев. Более того, Ток, выезжая на свою точку, видел, где спрятан макет ракетной установки «противника». Дальнейшее, как говориться, было делом техники. Скрытно подойдя к «вражеской установке» командир группы принял решение ее условно уничтожить и, разбросав дымовые шашки, Сашкина группа благополучно задание выполнила.

Возвратившись в казарму, ставшую, вдруг, теплой и уютной, Сашка вспомнил о  Советско-Финской войне 1939-1940гг. Он читал в библиотеке училища о том, что  в районе пос. Суомуссалми были почти полностью уничтожены две советских дивизии, по четырнадцать-пятнадцать тысяч человек в каждой. Врагу досталась вся техника и тяжелое вооружение. Вот результат плохой работы штаба и разведки. Но это хорошо рассуждать теоретически, в аудитории, в тепле и спокойствии. На учебных занятиях это в несколько раз труднее – с подробной картой, в спокойной обстановке, тепло одетые и сытые, на добротных армейских лыжах они тыкались по району учений как слепые котята и если бы не взяли «языка» в лице "Брома", вообще неизвестно выполнили бы они задание или нет. А если метровые заносы на дорогах, метель и минус тридцать, а у солдат не лыжи, валенки и полушубки, а сапоги, буденновки и шинели? Одну группу послали – не вернулась, другую послали – не вернулась. Что с ними? Захвачены, заблудились, замерзли?  Попробуйте в таких условиях обеспечить непрерывность, достоверность и быстроту передачи. А приказ выполнять надо. Не все так просто, как пишут в учебниках. Не все так гладко, как это  проходит на тактических занятиях.

Изучая устав караульной службы, а также вообще  организацию различных типов охраны Сашка, для себя, уяснил, что охрана подразделяется на пассивную и активную. Пассивная охрана это когда  сторож, охранник или часовой просто стоит и ждет, когда кто-либо проникнет на охраняемый объект. Активная охрана, это когда охрана наделена определенными оперативными возможностями и не ждет  проникновения, а сама активно выявляет такие случаи еще на стадии подготовки. Два вида охраны – активная и пассивная охрана, как правило, имеется только у первых лиц государства. Вся остальная охрана – пассивная. В противостоянии выигрывает тот, за кем инициатива.  В этом и преимущества фронтовых разведчиков над караульной службой – инициатива всегда за разведчиками. Но не это привлекло внимание Сашки. Проанализировав покушения на президентов США, он пришел к выводу, что у тех почти полностью отсутствует, или же ведется из рук вон плохо, активная составляющая охраны. По покушению на президента США Кеннеди написано тонны литературы и всевозможных криминалистических исследований. Кто стоял за Ли Харви Освальдом, сколько было снайперов, кто, откуда и из какого оружия стрелял? Как показалось Сашке все это вопросы второстепенные. Главный вопрос состоит в том, как оказался стрелок  в том месте, где он никак не должен был оказаться. Даже если охрана была построена по архаичному принципу, стрелок не должен был попасть на точку прямого выстрела. Вывод один: у Кеннеди активная охрана, как таковая, вообще отсутствовала. Эта же особенность прослеживается и у остальных президентов. На  русских монархов покушались свои же родственники, на руководящих деятелей Союза – профессиональные террористы. На президентов же США  покушались, в основном, придурки и душевнобольные люди и четыре покушения достигли своей цели. Для фигур такого уровня это огромное число. Вывод  Сашка сделал один – президент США ничего не решающая фигура и охраняют ее не особо тщательно, для проформы. Настоящий центр принятия решений в США не афишируется, он находится в тени, о нем никто ничего не знает. Значит, и нанесение глобального ядерного удара по СССР не в компетенции президента США. Вот такой неожиданный вывод, хоть диплом пиши по этой теме. Когда Сашка доложил эти мысли преподавателю, подполковнику Пахомову тот долго смеялся, а потом сказал: «Есть такой анекдот. Поймали враги трех курсантов. Одного из танкового училища, второго из училища связи, а третьего из нашего ВОКУ. Стали их пытать голодом на предмет выдачи военной тайны. Танкист сдался через сутки. Связист через трое. А наш курсант молчит и молчит. Неделю прошло, а от него – ни слова. Решили тогда враги подслушать, что он делает в заключении. А он сидит, стучит себя кулаками по голове и говорит: « Говорили тебе, баран, преподаватели учись, курсант, учись…». То есть ты хочешь сказать, что засылать разведгруппу в тыл к американцам для захвата президента в случае войны бесполезно? Он ничего не скажет, потому, что ничего не знает? Это информация стратегического характера. Это самая главная военная тайна всего блока НАТО. Получить ее в звене разведки тактической нереально. На моей памяти это первый такой случай. Молодец. Что-то в этом есть. Тебя положено представить к званию Героя Советского Союза! Но, пока, ограничимся «автоматом»  по зачету.

А в том, что американцы первыми применят ядерное оружие, еще до объявления войны, Сашка ни сколько не сомневался. Рука не дрогнет, да и опыт имеется. И мысли такие  курсанта Русанова были отнюдь не от политических занятий, на которых заместитель по политической части клеймил капиталистов и призывал крепить бдительность. Ответ на этот вопрос лежал на поверхности. Наступление в армиях противостоящих нам иностранных государств считается основным видом боевых действий. Та же тактика, что и у армии Вермахта во времена Второй мировой – на участках прорыва пяти-шестикратное превосходство. А оборона у них – вынужденный вид боя.

Щекотливый вопрос: что делать с местным, недружественным, населением, случайно обнаружившим группу? В наставлениях об этом сказано – удерживать до выполнения задачи. Как же это - удерживать? Как можно удерживать внутри группы человека и одновременно выполнять задачу? Как перемещаться? А если гражданских несколько? Это ведь обуза. Опыт Великой Отечественной войны показывает, что гражданским, попавшим в такие ситуации,  как советским гражданам в немецкие разведгруппы, так и немецким – в советские, не повезло. Вероятнее всего, они до сих пор числятся без вести пропавшими.

Вероятная война будет отличаться  большей мобильностью, другой тактикой и, возможно, новой стратегией. Но  одно понял курсант Русанов совершенно точно, без вероятностей - будущая война, если она случиться, будет похожа на Великую Отечественную. Целью ее будет уничтожение всего народа на пространстве СССР. Поэтому сдаваться в плен будет бессмысленно, уничтожат в любом случае.

                ГЛАВА 8

Когда кто-либо из нас приходит вечером с работы домой и кричит домашним: « Я голодный как волк!», то это вовсе не означает, что человек, и вправду голоден. Это означает, что он хочет кушать.  Если бы человек почувствовал, хотя бы, сотую долю голода волка, то он бы не кричал весело:« Я голоден!», а просто бы взвыл. Это, примерно, как, когда человек накалывает пальчик о кактус и говорит задорно: «Ай, больно!», и когда он же, вбивая гвоздь в стену, промахивается и попадает по тому же пальчику. Теоретически, вроде бы, тоже можно сказать озорно: «Ай, больно!», но эта боль мгновенно сбивает оптимистический настрой и раздается только  волчье: «Ауууууу!». 

Есть  такая русская пословица: «Сытый голодного не разумеет». Люди, в основном, испытывают кухонный, игрушечный голод. Разница между «я хочу кушать», и «я голоден»  такая же, как между игрушечным пистолетом и боевым. Человек ни разу в своей жизни не голодавший по-настоящему даже не представляет себе, как ему повезло в жизни. У многих из нас есть привычка наесться до «отвала», когда уже кушать не хочется, а желудок говорит тебе: «Ну, еще один вкусный кусочек, ну пожалуйста!». И хотя мы знаем, что это вредно, все равно слушаем желудок и кусочек съедаем. Это не оттого, что мы такие плохие и обжоры, это работает генетическая память поколений. Когда-то, тысячи лет назад, наши предки голодали и выработали привычку наедаться впрок, про запас.
У Сашкиной бабушки в доме всегда стояли два мешка с мукой и мешок соли. Всегда.  Когда у муки истекал срок годности, бабушка ее использовала, а вместо нее покупала новую. Смешно было Сашке. В магазинах всего полно, а бабушка держит муку и соль в мешках. Многое в жизни нужно попробовать, чтобы иметь личный опыт. Но не дай Бог испытать голод, как выпало Сашкиной бабушке. С голодом лучше дела не иметь, но о нем нужно разведчику знать.

У настоящего голода тоже есть свои уровни. Когда у солдата в тылу противника заканчивается еда, то наступает голод. Но голод этот – не настоящий, а мнимый, временный. Это первый уровень голода настоящего. Потому что он для желудка, а желудок это еще не весь организм. Хотя, конечно, тело наше находится в плену у желудка, тут уж ничего не попишешь, что есть, то есть. И вот этот важный господин, поработивший наше тело,  начинает посылать испуганные сигналы мозгу: «Ты что там, наверху, обалдел совсем? Ты думаешь или передал свои функции заднице? Ищи давай еду или я за себя не ручаюсь!». Но бойцу важно не поддаваться панике и терпеть, зная, что через три-четыре дня после этого «ненастоящего» голода, тонус организма начинает повышаться, изнурение и немощь телесная уходят. Это значит, что организм настроился на питание внутренними, запасными источниками питания, в обход желудка. Времени у бойца – неделя. За это время нужно найти еду, иначе придет вторая волна голода, уже настоящая. Найдя пищу, важно знать, что «выходить» из голода нужно также,  как и «входить» в него, то есть плавно. Несмотря на желание сразу же набить желудок, есть нужно совсем понемногу и голод утихнет.

Второй курс военного училища можно сравнить с «ненастоящим»  голодом. Организм курсанта еще страдает от разлуки с жизнью вольготной, а внутренние резервы еще не найдены. Не настроился еще до конца молодой организм на новую волну. Волна эта придет только в конце второго курса, а на третьем почувствует курсант, что организм его понемногу начинает подпитываться продуктами уже чисто армейской «кухни» и тоска по жизни гражданской утихает.  Курс этот  тоже, как и первый, «кризисный». Не выдерживают курсанты, уходят. Но бывают случаи досадных отчислений. 

Володя Прокопьев, отличный парень, будучи в отпуске, выпил лишнего и подрался на танцах. При этом засветил там кому-то в ухо так, что дело дошло до военной прокуратуры. Володю из училища отчислили. Суда, к счастью, не было, но дослуживал Володя солдатом, в войсках. После этого случая политрук поставил вопрос ребром: как добиться, чтобы подобные случаи не повторялись. Проблему решили быстро и по-армейски. С каждого курсанта, убывающего в отпуск, политрук велел брать расписки о том, что курсант не будет посещать танцы. Но, посмотрев на идеально подготовленную парадно-выходную форму, понял - все равно будут ходить. Тогда решили брать расписки о том, что курсанты не будут в отпуске пить водку. Но, посмотрев на хитрые рожи курсантов, поняли – все равно будут пить. Ограничились тем, что взяли расписки о недопустимости ввязывания в драки с гражданскими лицами, де – факто разрешив ходить на танцы, пить водку и драться с лицами военными. Бдительный политрук, перечитав расписки, заставил внести дополнение.  В каждой расписке курсант теперь,  после печатных слов «… о недопустимости ввязывания в драку с гражданскими лицами предупрежден», добавлял собственноручно « и военными лицами тоже».

Уже перед самым убытием в отпуск по всем военным училищам прошел секретный циркуляр. Суть его в том, что в одном из военно-политических училищ курсант выпускного курса проиграл спор, и за это должен был зайти в православный храм и проползти от входа к алтарю на коленях. Курсант в храм зашел, на коленях прополз, но вышел из храма уже совсем другим человеком. Написал заявление руководству училища с просьбой отчислить его, так как он решил стать монахом. Что тут началось! Комиссия за комиссией! Политрук училища поседел от переживаний и предложил, в плане борьбы с мракобесием, взять роту курсантов, зайти и выйти из храма, там самым показав, что никакого Бога нет, а курсант просто сошел с ума. Согласовали этот вопрос с батюшками, те были совсем не против. Но  в последний момент очередная комиссия эту затею оставила. Зайдут и выйдут, это ладно, дело нехитрое, эффекта не очень много, а вот, если после этого и эта рота начнет в монахи проситься? Тогда что? Тогда получиться, что Главное Политуправление Советской Армии доказало Бытие Божие? Тогда материализуется страшный сон ГПУ – часовни на территории воинских частей.
Приказано было особо внимание на этом не заострять, но вскользь, как бы между прочим, тонко намекнуть курсантам, что в храмы лучше не ходить и  в традиционных религиозных  обрядах не участвовать.

«Кого увижу или узнаю, что ходили в церковь – башку оторву» - «тонко» намекал замполит каждому курсанту перед убытием.

Сдав зачеты и экзамены, написав кучу расписок и побывав под рентгеновским взглядом политрука, Сашка и Димка наконец вырвались за стены училища.

Еле  поспевая за Сашкой, Дима, вдруг приостановился.  Сашка тоже замедлил шаг - «Ты чего? Забыл что?».
«Да нет, пришла, вот, мысль в голову. Санек, а куда мы идем? Водку пить нельзя, драться нельзя, в церковь ходить тоже нельзя. Что мы в отпуске делать-то теперь будем?».

                ГЛАВА 9

Первые десять дней отпуска курсант отсыпается. Вторые десять дней отпуска курсант отъедается. Последние десять дней отпуска курсант готовится к отъезду в училище. Вот, собственно и вся небогатая на яркие впечатления программа пребывания слушателя военного заведения в домашних условиях. Время течет быстро, уже на десятый день начинает казаться, что ты не в коротком учебном отпуске, а в длительном увольнении.

Из трех смертных грехов, заповеданных замполитом, курсант Русанов совершил самый страшный. Он не устоял под напором матери, бабушки и тетки, вынужден был сдаться и, переодевшись в гражданское, сходить с ними в церковь. Так как в раннем детстве Сашка был крещен по православному обряду, процедура долго времени не заняла. После того, как священник прочитал молтиву, Сашку подвели к иконе, он поцеловал деревянный оклад, поставил свечку и был с миром отпущен на свободу.

Обязательным, я бы сказал, традиционным является поход в родную среднюю школу. Курсант встречается с педагогами, проходит по классам и коридорам. Именно в этот момент и приходит мысль, что, школьные годы, это возможно лучшее, что было в жизни. Многих школьников вот такие мимолетные встречи с бывшими выпускниками их школы, а теперь курсантами и приводили после выпускных экзаменов на порог военного училища. Дело в том, что в то время не было всеобщего информационного поля типа сегодняшнего интернета. Никто не вывешивал списков военных училищ и условий приема. Даже в военкоматах информация была единичной и скудной. Да что там говорить, даже  в адресном бюро вам никогда не скажут, где находится то или иное училище. Закрытая информация. И прибывающим абитуриентам приходилось и впрямь, как разведчикам, узнавать дорогу в училище у прохожих. Прохожие спрашивали с улыбкой: « А вы не шпион?», показывали дорогу и желали удачи. Военных в стране уважали.

Не умопомрачительные голливудские боевики, а подтянутые, стройные, вежливые ребята в красивой форме были в то время лучшим интерактивным маяком при выборе профессии.

Вежливые ребята, вежливые люди…. Буквально в последнее время я где-то эту фразу слышал….

                ГЛАВА 10

Практика в войсках была на втором и четвертом курсах. На втором курсе стажировались  в качестве командира отделения, на четвертом – в качестве командира взвода. На  стажировке подтвердились все четыре правила высказанные Сашкиным командиром роты  капитаном Степановым.

Первое правило Степанова гласило: «Все ваши конспекты по морально-психологическому климату в армейском коллективе чего-то стоят только до первого соприкосновения с этим самым коллективом».

Всю истинность этого изречения  подтвердила на практике  первая Сашкина  практика.  Сашке выделили отделение призванных на сборы  военнослужащих запаса, или, на армейском жаргоне,  «партизан». Они и стали тем «врагом», о которого разбились все Сашкины планы. Называли эту категорию служивых людей так за весьма специфический внешний вид. Запасникам выдавали обмундирование еще военного, а иногда и довоенного образца, погоны они не пришивали, шинели и кителя не застегивали, шапки носили, как кому придется, строем  ходили вразнобой и со стороны были больше похожи на банду дезертиров, чем на военнослужащих. Дело было еще в том, что на военные сборы в основном отправляли людей ненужных на производстве, в массе своей неравнодушных к спиртному.  Однажды, когда они работали  на складе, кто-то из «партизан» откопал "буденновки" и кавалерийские шинели. Воины напялили это обмундирование  и вышли на плац. С тех пор к названию дивизии после слова «краснознаменная» приклеилось - «буденновская».  Второй бедой «партизан» было  спиртное. Если они не доставали водку, то разводили в воде зубную пасту «Поморин», отстаивали, выбрасывали осадок, а настойку пили. От этой настойки  мозг у них не пьянел, а полностью отключался. Возиться с этим полувоенным формированием никто из офицеров не хотел и «партизан» отдали в полное Сашкино распоряжение. Население местного гарнизона сразу дало Сашке прозвище «Ковпак». Сначала его отделение занималось профилактическим обслуживанием техники в боксах и это время было самым спокойным. «Партизаны»  мирно возились с техникой и когда у них в руках были ключи, солидол и ветошь у Сашки на душе было спокойно. В столовую Сашка приходил всегда голодный, уставший и провонявшийся  солярой. В столовой работали в основном офицерские жены, поэтому над Сашкой сразу взяли шефство, кормили до отвала и звали распределяться в часть, обещали даже женить на дочери командира дивизии. Спокойная жизнь командира отделения закончилась, когда начались командно-штабные учения, часть личного состава убыла на полигон, а его команде поручили организовать охрану кабеля связи, идущего от запасного командного пункта к машине управления.  Беда в том, что согласно Устава, часовому полагались боевые патроны. Как доверить  оружие  бойцам, которые в любой момент могли наглотаться «Поморина» или просто пойти в поселок погулять,  никто себе не представлял. В итоге начальник штаба и замполит  решили боевых патронов «партизанам» не давать. Посмотрев, как будет выглядит часовой  с автоматом, но без магазина с патронами, начальник штаба предложил еще и снять штык-нож. Сняли штык-нож. Все равно даже в таком виде часовой - «партизан» представлял реальную опасность. Правда не  для врагов-диверсантов, а  для мирного населения. Сашке предстояло этих бойцов ночью проверять и он робко предложил, вообще оружия часовому не давать, а ставить их в караул сразу по три человека. На том и порешили.  Через несколько дней «партизан» перевели на  более пригодное для них занятие – строительство подсобного хозяйства, а Сашкина практика закончилась.« В совершенстве овладел организацией, хранением и эксплуатацией штатного вооружения. Вернулся в училище более зрелым в военном отношении» - такой отзыв был записан в его дневнике.

На четвертом курсе Сашка снова поехал на практику в войска. На КПП части, куда он был направлен, его встретил посыльный - проворный и улыбчивый  ефрейтор  и проводил в штаб. В штабе перед Сашкой с краткой речью политико-нравственной направленности выступил  начальник политотдела части, а затем они вместе пошли к  начальнику штаба. Начальник штаба – пожилой, седовласый подполковник, распределил его в пехотный батальон. После распределения, в сопровождении того же посыльного, Сашка отправился  в офицерское общежитие, где ему выделили койку в двухместной комнате.  Соседом его оказался молодой старлей, закончивший то же училище, что и Сашка. Старлей был назначен руководителем практики от воинской части и взял Сашку в свой взвод.  Взвод состоял из одних узбеков, которые  абсолютно ничего не понимали по-русски и доставляли этим много хлопот командиру роты и взводному.

Здесь подтвердилось второе мудрое изречение ротного Степанова: «Как не бывает страшных баб, а бывает мало водки, так не бывает плохих солдат, а бывают плохие командиры».

Часть,  куда прибыл Сашка, была  учебной дивизией полного состава или «развернутой». В ротах было от восьмидесяти до ста двадцати человек. В пехотных батальонах было  много призывников из Средней Азии. Познакомившись на построении с личным составом,  Сашка понял, что стандартных методов тут было мало. Узбеки практически ничего не понимали по-русски, команды выполняли вразнобой и бестолково. Но одно качество Сашка приметил – у них очень хорошо были намотаны портянки и практически не сбивались ноги во время строевой подготовки. Все «азиаты», как называл их взводный, были призваны из сельских регионов, а значит, были неприхотливы к  тяготам армейской жизни.   В разведке  самое главное – надежные связи и поэтому первым делом Сашка наладил «связь» с подчиненным ему личным составом. Для этих целей он пригласил из соседнего батальона связи узбека, владеющего русским, и тот перевел с узбекского на язык «сурдоперевода»  самые элементарные команды – поднял руку вверх – строиться, опустил - «разойдись», махнул рукой вперед  - шагом марш, два раза махнул -« бегом» и пр. После этого Сашка и старлей повел личный состав по полосу препятствий, которая была схожа по своему построению с тропой разведчика в училище. Был даже трехметровый бетонный забор. Самым сложным было объяснить солдатам, что  забор нужно преодолевать через верх, а не обходить сбоку. В ходе тренировок  «азиаты» оказались на удивление смышлеными и выносливыми солдатами.  Через две недели они как кошки уже прыгали, не только через бетонный забор, но и по всей полосе. На дивизионных соревнованиях по преодолению полосы  Сашкин взвод занял первое место.  Командир дивизии долго и придирчиво осматривал отделение, в том числе и Сашку, принюхивался – не пахнет ли травкой. Затем снял с себя командирские часы и вручил  старлею, а  Сашке сказал: « Окончишь училище, звони. Для тебя местечко взводного, с прицелом на роту, всегда найдется».

Третье, гениальное высказывание ротного Степанова, было записано у Сашки на первой странице лекций по истории КПСС: «Где дураков больше, в армии или на гражданке? Что на гражданке дураков нет? Есть! Только их отличить нельзя, они  сапог не носят».

Особенностью армии  китайской империи Цинь в 210г. до нашей эры  являются терракотовые воины. Особенностью древней монгольской армии являлась отлаженная  курьерская служба фельдъегерской связи  через многочисленные почтовые станции (ямы). Отличительной чертой русской армии образца 1800 г. являлись искусственные, напудренные парики у солдат. Особенностью армии империи МО образца 1980 г.  являлись кирзовые сапоги, портянки, дедовщина и конечно же мат. Первые два признака были взаимосвязаны. Сапоги из искусственной  кожи – кирзы, которые носили солдаты, были очень грубыми и носить их с носками было невозможно, носки быстро рвались. Такие сапоги можно было носить,  используя вместо носков прямоугольные куски прочной материи.  У  сапог и портянок имелись свои преимущества и свои недостатки, и сами по себе портянки и сапоги  не могли быть достоинствами или недостатками империи. Настоящим позором империи являлась дедовщина. Оставив за спиной три года службы, Сашка мог уже составить свое мнение  об этом явлении. На его взгляд дедовщина явилась перерождением части офицерства.  К  1960 г. в армии уже не было боевых офицеров, прошедших войну и понимавших значение морально-психологического климата в воинском коллективе. Часть  нового поколения офицеров и, причем, часть немаленькая, в большей степени были озабочены материальными вопросами, что было напрямую связано с продвижением по службе. Солдат стали нещадно эксплуатировать на строительстве многочисленных дач высших офицеров как бесплатную рабочую силу. Примерно в это же время в армию стали призывать  людей, имевших судимости. Все это способствовало росту неуставных взаимоотношений в солдатской среде.

Сама  структура армии стала носить неоднородный характер. Не было больше осязаемого врага и при попустительстве части офицерства армия стала понемногу разлагаться. На самой низкой ступени иерархии  МО находились солдаты-срочники. На службу в сухопутные войска призывались на два года, в морфлот – на три. Большинство солдат воспринимало службу как неприятную необходимость, без которой, однако, нельзя. Примерно как визит к зубному врачу. Подавляющее число из солдат срочной службы считало дни до дембеля и грезило  гражданской жизнью. Офицеры также различались по своему составу. «Пиджаками» называли тех, кто не имел высшего военного образования и был направлен в армию после окончания гражданского ВУЗа. Особых перспектив в продвижении по службе они не имели,  их потолок – майор, если повезет. Вторая категория  офицеров – это выпускники военно-инженерных училищ. В этих училищах обучение длилось  пять лет. Выпускники таких учебных заведений  занимали, в основном, должности заместителей командиров по технической части, были людьми далекими от строевой шагистики. Их потолок – подполковник. Третья категория выпускников – это выпускники командных училищ, таких как Сашкино. Этих можно было назвать солью земли МО, срок обучение, в сравнении с инженерными училищами, был сокращен на год.  Их потолок - полковник. Были в империи и две прослойки. Сверхсрочники и прапорщики. Это были люди, мечтавшие о карьере военного, но по каким-то причинам не поступившие в военные училища. Состав этой братии был очень пестрым и точной классификации не поддавался. Еще одной прослойкой в МО были политработники. Это были универсальные солдаты по двум причинам. Во-первых -  закончившего политическое училище, а таких училищ было около десятка, могли послать куда угодно, в любой род войск. Во-вторых, они фактически  ни за что не отвечали.  Номинально зоной их  работы был высокий морально-патриотический дух, естественно,  в рамках  генеральной линии Партии.  Это все равно, что отвечать за восход солнца утром и заход его вечером. Или, скажем, за приход весны в марте. Но готовили там людей серьезно, этого не отнять. И при желании или необходимости выпускники этих училищ вполне могли заменить строевого командира.

 И через все эти слои и прослойки военного общества проходил мат. Мат эта та основа, которая как цемент, скрепляла воинские коллективы. Без мата в армии не разговаривал никто, начиная от пятилетнего сына командующего округом и заканчивая прапорщиком Ток. Мат являлся филологическим феноменом, азбукой армейского общения вовсе не потому, что военные такое плохие, некультурные и малообразованные люди. Скорее даже наоборот.

Мат в армии возник и прижился из-за катастрофической текучки кадров. За такую кадровую политику какого-нибудь директора филармонии давно бы уволили. А в армии это, к сожалению, было узаконено. Отслужил солдат положенные два года – свободен. Нужно учить нового. И так до бесконечности. Представьте себе того же дирижера  филармонии, где-нибудь в Культурной столице России. Как он общается с артистами? «Не позволите ли Вам, дражайший  Альберт Аполлинарьевич, сделать замечание по поводу непопадания в такт. Впредь, милостивый государь, не ошибайтесь. Спасибо!» Это почему он так изъясняется? Потому что культурный такой?  Это потому, что с Альбертом Аполлинарьевичем он работает уже лет десять, а то и больше. Это сформировавшийся коллектив. А если бы у дирижера музыканты каждые два года или год полностью менялись? А концерты давать надо. Как бы он тогда разговаривал с теми, кого и по фамилии-то не успевает выучить? И каждую ноту нужно каждый раз заново учить? А вот как: « Ну ты…очкастый, я тебе твою трубу в…засуну, если еще раз сфальшивишь. Ты…понял меня…?»

В отношении мата военных нужно понять и отнестись к ним снисходительно. По общему состоянию армии Сашка чувствовал, что практически все зависит от офицеров. Там где строгие офицеры,  нет уголовных проявлений дедовщины, солдаты не натирают ноги сапогами, и не матерятся как сапожники. Недостатки эти носят системный, но вполне исправимый характер.

Конец Сашкиной практики в войсках был омрачен  происшествием в соседнем полку. Там боец второго года призыва заступил в караул и пытался покончить жизнь самоубийством, выстрелив в себя из автомата. К счастью  неудачно. Как оказалось, ему изменила девушка.

Тут железно работало четвертое правило ротного Степанова: « Если ваша девушка вам изменила – ничего страшного. Главное, чтобы она не изменила Родине».

К моменту прихода Сашки в училище, в стране было две могущественные империи – КГБ и МО. Было еще МВД, но это была не империя, а так себе – прослойка, прокладка между наковальней и молотом - КГБ И МО. Если что, прихлопнут и следа не останется. Хотя в МВД был, несомненно, мощный рычаг – предварительное следствие. Но никто, тогда, этим рычагом пользоваться не умел, просто не приходило в голову. Да и зачем? КГБ по периметру оцепила весь СССР, мышь не проскочит! На всех крупных предприятиях, заводах, фабриках, учебных заведениях, литературных объединениях, киностудиях, в воинских частях – везде люди КГБ.

МО- это, прежде всего, войска, оружие, боеприпасы, танки, авиация, флот. Но это еще не все. МО, это своя спецслужба - разведка. Разведка МО -это империя внутри империи. По идее, разведка МО должна работать вовне государства, так как основная задача – защиты от внешней агрессии. Но это по идее. А по второй идее, долго ли, умеючи, переориентировать весь этот аппарат и задействовать внутри страны? Никто вслух уже не говорил, но в памяти держали многие историю с Берия Лаврентием  Павловичем 1899 года рождения. Уж на что был человек могущественный, но МО не контролировал. Не сделал Лаврентий Павлович домашнего задания по этой теме. Времена были суровые, за невыполненную «домашку» – расстрел.

Ситуация в современном СССР, конечно, другая, не то, что в 1953 году, но вслух еще говорили, да и в памяти держали, многие, историю с ровесником Берия Л.П. - Никитой Сергеевичем Хрущевым 1894 года рождения. Могущественный был человек, могущественнее Берия Л.П..  Никита Сергеевич был глава вообще ВСЕГО! И на чем погорел? Недостаточно контролировал МО! Как говориться: « Садитесь,  Никита Сергеевич, в смысле – присаживайтесь, два!».

Третий раз на одни и те же грабли наступать никто не хотел. Леонид Ильич Брежнев 1906 года рождения был учеником прилежным. Императором МО теперь назначался человек лично преданный САМОМУ. Родной Партии, Советскому народу и Правительству  император МО тоже, был, конечно, предан. Но, прежде всего – лично САМОМУ. А САМ назначался не без участия КГБ. Все были довольны. Соблюдался паритет власти. МВД бросали кости с барского стола,  и  оно послушно виляло хвостиком. Страна жила спокойно. За что уважаемому Леониду Ильичу, без всякой иронии, спасибо. «…Простим ему неправое гоненье, он взял Париж, он  основал Лицей…». Это сказал Пушкин А.С. об Александре Первом. Так неужели не заслужил прощения Брежнев Л.И., обеспечивший спокойную и стабильную жизнь народу  на долгих 16 лет?

Один из приемов работы, которым козыряли политруки в войсках был  метод,  когда бойца, проявляющего нежелание  и лень в учебно-боевой подготовки, ставили вдруг командиром над остальными. Политруки объясняли это тем, что это, де, повысит ответственность этого бойца и заставит взглянуть на армию по-новому. Сашка этот метод категорически не принимал и не понимал. Действительно, были примеры, когда такие бойцы, получив под команду людей, вдруг преображались, становились бравыми и «первыми помощниками» политрука. Но дело было не в том, что он воспылали любовью к службе. Дело было в другом - они вкусили сладость власти. Впоследствии такие  «горе - командиры» превращались в чудовищ, мордующих солдат без всякой меры. Сашка недоумевал: как же этот так? Значит, если один боец примерно обучается, имеет высокие показатели, подтянут в строевом отношении, то нужно ставить командиром не его, а другого – полного раздолбая? Разговаривая с офицерами,  Сашка уяснил, что метод этот чисто «политруковский» и остался в армии еще с тех времен, когда комиссары запрещали командирам  отрывать окопы, так как это может подорвать боевой дух солдат.

В детстве, когда Сашка приезжал в гости к родственникам в деревню, приходилось ему видеть и даже пасти  свиней. Кратко охарактеризовать этих животных можно так: свиньи грязи не боятся. Обычный «свинодром»- это участок пересеченной местности, расположенный вблизи мелкого ручейка. По берегам ручья густо растет лопух, лебеда, камыш. Чуть поодаль – большие, разлапистые дубы, земля под которым густо усеяна желудями – любимым лакомством хрюшек. По характеру животные эти довольно миролюбивые и спокойные, даже несколько флегматичные. Им бы налопаться лебеды с желудями, доползти до первой попавшейся грязной лужи,  упасть в нее и заснуть. Если поросенок идет к луже,  остановить его невозможно никакими средствами - не успокоится, пока не вываляется в грязи как поросенок. Несмотря на массивность, толщину кожи и грозный вид,  хрюшки нуждаются в уходе. Их нужно содержать в теплых помещениях, время от времени, купать из-под шланга, чтобы избежать разных кожных инфекций, избегая, при купании, попадания влаги в свинские уши. Уши у свинюхи ее слабое место – не может хавронья самостоятельно их прочистить. Человеческого, в смысле изящности выражений, языка свинтусы не  понимают,  начинают шевелиться только тогда, когда слышат  словосочетания, заменяемые в телепередачах «пиканием». « Ах вы…, я вас…, а ну пошли…, скоты безмозглые» - вот примерный набор слов для управления этими неряхами.

Танкодром это обычно участок местности с самым различным ландшафтом, но там обязательно есть водная преграда – мелкий ручей, или, на худой конец, просто большая, грязная, глубокая лужа. Танки тоже грязи не боятся. По танкодрому они  ползают не спеша, делая остановки, основная задача танка - проехать по замкнутому контуру внутри танкодрома и не застрять. После выполнения упражнения можно отъехать куда-либо в сторону, хоть в лужу, и подремать немного в грязи и спокойствии. Руководит занятиями офицер или прапорщик, в общении с курсантами используются, в основном, редкие жаргонизмы,  и это не от злости. Просто так лучше доходит. « Куда…ты…прешь…? Ах ты…, я вас…, а ну, давай…баран тупой» - это примерный набор слов для дистанционного управления танком. Вставить вместо многоточия слова невозможно, так как это  грозит выдачей важной государственной тайны.  Стоит воякам из НАТО узнать этот МАТематический код, как они сразу получать удаленный доступ ко всей нашей бронетехнике.

Войсковым разведчикам танки также придаются и поэтому курсанты должны знать особенности поведения этого «животного». Несмотря на свою броневую и огневую мощь, танк требует ухода и заботы. Слабое место танка – ствол. Один раз выстрелили и полдня всем экипажем ствол нужно чистить.  Во время ведения разведки танк нужно заботливо  маскировать ветками и другим подручным материалом, укрывать от вражеских противотанковых средств; конечно же, не сшибать им каменные дома и деревья, как это показывают в фильмах. При первой же возможности машину нужно загнать в теплый бокс, провести осмотр, очистить от налипшей грязи и помыть.

В  войсках  командир мотострелкового  подразделения это одновременно и завхоз, и зампотыл и зампотех. Только замами этими он работает у самого себя.  Особенно явственно это проявляется при обслуживании и вождении техники, приданной подразделению. Если прочесть «Курс вождения боевых машин», то все там изложено ясно и понятно.  БМП это очень красивая, если смотреть  снаружи, машина. Если вы проникните внутрь, как турист, то тоже вас приятно удивит военная эргономика. Все на своих местах, все компактно, приятно и мощно урчит 300-сильный  двигатель. Но вот  при езде на этой машине  нужно быть осторожным. Нормально ездить можно только в походном варианте, то есть с высунутой из люка головой, потому как в приборы наблюдения – триплексы ничего не видно. Внутри болтанка, как в детской забаве - « по кочкам, по кочкам, по кочкам», и помимо того, что нужно удерживать машину в колее, нужно еще и держаться за штурвал, чтобы на разбить голову о торчащие со всех сторон приборы. Через полчаса езды на такой машине вы насквозь пропитываетесь запахом  горюче-смазочных материалов, так как  под ноги, неизвестно откуда, натекает лужа соляры. И это летом. Зимой в эту машину лучше даже туристом не залезать. В- общем, как такси для пехоты машина  эта хороша, но вот обслуживающему персоналу не позавидуешь.  К несомненным достоинствам машины, что сразу было оценено в войсках, можно отнести то, что в задних, полых  дверцах, которые  являются одновременно дополнительными топливными баками, хорошо делать брагу.

                ГЛАВА 11

Захватчики, во множестве своем, приходившие на землю нашу, первым дело закрывали учебные заведения всех уровней. Знали враги, что если человек образован - значит, вооружен. А если получил образование в военном заведении – значит, можешь вооружить других. Знания - продукт стратегический, не менее важный, чем уран и сталь.

У человека на ладони есть линия судьбы, у некоторых людей линия эта идет прямо, а затем вдруг прерывается и появляется в другом месте – правее или левее. Далее резкий поворот, зигзаг. Это значит, что в судьбе человека произошла или произойдет какая-то духовная перемена, переоценка нравственных ценностей, возможно - перемена религии или новое осмысление жизни. Так и у военного образования. История  военного образования в МО делилась на два отрезка. До революции 1917 года  и после. Учебные заведения, готовящие специалистов общевойсковиков, появились в России в 18 веке. Сама же система военного образования  сложилась только в веке 19. А в 1917 году резкий переворот, смена, перерождение. Большевики, пришедшие к власти, уничтожили весь фундамент старого, царского образования и создали новое – пролетарское. Везде пошарили ушлые пролетарии, все выбросили на помойку истории, но, по известному принципу, не заметили того, что было на самом виду – название военно-учебных заведений. Название  «училище» за военными закрепилось еще с времен Петра Первого, когда окончание военного заведения не давало гарантии присвоения офицерского звания. Считалось, что выпускник, прежде чем стать офицером, должен пойти в войска и послужить. Не привлекло название «училище» внимание большевиков, пролетарское это название.

Советская школа военного образования тоже делиться на два этапа – до 22 июня 1941 г. и после. До 1941г. засевшие в штабах кавалеристы, безграмотные комиссары  и  полуграмотные выпускники пролетарских «пулеметных курсов» махали шашками  и готовились бить врага  малой кровью на его территории. По  этому же принципу строилось и военное образование. Война представлялась эдаким победным шествием Красной гвардии, а проклятые капиталисты тупыми жадинами, злобными, но трусливыми, резво удирающими от одного только вида красноармейского клинка. Вояки эти рвались в бой, немногочисленные трезвые голоса профессионалов никто не слушал, наиболее боеспособную часть армейской разведки во время репрессий, на всякий случай, перестреляли.  Мало ли что? Вдруг что замыслили? Да и в самом деле, зачем нужна разведка?  Враг будет драпать без оглядки, что заяц, успевай только лови, а свой, капиталистический брат-пролетарий, с восторгом будет Красную армию встречать и все секреты кровопийц-эксплуататоров рассказывать, успевай только записывай.

В результате драпали сами, только ветер в ушах свистел. С началом войны  вся страна превратилась в одно, большое ВОКУ.  В июне 1941 г. состоялся набор  в это военно-учебное заведение, а  9 мая 1945 года – выпуск.  Ровно четыре года проходило обучение - стандартный срок обучения. Все точно по схеме: первые два года было тяжело, третий год – переломный, ну а четвертый – выпускной, победный. Вот только 26 млн. курсантов не дожили до выпуска. Зато оставшимся в живых можно было смело давать золотую медаль. Война была жестокой школой, сделавшей военное образование СССР лучшим в мире.

С тех пор откровенных идиотов в армейском образовании поубавилось, комиссаров отодвинули на второй план и дали больше свободы чисто военным специалистам.

А почему же на гражданке училище, это самая низкая ступень образования?  Все это от непомерной гордости,  присущего, чего уж там скрывать, гражданской жизни. В гражданской жизни романтики нет, там ее заменяет  аналог – ярмарка тщеславия, или по-народному - понты. Ваш сын где учится? Что, что? Училище? Фи! Какое убожество! А наш -  в университете! Встречают-то на гражданке по одежке. А диплом это и есть часть гражданского платья.  Слово училище в гражданской жизни воспринималось как что-то из разряда учебных заведений самого низшего разряда.  В  МО все эти гражданские понты были ни к чему. Там  у всех было одинаковое платье – защитного цвета. И встречали там не по одежке, а по характеру и знаниям. ПТУ ( профессионально-технические училища) в СССР по-другому называли «бурсами». «Бурса»- это подготовительные классы духовной семинарии.

Каждый год в войска уходили тысячи военных «бурсаков». Да и чем отличается жизнь офицера от жизни монаха? И тот и другой связаны обетом. Монах – присягой Богу, офицер – присягой Родине. И у того и другого обязательное ношение формы. И тому и другому должны быть чужды накопительство и стяжание. И у того и у другого служение превыше жизни. И тот и другой – служит. Офицер до пенсии, монах – до смерти. В «бурсе» подготавливают к брани духовной с врагом рода человеческого. В военной «бурсе» к брани материальной с человеческими врагами. Никакой романтики.

Романтика Сашку не влекла. Он не видел романтики в военном деле. Как ни странно, но это пошло ему на пользу. Большинство поступающих в военные училища с гражданки идут туда, начитавшись книг и насмотревшись фильмов. Романтика! О, сколько это слово сгубило трепетных душ, летящих на ее свет, как мотыльки на огонь свечи. Романтика это мираж, ее не существует. Это образ придуманный писателями и киносценаристами. Со многими поступившими в военные училища это сыграло злую шутку. Окунувшись в реальный армейский мир, молодые лейтенанты вдруг понимали, что ничего романтического в этом нет. Уволиться из МО, как увольнялись простые инженеры с заводы, было  делом сложным. Вход в империю был свободный, а вот за выход принимали только одну плату – здоровье. Увольняли только по состоянию здоровья. А какое может быть состояние здоровья у молодого человека? Так что шансов вырваться из МО было мало. Некоторые начинали потихоньку спиваться.

                ГЛАВА 12

Учащиеся  третьего курса именовались в училище «веселые ребята». На четвертом курсе беззаботное веселье курсантов заканчивалось, они выходили на финишную прямую гонки обучения и ,одновременно, становились на старт марафонского забега офицерской службы. Длина марафона  могла измеряться десятками тысяч километров, но это состязание  военные кадры империи МО измеряли не километрами, а годами выслуги. Нужно было терпеть, как минимум, двадцать лет. Учащиеся четвертого курса носили в училище прозвище «господа офицеры».  Четвертый курс училища - интеллектуальный. На четвертом курсе идет «доводка»  основ войсковой  разведки – планирования, ориентирования, связи.

Начало творчества-  это свобода.  Конец творчества – это планирование. Если вы заметили у вашего ребенка задатки поэта, художника, или другой творческой личности, а вы хотите, чтобы он стал ну, к примеру, директором мясокомбината, то заставьте его все планировать. Для начала повесьте у него в комнате расписание дня, и чтобы все по часам и минутам: «8.00 – подъем, 8.00 - 8.25 – водные процедуры,  8.25 - 9.00 – завтрак…», ну и так далее. Уверяю, это даст нужные результаты. Через годик, другой  у вашего чада и следа не останется  от всякого там поэтического настроя.

Если вы руководитель и вам нужно сократить работников, а они не хотят уходить, выход прост. Заставьте их составлять планы работы на день, на неделю, на квартал, на полугодие. И все это должно быть в письменном виде, по часам. Строго проверяйте планы и требуйте отчетов о выполнении планов и планы по устранению недостатков в планах, а также планы по будущим планам. Долго этого никто не выдержит, все разбегутся.

Беда строгих родителей и полуграмотных руководителей в том, что они подменили организацию работы планированием. Они думают что листок с нацарапанным на нем планом и есть та скатерть-самобранка на которой появятся вдруг, как по волшебству, результаты работы.

Планирование разведывательных действий должно соединять жесткое требование приказа с разумной инициативой  исполнителей. В разведке нужно оставлять отдушину для свободы творчества, в разведку должны идти не тупые исполнители написанного на бумажке плана, но люди со свободной волей, объединенные конкретной целью.

Ориентирование и связь в разведке составляют единое целое.  Их курсанты отрабатывают в комплексе. Если группа хорошо ориентируется, но не наладила связь, грош цена такой ориентации. Если у группы есть  устойчивая связь, но она потеряла ориентацию, грош цена связи.

Современный бой скоротечен, сплошной линии фронта как в Первую и Вторую мировые, скорее всего, не будет. Побеждать будет тот, кто владеет инициативой. Тот, кто мобильнее, тот, кто знает местность как свои пять пальцев. Разведчики на линии этой мобильной, скоротечной, инициативной войны. Разведчики наблюдают, уничтожают, захватывают, вскрывают, обнаруживают и все это нужно  передавать тем, кто идет за ними. Передавать точно, своевременно, достоверно.

Любовь! Я имею в виду любовь романтическую. О! Сколько это чувство имеет оттенков и под оттенков. Я имею в виду, конечно, чувственных оттенков, а не цвета радуги на флаге извращенцев.

Душа человека - это сейф. Сколько тайн в нем хранит каждое трепетное сердце! Никакой секретный сейф самой секретной службы с ним не сравнится. Но любовь опытный взломщик, можно сказать «медвежатник» с  тысячелетним стажем, и не такие хранилища брала. Не привлекают любовь к ответственности, потому, что она корысти не имеет. Взломает две души и покажет их содержимое друг дружке. И после этого не могут голубки наши жить друг без друга, им бы ворковать и ворковать. Два влюбленных сердца связаны неразрывно и дополняют друг друга, требуют ежеминутного общения. Чуть кто пропал со связи сразу начинается: « Где ты? Почему не пишешь? Что случилось?».

Примерно такой накал между тактической разведкой и войсками. Эти две влюбленных субстанции одна без другой не могут и требуют постоянной связи и информации. Чуть связь прервалась и  у начальника оперативного отдела штаба взрыв эмоций и паника: « Где мои любимые разведчики? Что с ними? Почему не пишут?».

Влюбленные, эти мирские блаженные, назначают свидания около  памятников, театров, высоких зданий, короче говоря, переводя на язык войсковой разведки, около хороших ориентиров. Но самое распространенное место свиданий - это место,  где есть часы. В 60-е годы шлягером была песня «Неудачное свидание» со словами: « Мы были оба, я у аптеки, а я в кино искала вас…».  В нулевые тоже песня, и тоже шлягер на тему свидания - «Вне зоны доступа». Как видим мир влюбленных не меняется и живет теми же категориями, что и раньше – ориентирование и связь. Для разведчика взаимосвязь ориентирование - своевременность - связь тоже жизненно важны.

Сейчас не те времена, что в 80-е. Сейчас у влюбленных проблем  нет – мобильные телефоны, электронные карты, навигаторы. У разведчиков тоже самое. Но обольщаться этим не стоит. У влюбленных в перспективе – брак, у разведчиков – война. Брак выводит отношения на новый уровень, а война может отбросить цивилизацию  к доисторическим временам Ромео и Джульетты. Но приказ никто отменять не будет, и врага нужно добивать.  Поэтому обыкновенные бумажная карта и компас забывать не нужно, это верные друзья и помощники разведчиков и влюбленных.

На последнем курсе Сашка, вместе с Димкой, стали снимать квартиру, которую им передал «по наследству» выпускник – Миша Енин. Хозяйка квартиры добродушная и спокойная Мария Федоровна курсантов уважала и особо притязательна не была. Лишь бы вовремя вносили плату, а испортить в квартире все равно было нечего. Мебель старая, хоть и прочная. Обои давно выцвели. Эта квартира была явочной. В ней можно было переодеться в гражданскую форму одежды. Квартира располагалась на третьем этаже, а на стене лестничной площадки второго было написано белой краской: « Миша казел». Ниже  было приписано краской черной, без ошибки: «Любовь зла, полюбишь и козла». Енин был известным в училище ловеласом и сердцеедом и Сашка почему-то был уверен, что упомянутое в настенной живописи животное и есть прежний арендатор квартиры.

Каждый курсант, с детства, мечтает о двух вещах, точнее, даже, об одной из двух: стать генералом, либо на его дочери жениться. Однажды, Мишка чуть было не осуществил  свою мечту детства.

Увольнение на четвертом курсе в  выходные и предпраздничные давали  с 11.00 до 22.30. В один из таких дней Михаил и познакомились с компаний студентов. Началось все с того, что выйдя на высокий берег реки,  он  заметили ползающую по траве и кустарникам  компанию,  состоящую преимущественно из молодых людей. Оказалось, что это были студенты пятого курса местного университета.  В общежитии у них была вечеринка по поводу сдачи экзамена, а такие вечеринки  всегда заканчивались исполнением обязательного обычая. Студенты  веселой компанией ехали на реку и с крутого яра выбрасывали  конспекты лекций.  Так помпезно праздновалась  сдача особо сложного экзамена - сопромата. Обычай назывался «похороны сопромата». Не все проходили через горнило жесткости, прочности и устойчивости материалов, расчетов прогибов балок и определения деформаций. Поэтому, одновременно с похоронами сопромата хоронили и стилизованный портрет доцента Акимова с рогами и хвостом, который уже второй десяток лет пил кровь бедных студентов. Что, однако, не мешало Акимову каждый раз воскресать и с началом новой сессии ставить опыты по теории пластичности на новой партии подопытных кроликов-студентов. В этот раз студенты в строгом соответствии с обычаем выбросили под яр конспекты, но так разошлись, что вместе с лекциями запулили на берег реки и зачетную книжку одной из присутствующих дам. Мишка решил оказать шефскую помощь гражданским и принял в поисках живейшее участие.  Зачетку нашли. После этого решили отметить и это знаменательное событие и Миша, уже вместе со студентами, поехал в кафе, где одна из девушек предложили познакомить  Енина со своей подругой – дочерью генерала. Условились  на следующие выходные.

Вот, бывает, говорят: «Любовь с первого взгляда. Возможна она, или нет?». Возможна! Можно сказать даже больше. Любовь может быть без всяких там взглядов и иных глупостей.  В Мишкиной груди вспыхнуло чувство к девушке, которую он никогда не видел. Вспыхнуло! И все тут.

Мишаня летел на первое свидание на  уже довольно крепких и оперившихся крыльях любви. Сердце его бешено билось, глаза томно подкатывались, с губ срывались страстные рычания. Душа Мишкина была на седьмом небе. Ум же его на небо не торопился, все еще находился на Земле, и шарил по темным закоулкам склада человеческого бытия. В уме Енин уже прикидывал, что бы такое выпросить у тестя? « Лучше, конечно, пусть дадут после окончания ВОКУ сразу старлея! Такие прецеденты были. Или,  не надо старлея? Звание-то дадут, да и направят на Северный  полюс пингвинов охранять, или кто там еще водится? Нет! Пусть лучше тесть возьмет к себе адъютантом. Лет через десять можно уже обмывать подполковничьи звезды. Хотя нет…».

Мишка, даже приостановился, будто натолкнулся на невидимое препятствие в его будущей карьере. «  Совсем  я уже! Какой адъютант? Этих штабных крыс никто из армейских не уважает. Лучше пусть отправит его в оперативную разведку – спецназ ГРУ  ГШ! Тьфу, ты!».
Мишка от переживания  раскрывшихся перед ним перспектив, остановился окончательно и присел на скамейку в тени каштана. Перевести дух нужно и с мыслями собраться. « Какой спецназ? Он зять генерала! Конечно же, в Москву! Но не в ГРУ ГШ, а просто - в ГШ. Точнее, в Академию Генерального Штаба».

Мишка даже задохнулся, представив себя прогуливающегося по просторным залам Академии с красной папочкой в руке. Закончит он Академию ГШ, уж тут, ясень пень, генерала ему вынь, да положь! А там, глядишь, через пару-тройку лет очередной приказ:  «О призыве граждан СССР на военную службу и об увольнении с военной службы граждан, проходящих военную службу по призыву» подпишет новый Министр Обороны СССР… Из оцепенения Мишку вывела торговка цветами :«Милок! Ты  шо  який бледный? Случаем не приболел, сердешный?». Мишка вытер вспотевшие и, отчего-то, задрожавшие ладони рук: « Нет, бабуля, все в порядке! Давай-ка мне цветов, да побольше и покрасивее!».

Спланировав к условленному кафе на все тех же крыльях, с огромным букетом цветов и стрелой в сердце, будущий Министр обороны понял, что попал.
В  разведке есть несколько способов ее ведения, два из них  - поиск и засада. Поиск  заключается в скрытом подходе подразделения к намеченному объекту. А засада - это заблаговременное и скрытое расположение подразделения на ожидаемых путях движения противника с целью захвата пленных. Так вот,  Мишка, ведя поиск, попал в классически, по  всем правилам военной разведки, устроенную засаду.

В армии самоходным артиллерийским установкам (САУ) дают разные красивые названия, по большей части - цветов. Есть САУ  «Гвоздика» весом 16 тонн и калибром 122мм, «Акация» весом 27 тонн и калибром 152мм, «Гиацинт» калибром 152мм и весом 28 тонн, а есть САУ «Нонна» калибром120мм и весом около 7 тонн. Названия романтические, но тот, кто хоть раз видел эти  самоходные пушки, стрелял с них или, не дай Бог, попадал под их огонь, знает, что лучше быть от них подальше.

Мишкину будущую невесту тоже звали романтично – Нонна. Она была полной тезкой  САУ 2С9 – «Нонна». По своим внешним данным дочурка генерала также мало уступала этой самоходной артиллерийской  установке, а по весовым параметрам, скорее всего, и превосходила последнюю. САУдочка, выпившая к этому моменту полбутылки сухого, игриво на Мишку поглядывала и шансов избежать плена у него было мало.

В засады лучше не попадать, но если уж попала  разведгруппа в коварную ловушку, то бежать назад смерти подобно. Посекут очередями в спину. Нужно действовать неожиданно для противника. Только вперед! Противник тоже не дурак, обучен противник тому, что должно делать, попав в засаду. Но одно дело обучение, а другое –  практика. На практике любой противник, зная, что ты знаешь, что нельзя отступать, тем не менее ждет, что ты побежишь и подставишь спину. Оставшимся в живых нужно засечь огневые точки противники и броском приблизиться на минимальное расстояние. Подавить противника гранатами и огнем, а потом действовать по обстановке.

Мишка, поэтому, сообразив, что он в гражданской форме одежды, приблизился к коварной соблазнительнице на максимально близкое расстояние, храбро представился Робертом, курсантом танкового училища. Рассказав пару смешных анекдотов и шепнув на ушко несколько комплиментов, он усыпил бдительность Ноны, напросился сбегать за второй бутылкой вина и эффектно растворился среди городского ландшафта.

Мечту свою Мишка все-таки осуществил. Окончив училище, распределился в Подмосковье, в одну из гвардейских дивизий. Женился на дочери местного начальника Управления торговли, который, в неформальном «табеле о рангах» СССР, ничуть генералу не уступал. В неспокойные девяностые  ушел в отставку и на новой, торговой, должности проводил, говорят, такие головоломные  «спецоперации» с исчезновением вагонов вина и водки - ни одной разведке не снилось.

                ГЛАВА 13

Среди всех особенностей курсантской жизни, радостях и огорчениях к Сашке все чаще стали приходить мысли о том, что было бы, если бы он не поступил в училище. Где бы он сейчас был и чем занимался?

При стрельбе из стрелкового оружия нужно брать поправку против ветра. То есть,  если ветер дует справа в ту же сторону нужно и перемещать ствол, брать поправку, так как силой ветра пуля будет смещаться влево.  При стрельбе из РПГ-7 нужно брать поправку, наоборот – по ветру. То есть, если ветер справа, то  ствол  гранатомета необходимо  смещать влево. Все это  из-за особенностей реактивной струи гранаты. В жизни, по ходу своего движения к намеченной цели, тоже нужно разбираться,  какие поправки, куда, и в каких случаях брать? Весь вопрос в том, как это делать?

После окончания школы сказано было Сашке и его одноклассникам: «Вот и получили вы билет в большую, взрослую жизнь». Под билетом взрослые подразумевали аттестаты о среднем образовании. Но что такое билет, к примеру, в кино? На билете обязательно есть ряд и место. Если фильм «до 16», то на входе проверяют паспорта – достиг человек возраста «большой, взрослой жизни», или нет. Показал паспорт и иди, пожалуйста, ищи свое место, оно на билете написано.
Аттестаты они получили и во «взрослую жизнь» их  теперь пустят. А дальше то что? Где ряд и место?

Наставления по стрельбе из АКМ и РПГ  есть, а вот  инструкций о том, какой прицел брать, чтобы выбить приз с подписью «счастье», нет. Стоило ли ему поддаваться напору матери и слепо поступать в военное училище, или нужно было настоять на своей поправке? Что было бы, если бы он не послушал мать? Скорее всего, поступил на журналистский факультет университета и сейчас был бы на четвертом курсе. Но разве это было его мечтой? И чем отличается тогда выбор училища и выбор университета? То, что в последнем училась его зазноба? А Светочка Шестакова, кстати, к этому времени уже вышла замуж  и теперь изменилась до неузнаваемости.  В последний свой приезд он ее видел. После родов она, мягко говоря, несколько располнела. До Мишкиной Нонны и  САУ «Нонны» ей, конечно, было далековато, но, как говориться, лиха беда начало. Сейчас, в той, альтернативной реальности, он был бы мужем толстой Шестаковой и у них была бы куча сопливых детей. И все были бы счастливы. Все,  кроме него.

 А сейчас что? Появилась ли у него мечта? Мечты до сих пор нет и это плохо. В разведке нужно ставить конкретные  цели, иначе полный крах. Но что - же делать то, если нет ее, этой мечты? И все идет автоматически, по рельсам,  уложенным Ангелиной Петровной. Да разве он один такой? Кроме Шестаковой он видел еще одного своего одноклассника – Юрия Горемыкина. Юрец так боялся призыва в армию, что успел жениться и родить двоих детей. Юрка, в мешковатых брюках, рубашке с коротким рукавом и авоськой в руках подслеповато смотрел на Сашку из-за своих толстых линз-очков, ел  мороженое  и со смехом рассказывал о том, как его карапуз рассыпал по квартире  отраву от клопов. Тогда Сашка спросил, есть ли у Юры мечта. Юрка непонимающего посмотрел на него, задумался, а потом оживился: «Конечно, есть! Получить квартиру и устроить Машеньку в детский сад!».

Сашка, после этой встречи шел домой, несколько раз оглянулся на удаляющегося товарища и подумал: « Все! Юрка - конченый человек! Получить квартиру и устроить Машеньку в детский сад! Это разве мечта парня в 19 лет?»
Что есть мечта? Мечты у поколения его родителей были другими. Построить  Днепрогэс, Бам, Магнитку. Никто не думал о должностях. Просто жили. Сейчас - по другому. Люди стараются остаться в больших городах, на периферию в лес,   Сибирь никто особо не рвется. На Север едут, чтобы заработать.

А какая мечта у него? Нет у него мечты, живет одним днем – от подъема до отбоя. Раньше он мечтал поступить в университет. Точнее, даже, не мечтал. Просто был не прочь. Но хотение это утонуло в житейском море, не выдержав многотонного веса его первой любви. Но, может быть так и нужно? Самое главное, что он не испугался военной службы и не ныл перед мамочкой: « Не отдавай меня, мамуля, в армию. Я хочу жениться на Светочке!». Во всяком случае, он идет честной и прямой дорогой. Никого не догоняет и ни от кого не прячется.

Чем отличается детство от юности? В детстве никто ничего не планирует, потому что от маленького человека ничего не зависит. Планируют за него. Он не творец, а исполнитель родительской задумки. Поэтому все дети – непосредственные натуры, откровенные и бесхитростные. Им нечего скрывать. Потому что они ни за что не отвечают. Чем отличается юность от детства? В юности зреет протест против роли простого исполнителя, юноше или девушке хочется самим планировать и воплощать мечты  в жизнь. Хочется, но ресурсов для этого нет.  В этом суть конфликта поколений – отцов и детей, а вовсе не в разности мировоззрений.

 Чем отличается молодость от юности? В молодости человек сам начинает воплощать задуманное, опираясь на собственные знания, опыт, материальные средства. В числе задуманного, естественно и воспитание собственных детей, за которых он все распланировал.

Чем отличается зрелость от молодости? В зрелости до него, потихоньку, начинает доходить, что все бывшее в собственной молодости он когда-то уже переживал. Некоторые сходят с ума и воображают реинкарнацию душ и всякую ерунду. На самом деле его молодость очень похожа на молодость его родителей. Те же требования, разговоры, опасения, призывы.

И, чем отличается старость от зрелости? До человека доходит, наконец, что все его планирования – несусветная глупость, и он снова начинает жить как в детстве – одним днем. Для осознания этого требуется целая жизнь, может быть в этом и есть ее смысл?

Сашкин возраст это время перехода из романтической юности к бесшабашной молодости, через  год он получит профессию, работу и  приличную заработную плату. До зрелости и, тем более, старости, еще далеко. У тех, кто обучался в военном училище, не было этого самого «конфликта поколений». Между курсантом и родителями стояла грозная тень МО.

После окончания училища Димкин отец обещал тому помочь с заграничной командировкой. Пляжи Болгарии не обещал, но горы Афганистана из окна генеральского кабинета проглядывались явственно. Снова рвануть вместе с Димкой?

В отпуске Сашка встретился со своим злополучным двоюродным братом Витюшей.
Появление Витька в этом мире было обусловлено вступлением в брачный союз двух  высших субстанций. Видели ли вы когда-нибудь как соединяются вода морская и мороз? Когда мороз небольшой, щиплет он воду за бока, а та, знай, по щекам его хлещет. Не могут они найти общего языка и стать единым целым. Ну, еще бы! Вода морская всей планетой владеет, никогда и никому  не подчинялась. А сколько она хранит в своей толще богатств? Никому  столько не снилось даже. Да и сама вода морская, говорят, по природе из космоса.

Мороз тоже не прост. Дрожит перед морозом вся тварь земная, вода пресная от ужаса леденеет, только почувствовав грозную его поступь. Мороз тоже непростых, земных кровей. Мороз земной – родной брат холода космических пространств. Не будь Солнце такое жаркое, летал бы сейчас по орбите ледяной шар вместо зеленой планеты.

И никак эти два «аристократа» между собой договориться не могут, пока, наконец, не накопит мороз выкупа за невесту, не охладит ее до минус двух градусов по Цельсию и не подарит воде морской платье подвенечное из твердого агрегатного состояния. Замерзнув, а затем, растаяв от любви, вода морская производит на свет своего ребенка – воду пресную.

Сестра мамы Сашки – Сашкина тетка, в девичестве Дворянинова Галина Петровна, вышла замуж за выпускника военного училища лейтенанта Трубецкого Павла Николаевича и родился у них сын – Трубецкой Виктор Павлович. По происхождению Виктор был – вы не поверите – из рабоче-крестьянской семьи. Да, да, друзья мои, не удивляйтесь. Это сейчас, выйди на улицу, ткни пальцем и обязательно попадешь в графа или княза, ну, на худой конец – барона. У всех вдруг обнаружились глубоко законспирированные до этого связи с Рюриковичами или Романовыми. В  восьмидесятые годы прошлого века, те же граждане, что сейчас скромно приколачивают  к себе на дом фамильный герб, рвали на себе тельняшку и доказывали, что «проклятые дворяне и всякая буржуйская сволочь» не давала дыхнуть «ихним мазолистым рабочим рукам, и что пара наканец учица, учица и учица». Где при царе можно было найти крестьян Трубецких или рабочих Дворяниновых я не знаю, но в СССР таковые присутствовали.

В результате соединения таких вот анонимных аристократов  и появился Виктор. И вроде бы при слиянии двух голубых кровей должна была получиться, по всем законам, тоже голубая, но – нет! Голубыми получились только глаза. Вся же остальная внешность, да и внутренний мир Витюшкин, увы, получились пресными и невзрачными. Витька был абсолютно беспринципным и ко всему относился наплевательски. На молодежном сленге такой человек называется «пофигист».
 Раньше Витя часто подтрунивал над Сашкой по поводу его холостой курсантской жизни. Отслужив в армии, «братэло» Сашкин, поначалу, ничуть не изменился и был таким же шалопаем. Пить бросил, но, как говориться, только из мелкой посуды. Возвратившись из Забайкальской ссылки, Витюшка решил начать жизнь с чистого листа. Старый факультет он оставил вместе со своею прежней любовью – Машей,   поступил на новый факультет - иностранных языков. На новом факультете, в полном соответствии с жизненной установкой, Витольд нашел и новую любовь -   с соответствующим именем – Виолетта. Но от разгульной жизни Сашкин братан отказываться не хотел и кутил, на чем свет стоит. И быть бы Виктору алкоголиком, если бы не преподнесла ему судьба «презент». Ровно через три месяца обе его подружки и бывшая, и настоящая, как будто сговорившись, заявили, что беременны.

Витя бросил не только пить, но и курить. И еще  играть в карты тоже бросил. На женский пол он теперь, смотрел,  как Ленин на буржуазию и не знал, что делать и куда скрыться от матери, двух беременных невест, и двух тещ сразу. Над Сашкой он теперь не подшучивал, а завидовал;  отца многоженец просил подыскать ему место в военном училище где-нибудь на Дальнем Востоке.

Жизнь Витькина оказалась значительно сложнее иностранного языка. Так просто ее не поймешь. А изучение иностранного, Сашка это по опыту уже знал, ничего сложного из себя не представляет. При изучении иностранного языка надо иметь в виду, что у каждого языка есть своеобразный основной стержень – матрица, который составляет базу любого языка. Стержень этот – несколько сот слов, составляющих основной словарный оборот. На них и приходится  почти  вся разговорная речь. С произношением можно особо не замарачиваться, все равно носителем чужого языка никогда не станешь. Чтобы стать носителем, нужно в языковой среде родиться, либо иметь дар. Войсковому разведчику, конечно, дар этот не помешает, но и без него, как говориться, как-нибудь проживем.

В  тактической разведке, как, впрочем, и во всех бронекопытных войсках, так на  солдатском сленге, звучат войска мотострелковые, офицер не может быть таковым, если не умеет читать  топографическую карту местности. Местность на языке военных, это постоянно действующий фактор боевой обстановки. При постановке задачи на местности командир определят каждому свой сектор действия, со своими ориентирами и особыми пометками.

 В жизни человека есть основные события, на них приходится всего несколько процентов из всех жизненных событий, из них складывается фундамент судьбы. Остальное – мелкие камешки для внешней, никому ненужной красоты.  На четвертом курсе училища Сашка понял, что заложил в основание своего фундамента громадную глыбу, получил ту начальную матрицу   выделенного ему судьбой своего сектора жизни. Теперь с этим багажом знаний  нужно будет идти дальше, вести непрерывную разведку, попробовать проложить свой маршрут  среди непростого рельефа к вершине  МО.

                ГЛАВА 14

На четвертом курсе приснился Сашке третий, последний его сон в училище. Будто бы идет он по улице Советской, одной из центральных в его городе, заходит в кулинарию, чтобы купить своих любимых заварных пирожных. Подходит к двери, открывает, и слышит внутри смех, веселые голоса, звук открываемого шампанского, тонкий звон бокалов, в-общем все то звуковое оформление, которое сопровождает банкет «по случаю». Внутри кулинарии два входа, один, направо – в магазин, а второй, налево – в зал для торжественных мероприятий. И на двери банкетного зала он видит надпись, выложенную из вырезанных  бумажных букв « Выпуск средней школы № 14». Ему интересно посмотреть на выпускников своей  школы, и он заходит внутрь. Внутри, к  удивлению великому,  видит свой бывший класс и педагогов. Те начинают смеяться,  приглашать его к столу, а он не понимает,  в чем дело? Почему они празднуют выпуск? Они ведь окончили школу четыре года назад. Завуч Земфира Ивановна, весело смеясь, рассказывает, что вышел новый закон о среднем образовании и в школе теперь учатся четырнадцать лет, а не десять, все об этом узнали, а он был все это время в военном училище, за забором, и ему сообщить не смогли. Сашка спрашивает, что же ему теперь делать? Земфира Ивановна говорит, что теперь по закону он должен четыре года отучиться в школе, а затем снова четыре года в училище. Сашка в шоке. Мысль о том, что теперь, в двадцать пять лет, он будет не офицером вооруженных сил, а четырнадцатиклассником, не дает покоя. Он выходит на улицу, а за ним бежит продавщица кулинарии и просит изложить особенности организации и ведения разведки в горной местности.

Сон этот, дурацкий по сути своей, почему-то долго не давал Сашке покоя. Особенность снов такова, что все, что ты видишь – это мираж, который рассыпается с пробуждением. А переживания? А переживания во сне самые настоящие и они с пробуждением сразу не уходят, даже если политрук уже битый час рассказывает «о руководящей и направляющей роли Партии».

Вспомним свое детство золотое. В каждом классе был свой странный мальчик, или по-простому – придурок. Он постоянно попадал в какие-нибудь невероятные, идиотские, смешные истории. Преподаватели давно махнули на него рукой, одноклассники над ним смеялись и только родители любили и защищали свое чадо. По прошествии многих лет, обсуждая школьные годы, о таком пареньке, почему-то, мы вспоминаем с теплотой и добротой. Без него учеба и жизнь школьная не приобрели бы такой, свойственной только вашему классу и вашей школе, специфической ауры.

Функции такого «неадекватного малого» в армии выполнял замполит. Все понимали, что частенько он несет откровенную чушь, но жизнь в МО без «руководящей и направляющей» была бы скучной и тривиальной. Именно замполиты, по старому – политруки, придавали МО только ей свойственный шарм, вносили в армейскую жизнь ту изюминку, которая отличала ее от всех остальных.

Политзанятия в училище все любили. На них можно было хорошо  выспаться  под бурчание замполита о том, что «торжество социалистической системы неизбежно, как неизбежен крах империализма», что «советский военнослужащий пример для подражания» и что «необходимо достойно встретить годовщину Великого Октября» все это было, конечно, правильно и полезно, но нудно и скучно. И все же, некоторые слова замполита заставляли задуматься.

Идеология. Что это такое? У первых людей, обитавших в пещерах, идеологии не было, потому что они были глупыми и взор их был обращен вовне, в природу, в пространства вокруг, в небо, к звездам. Но выразить они свое стремление толком не могли и рисовали свои ощущения на камнях пещер. Судя по наскальной живописи основной их мыслью было найти, что покушать. Это и было главной и единственной идеологией до нашей эры. Как только человек более или менее справился с голодом, он немного поумнел, оставил в покое природу  и светила, и стал присматриваться к окружающим  людям. Как бы так сделать, чтобы самому не работать, но все иметь?  Это идеология древних времен. В результате этой идеологии появилась языческая религия. Увидев, что можно,  не работая,  все иметь, человек стал еще более умным и  обратил взор уже не на природу и соплеменников, а внутрь себя. Ход мысли был примерно таков: « Если остальные работают и остаются нищими, а я не работаю и становлюсь все богаче и богаче, значит, я не такой как все». Этот человек вытащил запал из мины и грохнул взрыв, расколовший мир людей на расы, национальности, касты, сословия, классы, господ, рабов. Этот человек и был первым в мире идеологом. Это идеология новейшего времени и она существенных изменений до сих пор не претерпела, да и вряд ли претерпит.

Право - это искусство проводить визуальные границы на местности. Религия - это искусство проводить границы внутри душ людей. Идеология - это искусство проводить границы внутри людского сознания. Поверхность планеты нашей, цари земные еще не поделили до конца, границы  государств время от времени изменяются. А как только разделят Землю окончательно, впереди Луна, Марс и дальний космос – необозримое поле деятельности для установки пограничных столбов.

Души людей тоже поле непрестанной битвы, во что только не верят люди, и каждый день приносит все новых и новых «пророков». Но вот сознание человека разделено раз и навсегда и передела уже не будет. Одни считают всех равными, другие твердят о своей исключительности. Мира между ними не будет никогда. Придумают еще тысячи разделительных градаций между людьми, но в основе их всех будет лежать принцип: « Мы не такие как все. Мы исключительная нация».

Когда так думают одиночки и они разобщены, то это просто хамы. Когда хамы объединяются в партии, то это уже нацисты. Когда нацисты приходят к власти и получают доступ к государственному аппарату, то это уже фашизм. Хамы были, есть, будут во все времена, среди всех народов. Нацисты тоже не переведутся. А вот фашизм сам по себе никогда не возникает. Фашизм это оружие и если он появился, значит, кто-то его изготовил  и намеревается  взять  в руки.

Идеология - вот самый главный вопрос для человека военного. Нельзя  армии без идеологии.  В чем идеология семейной жизни? В любви и согласии. А воспитание детей – обязанность. Защита своей Родины - это не идеология, это обязанность. И ненависть к врагу это тоже не идеология. Не может идеология защитника основываться на ненависти. И религия не может быть идеологией.  Для религии самое главное – образ Бога, для идеологии – образ врага.

В армии МО в Уставе записано, что военнослужащие обращаются друг к другу, используя слово «товарищ». Генерал обращается к курсанту «товарищ курсант» и курсант обращается к генералу «товарищ генерал».  То есть генерал и курсант – товарищи. В СССР тоже все друг другу товарищи. Многонациональную армию сделать единой может только такая идеология, где все товарищи. «Сам погибай, а товарища выручай». В США все «господа». Как там должен звучать этот лозунг: «Сам погибай, а господина выручай?». Но все не могут быть господами. Кто же тогда «не господа»? Кто не обладает исключительностью господ? Да, уж, наверное, те, кого эти «господа» посчитают своими «слугами».

В иностранных армиях есть офицеры - воспитатели, священники. Все это не то. В армии обязательно должен быть специалист по борьбе идеологий. Идеология империи МО – социализм. Нужно понять, какой идеологии мы противостоим? Прежде всего, конечно США и блоку НАТО. Равноправие для всех, пролетарии всех стран - соединяйтесь, вот лозунг социализма. Он будет притягателен во все времена, для всех народов. Какая идеология у США и НАТО? Они вроде бы освобождены от идеологических штампов, свободны. Но что же тогда заставляет чертить карты бомбардировок городов СССР? Что заставило уничтожить, не задумываясь, десятки тысяч японских детей? С кем и какими методами тогда они ведут идеологическую войну, если у них идеологии нет? На такое способна только одна идеология, лозунг которой - одна нация превыше всех других. Сейчас она в тени, в тиши кабинетов, под замком сейфов, но ближе к нападению на СССР ее обязательно выведут на поверхность. Заставить уничтожать людей в двадцатом веке непросто, это может сделать только нацизм или его вариации.  Как говорит замполит - американский империализм это политика вседозволенности. Америка  превыше всех стран, вот лозунг сегодняшний. Американская нация – это нация избранных, вот их лозунг завтрашний. С такой политикой рано или поздно эта страна неизбежно придет к нацизму. И остановить ее, кроме таких как вы, будет некому. Третьей мировой не будет по очень простой причине – вторая мировая еще не закончилась. Сейчас просто перерыв. Перегруппировка сил. Нацисты, сбежавшие в Америку, СССР в покое все равно не оставят.

Когда, еще в школе, Сашка изучал «Войну и мир» Л.Н.Толстого он думал, что «мир» у Толстого это слово в значении – не война. Но затем педагоги объяснили, что «мир» в названии Толстой употребляет в смысле общества людей. Русский язык сложен, потому, что он наивен. Для русского человека слово «мир» может обозначать  все – и состояние без войны, и окружающую действительность, и общность людей. Не может «русский мир» разделить эти понятия, для него это единые вещи,  для него мир должен быть мирным, иных вариантов не предусмотрено.

В английском языке не так. Англосаксы не такие наивные. У «английского мира» другие критерии. Название книги Л.Н. Толстого на английском читается как «War and Peace». Английские школьники никогда не перепутают значения слова «Peace», потому что «peace» у них это значит мир, в смысле отсутствия вражды, не война. А для окружающего мира у них другое обозначение – «world». Международный язык общения «демократично» позволяет разделять два понятия мира. Он вполне допускает, что «world» и «peace» могут существовать раздельно. Всегда найдется вариант, чтобы на одном континенте совместить  «world» и «peace», а на другом устроить удачное вложение капиталов  в  «world» и «war».

Как рассказал  курсантам  ветеран войны о тонкой материи идеологии не думайте. Идеология сама вас найдет. Благодушие на войне быстро проходит. Как только увидите свои города в руинах и смерть людей своих, мир перевернется для вас навсегда, не нужно будет политруков и «руководящей и направляющей».

                ГЛАВА 15

В армии, для снаряжения пулеметных лент, есть машинка Ракова, или просто «Рак». Внешне она немного напоминает мясорубку. Патроны в «Рак» насыпаются, как в воронку мясорубки, как попало. А вставляются из машинки в ленту, все правильно. Секции пулеметной ленты скрепляются патроном. С одной стороны  секции есть колечко, а с другой стороны второй секции два колечка. Когда секции соединяются, одно колечко – начало первой секции, вставляется между двумя кольцами второй секции и в эти три кольца, как стопорный болт, вставляется патрон. Лента становится непрерывной. После выстреливания соединяющего патрона лента рассыпается на первоначальные секции.

Машинка для компосирования мозгов военнослужащим – строевая часть или просто «СЧ». В «СЧ» постоянно что-то теряют, не туда отправляют, не у того подписывают, не так сшивают. Вот и с Сашкиным рапортом случилось одно из этих четырех несчастий. Все у них кувырком, но расплачиваться за это все равно приходится курсантам. После разговора с кадровиками  в голове у Сашки мешанина из букв и слов идущих вразброд, как попало. Но сознание вставляет буквы в ленты слов, слова скрепляет в длинные фразы и затем выдает  из - под быстро бегающей по листу шариковой ручки, оставляя буквы в строчках, как патроны в пулеметной ленте.

Почерк Сашки изменился до неузнаваемости: из правильного и округлого с небольшим нажимом  он превратился  в отрывистый и угловатый с сильным нажимом.  Сашка иногда сам не понимал, что он написал.

Почему у всех школьников начальных классов одинаковые почерки, а у всех взрослых - разные? Потому что школьники пишут не для себя, а для учителя. Взрослому наплевать на то, понравиться его почерк кому-либо или нет, лишь бы самому было понятно. Если человек мыслит с оглядкой на кого-либо, то жизнь его становится показушной, как почерк у первоклашки. Это не жизнь, а театр одного актера. Если же человек не сверяет свое мнение с другим, то он не актер, а режиссер своей жизни. Когда Сашка учился писать и читать, он, механически, воспроизводил незнакомые ему очертания букв, стараясь подражать образцу на доске, и произносил вслух уже знакомые ему звуки. Затем звуки и буквы складывались в слоги, слоги - в слова. Это был детский театр, а  он был маленьким актером. Затем, из детского театра, Саша поехал на гастроли в военное училище – театр взрослый. За годы обучения почерк его сломался, он перестал быть актером и уже готов к самостоятельной постановке своей  жизненной драмы. Или трагедии. Или комедии. Как получится.


Зима, под несокрушимым напором союзницы лета - весны отступала. Первые весенние разведгруппы грачей уже просочились через застуженные  крепости и,  маскируясь среди темных ветвей деревьев, собирали информацию о толщине льда на реках, глубине снежного покрова на вероятных путях  наступления, возможностях противника к контратаке перед решительным весенне-летним наступлением ударных группировок «Южных» -  «Май» и «Июнь». Зима отступала на заранее подготовленные позиции, сохраняя управление и порядок, огрызаясь редкими, но чувствительными мартовскими морозцами.

За окном казармы разыгрывалась последняя в Сашкиной курсантской жизни батальная сцена  тысячелетней, бесконечно-долгой войны, может быть даже древнейшей,  чем борьба добра и зла. За окном  нарастало противостояние постоянно действующих факторов боевой обстановки – погодных фронтов. Сашка поймал себя на мысли, что сейчас, даже в спокойном  состоянии, стоя у окна, он не просто глазеет, а наблюдает и мозг уже автоматически разбил панораму  на сектора наблюдения.  А еще, до этого, он замечал, что идя по городу и слыша звуки сигналов машин, он старался уловить в них код Морзе. Наверное, в этом и есть смысл военного обучения. Да только ли военного?  Главное не знания сами по себе. Ведь знания и навыки консервативны по своей природе. Самое главное - настроить  сознание человека на определенную волну, пробудить интерес  к делу, научить искать и добавлять что-то новое, отсеивать ненужное и запоминать главное.

Жизнь очень похожа на разведку. В жизни есть союзники и противники, только вот фронта нет, линия противостояния всегда «плавает», сразу не поймешь где ты – в тылу врага или у своих. На войне легче. Там враги известны. Лови их на мушку, прощай им все грехи и нажимай на курок, не задумываясь. А в жизни определить неприятеля очень сложно и очень часто ты и есть свой самый главный враг.

                ГЛАВА 16

Шлягером тех лет была песня «Идет солдат по городу». Понятно, что шлягером в среде армейской. Курсанты ее немного переделали, и называлась она у них « Идет курсант по городу». В песне этой есть такие строки «Идет курсант по городу, пуговицы в ряд, ярче солнечного дня золотом горят…» Автор знал, о чем писал. Основным показателем внешнего достоинства курсанта являлись ярко начищенные: сапоги, бляха и пуговицы. Также должен быть ослепительно белый подворотничок и  кожаный ремень. У офицеров количество таких достоинств уменьшалось до одного – сапог. Сделанные из натуральной кожи, плотно облегающие икры ног, ярко начищенные сапоги – это душа армейского офицера.

В честь окончания училища «Кот» сделал Сашке царский подарок. Нет, так читатель не сможет уловить уровень совершенного «Котом» деяния. Напишем так : в честь окончания училища «Кот» сделал Сашке Царский Подарок. Вот, теперь более или менее.

Хотя, конечно, чисто юридически, подарком это назвать было нельзя.  За этот «подарок» Сашка привез  прапорщику из дома целый мешок вкуснейшего местного деликатеса – вяленого, икряного и светящегося на солнце от жира, леща. Но, строго говоря, юридические тонкости здесь неуместны. Подарок «Кота» не шел ни в какое сравнение, даже, с тонной самой вкусной рыбы.

Ток подарил, я настаиваю именно на таком термине изменения права собственности, Сашке сапоги. Немощен современный русский язык и хил мой разум, чтобы до конца донести до читателя всю громадность этого события! Попробую расширить диапазон восприятия: Ток подарил Сашке новенькие, кожаные, офицерские сапоги. Нет! Снова не то! Снова расширим диапазон: Ток подарил Сашке новенькие, кожаные, офицерские сапоги, сшитые по индивидуальному заказу. И снова не до конца читатель сможет объять грандиозность поступка «Кота», но оставим это пока, до времени.

Кто понимает толк в таких вещах, тот знает, о чем идет речь. Пошитая на заказ офицерская форма  это особый шик. Но, сделанные на заказ офицерские сапоги – это вне всяких пределов. Полковники – отдыхают. Такие сапоги  шьют  себе генералы,  маршалы, Министр обороны и Кремлевская рота почетного караула. Стоимость пары таких сапог превышает стоимость фабричных в десять раз. Для того, чтобы сшить такие сапоги нужно: во- первых, снимать  мерки с ноги клиента и делать индивидуальные колодки, во-вторых, для таких сапог необходимо брать кожу с определенных мест животного. Например, для подъема, который постоянно «работает» на сгибание-разгибание и кожу берут с тех мест животного, где та в естественных условиях «работает» на сгибание-разгибание, обычно это шея крупного рогатого скота. В-третьих, кожу эту нужно особым способом выделать. В – четвертых, такие сапоги должен шить мастер- кустарь, а их осталось не так уж много.

Вот теперь настал  черед собраться с силами и вновь расширить диапазон космическо-циклопически-монументального подвига  «товарища пропойщика»: Ток  подарил Сашке новенькие, кожаные, офицерские сапоги, сшитые по индивидуальному заказу мастером Самуилом Гершевичем Либенсоном. Все! Министр обороны и Кремлевская рота почетного караула уже лопнули от зависти! Как сказали бы в Одессе: « Шоб вы знали хто такой Либенсон». Либенсон это  Страдивари обувных дел. Ходили слухи, что он шил сапоги самому  царю Николаю Второму. В это, знающие люди верили с трудом, потому как  Либенсон родился только в 1925 году. Но вот другому «царю», коммунистическому – Хрущеву, Либенсон сапожки вполне мог пошить в бытность нахождения Никиты Сергеевича  в тех местах на партийной работе, и как утверждали,  опять же, знающие люди – шил. Работал этот знаменитый сапожник на окраине города, в частном доме, было у него два подмастерья. Все заказы людей обыкновенных, а это, для Самуила Гершевича – секретари горкомов, заместители министров, генералы, выполняли подмастерья, а Либенсон только контролировал. Для особых же лиц – маршалов, коронованных особ из заграницы и курсанта ВОКУ Сашки Русанова Либенсон ваял обувь собственноручно.

Сейчас таких, как Либенсон,  нет. Вы спросите, почему? Не знаю. Почему нет Пушкиных, Лермонтовых, Тургеневых, Рафаэлей? Потому, что не рождаются. Либенсон был не мастер, это был маэстро. Сделать заказ такому человеку мог только Ток с его вездесущими связями и мафией прапорщиков. Тот, кто не носил обуви Самуила Гершевича, тот не знает, что такое обувь. Мы носим не обувь, мы носим каторжные вериги.

Вручал сапоги Сашке лично мэтр – сухощавый, высокий, полностью седой, крепкий еще старик. Каждый сапог был отдельно сложен в белый мешочек и весил легче, чем балетные тапочки. К сапогам прилагались специальные, тоже на заказ изготовленные, щетка и черный сапожный крем. Провожая прапорщика и Сашку до калитки Либенсон, придерживая правой рукой свою плохо работающую левую, рассказывал: «Такие сапоги Александер, есть у одной монаршей особы в Монако. Меня даже вызывали в КГБ. Они там никак не могли успокоиться из-за моей фамилии. Скажу вам, молодой человек, по секрету, что в нынешнем местном обществе зреют такие мысли и вследствие этого созревания идут такие разговоры, что фамилия «Хохлов» скоро может стать подозрительнее,  чем «Либенсон». А с КГБ у меня все в порядке. Все устаканилось, когда, через месяц, я сшил вторую такую пару их начальнику. Третья пара из этой серии у вас. Я знаю, наш общий знакомый рассказывал мне, вы – скрипач. Я в молодости тоже играл на скрипке на радость папе и маме. Но папу с мамой убили фашисты, а бомба их проклятого Гитлера повредила мне руку. Играть я больше не смог и вот теперь делаю обувь. Можно сказать, снизошел от скрипки до сапог». Самуил Гершевич остановился и, показав рукой на небо, а затем на свои ноги, жестом дополнил рассказ о своем падении. Затем продолжил: « Мы с вами собратья по несчастью. Вы тоже не сможете играть, а будете стрелять, дай Бог, в фашистов. Но ничего, мой друг. Мир не узнал великого скрипача Либенсона, но он знает такого сапожника. Мир не услышал скрипки Русанова, но он сохранится благодаря офицеру с такой фамилией.  И еще, на прощание;  чистить эти сапоги гуталином – кощунство. Закончится мой крем – напишите, я вышлю вам рецепт изготовления».

Прошли экзамены и веселые, уже лейтенантские, попойки. Часть Сашкиных однокурсников  разъехалась. Завтра и он покинет стены училища. А сейчас он в последний раз ходит по пустынным дорожкам, первый раз за четыре года – неспешно.

Прошлое крадет у нас лучшие моменты жизни, и спросить за это воровство не с кого. Прошлое, как жуликоватый кладовщик  со склада: утащил самые дефицитные вещи и уволился. Прошли Сашкины школьные годы, украдены, спрятаны под толщу восьмидесятых – не найдешь. Прошли курсантские времена и снова не поймать хитрое прошлое, только что ведь было здесь; среди коридоров казарм, стальных оружейных комнат, тумбочек дневального, идеально выровненных кроватей и тумбочек, многоэтажных учебных корпусов и огромного плаца, но, куда не пойдешь – нет его. Только гулкие шаги сапог раздаются в пустынных коридорах времени.

Будущее, оно, как лукавый работодатель: улыбается широко, сулит хорошую зарплату, большой отпуск, социальные льготы и пихает в руки красочные буклеты. А на деле платит гроши и заставляет пахать за себя и за того парня.

Кладовщик, работодатель…, кого-то не хватает третьего, до полной обоймы. Не по-русски как-то. Ну конечно! Вот и третий! Третий это настоящее. Настоящее - это кадровик: « Подпишите здесь, здесь и здесь и ждите. Скоро придет кладовщик и сдаст вам разворованный склад под отчет».
Удобно устроились эти три героя времени. Каждый по отдельности ни за что не отвечает.
Будущее: «Этого еще нет. И не факт, что будет. Это не ко мне, зайдите на неделе».
Прошлое: « Это уже прошло, чего же вы от меня хотите?».
Настоящее: « Все только что началось, имейте терпение!».
А как только соберутся все вместе, усядутся, как старушки возле подъезда, и давай косточки перемалывать.
Будущее: «Ну что же ты, не мог догадаться? Я  тебе мигало глазом».
Прошлое: «Что было, то прошло, не воротишь, смирись неудачник». 
А в телефонной трубке настоящего постоянно «занято».

                ГЛАВА 17

В чем сила и тайна земли русской? В просторах ее.  Путешествовали ли вы когда-нибудь? Не из  дома на дачу, и не из Петербурга в Москву. А по настоящему – ну, скажем, из Смоленска в Иркутск? На поезде? Чтобы понять что-то в этой жизни,  нужно хотя бы раз проехать этот путь от начала и до конца. У Радищева, в его «Путешествии из Петербурга в Москву», все на земле русской не так; русский национальный характер плох, Бог от людей отвернулся, дорога отвратительная, помещики – сатрапы, чиновники – взяточники, царь – обманщик, песни  унылые,  даже девки, и те, чем-то писателю не угодили, они у него бесстыжие. Все это от того, что все нужно делать в меру. Если  водки выпить мало – не будет толку никакого, все вокруг останется серым и унылым, душа не проснется. Если слишком много употребить – душа проснется, но долго в теле не задержится, произойдет чудо, научное название которому реинкарнация, оно не раз описывалось в древних индийских трактатах, проще говоря, душа переселится в тело животного и человек увидит мир глазами поросенка. А если в меру выпить – самое то. Так и с путешествиями. Если уж путешествовать – то в меру. Из Петербурга в Москву – не путешествие по русской земле, просто поездка. Землю русскую сотнями километров мерить смешно, это не Европа. У земли русской другой масштаб, если уж собрался в путешествие, то меряй маршрут  тысячами километров. Недопутешествовал  Радищев, вот и лезли ему в голову темные мысли. Первая тысяча километров путешествия по русской земле именно так и происходит. Бесконечные сотни километров нагоняют скуку страшную, лезут думы скверные, лиц никаких видеть невозможно, и, дело понятное, виноваты в этом царь и чиновники. Но затем, понемногу, перед безбрежной равниной, дух человеческий начинает смиряться, сначала хочется водки, потом спать, а потом все предстает в ином свете. Душа русского человека не может долго противиться голосу разума. А разум, он что говорит? Он говорит: « Смотри в окно поезда, чудак человек, всему этому ты хозяин, и дети твои, и внуки, если дураками не вырастут. Ни у кого такого нет. А у тебя есть. Смотри и радуйся».

Также было и с Сашкой. Смотрел из купе поезда на просторы родной земли лейтенант Русанов Александр Иванович,  и не хотелось ему больше водки, а хотелось просто смотреть и смотреть, думать о том, что впереди. К какой судьбе приближает его каждый новый метр железнодорожного полотна, все ли зависит только от него, как он справится?

Погоны у него теперь не курсантские – офицерские. На погонах лейтенанта  сплошная линия вдоль погона. Линия эта пролегла, навсегда, между гражданской жизнью и военной. Пересекать сплошную – запрещено.Две звездочки лейтенантские, как напоминание молодому офицеру о времени, когда можно будет эти погоны снять. Одна звездочка – десять лет службы. Отслужи двадцать лет верой и правдой и спокойно погоны снимай. В соседнем вагоне едет тоже военный – подполковник. Подполковник, это тот же лейтенант, только две звезды побольше – в меру ответственности и наказание за отказ служить, строже – две сплошные на погоне.

Мерно стучат колеса вагона на стыках рельс, позванивает им в такт ложка в стакане с чаем, спят уставшие попутчики. Смотрит лейтенант Русанов в окно. Стемнело. Станция. То ли их поезд стоит, а встречный двигается, то ли встречный стоит, а их двигается. У всего, что движется должен быть источник энергии. Стрелку на часах заставляет двигаться пружина или батарейка, пуля вылетает из ствола автомата  под давлением пороховых газов, БМП режет грунт, как масло, стальными ножами гусениц благодаря мотору в триста лошадей, человек пишет историю, получая энергию через пищу, планеты двигаются по орбитам благодаря силе притяжения. И у всего можно найти источник энергии. Только у одного нет такого источника – у времени.  Остановится БМП без двигателя, голод остановит историю,   улетят в космос планеты без силы притяжения, станут часы без батарейки. Время будет идти неумолимо и безжалостно, перемалывая в археологическую труху цивилизации, планеты, звездные системы. Значит, все-таки, есть «батарейка» у времени. Какой же колоссальной силы должен быть этот источник?  Человек находится внутри времени, как внутри машины. В БМП открыл люк, забрался внутрь, нажал  ногой на педаль газа  и, через тягу, соединилась одна человеческая сила и сотни лошадиных. В машине времени тот же принцип, ничтожная энергия человека посредством пространства соединяется с энергией времени и возникает судьба. Получается, пространство - это та тяга, которая соединяет время и его двигатель. Получается, человек соединен с этой невероятной силой, он обладает всей полнотой энергии времени. Стоит только нажать на газ. Но где эта педаль в машине времени?  Что-то незаметно ее. Не может человек горы сдвигать и моря высушивать. Ну а рискнуть жизнью, причем добровольно? Какая же для этого нужна сила?

Подойдите на улице к прохожему и попросите 100 рублей. Вам вежливо скажут, что дураков нет, и плюнут в физиономию. Обязательно плюнут. А Сашка добровольно поклялся отдать свою жизнь. В присяге армии США клятвы отдать свою жизнь нет. А в тексте воинской присяги  СССР черным по белому написано: « Я клянусь…до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту своей Родины…защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над  врагом».  Не сто рублей отдать, не тысячу и не миллион, а жизнь! И за что? За какую-то Родину и народ. Деньги, они в кармане, их можно пощупать, прижаться к ним щекой, купить на них хлеба и сыра. А что такое Родина и народ? Их не пощупаешь и сыра на них не купишь. Где еще найти такого дурака,  как Сашка, который поменял бы жизнь на неизвестно что? Но таких выходит из военных училищ по десятку тысяч в год. Эти люди не променяют не ощущаемые Родину и народ на мягкие американские джинсы и приятно хрустящие деньги и, даже на свою жизнь. Во время Великой Отечественной нажали такие же, как Сашка, на педаль газа машины времени, и фашизм в Европе – в далеком прошлом. Наверное, эти люди и обладали полной  энергией времени. Сашка еще такой энергией не обладает, но его обучили искать эту самую педаль.

Только у машины времени заднего хода нет, не придумали еще конструкторы и не поймешь, поначалу, то ли ты застыл, а другие тебя обгоняют, то ли остальные стоят, а ты вперед вырвался. Пролетели четыре года – не заметил.

Одноклассникам его, на гражданке, в ВУЗАх, еще год учиться. Вроде бы обогнал. А может быть, наоборот, застрял? Загонят его в дальний гарнизон, выйдет он на пенсию через двадцать лет капитаном, если повезет и не сопьется. Бывает, довольно часто, и такое. Что там впереди?

Когда поезд заходит в тоннель, то окутывает его со всех сторон тьма. Мелькнет где-то, сзади, как прощальный привет, солнечный луч, пробившийся через въездную арку и все – прощай подъем на гору, здравствуй скорый спуск. Стук колес поезда в тоннеле особый, звук отражается от бетонных стен и заполняет все пространство вагона, не дает заснуть, мешает сосредоточиться. Даже ложка в стакане с чаем начинает стучать как-то по иному, как колотушка сторожа, предостерегающе осторожно. Возникает ощущение какого-то безвременья, бесцельности. Но вот миг и прошивает иголка поезда гору, выносит локомотив вагоны с людьми под свежие струи дня, свежий ветер врывается через открытые окна, и вновь улыбаются пассажиры, и ложка в стакане звенит теперь, как хрустальный колокольчик – весело и задорно.

Ночь это тоже тоннель. Мелькнет где-то слева последний луч огромной звезды и погружается поезд во мрак. Прощай, Солнце, заходящее на  западе, и здравствуй Солнце поднимающееся на востоке! А между этими двумя, «прощай» и «здравствуй»,  тоннель ночи. Ночью за окно не посмотришь, кругом тьма. Мыслью не зацепиться за окружающий мир, мысль уходит внутрь, возбуждает воображение, будит самые потаенные мечты, загнанные в дальние углы сознания. Ночью человек засыпает, земные ощущения и тревоги пропадают, появляются новые - тягучие и непонятные сны терзают теперь  напрямую душу и кажется не будет этому конца. Но с первым лучом  восточного, нового Солнца загорается новыми красками старый мир и вырывается из мрачного плена сна к насущным земным заботам человек.

Весной 1984 года Сашка, тогда еще выпускник средней школы № 14 ехал вот также в вагоне поезда, смотрел в окно и с тревогой думал о предстоящей жизни. Прошло четыре года обучения. И снова Сашка, и снова выпускник, и снова вагон поезда, и снова бесконечные, как железнодорожное полотно, думы. На выпускном школьном балу говорили им родители и педагоги, что выпускают их в большую, взрослую жизнь. Курсантские годы этой жизни пролетели, теперь снова выпуск. Выпуск на второй уровень взрослой жизни.  Их любимый педагог – подполковник Крутов Анатолий Силантьевич, сказал как-то, что есть еще один уровень взрослой жизни – третий, он же последний – война.

А впереди, за окнами вагона, зашедшее за горизонт солнце, временно погрузило все в тоннель под названием ночь. В соседнем  купе студенты надрывно пели песню: «Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал…»,  кто-то оживленно разговаривая о диалектах народностей пушту, неспешно шел курить в тамбуре, а сосед по купе, толстый и лысый железнодорожник  Петр Никодимович, постоянно вытирая вспотевшую шею и жуя завернутую в дорогу курицу, одновременно рассказывал Александру анекдот о конечной точке их путешествия: «Город этот основали еще при царе. Первоначально  назвали его  «Пушка». И вот, однажды, прислали нового царского наместника». Петр Никодимович описывает вокруг своего лица ножкой от курицы окружность,  делает губы трубочкой, желая этим, видимо, показать, какой царский чиновник толстый, важный и обжора, продолжает: « Призывает наместник этот своего помощника и говорит:  «Поедешь в Кушку…». Его помощник поправляет: «Ваше сиятельство, не в Кушку, а  в Пушку». А тот снова: « Поедешь в Кушку…». Помощник снова поправлять лезет, а наместник ему: «Не кизди, кожалуйста и выслушай, наконец, мои указания!  После этого помощник поехал  уже в Кушку!». На этом месте Петр Никодимович, в бессилии от смеха,  роняет кусок курицы на стол и беззвучно смеется, задыхаясь и прикладывая левую руку к груди; немного придя в себя, он  придвигается ближе, и выдавливает из себя: «Представляешь, так и говорит – не кизди кожалуйста…». Чувствуется, что если бы не сидевшая напротив благообразная дама средних лет, железнодорожник раскрыл бы лейтенанту, как должны были бы звучать последние два слова на самом деле. Дама презрительно смотрит на Петра Никодимовича, затем, снисходительно,  на Александра и выходит из купе, а рассказчик снова заходится в неудержимом, заразительном приступе смеха.