Это была очередная августовская ночь, ничем не отличающаяся от других. Но каждый солдат специальной роты, спускающийся по оврагу к пойме Миуса, невольно морозно поеживался от мандража! Ощупывал еще раз оружие, боеприпасы, разложенные по патронташам и гранатным сумкам и просто по карманам. Не рассыпались ли патроны в кармане, плотно завернутые в бумагу и не будут ли они звенеть при перемещении в ночи!? Котелки, противогазы, "мыльно- рыльные"- все оставили они своим товарищам. В бой брали только оружие, боеприпасы и сапёрные лопатки. Сидоры и скатки плотно притянули к телу, чтоб не болтались на бегу. Проверенное уже не в одном бою оружие было тщательно почищено и еще раз подогнаны индивидуально все части. Оружейные ремни были плотно накинуты на приклад, чтоб не звякали скобы. Штыки, у кого были винтовки, отстёгнуты и воткнуты или за пояс, или в голенище сапог. Вести прицельный огонь на дальние дистанции не придётся - оружие нужно для ближнего боя в траншеях. А винтовки пристреливались со штыком, поэтому для стрельбы с дальних дистанций штык должен быть пристёгнут обязательно!
Все солдаты роты не раз уже бывали в боях, все они были отобраны из разных подразделений и занимались по индивидуальной программе в прифронтовой деревушке Мартыновка, почти не тронутой войной и расположенной в балке с мелкой речушкой Ясиновкой. Склоны поймы этой речушки походили на пойму Миуса, в уменьшенном варианте. Здесь они и проводили занятия до седьмого пота! Тем было немного: преодоление инженерных заграждений, штурм укрепленных пулемётными и артиллерийскими позициями высот, реконгсцинировка и изучение немецких полевых фортификационных сооружений и тактики боя.
Все детали сегодняшнего боя согласовывались со многими подразделениями индивидуально, на уровне командиров рот. Командир что-то согласовывал с сапёрами, что-то с миномётчиками и артиллеристами. Солдаты же вопросов не задавали - и так было понятно к чему их готовят! Берега Миуса не раз переходили из рук в руки, немцы тут создали колоссальную укрепленную линию, которую они называли и «восточный вал», и «колоссаль» , и «миус-фронт». Откатившись сюда от Сталинграда, на заранее подготовленные позиции, они решили тут окончательно оставить границу Третьего Рейха. С февраля месяца было предпринято несколько попыток прорвать эту линию обороны. Погибло много людей, прежде чем стало понятно, что здесь не просто очередной оборонительный рубеж, что здесь совершеннейшая инженерно- техническая полоса с новейшими разработками. Просто так фронтальным ударом её не взять! И пока Армии, стоявшие по берегам Миуса, пополнялись резервами - в каждой дивизии формировались вот такие специальные группы. Формировались из бойцов прошедших Сталинград, десантников, разведчиков, снайперов - пулемётчиков и опытных сапёров! Их задача: в общей волне наступления влиться в заранее проверенные подготовленные бреши в обороне противника и выбивать укрепленные артиллерийские и пулемётные позиции, расчищая и расширяя проходы для общего наступления.
Места, для вливания в наступления бойцы этих групп выбирали сами, одновременно добывая развединформацию для планирования общеармейских наступлений. Вот и недавно разведотделение спецроты приволокло, в буквальном смысле, из разведки немецкого унтер- офицера. Его не держали ноги от ужаса. В кожаной короткой куртке, какого-то гражданского покроя, с оторванным воротником в одной кожаной перчатке, он затравленно осматривал окруживших его «восточных дикарей», валяясь на полу землянки у них в ногах. Немца выдернули из дозорной ячейки, вынесенной перед первой линией обороны и инженерными заграждениями, расположенную прямо в минных полях. Это был наблюдатель. Его второй номер как раз отсутствовал, а немец грел себе эрзац- кофе на печурке с сухим горючим. Разведчики, оставшиеся прикрывать основную группу, столкнулись со вторым номером. Уничтожить его бесшумно не получилось, и разведчики потеряли одного бойца от открытого шквалом пулемётного огня противника. Поэтому доставляя унтера, бойцы не церемонились. Он быстро дал показания, что на этом направлении немецкие дивизии пополнены эрзац-батальонами, только что прибывшими из Франции и не имеющими еще боевого опыта. Поэтому место прорыва было определено однозначно! Тем более бойцы успели уже изучить все лазейки в минных заграждениях на этом участке.
Направление это было по балке, 1.5 км южнее села Русское. Балку прикрывала высотка выдающаяся вперед на 300 м. и как будто зависшая над всей поймой Миуса. Она соединена перешейком с основным гребнем и похожа на занесённый над Миусом кулак! Этот кулак - господствующая высота над участком обороны около 5 км, в одну и столько же в другую сторону. Напичканная пулемётными и артиллерийскими позициями, а так-же наблюдателями- корректировщиками – она и была первой целью спецроты!
Как её взять без огромных потерь терзали сомнения каждого бойца подразделения. Выражать дельные мысли и делиться планами, созревающими в голове у опытных воинов , с командиром роты и политруком было разрешено любому бойцу, в любое время суток! Хорошо просматриваемая и с нашей стороны высотка, постоянно находилась под наблюдением кого –то из опытных разведчиков роты днём, а каждую ночь сапёры и разведчики искали лазейки в немецкой линии заграждений. Постепенно вырисовался и боевой состав роты и тактика предстоящего боя.
В роту включили, помимо стрелков, отделение сапёров, взвод противотанкистов, пульвзвод и отделение обеспечения. Треть бойцов - стрелков были автоматчики. Отделение обеспечения было самой важной составляющей роты. Так - как, в случае успешного выполнения первой задачи, рота имела и другие задания, отработанные уже только на карте и по результатам аэрофоторазведки. Поэтому боеприпасами рота должна обеспечить себя ни на один день автономного боя. Исключая автоматчиков, которые выполняли основную задачу по зачистке траншей и были «налегке» имея по 4 гранаты РГ-42, три магазина дискового типа к ППШ или по шесть рожковых, штык- нож и всё! Все остальные боеприпасы разделялись по всему подразделению. Нелёгкие патроны 14,7 мм к противотанковому ружью Симонова (ПТРС), распределяли по всему подразделению по 5 шт. каждому, помимо расчетов ружья, второй номер которого нес целую упаковку. Часть бойцов забирала ящики с лентами к пулемёту Максима, часть цинки с патронами 7,62 мм. для этого же пулемета, ДП (пулемёт Дегтярёва) и винтовок Мосина. Остальные забирали гранаты РГ-42, РПГ-40 (противотанковые), взрыватели к ним и прочее… Пулемётчики тянуть только пулемётное- не потянули бы, противотанкисты тянуть только своё- не потянули бы. Поэтому все равномерно распределялось по вещмешкам «сидорам» и укутывалось скатками и утягивалось лямками от пустых противогазных сумок.
А вот уже на месте боя, все эти боеприпасы должны были быть локализованы к старшине, который имел свисток для обозначения своего местоположения. К нему тупо сваливались все боеприпасы по его свистку, а бойцы из отделения обеспечения должны были быстро распределять их по соответствующим подразделениям. К тому - же в их обязанности входило снаряжение лент и «дисков» с «рожками», гранат взрывателями, а боеприпасы к ПТРС и «мосинкам»- в обоймы . От их подвижности во многом зависела боеспособность роты!
Командиром взвода противотанкистов был назначен младший лейтенант Виктор Панин. Прошедший Сталинград, попавший на наскоро формируемые курсы подготовки противотанкистов, вышедшим оттуда младшим лейтенантом, он снова попал на южное направление, в те же Армии и сразу в специальную роту.
Он прекрасно осознавал с кем ему тут придется встретиться! Хотя дыры в обороне к августу немцы залатали необстрелянными подразделениями из Франции, Польши, австрийцами, румынами, но именно здесь, по приказу Адольфа была вновь возрождена VI армия немцев, окруженная и уничтоженная под Сталинградом. Бойцы этой армии, не попавшие в окружение, успевшие вылететь самолётами из котла, бывшие в то время в госпиталях - все они вновь оказались на рубеже армий окруживших и уничтоживших их товарищей в январе – феврале 1943 года в котле под Сталинградом! Этим солдатам с уже выжженными душами, один раз уже побывавшим за чертой и пришедшие на Миус с одной целью - умереть, но отомстить, были особые привилегии! Одеваясь не по уставу, отпуская бороды, они как бы говорили, что им уже на всё плевать и вооружались в основном пулемётами MG-42, MG-34, а это оружие имеет огромную скорострельность и поражающую силу огня! Батальон этих мстителей как раз и держал оборону в направлении действия роты.
Учитывая специфику подразделения Панина, ему по боевой задаче, положено держаться сзади. Так как в бой его взвод вступал только в случае попыток остановить роту танковыми заслонами, или при попытках контратак ими - же. К тому же ПТРС - довольно таки неудобное оружие в плане транспортировки. Хуже транспортировать оружие только пулемётным расчетам Максима. Поэтому в прорыв его взвод войдет сзади всех. Это возлагало на них еще одну, довольно неприятную задачу. Сзади, за ротой, не должно остаться ни одного живого врага. Поэтому Виктор набрал себе бойцов только из тех, кто уже бывал в рукопашных боях. Все солдаты его взвода, кто еще не успел разжиться штык- ножами, плотно обмотали брючными ремнями или бечевой верхнюю часть обычных четырёхгранных штыков от винтовки Мосина, чтоб не скользили, когда будут в крови. Таким образом, получили импровизированные «финки» для рукопашных и добивания противника.
***
Офицерам спецподразделений довели дату ввода их в прорыв. Это было 3.00 утра в ночь с 17 на 18 августа. Начало массированной артиллерийской подготовки по первой линии обороны противника в 4.00 утра и, с переходом вала огня на вторую линию обороны, ввод основной силы РККА в прорыв. За один час нужно сделать бреши в обороне, для прохода других подразделений и по возможности подавить огневые точки!
***
Жара в степи в этом году стояла неимоверная! Как зима с 1942 года на 1943 была аномально лютой, так и лето аномально жарким. После июльской попытки прорыва Миус-Фронта на поле боя осталось много убитых как с одной, так и с другой стороны. За эту неделю все погибшие начали разлагаться. Большинство осталось на немецкой территории, на нейтральной полосе. Каждый день не прекращались работы по захоронению останков, так как дышать в прифронтовой полосе становилось все труднее! По обоюдному негласному согласию подразделения, работающие на захоронениях, не обстреливались днем в нейтральной полосе. Немцы для этих работ пригнали румынских солдат и местное население. Они закапывали особенно переполненные убитыми окопы и рыли параллельно им новые, стягивали останки в воронки, обвязывая их кусками провода «полёвки» и присыпали грунтом.
Бойцы специальных рот по очереди ходили днём в похоронные команды на нейтральную полосу. Работая там, они тщательно изучали местность, осматривались и мозговали, что еще предпринять для облегчения задачи.
Панин, со своими бойцами, тоже раза три ходил на эту неприятную работу. Обмотав кто чем рот и нос, они собирали останки солдат, оторванные конечности на носилки и сносили их в крупные воронки. Если воин попадался более или менее целый старались достать из кармана солдатскую книжку, а потом обвязывали руки или ноги проводом и тоже тянули его в воронку. Погибших сильно раздувало на жаре и у них лопались ремни. Говорят, что у немецких солдат даже выстреливали бляхи с ремня, когда он лопался у раздувшегося на жаре человека. Земля была сильно перепахана взрывами и облегчением было забиться в пустую воронку и, уткнувшись в разрыхленную землю, дышать кисло-пахнувшим степным грунтом с запахом кореньев и перегоревшего тротила.
В Миусе тоже было полно убитых в июле и очень много еще с февральских попыток прорвать оборону. Тогда немцы сгоняли местное население убирать убитых, но земля была настолько промёрзшей, что у и так обессиленных людей, не было сил даже снять первый слой земли, чтоб похоронить их. И если поблизости не было свежих воронок, то солдат просто стягивали на лёд Миуса. В результате уже с весны, после половодья, река стала непригодна и для питья и для купания.
Поэтому, вечером, возвращаясь в Мартыновку, в расположение части, «панинцы» почти бегом добирались до речушки Ясиновки, разувались и прямо в одежде падали в воду, пытаясь смыть с себя все запахи войны! Речка пахла илом, водорослями и камышом и, если ветер не дул со стороны фронта- война как будто отступала!
***
Тяжелы были и занятия в такую жару. До седьмого пота, в прямом смысле. Бойцы учились быстро переделывать немецкие окопы под свои нужды. Нужно было уметь быстро вырыть стрелковые ячейки, в захваченной немецкой траншее, в сторону выбитого противника. То есть практически развернуть линию обороны. Для этого тренировались копать на время. Земля на примиусской земле не подарок. Сланцевые породы синеватого цвета, выступающие на клонах холмов, а кое где и «бетонный» песчаник, разогретые солнцем до такой температуры, что обжигает кожу, врыться в них обычной сапёрной лопаткой за четверть часа - это целая наука! Вот её-то, эту науку, и грызли бойцы, лопаткой, руками, зубами и силой воли, обильно поливая пышущие жаром сланцы потом, моментально на них высыхающим!
Автоматчики до автоматизма отрабатывали выбивание из траншей и огневых гнёзд противника. Разбившись на пары, прикрывая друг друга, пробрасывая гранатами и обстреливая из автоматов, каждый изгиб окопа.
Сапёры, чаще других ходящие в нейтральную полосу, каждую ночь ползали на брюхе по минным заграждениям противника и уже досконально знавшие основное их расположение, несмотря на ежедневное изменение «рисунка» минных полей немецкими сапёрами. Они в темноте уже чувствовали мины «на нюх». Днём они изучали еще раз средства борьбы с передвижными бронированными огневыми точками «крабами», бетонными укреплениями, места закладки зарядов для уничтожения артиллерии противника и прочее…
«Панинцы» еще и еще раз штудировали уязвимые места немецких танков и методы борьбы с ними оружием, гранатами, минами. Отрабатывали быстрое изменение направления танковых заслонов.
***
Наступило 17 августа. Всё пришло в движение. Из тыла подтягивали к линии фронта огромные массы людей и техники. Готовилась техника для наведения танковых переправ. Стянутая со всех соседних направлений артиллерия, находящаяся и замаскированная во всех балочках, ложбинах, пополнялась боеприпасами.
Бойцы спецроты тоже получили боеприпасы, распределили их по своим подсумкам, патронташам, вещмешкам. Плотно пообедав и еще раз, проверив оружие, все получили команду: спать. Пришло время, перед боем, когда каждый остался наедине с собой, со своими мыслями! Писали письма родным, кто-то выцарапывал фамилию на ложке, кто-то уже всё это сделав, лежал просто отрешенно глядя на небо. Никто не спал! Все понимали, что значит «спецрота»! Каждый попал сюда разными путями, каждый знал, что шансов остаться в живых мало и никто из них не отказался!
Уже вечером, в темноте, выдвигаясь к линии фронта, Виктор думал об этом. Почему? Каждый из них уже достаточно хлебнул солдатской судьбы, но никто не станет плестись сзади, чтоб остаться в живых! Проходя мимо скопления войск из молодых, еще не обстрелянных солдат, чем-то бряцающих в темноте, спотыкающихся на кочках, ругающихся, он понял почему. Большинство из них сегодня погибнет, не добежав и до первой линии обороны. И вот от таких, как Панин, зависит, чтоб их погибло как можно меньше, пацанов с едва появившимся пушком под носом, собранных по освобождённым от немцев деревням, селам и городам юга страны! Эти пацаны, как будто понимали его мысли. Они замирали при виде, какого-то подразделения, бесшумно появляющегося из темноты и, не издавая ни единого звука, вновь растворяющегося, как призраки в ночи…
***
Переправившись через Миус, бойцы начали работать. Приблизились вплотную к выбранному месту прорыва, вкопали попрочнее три заранее снятых с колодцев «воротка» и поставленных на козлы. Саперы взяли тросы с воротков с «кошками» на конце (кошка- это металлический зацеп, похожий на корабельный якорь) и поползли к проволочным заграждениям. Передние снимали мины и обозначали вешками коридор, задние тянули тросы. Добравшись до проволочных заграждений, зацепили внатяжку «кошки», продев их через колючую проволоку. Делать все приходилось в условиях постоянного освещения немцами нейтральной полосы, но все отрабатывалось не раз и обошлось без «засвета». Тросы зацепили так-же не потревожив навески из консервных банок- тоже отрабатывалось не раз в тылу. После этого все сапёры отошли на исходную к своему подразделению. Эту военную хитрость бойцы придумали сами. Подтянувшись на расстояние одного броска к проволочному заграждению, передовой отряд из автоматчиков залег по воронкам и впадинам местности в проделанном коридоре. Приготовились и ровно в три часа ночи, несколько солдат начали накручивать тросы на воротки! Грохот банок, навешенных на проволоку и целую секцию с кольями, проволокой и самими банками начало буквально сдирать. Солдаты налегли, и проволоку порвало, образовав большую дыру в заграждении. Немцы открыли ураганный огонь по месту шума, в небо взвилась масса ракет и осветила местность ярким светом. Ничего не понимающие немцы, видели разрыв в проволоке, и не видя, кто его сделал еще несколько минут буквально поливали местность из пулемётов и освещая ракетами. Потом, не видя там никакого движения всё замерло. Рывок и около тридцати автоматчиков оказалось в траншее, разбившись на два направления, они начали быстро выбивать немцев в одну и в другую сторону.
На изломе окопа два бойца, один присел один сверху, бросают за угол по гранате, взрыв, один дает очередь за угол снизу вверх, другой сверху вниз. Рывок к следующему излому. Там очередная пара выходит вперед и повторяет то - же. Если ответвление к пулеметному гнезду его с двух сторон пробрасывают и простреливают две пары и по очереди входят во все разветвления гнезда, выбивая пулемётные расчёты. Постепенно были выбиты все гнезда имеющие возможность бить прямой наводкой по месту разрыва в проволочном заграждении. И пока это место не было пристреляно миномётчиками, в траншею рывками вошла вся рота! Потери были незначительны от пока неприцельного минометного огня.
Виктор ввалился в окоп замыкающим, попав ногами прямо на убитого немца и не удержавшись, грохнулся лицом вниз прямо в жижу из крови и глины. Чертыхаясь, он обыскал немца, вытянул у него плащ-палатку и вытерся, приглядываясь и вслушиваясь. Всё подразделение уже слаженно работало. Правее по окопу солдаты, взяв около 50 метров траншеи, остановились и укрепились. Главная задача была слева: взять господствующую высотку. Там раздавались хлопки гранат и автоматные очереди, крики и мат. В остальном вокруг стояла относительная тишина. Миномётчики потеряли цель и не разбираясь пока в обстановке прекратили стрельбу. К тому же, как позже узнал Панин, немцы уже догадывались о наступлении и отвели основные силы из окопов первой линии обороны, чтоб уменьшить потери от артиллерийской подготовки. Прикрывать первую линию должен был гарнизон господствующей высотки, имевший двухъярусную систему защиты от артналётов, минометных и авиационных бомбардировок. Но так некстати атакованный бойцами спецроты, немцы потеряли это преимущество.
По окопу шла резня! Взяв перешеек, ведущий к высотке, бойцы отрезали гарнизон высотки и закрыли его в ловушке. Автоматчики, простреливая и пробрасывая проходы и забрасывая гранатами «лисьи норы» быстро заняли основной ход сообщения, а стрелки, идущие сзади, зачищали окончательно все стрелковые ячейки, пулемётные и миномётные отводы. Бойцы «панинцы» же тщательно и быстро проверяли всех немцев, тех, кто подавал еще признаки жизни, быстро, не издеваясь, дорезали. Брать пленных сегодня никто не собирался, как ни старался особый отдел заставить командиров приказать бойцам оставить в живых немецких офицеров, особенно наблюдателей, эти просьбы были проигнорированы еще на уровне командира роты и замполита. Получить пулю в спину никто не собирался. Панинцы так- же расчищали траншеи от заваленных взрывами перекрытий окопа, упавших на дно. Немцы накрывали основную траншею окопа листовым железом, укрывали рубероидом и присыпали землёй. Это была и маскировка и укрытие от дождей и солнца и от осколков на излёте. Теперь же окоп, во многих местах, был обрушен взрывами гранат и мешал проходу. Проходы для бега нужны были на второй стадии штурма.
***
Потери были небольшими. Несколько бойцов и замполит.
Замполит глупо погиб при взятии одного из ответвлений окопа. Видимо желая быстро добраться до офицера наблюдателя и лично его уничтожить, он перебежал некоторое расстояние вдоль окопа по открытой местности. Замполит был маленького роста, не обладающий большой физической силой, но бойцы его уважали - он не прятался за их спины и на занятиях «вкалывал» вместе со всеми! Вот и теперь не замеченный никем в темноте и с маленьким ростом, перебегая, он увидел немецкого офицера с биноклем на шее. Он, сходу, подпрыгнув, обрушил сверху вниз в траншею весь свой вес и приложил немцу прикладом ППШ по голове. Так, что у того треснула даже каска вместе с черепом! И всё бы ничего, да немец уже выдернул шнур гранаты, замахнулся и в момент броска «пораскинул мозгами». Граната упала за спиной замполита и оглушенный, в горячке, он не заметил этого. Пока он оценивал обстановку она рванула сзади практически под ногами. Он погиб сразу и упал ногами к ногам убитого им офицера. Погиб еще один боец, выбежавший из-за поворота окопа и попавший под взрыв.
***
Уничтожив весь гарнизон высотки, рота приступила к следующей стадии, разработанной ими операции. Вымазываясь в крови и глине все, кроме наскоро выставленных наблюдателей быстро начали вытаскивать из укрытий второго яруса погибших немцев. Зачистив укрытия, за пять минут до четырех утра было предано по цепи вдоль траншеи о завершении первой стадии. И все от ближнего бойца до самого дальнего на правом фланге, бегом по основной траншее бросились к «лисьим норам». Командир роты убедившись, что все укрыты, подал ракетой сигнал об успешном выполнении первой стадии и о том, что высотка свободна, быстро нырнул в укрытие.
Тут горизонт на востоке осветился всполохами, было такое впечатление, что начался гигантский, фантастический восход. Это начала работать вся артиллерия Южного Фронта стянутая на рубеж от села Петрополье, до села Куйбышево и бьющая в несколько определённых участков в линии обороны немцев прожигая в них брешь. Одновременно с запада, немцы, поняв что высотка ими потеряна и там находятся советские бойцы, начали бить по ней всей своей артиллерией, находящейся в зоне её досягаемости.
Под удар советской артиллерии попала и балка правее высотки занятой панинцами, она прожигала проход для ввода войск. Но, по договорённости с командиром роты, не била по самой высотке.
Панин, забившись в одну из «лисьих нор» с бойцами, видел кусочек неба, который ровно в четыре утра стал ярко красным и часто- часто моргающий яркими всполохами. Потом раздался запредельный вой, в который входили все существующие звуки, улавливаемые человеческим слухом, от самого низкого до самого высокого. Потом он резко провалился, как во сне, и сразу же земля ударила навстречу под ноги. Никто из них не удержался на ногах. Их колотило и мотыляло в стенах норы как в сепараторе. Вход сразу же обвалился, и если бы стены не были укреплены металлическими листами скругленными конусом - их бы сразу же завалило в этой яме.
Снаружи грохот, визг, уханье заполнили всё пространство, кажется, что кроме грохота и огня в мире ничего не осталось. Вся первая линия обороны немцев поднялась в воздух, перемешалась там и, заворачивая рельсы на бревна, которые тут же сгорали, проволоку на рельсы, сплавляя ее в сгустки адским пламенем, рухнула обратно на землю. Тут же снова взлетая от новой волны взрывов, и еще тщательнее перемешиваясь и так много раз, пока уже нельзя было определить в оставшейся чёрной массе, что есть метал, а что есть грунт и камни. Вся органика, попавшая в пламя, сгорела мгновенно. Воздух выгорел большинство оставленных немцами заслонов укрывшихся в «лисьих норах», под землёй, которые не попали под прямые попадания, просто погибли от отсутствия воздуха.
Даже солдаты нашей роты, не находящиеся в самом котле артналёта, чувствовали недостаток кислорода. Удушье, запредельный грохот и тряска подавили волю даже их, прошедших через все бойцов! Панин, предусмотрительно оставшийся у входа, даже сдерживал пару солдат пытавшихся выскочить из укрытия «на воздух»!
Наконец, по какой-то команде, грохот и тряска уменьшились. Артиллерия, по команде перенесла огонь на вторую линию обороны немцев. Это было сигналом. Панин махнул рукой в сторону выхода, кричать бессмысленно – его никто не услышит. Он разгрёб, с ближайшим бойцом выход, первым выбрался наружу. Здесь уже рассвело. Ландшафт сильно изменился. Всё было сметено огненным смерчем. Шквал огня бушевал на второй линии траншей. А в это время в атаку поднялась основная масса наступающих. Тысячи бойцов РККА , волнами вливались в балку расположенную ближе к с.Русское. Минные поля и проволочные заграждения в большинстве своём были уничтожены артподготовкой, но всё же мины остались, остались так же спутанные и сплавленные остатки заграждений из «колючки» и кольев. Осталась так-же масса пулемётчиков немцев, которые были опытными бойцами и, зная о готовящемся наступлении, вырыли противоартиллерийские щели между линиями обороны и в большинстве своем выжившие. Когда шквал артиллерийского огня переместился вглубь обороны, они быстро занимали позиции в сторону наступления.
Собравшись снова в боевую группу, наша рота, оказавшись во фланге первой линии немцев, стала выбивать пулемётчиков в сторону балки, по остаткам траншеи. Началась самая кровавая часть наступления! С высотки хорошо было видно в очистившемся наконец воздухе, как волны наступающих подрывались на противопехотных минах, которые выстреливая из зарядных стаканов, взрывались на высоте 1.5- 2х метров, выкашивая проплешины в массе атакующих. Или нажимные мины, взрываясь под ногами, вздыбливали пыль с кровавыми ошмётками. Начала интенсивно работать немецкая артиллерия и миномёты. Разбрасывая части оторванных тел, воздух снова заполнился взрывами. Волна наступающих начала быстро редеть! И тут ударили пулемёты, с двух сторон балки, перекрёстным огнем, гренадёры батальона мстителей. Бегущих спереди буквально переламывало, разрывая на части и разбрасывая, и разбрызгивая на сзади бегущих. Наступление захлебнулось. Теперь все зависело от быстроты работы спецроты. Чем больше залегшая волна наступления оставалась на месте, тем больше их гибло от артиллерии противника.
Еще не разобравшиеся в обстановке гренадёры, сразу не определились как с фланга оказались советские бойцы. Забрасывая гранатами пулемётные точки, автоматчики добивали немцев из автоматов, вступая кое - где в рукопашные, но будучи налегке легко одолевая ошеломленных гансов. Практически без потерь, потеряв лишь несколько солдат в основном в рукопашных, рота выбила всех пулемётчиков на левом фланге атаки, и бойцы быстро занимали сзади них окопы. Панин, бегущий практически замыкающим, видел совсем еще пацанов с безумными глазами, старающихся скорее забраться в укрытие. Он их затаскивал за бруствер окопа за шиворот, ободранных, с черными лицами и забрызганных кровью. Заметил, что среди них много кавказцев. Здесь наступали дивизии, сформированные под Астраханью из, в основном, жителей средней Азии, практически не говоривших по-русски и до этого не знающих даже, что где-то идет война.
На правом склоне атакующие выбили пулемётчиков сами. Первая линия была взята. Артналёт на вторую прекратился. И все стали ждать подкрепления для штурма второй линии обороны.
Виктор со своими бойцами перебрался на правую сторону балки, в место наиболее вероятной контратаки танками. Там он увидел страшную картину. Пулемётные гнёзда взяли азиаты! Практически никто из них не понимал, почему убивают их товарищей, их родственников, соседей. Ведь все они, в большинстве своём, попадали диаспорами в одно подразделение. Видя, что их близких убивают и, видя кто их убивает, они добирались до своих врагов любой ценой. Переползая по ложбинкам, ямам, воронкам, бросив всё, с одними ножами и «моськами» они обходили пулемётчиков справа-слева. Врывались в ячейки, выбивали у немцев оружие и по пять, шесть на одного валили их на землю. Виктор как раз застал картину, когда трех бородатых немцев, всех обвешенных «обвесом», с двумя ремнями, в которых угадывались воины 6-й армии, прижимали по нескольку человек к земле. И по одному воину постарше, кавказской внешности, что - то громко говоря по своему и перечисляя в своей речи азиатские имена, резали их живьём. Один немец истошно визжал, второй зашелся в ужасе и только разевал рот, третьего ему не было видно, но оттуда уже раздавались только харкающие хрипы. Это было очень символично! Вся немецкая гордость, вся сила голубоглазых арийских ублюдков, вся мощь немецкого оружия наткнулась на обычную азиатскую Кровную Месть! Немец, с ужасом, смотрящий на этих молодых парней режущих его как барана на шашлык, живьем и в сознании, умирая, успел подумать, что лучше бы он пять раз замёрз в Сталинграде или приволжских степях. Придя сюда мстить, он представлял, что умрет, гордо стоя с оружием в руках и не дрогнув перед «восточными дикарями». А эти «восточные дикари» просто отняли у него оружие и зарезали его с позором, как животное!
Чуть ниже по балке остался неуничтоженный артиллерией передвижной дот («краб»). Окруженный со всех сторон гарнизон дота, состоящий из трёх гренадеров, еще вёл огонь в сторону наступающих. Несколько бойцов, обойдя его с флангов, обжигая руки об раскаленные стволы, задрали пулемёты, укрепленные на турели, к верху. Бронированный колпак с закрытым изнутри люком был недосягаем для разъяренных солдат. Они пробовали прострелить из автоматов в бойницы- не получилось. Тогда подтянулись несколько бойцов с «коктейлями Молотова» и начали выливать содержимое бутылок в вентиляционные щели в трубе и в пулемётные бойницы. Поняв, что им грозит, немцы открыли люк и выставили пустые руки, давая понять, что сдаются. Но было уже поздно- солдаты прижали люк распорками из брёвен и подожгли смесь. Немцы кричали недолго, легкие быстро спеклись в адском пламени…
***
Солдаты спецроты, вновь сосредоточились на северном склоне балки, снарядили пустые диски и «рожки», перевязали легкораненых, отправили в тыл «тяжелых» и приготовились к очередному рывку.
Сзади послышалось рычание двигателей- это переправились через Миус и сосредотачивались танковые подразделения. Но они могли пройти только ближе к селу Русское, где были более пологие склоны. А они были плотно заминированы противотанковыми минами, оборудованы противотанковыми надолбами. Поэтому ждать прикрытия бронёй было еще долго и взятие второй линии, по крайней мере, лежало на плечах матушки пехоты. К тому же появилась немецкая авиация и стала долбить места сосредоточения танков. Некоторое время гупало, как будто кто-то бил кувалдой по земле, но потом появились наши истребители и рассеяли немецких «штук», выстроившихся в «карусели», потом появились немецкие истребители и завертелось. Небо наполнилось воем двигателей и расчертилось чёрными смолянистыми линиями от падающих самолётов.
Степная местность впереди была выгоревшая, на редких оставшихся кустах шиповника и терновниках висели ошмётки от одежды и человеческих останков, местами были завалы из колючей проволоки, спутавшейся в бухты, сплавленной с кольями и тлевшими в ней остатками дерева. Воздух был тяжёлым, с сильным запахом горелой резины, сгоревшего тротила, сероводорода, горелой древесины и горелого мяса. Сзади и спереди повсюду, с немецкой и с нашей стороны слышались крики раненых. Наши санитары уже начали вытаскивать с минных полей и из балок солдатиков на волокушах по траве или на плащ- палатках.
Командир роты, проверив готовность всех подразделений, дал сигнал ракетами, и в тылу снова заработала артиллерия. Заработала по второй линии шрапнельными снарядами. Снаряд на излёте выстреливал из стакана свинцовыми шариками или чугунными прутьями и засыпал местность, впереди большим количеством высекая все живое. Рота кинулась, по открытой местности, в атаку вслед за волной артобстрела. Сопротивления практически не было, во второй линии были резервисты и сильно потрёпанные артобстрелом и попав под свинцово- чугунный град они в панике побежали. Снова влившись в траншею и рассосавшись направо- налево ,наша рота стала выбивать все живое. Траншея была сильно завалена кольями, проволокой и телами, редкие очаги сопротивления забрасывались гранатами и дорезались «панинцами». В траншее было углубление, типа противоминной щели, где сидел, забившись в угол молоденький гренадёр, с ужасом смотревший на бегущего на него «дикаря», невредимый. Виктор ударом сапога выбил у него карабин, и побежал дальше. «Мои разберутся»- решил он. И они разобрались: сзади раздались хриплые, харкающие звуки. Траншея была очищена и Виктор, выглянув вперёд, увидел убегающие остатки немецкого подразделения. Прицелился в самого длинного, он несколько раз выстрелил, но винтовка со снятым штыком потеряла точность на длинных дистанциях и он промазал.
