Однажды во время кругосветного путешествия наследника российского престола Николая Александровича Романова случилось страшное. Знакомясь с Японией, похотливый цесаревич наставил рога местному самураю. В порыве праведного гнева японец, выхватив дедовский меч, нанес разящий удар по черепу русского принца. Но волею случая наследник остался жив. Мало того, у него исчезли головные боли, мучившие его с детства. Однако обида осталась.
Пройдет немного времени, и в XX веке Россия и ряд других государств перестанут смотреть свысока на страну Восходящего Солнца. Впереди Мукден, Цусима, Порт-Артур, Перл-Харбор и ... призраки японских шпионов в Курской губернии.
Срочно, секретно
В конце апреля 1907 года на стол курского губернатора В.М. Борзенко лег секретный циркуляр из Санкт-Петербурга: «По полученным сведениям, Япония в последнее время предпринимает энергичные меры к тесному сближению с Турцией и заключению с ней наступательно-оборонительного союза против России. С этой целью японцы рассылают своих тайных агентов, преимущественно офицеров, в Турцию и Россию. Одним из таких агентов является некто японский подданный Абдул-Хамид-Санши-Накашима...»
1 мая все уездные исправники (начальники полиции в уездах губернии) получили от государева наместника четкое предписание об установлении негласного наблюдения «за действиями всех японцев, проживающих в Курской губернии». В случае обнаружения последних полиции надлежало вдобавок составить поименный список с указанием «как давно проживает в губернии и чем каждый занимается» и как можно скорее отправить отчет на имя губернатора.
В уездах закипела работа. Но сколько ни выслеживали чины полиции, сколько ни расспрашивали местных жителей про узкоглазых и хитрых шпионов – таковых даже по сусекам наскрести не удалось. В Курск полетели рапорты с формулировками: «японцев нет», «японцы не проживают» и т.д. Среди всех наибольшей оригинальностью выделялся рапорт из Дмитриева. Здесь за появлением Абдулы японского происхождения было установлено наблюдение. Унылую картину губернского "безъяпонья" удалось скрасить бдительной полиции главного города. Как докладывал курский полицмейстер: «19 марта сего года прибыл в Курск и остановился в номерах Полторацкого (главная гостиница Курска. Сейчас на ее месте стоит гостиница» Центральная» - авт.), а 27 марта выбыл в Санкт-Петербург японский студент Шимадо Матомаре, 22 лет. Других японцев в городе Курске не было и нет».
Рыбка клюнула и... уплыла
В последующие месяцы полиция и жандармерия старательно, но безуспешно исполняли первомайское предписание губернатора. И вот, наконец, в сентябре 1907 года в Курск прибыл настоящий японский шпион! Стражей порядка подняли по тревоге, раздали на всякий случай оружие и строго-настрого предупредили, чтобы брали только с поличным, без костоломств и скуловоротов. Затаив дыхание и предвкушая премии, следила полиция за каждым шагом и вздохом японского майора Мутто, но опытный разведчик не дал ни малейшего повода усомниться в его лояльности российскому престолу. По горячим следам курский полицмейстер, скрепя сердце, написал рапорт губернатору В.М. Борзенко: «23 сентября, около 9 часов вечера прибыл в Курск по Харьковской дороге помощник военного атташе японской миссии в Санкт-Петербурге майор Мутто и остановился в гостинице Полторацкого, никуда из гостиницы не выходил, а утром с первым же поездом выехал из Курска в направлении Орел – Рига. Посылал из гостиницы купить ему продающиеся в Курске газеты и из одной из них, а именно «Столичное утро» № 96 за 23 сентября, сделал вырезку, где говорилось о постройке канонерских лодок для Дальнего Востока с распределением их там, и таковую взял с собой, а газеты оставил».
Сладкий сон японского принца
На этом, собственно, и заканчивается история японского шпионажа в Курской губернии, если не вспомнить еще об одном японце, потревожившем наш соловьиный край в марте 1909 года. Им оказался не кто иной, как сын японского Императора принц Куни. Он не афишировал свой визит в Россию, находясь в кругосветном путешествии: «Японский принц Куни прибывает Одессу из Ясс 19 марта, откуда проследует в Петербург через Севастополь и Москву. Путешествие принц совершает инкогнито», - сообщалось в телеграмме Министра внутренних дел, отправленной на имя нашего губернатора. Видно, из большой вежливости Куни не совершил ответного грехопадения ни в Курске, ни на необъятных просторах Российской Империи. Он мирно проследовал на курьерском поезде в ночь с 27 по 28 марта 1909 года через станции Клейнмихелево (Рышково), Золотухино, Возы и Поныри, уезды: Обоянский, Курский, Тимский, Щигровский и Фатежский, о чем незамедлительно рапортовали уездные исправники.
