За окном багрово полыхал закат, тщетно борясь с подступающими сумерками. Я смотрела в эти глаза, полные усталой обреченности и тихого смирения с несправедливостями этого мира. Но на самом дне этих прекрасных карих очей ясно сияло гордое достоинство.
- Как, ну как ты могла?! - Твои подозрения для меня больны и обидны. Ты всегда можешь со мной поделиться болью, проблемами, печалями.. - Ну скажи, зачем?! - Ты с легкостью доверяешь мне свою дочь, а сейчас подозреваешь в подлой, мелочной, низкой краже? - Мия, где отбивная?!, где отбивная? - Она оскорбленно отвернула от меня свою рыжую морду, всем видом давая понять, что продолжать этот разговор больше не намерена. Мне стало стыдно. Ну Бог с ней, с этой отбивной ! Ее могла по ошибке съесть дочкины подруги, неугомонные дети. Да мало ли куда могла деться еда? В конце концов Мия такса, а не коза отпущения! Я пошла вон из комнаты, по пути обдумывая план примирения. Прикрывая дверь, заметила молниеносное движение лапой, которым моя такса мастерски отправила пустую тарелку из-под отбивной раздора под диван. На умной морде ясно читалось ироничное: "Купилась! Как маленькая!"
