Прибежавшая Малуша оглядела лежащую Беляну, покачала головой. Затем изучила остатки красных ягод, которые показал ей Горазд, и спешно принялась раскладывать принесенные снадобья.
В избе было сумрачно: утренний небосвод затянуло тучами, и свет почти не проникал в окошки. Матрена зажгла лучину да поставила ее поближе к лавке, где лежала Беляна. На мертвенно-бледном лице девки заплясали отблески красного огня, но профиль Беляны по-прежнему казался неживым.
- Она сдюжит?! – повторял Горазд. – Не помрет?
- Это – волчья ягода! – сказала, наконец, Малуша. – Она очень опасна и ядовита, коли вовремя не поспеть. Беляне внутренности и кровь очистить надобно. Вода горячая есть, Матрена?
- А то как же – есть! – бедная баба зачерпнула кипятка с печки, подала плошку травнице.
Малуша поясняла:
- Нынче я отвар особый изготовлю, после чего ей дурно станет, но вся отрава выйти из нее должна! Вся до капли! Ежели останется хоть что-то, оно ее погубит!
- Ох! – Матрена зажала рот рукой.
Мальцы, напуганные происходящим, забились в уголке избы. Матрена спровадила их в дальнюю горницу к деду Сидору, чтоб лишнего не видали.
Какое-то время все молчали, покуда Малуша возилась с приготовлением отвара. Наконец, она сказала Матрене:
- Ну, а теперь ставь на печку: вскипеть должно. После остудим и поить ее станем.
Матрена все делала, как травница велела, а у самой в голове вертелся один вопрос: для чего? Для чего Беляна съела ядовитые ягоды, ежели ведала, что от этого бывает?
Горазд, будто прочитав ее мысли, сказал:
- В толк взять не могу, для чего девка отравы этой наелась! Ведь учил я их, что в нашем лесу можно собирать, а что нельзя трогать! Никогда прежде такого не случалось, чтоб Беляна или Найда ягод волчьих собрали.
Любим горестно воскликнул:
- Это я виноватый! Я, и никто другой! Коли не заснул бы ночью, сестрица в лес бы не сбежала! Нынче это на моей совести!
- Тогда уж – на моей! – возразил Горазд. – Я отец, с меня и спрос. Не надобно было мне и вовсе ложиться! Сам я караулить Беляну должен был.
Малуша спросила:
- Поди, не раз уж она так ночью-то убегала? К Радиму в лес, вестимо?
Горазд оторопел: видать, известно уж все травнице. Удивленно он проговорил:
- Верно… бегала она к нему… Мечислав ее однажды ночью выследил: ходит девка на край леса, а там кличет Радима. Жив он, видаются они с этим нехристем! А ты, Малуша, не сильно и дивишься этому?
Травница кивнула:
- Да мне уж Мечислав сказывал, что живой Радим, потому я и не дивлюсь твоим словам. Не бойся, Горазд: лишнего болтать не стану, ты меня знаешь. Все, о чем мы здесь толкуем, в этих стенах и останется.
- Ох… ума не приложу, Малуша, как быть нам… Найду-то только потому и спровадили в Новгород раньше сроку: Радима опасаемся.
- Вы верно рассудили, - согласилась травница. – Нечего Найде здесь делать, после всего, что вынесла она от Радима. Увез ее Мечислав – и слава Богу.
Горазд замолчал, а Малуша с беспокойством вгляделась в лицо Беляны. Наконец, она проговорила:
- Не по нутру мне, что пена у девки изо рта шла… дурной знак это…
- Как? Отчего дурной? – всполошились Горазд с Матреной.
- Коли пена на губах человеческих появляется, значит, дело к смерти идет… да вы погодите, погодите покамест! Испробуем мой отвар, а там поглядим. Он должен очистить ее внутренности от отравы… прежде я так людей-то спасала… ну-ка, Матрена, готов отвар?
Матрена подскочила, утирая слезы, поднесла плошку:
- Кажись, остудила! Можно напоить ее!
Травница поднесла к губам лежащей девки горькое питье, приподняла ее голову. Сделав глоток, Беляна закашлялась и открыла мутные глаза.
- Пей! Пей, девонька! – приговаривала Малуша, старательно вливая в нее глоток за глотком.
Когда плошка опустела, Беляна уронила голову на лавку и впала в странное забытье.
- Что теперь-то? – спросил Горазд.
- Теперь ждать надобно. Скоро мутить ее начнет, и вся отрава из нее выйдет... а я покамест другое снадобье приготовлю…
Время шло, но Беляна по-прежнему лежала на лавке, не шелохнувшись. Дышала она тяжело; темные косы ее растрепались, полуоткрытые губы были сухими. Наконец, она закашлялась, повернула голову, и ее стошнило в заранее подготовленную Матреной кадушку.
- Ну что, - послышался из дальней горницы голос деда Сидора, - как Бе… Беляна? Полегчало?
- Пока не ведаем, отец! – всхлипнула Матрена. – Что с ней творится, Малуша? Гляди, как ее выворачивает наизнанку! Ох, святый Боже, помоги нам!
Когда Беляну перестало мутить, она снова уронила голову на лавку и забылась тяжелым сном.
- Спит, никак? – предположил Горазд.
- То не сон, а забвение, - отвечала Малуша, - и это ненадолго. Коли отраву не удалось из нее изгнать, то ей легче не станет.
- А что, коли еще этим отваром ее напоить, а?
- Более нельзя, - покачала головой травница. – Убьет он ее. Травы лечат, но во всем мера надобна. Другое я ей снадобье готовлю, его испробуем.
Матрена, крестясь и причитая, пала ниц к образам.
- Любим, веди мальцов на двор! – приказал Горазд. – Нечего им тут делать. Пущай воздухом дышат. Да гляди: никого в дом не пускай, коли кто заявиться вздумает.
- Добро, отец!
Парень вытолкал младших из избы, притворил за собой дверь. В горнице стало заметно тише. Лишь отчаянные молитвы Матрены слышались из угла да шепот Малуши, читающей заговоры.
До полудня травница у Горазда пробыла. Наконец, Беляна затихла, успокоилась. Малуша отправилась восвояси, строго-настрого приказав за девкой наблюдать и, коли что, за ней сразу бежать.
В тот вечер все мирно было. Беляна крепко спала, а Матрена уложила мальцов, с дедом Сидором справилась и на молитву встала. Горазд уж на печь залег, Любим в дальней горнице обустроился, и в избе стало тихо.
Ночью Матрена растолкала мужа:
- Отец! Что делать, сердешный? Беляне худо!
Встряхивая головой спросонья, Горазд сполз с печи, подковылял к дочери. И впрямь, девка не в себе была: лицо ее покрывали крупные капли пота, дыхание стало тяжелым. В себя Беляна не приходила, но ее беспокойное состояние говорило лишь об одном: неладно что-то.
- Что с сестрицей, отец? – Любим выскочил из дальней горницы.
- Да вот, сам погляди: никак, дурно ей стало сызнова! Ну, я за Малушей, а вы покамест воду грейте, чего там еще надобно… я мигом! Эх… поспеть бы…
- Ой, - зажала рот рукой Матрена, - спаси, Господи!
Всхлипывая, она кинулась к печке, а Любим сел на лавку рядом с Беляной, взял ее за руку:
- Эх, сестрица, сестрица! Что же ты наделала? К чему себя уморить вздумала?
Вскоре явились Горазд с Малушей, принесли корзину со снадобьями. Травница оглядела девку и покачала головой:
- Ох, не по душе мне все это!
- Что мыслишь, Малуша? – с беспокойством вопрошал Горазд. – Спасем девку-то?
Травница ответила:
- Изготовить отвар вчерашний надобно. Попробуем сызнова из нее отраву выгнать. Видать, не вся вышла она, раз так девку скрутило… ох, много ягод она съела, много…
Матрена взвыла, уткнувшись в платок. Мальцы заворочались на полатях, разбуженные ночным шумом. Проснувшийся дед Сидор проскрипел из дальней горницы:
- Что с Бе… Беляной? Дурно, никак?
- Ох, дурно, - причитала Матрена. – Не ведаем, чего и ожидать!
Долго возилась Малуша с девкой: поила ее свежим отваром, читала заговоры, а толку было мало. Наконец, травница сказала:
- Делать нечего. Надобно в лес идти, траву особую искать. Она всякий яд из крови выгоняет. Да вот беда: растет она неблизко, на Дальнем болоте. Ходу туда несколько часов – почитай, лишь к рассвету там будем. Покуда эту траву сыщем, покуда назад воротимся, поздно уж будет…
- Ох! – ужаснулась Матрена, так и осев на лавку.
- Так мыслю, - сказал Горазд, - мы в лес вместе пойдем, и Беляну с собой понесем. Мы с Любимом меняться станем. А там уж на болоте сыщешь траву эту и отвар изготовим прямо в лесу. Огонь развести придется, а что? Иного пути я не вижу. После недолгих колебаний Малуша кивнула:
- Прав ты, надобно попытаться. Должны мы поспеть… погоди, только я сразу захвачу с собой все, что необходимо. Да Беляну укутайте во что-то потеплее: в лесу нынче холодно и сыро.
- Ох, - причитала Матрена. – Да как же, родимые? Сдюжите ли? Ведь идти-то далече! А ну как, отец, спину тебе прихватит сызнова! Выберетесь ли из лесу-то?!
Горазд нахмурился:
- Иного пути я не вижу. Надобно дочку неразумную спасать. Последняя надежда осталась, что траву ту чудодейственную сыщем… а там уж, как Бог даст…
Собравшись в два счета, вышли из избы. Матрена, обливаясь слезами, перекрестила всех на дорогу и проводила до ворот. Теперь ей оставалось только ждать…
Меж тем, на дворе было хоть глаз коли, потому отправились с огнем. Месяц серпень дарит ночи темные, но звездные. Звезды горели в черном, густом, как смола, небе подобно самоцветам. Запах влажной земли, укутанной туманом, смешивался с запахами травы и яблок.
Горазд шел впереди, освещая огнем путь. За ним следовали Любим с Беляной на руках и Малуша с корзиной снадобий.
- Эх, и как сестрица-то в такую темень в лес бегала? – недоумевал парень, озираясь по сторонам. – Не видать же толком ничего!
- Сам диву даюсь, - отвечал Горазд. – Знамо, охота велика была!
- И не боязно ей было? Девка же!
- Вот самолично у нее и спросишь, коли жива останется.
Любим вздрогнул от слов отца, но умолкнуть не мог – уж больно страх одолевал его.
- Дался ей этот Радим! Он же ныне и не человек вовсе, а не знамо, кто! Может, и оборотень…
Горазд обернулся:
- Не поминай лихо! В его владениях мы, и лучше рот-то на замке держать. Не то, неровен час…
Любим затих и тяжело вздохнул. Руки его уже занемели: хоть и мала ростом была Беляна да довольно тонка, а все же не ягненка нес.
- Гляди, как силы иссякнут, я Беляну приму на руки! – сказал Горазд.
Время шло, и вот уже в черном небе начала показываться просинь.
- Скоро Дальнее болото! – сказала Малуша. – Недалече уж осталось.
Внезапно откуда-то из чащи донесся странный шорох. Любим, шедший теперь впереди, остановился и посветил огнем в стороны:
- Слыхал, отец? Будто хрустнуло что-то.
- Слыхал… - отвечал Горазд, запыхавшийся от тяжкой ноши. – Ты огнем-то свети, звери огня боятся!
Хруст повторился, и вдруг из темноты, из зарослей, к ним навстречу вышел огромный волк. Поднявшись на задние лапы, которые более напоминали человеческие конечности, зверь зарычал.
Любим похолодел от ужаса – так же, как и Горазд с Малушей.
- Это оборотень… - беззвучно прошептал парень.
Все втроем дружно отступили на пару шагов назад, и Горазд проговорил заплетающимся языком:
- Вот и п… припомнили лихо! Не двигайтесь… Любим, держи крепче огонь в руках!
Волк (или оборотень?) не сводил с них зеленых глаз, в которых проскальзывали красные отблески и, казалось, обдумывал свои последующие действия.
«Но разве звери мыслят подобно людям? – проносилось в голове Любима. – Или же у оборотней все иначе? Неужто он разумеет, кто мы?!»
Малуша шептала слова молитвы, а Горазд, опустив Беляну на землю, выступил вперед, загораживая собой дочь.
Внезапно оборотень сорвался с места и, совершив огромный прыжок, повалил Горазда навзничь с рычанием, будто пес. Любим невольно отпрянул в сторону и не успел опомниться, как увидал, что прижимают отца к земле не когтистые лапы зверя, а сильные руки человека. И этим человеком был Радим…
Назад или Читать далее (Глава 94. Сладкий вкус мести)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
