Заунывное пение вновь донеслось до её ушей. Оно исходило из самого правого угла комнаты, где располагался ещё один стол, но гораздо выше и уже, чем тот, что находился левее. Он походил на высокую каменную скамейку. Над ним не было древних надписей, лишь выщербленная краска украшала каменную стену.
— Иди ко мне... — вновь раздался скрипучий шёпот и Мира шагнула к узкому столу.
Как только она приблизилась к нему почти вплотную, на столе, будто из воздуха, появилась старинная книга с потемневшей обложкой и небольшая шкатулка, больше напоминавшая своим размером брелок для ключей.
Страницы книги зашуршали, твёрдая обложка с громким стуком ударила по столешнице и знаки, написанные на пожелтевших от времени страницах загорелись, ослепляя испуганную девушку.
От неожиданности Мирослава вскрикнула и зажмурилась. Звук её голоса долетел до самой крыши древнего храма и рассеялся по помещению звонким эхом. Когда же она всё-таки открыла глаза, сияли не только надписи в книге, но и маленькая шкатулка, лежащая рядом.
— Твоё... — пробормотал всё тот же скрипучий шёпот, — бери...
Рука девушки сама собой прикоснулась к сияющему предмету. Её будто ударило током и она едва удержалась на ногах, схватившись за край каменной столешницы. Перед ней залетали сияющие огни, очень похожие на те, которые раньше были в небе. Они издавали заунывные звуки от которых, почему-то, хотелось расплакаться.
Искорки всё летали и летали, то приближаясь к ней, то наоборот, удаляясь к самому потолку. Мира неотрывно смотрела на них, ощущая, как страх постепенно отпускает её, уступая место любопытству.
Наконец, огоньки завершили только им известный танец, один из них подлетел к девушке и опустился на протянутую ладонь. Сила внутри Мирославы встрепенулась, распушилась ещё больше и потянула сверкающие нити к сидевшему на ладони огоньку.
Искорки, летающие рядом, будто только и ждали этого момента. Они подлетели ещё ближе и Мира охнула. Жар бегущих по телу огоньков обжигал, заставляя её тяжело дышать и морщиться, будто от боли. Она тяжело вздохнула, по её спине побежали капли пота и девушка без сил опустилась на покрытый мхом пол.
Мирослава не знала, сколько она пролежала в забытьи, но когда распахнула глаза - из окна в потолке всё также лился солнечный свет. Девушка поднялась с пола, отряхнула платье и посмотрела на стол.
Шкатулки на нём уже не было, лишь раскрытая старая книга смотрела на неё пожелтевшими от времени страницами. Огней тоже нигде не было и Мира даже подумала, что ей это попросту привиделось от страха.
Она прикоснулась к старым страницам и книга поднялась в воздух. От неожиданности девушка опять плюхнулась на пол, больно ударившись о край каменной столешницы.
На руке сразу же налился небольшой синяк и появилась припухлость. Мира ойкнула, рассматривая ушибленное место. Она уже представила, чем нужно будет обработать свою руку, как вдруг по руке пробежал не один десяток огоньков и синяк растворился, будто его никогда не было.
"По-моему, я схожу с ума," — подумала она, прикасаясь к коже и не чувствуя никакой боли.
Книга, всё также висевшая в воздухе, зашуршала страницами, будто поняв, что Мирослава больше не смотрит на неё. Девушка подняла голову и вздохнула. Если она кому-нибудь об этом расскажет, её точно примут за сумасшедшую.
Между тем на страницах старинной книги появились какие-то картинки.
Храм был другим. Одного взгляда на эти стены, изображённые в книге, было достаточно, чтобы понять - здание когда-то поражало своим величием. Вокруг него сновали какие-то люди.
Раздался тихий шелест страниц. Мира смотрела на изображение широко распахнутыми глазами. В центре второго помещения, где располагался алтарь, лежала большая куча серебристого цвета кандалов, над которыми стоял пожилой мужчина в чёрном длинном балахоне.
Он что-то беззвучно шептал, если судить по приоткрытому рту и свитку в его руке.
"Возможно, это какое-то заклинание," — подумалось девушке в тот момент.
На следующей картинке кандалы уже засияли лунным светом, рассыпая вокруг себя целый ворох серебристых искр. Мужчина в чёрном балахоне, вероятно, оказался смертным, потому что на следующем изображении он лежал на пороге храма. Его веки было плотно прикрыты, а руки безвольно свесились со ступеней.
Шелест страниц и вот перед лицом Миры уже возникла та комната, которая сейчас была полна скелетов. Она узнала её по оставшейся краске на стенах и широким окнам, расположенным высоко над полом.
В комнате сидели закованные в кандалы узники. По их лицам было понятно, что они невероятно мучаются, а скорее всего испытывают невыносимую боль. От серебристых браслетов, соединённых тонкой цепью, исходило едва заметное сияние, на которое люди смотрели с застывшим на лицах ужасом.
Мирослава потёрла глаза. Перед ней расстилалась история древней постройки. Неизвестно, какой век был на этих картинах, но если судить по тому, как изменился храм за это время - возможно прошло пару веков.
— Итак, какой-то мужчина заколдовал кандалы, — задумчиво произнесла она, переводя взгляд на окно под потолком. На улице уже смеркалось, — и сам, похоже, умер. Кого они держали в этой комнате? Вряд ли простых людей, ведь тогда хватило бы обычных верёвок...
Следующая картина немного проясняла ситуацию. Люди, сидевшие в той комнате, взмахивали руками и сыпали искрами, похожими на те, что появляются из пальцев Миры. По их открытым ртам и перекошенным от ярости лицам становилось понятно - они либо сыплют проклятиями, либо кричат от боли и ужаса.
Снова шелест страниц и Мира наблюдает всё то же помещение. Люди, сидящие на полу один за другим берут в руки маленькую шкатулку и что-то шепчут над ней, прижимая холодный металл к побелевшим губам.
— Они передают свою силу шкатулке, — прошептала девушка и прижала руки к пылающим щекам, — выходит, теперь эта сила во мне?
Мирослава задумчиво потёрла лицо. Теперь становилось понятно, почему её магия говорила о том, чтобы она шла сюда одна.
Следующая картина имела зловещее название, таившее в себе особый смысл. "Прощание" - так было написано на каком-то древнем языке, который Мира, на своё удивление, с лёгкостью прочитала.
Заходившие в храм люди показались ей смутно знакомыми. Будто когда-то она точно их где-то встречала, но вот где... Мира внимательно всмотрелась в изображение.
Люди действительно прощались. Они толпой зашли в комнату к узникам, на их лицах застыли злорадные усмешки. Кто-то даже пнул одного из заключённых. А на следующем изображении они также злорадно махали закованным людям руками.
По спине Миры пробежали мурашки. Казалось, она уже знала, что увидит на следующей картине и даже зажмурила глаза. Шелест страниц донёсся до её ушей и она приоткрыла один глаз. Перед ней возникла всё та же комната, только люди уже не кричали и не сыпали искрами. Они лежали вповалку, поджав под себя руки и ноги.
Книга вновь зашелестела страницами и теперь Мира увидела не картины, а написанный пером мелкий убористый текст. Он засиял и к рукам девушки потянулись тонкие золотистые нити. Они коснулись кончиков её пальцев и побежали по телу. Мирослава задрожала, ощущая как сила внутри неё становится ярче, надувается как воздушный шарик и рассыпает вокруг сноп разноцветных искорок.
Когда золотистые нити превратились в тоненькие ниточки, а затем и вовсе растворились в воздухе, книга с грохотом захлопнулась и упала на стол. Мира поднялась с пола, отряхнула с книги пыль и прижала к груди. Почему-то ей отчаянно не хотелось оставлять её здесь.
Она в последний раз оглядела мрачное помещение и вышла на улицу. Солнце уже скатывалось к горизонту, оставляя позади себя розоватые полосы. Где-то в небе показался мерцающий круг луны.
Едва она прошла несколько метров, как позади неё раздался грохот и страх разом окутал девушку. От неожиданности она вскрикнула и обернулась. Некогда величественный храм превратился в гору грязно-бежевой пыли, которую тут же подхватил порыв ветра.
