На картине Шарля Тевенена изображена капитуляция австрийского гарнизона Ульма во главе с генералом Макком, 1805 год. Наполеон отпустил Макка и всех австрийских генералов и офицеров под честное слово не воевать против Франции до того момента, пока не будет произведен их обмен на соответствующих пленных французских офицеров.
Речь шла об обмене символическом. Если в плен попадал французский офицер, то его отпускали; при этом одному из условно пленных австрийских офицеров того же звания выдавалась бумага, согласно которой он освобождался от своего честного слова и мог снова принять участие в боевых действиях. Подразумевалось также, что честное слово действует только в ходе данной войны. После заключения мира происходило общее возвращение пленных, и, если впоследствии начиналась новая война, все снова могли принять в ней участие.
Быть может, сейчас все это может показаться забавной условностью. Но в начале XIX в. понятия об офицерской чести были столь высоки, что в подавляющем большинстве случаев слово неукоснительно держалось. Достаточно привести один пример.
Молодой офицер французского флота Жюрьен де ла Гравьер попал в плен к англичанам в 1803 г. Его не заключили в тюрьму, а он жил на территории Англии под честное слово не совершать побега. Через год его обменяли – не символически, а вполне реально на соответствующего пленного английского офицера. Однако бумаги, подтверждающие, что честное слово с него снято, пришли во Францию только в 1809 г. До этого, несмотря на отчаянные просьбы молодого офицера вернуться в строй, военно-морской министр категорически запретил ему служить на боевых кораблях. Только после получения от неприятеля документа о снятии честного слова Жюрьен де ла Гравьер смог вернуться в строй.
