… Друзья пришли звать Андрея на природу, что по местной традиции означало пьянку с условной рыбалкой и обязательными шашлыками. Отказаться было неудобно, и уже через три часа, в сумерках, он сидел у ярко пылающего костра и рассказывал одноклассникам про то, как снимался в кино самым крупным планом. Если бы он не перебрал, он бы так не расхвастался.
Видать, сильно, потому что главная завистница и сплетница их класса Нинка Чепурная съехидничала:
- А если ты так режиссёру понравился, чё ж он тебя в другое кино не позвал?
- Я же демобилизовался, а он моего адреса не знает! – вдруг расстроился чуть не до слёз Андрей, и, машинально опрокинув очередную рюмку водки-палёнки, совсем раскис и замолчал.
Он согласился на природу в тайной надежде встретить здесь Аллу. А она, оказывается, со своим курсом, а значит, с рыжим-очкастым, сейчас в Тамани, на уборке винограда.
Другие девчонки его не интересовали, и уж тем более Катька, которая сидела рядом и прижималась к нему мягким и горячим, как снятый с противня пирожок, боком, подсовывая на закуску то помидорчик, то кусочек колбаски.
Высокая желтая нота... Ван Гог или Сенека, гений или старый пьяница? Решать вам! Читайте.
Он отодвинулся от неё, тяжело поднялся и побрёл к речке, надеясь с помощью холодной воды слепить из каши в голове хотя бы твёрдый ком. Когда разделся и вошел в белёсое жидкое молоко, укрытое полосой тумана, стало легче, хотя вода показалась совсем не холодной: не Волга же, в самом деле, да и только конец сентября! Вынырнув, он с облегчением почувствовал, как прошла тошнота, и голова прояснилась. Зато появилась другая проблема: рядом плескалась бесстыжая Катька и норовила прижаться к нему пухлой голой грудью. Сначала Андрей испугался, потом вспомнил, что она вроде плавает, по-собачьи. Но разве бросишь её, дурищу, в ночной реке? Схватив вялую покорную руку, он поволок Катьку к берегу.
Пробираясь впотьмах сквозь острые сухие камыши, они вылезли в незнакомом месте. Костёр светил так же далеко, как осенние звезды в небе, трава мягко курчавилась под ногами, и когда Катька с глупым хихиканьем упала, потащив за собой спутника, он не сделал ни малейшего усилия, чтобы удержаться на ногах.
... А в январе на стене клуба сахарного завода появилась афиша: «Кинофильм «Спасатель». Сеансы в 9, 15 и 19 часов».
«Мама, мама, "Спасатель!" – так и подмывало его заорать во всю глотку ещё на улице, но калитка, на которую он вчера поставил новую тугую пружину, вдруг щёлкнула киношной хлопушкой, и, хоть сердце зашлось от сладости воспоминаний, отрезвила его.
На утренний сеанс Фолерант пошёл один.
Он сидел в пустом зале, куда забрели по пути из сберкассы два пенсионера, и, задержав дыхание, ждал знакомую пристань, военный оркестр, ждал себя! А пока во все глаза смотрел на артистку Друбич, которая из невзрачной девчонки превратилась в писаную красавицу. Конечно, страдала её героиня от глупости и по пустякам – всё у неё в порядке: муж-квартира-машина, а она недовольна, мало того, от хорошей жизни вздумала ковырять гвоздем резиновую лодку и топиться! Хорошо, что этот гвоздь вовремя разглядели в бинокль с берега!
Увлекшись сюжетом, Андрей уже забыл, чего ждёт, и вдруг – как бритвой по глазам: во весь экран – его лицо! Чужое, красивое, киногеничное, как сказала тётка-помреж. Молодец-оператор, взял в самый крупный план! Он с гордостью обернулся на зал, увидел придремнувших старичков, а вернувшись, обнаружил на экране только хвосты чаек в синем небе. Как? И это всё? Взлетел в воздух, махнул шапкой, и растаял? Кино поехало дальше, уже без него?
Гремел военный оркестр, главный герой говорил Друбич: «Знаешь, у меня лучше этой ночи уже ничего в жизни не будет», катер с новобранцами отчаливал от причала, лица удалялись, вон, кажется, мелькнул похожий профиль, «ну, приближай, приближай!» – упрашивал он оператора. «Фильм снят на плёнке Шосткинского комбината «Свема». Это что, конец? Так быстро?
На дневном сеансе рядом сидела мать, он посматривал на неё, видел, как отшатнулась она от экрана, напуганная и обрадованная его лицом, как сильно сжала ему руку.
Вечером, в шумной толпе одноклассников, испортивших всё настроение бесконечными «когда», он почувствовал себя звездой, не смотря на заявление завистницы Чепурной, что раз в титрах фамилии нет, значит, артистом он не считается.
- Ты такой фотогеничный! – визжали после сеанса девчонки, включая Катьку, с которой он не виделся с той самой ночи. Он старался не пересекаться с ней взглядом, хотя она всё-таки успела к нему прижаться и прошептать с намеком:
- Ты тоже мой спасатель!
Андрей сделал вид, что не расслышал, отказался обмыть «это дело» с друзьями, а когда дома посмотрел в зеркало, увидел на бледном лице ярко-пунцовые щеки и горящие глаза. Он умылся холодной водой, но стало ещё хуже, к тому же разболелась от мыслей голова.
Продолжение следует.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать автора! Подписывайтесь, ставьте лайки и комментируйте. Делитесь своими историями!