Глава 48
Диана
Пока Митрофанов с наслаждением хлебал суп, я ответила на телефонный звонок.
– Диана, это Андрей Ветров. Я никак не могу дозвониться до Нади. Если вы вместе...
– Я всё ещё дома, в офисе буду позже. Вчера ты тоже искал жену. Она не приходила домой? Вот бестолочь!.. Хм... Не волнуйся. Наверное, она чем-то очень занята. Наверное, ей пришлось уехать по делам компании… – я тут же прикусила язык, поскольку Андрей тут же сказал:
– Надя же уволилась.
– Что? Когда? – мне пришлось строить из себя удивлённую, чтобы не выглядеть глупой в глазах Андрея. – Наша работа не то, что можно легко бросить.
– Послушай, Диана, – печально произнёс Андрей.
– Да?
– Ты вечером свободна? Мне надо с тобой поговорить.
– Да, хорошо. Встретимся. Не волнуйся.
– До встречи.
Я положила телефон и крепко выругалась. Да что же такое происходит, а? Надя не ночевала дома! Похоже, их роман с Елисеем всё-таки вернулся к тому, на чём они остановились, когда жили вместе и были, само собой, близки.
***
Надя
Мы застряли на этой лесной дороге, как оказалось, надолго. Уже начались сумерки, на панели приборов появилось сообщение, что заканчивается топливо. Если так дальше пойдёт, мотор остановится. Печку придётся выключить, чтобы не посадить аккумулятор, и тогда мы с любимым замёрзнем.
– Почему они всё ещё не приехали? – спросила я вслух.
– Они сказали, что могут задержаться, – ответил Елисей. – Скоро приедут. Я хотел взять тебя в путешествие. А приходится смотреть на снег здесь.
– Здесь тоже неплохо, – заметила я, ощущая, как очередная волна дрожи пробегает по телу. Не от холода пока ещё, а от его предвкушения. Снаружи становилось всё морознее, снег продолжался. Если мы не сможем отсюда выбраться ещё часа три, машина превратится в большой сугроб, а мы с любимым в две сосульки.
– Эвакуатор скоро придёт, – сказала я, стараясь убедить в этом не только Елисея, но и себя. – Ждать осталось недолго. Здесь, правда, хорошо.
Я сидела и тряслась, сжимая пальцы в кулаки и разжимая. Любимый заметил это, положил свою ладонь, накрыв сразу обе мои.
– Почему у тебя такие горячие руки? – спросила я.
– Придвинься ближе, – попросил он.
Я прижалась к нему.
– Ты весь в холодном поту. Тебе холодно? Ты горячий. Ты весь горячий. У тебя высокая температура.
– Погрейся, – слабо улыбнулся Елисей.
– Что?.. Меня лихорадит, я горячий. Можешь погреться об меня. Тебе тепло? В твоих руках жар становится прохладой. Я счастлив. Мне хорошо…
Но не прошло и нескольких секунд, как Елисей вдруг зажмурился, а потом начал стонать. Я вдруг поняла, что ему очень больно.
– Что случилось? – спросила беспомощно. – Милый, где твои лекарства?
Я сунула руку в карман его пальто. Вытащила бутылочку. Она оказалась пустой.
– Они закончилось? – изумилась я. – Как это могло произойти? Как ты мог остаться без лекарства?
Елисей не отвечал. Его скрючило от боли.
– Посмотри на меня. Посмотри на меня, – попросила я, взяв его лицо в руки. – Пожалуйста, посмотри. Ты меня слышишь?
– Я хочу закрыть глаза на твоих руках, – сказал любимый. – Хотел быть с тобой. Теперь всё хорошо, – его слова звучали отрывисто, прерываемые тяжёлым дыханием. – Хорошо…
– Нет. Нет… – я ощутила, как слезы хлынули из глаз. Елисей потерял сознание. Или… умер?! – Не здесь. Не так. Ты не можешь так умереть. Я не могу тебя так отпустить. Так не может быть. До сих пор я не говорила о своей любви. Ты не знаешь, как я была счастлива с тобой, – говорила я, сдерживая рыдания. – Как билось моё сердце. Я никогда не могла этого выразить. Не умирай. Я люблю тебя. Пожалуйста, не умирай! Возьми мою любовь с собой. Не умирай. Ты должен быть сильным. Ты меня слышишь? Ты не можешь... Не можешь...
Я не знаю, когда затихла и замолчала. Погрузилась в какое-то тяжёлое беспамятство. Очнулась, когда услышала голоса неподалёку. Заметила, как мелькает оранжевый проблесковый огонь. Эвакуатор приехал. Один мужчина говорил другому:
– Где-то лет двадцать назад тоже было много снега, как сейчас. Пришлось немало заносов разгребать.
– Помню. Когда снег весной сошёл, мы нашли в машине мужчину и женщину, они умерли в объятиях друг друга.
– Здесь всё нормально, – я увидела, как один из незнакомцев смахнул снег с лобового стекла, посмотрел внутрь. – Они живы.
Открыв глаза, я увидела, что по-прежнему держу голову Елисея в своих ладонях.
– Давай, вытащим их, – сказал мужчина с эвакуатора.
– Не умирай. Я люблю тебя... Не умирай… – снова стала повторять я, словно заклинание.
***
Диана
Андрей написал, что будет ждать меня дома в 19 часов. Когда я приехала, он стал наливать чай, выглядел хмурым и подавленным.
– Так что... Никаких известий до сих пор? – осторожно спросила я. – Может, хоть что-нибудь?
Хозяин дома не ответил. Я решила сказать ему комплимент, чтобы ободрить немного:
– Независимо от обстоятельств, ты всегда опрятный и неразговорчивый. Так о чем ты хотел со мной поговорить?
Андрей молча вытащил из кармана джинсов визитку и положил передо мной. Там было написано: «Елисей Максимович Радугин. Профессор», а ещё телефоны, полное название университета.
– Я не знаю, кто это, – солгала я, понимая, что моё признание только обострит ситуацию и сделает Андрея ещё несчастнее. Он может решить, будто мы с его женой заодно. Она изменяет, я покрываю.
– Это первая любовь Нади, – грустно сказал собеседник. – Надеюсь, ты расскажешь мне всё, что знаешь.
– Я ничего не знаю, – снова солгала.
– Я знаю, что он скоро умрёт, – произнёс Андрей, глядя мне в глаза. – Надя изменилась из-за этого.
Он помолчал, а потом стал задавать прямые, в лоб, вопросы:
– Где? Когда они встречались?
– Я не знаю, – продолжила я упрямиться. – Я встретила Надю, когда заходила в телестудию. До этого я только слышала, как она об этом говорила.
– Надя упоминала о нём?
– Однажды, когда напилась... она его вспоминала.
– Что она говорила?
– Сказала, что он обезумел. Что спятил, предложил ей жить с ним. Это единственное, что он сказал, – произнесла я.
Взгляд Андрея как-то резко вспыхнул и тут же погас:
– Он сказал, что хочет жить вместе? С Надей? – его лицо стало жёстким. – Этот тип?
– Ну да, он так сказал, – растерянно повторила я.
***
Елисей
Я с трудом открыл глаза. Думал, что там, в машине, умираю. Даже, кажется, успел попрощаться с Надюшей. Но теперь очнулся, посмотрел вокруг. Заметил Костика в белом халате и понял, где нахожусь. Больница. Заметив, что я пришёл в себя, друг подошёл ко мне, склонился.
– Костик… Я ещё жив?
– Ты уже умер, несчастный. Это небеса, а я посол из ада, – проворчал друг.
– Почему посол из ада на небесах? Он должен быть в аду. Мошенник. Не понимаю, как ты мог стать доктором, – проговорил я, стараясь пошутить.
– Дать тебе воды? Хочешь пить?
Я кивнул.
– Почему тебя привезли из какой-то глуши? Хотел замёрзнуть до смерти в снегах? Если не хочешь лечиться от рака, то не лечись. Но тогда тебе придётся остаться в больнице. Будешь получать небольшую дозу обезболивающего и считать дни до смерти, – продолжил бухтеть Костик. – Я тебе даже календарик принесу.
– За то, что я буду занимать койко-место в больнице и не получать лечения, тебя уволят, пройдоха, – ответил на его гневную речь.
– Надя просидела возле тебя всю ночь и только что ушла. Радуга… Есть вещи возможные и невозможные. Даже если сделать невозможное вдвое меньше, от этого оно не станет менее невозможным.
– Знаю. Я всё хорошо понимаю.
– Хорошо? Насколько? – недоверчиво спросил друг.
– Надюша… Мне не надо от неё больше ничего невозможного. Теперь, даже если я умру прямо сейчас, не буду ни о чем сожалеть. Потому что я счастлив. Счастлив.
Костик не выдержал моих слов и протопал к выходу. Я посмотрел на дверь и хмыкнул, едва хватило сил:
– И он собирался мне дать воды. Жулик.
Я закрыл глаза. Снова услышал, как Надя, гладя моё лицо своими маленькими пальчиками, плачет и приговаривает: «Не умирай... Я люблю тебя...» Широко улыбнулся. Пожалуй, на свете мне больше ничего не нужно.
К обеду мне стало намного лучше. Смог одеться и решил вернуться домой. Взял телефон, посмотрел на экран. Первое сообщение. «Почему твой телефон отключён? Разве ты ещё не вернулся? Почему ты не идёшь домой, негодник?» – это мама. Второе сообщение. «Эй, гулёна! Куда ты делся? Ты же не сбежал с Надей?» – это Лёха. Третье сообщение. «Маша приехала», – это жена.
Прочитав, я замер. В моей жизни, и так сложной донельзя, всё осложнилось ещё сильнее.
***
Надя
Когда я вернулась домой, то застала Андрея сидящим в гостиной на диване. В полной тишине, даже телевизор не включил.
– Ты вернулась? – спросил он, когда вошла в комнату. – Я так задумался, что даже не заметил, как ты пришла. Устала? Умывайся и ложись спать.
– Не хочешь спросить, где я была? – задала я вопрос.
– Поговорим об этом завтра, – грустно ответил муж.
– Эти два дня я провела с мужчиной. Об этом надо поговорить прямо сейчас. Не притворяйся, что ничего не произошло. Это не так. Я встречалась с ним у тебя за спиной, даже когда ты узнал. Всё должно было закончиться до того, как стало известно. Даже когда я увидела его визитку у тебя в бумажнике, я не прекратила этого. Я очень хотела прийти в себя. Но в один момент, не осознавая, вдруг оказалась рядом с ним.
Андрей криво и безрадостно усмехнулся. Потом посмотрел на меня полными злобы глазами:
– Пусть всё прекратится сейчас. Немедленно!
– Поздно, – ответила я.
– Почему? Почему?! – закричал он.
– Когда мы жили вместе, я всегда думала о нём. Очень скучала. Прости меня.
Андрей решительно подошёл ко мне. Встал в метре и сказал:
– У тебя был человек... Есть человек, которого ты не можешь забыть. Я это знаю. Когда мы впервые встретились, ты была потерянная, потому что он тебя бросил, и ты не знала что делать. Я тот, кто поддержал тебя. Ты это помнишь? Даже когда мы стали жить вместе, я знал, что ты не сможешь легко забыть его. Несмотря на это, всё было хорошо. Я хотел, чтобы ты потихоньку забывала его. Была со мной, заботилась обо мне. Любила меня. Поэтому я был счастлив. Не ты ли говорила, что он очень болен? Я думал об этом. Если люди грешат, они попадут в ад. Если они больны, то попадают в больницу. Если они грешны и попали в преисподнюю, то это их проблемы. Так я считаю. У меня было много времени на раздумья. Я думал и о нашей ситуации. О его доводах, и о моих. Конечно, я принимаю решение исходя из собственных перспектив. Но всё же рассматриваю их.
Андрей хотел сказать что-то ещё, но внезапно развернулся и ушёл в спальню. Я поняла вдруг: он не хочет, чтобы видела его слёзы. Он же такой сильный.
