На заседании 13 сентября Советом директоров Центрального Банка РФ было принято решении о подъеме ключевой ставки с 18 до 19%. Вслед за этим поднялась доходность государственных облигаций федерального займа, которая достигла исторических максимума. Такая доходность увеличивают нагрузку на МинФин по обслуживании государственного долга и уменьшает возможности дальнейшего его расширения. Данный пример показывает возможности конфликта между экономическими властями. Почему это происходит, почему важна независимость Центрального Банка и как разрешаются данные разногласия мы поговорим далее.
Основные принципы взаимодействия фискальных и монетарных властей
В экономической литературе встречает множество подходов по рассмотрению взаимодействия экономических властей. В общем, можно выделить следующие:
· Взаимодействие можно рассматривать с точки зрения игр как стратегическую игру, где фискальные и монетарные власти представляют собой игроков с разными целями;
· Существует два вида взаимодействия: активая фискальная политика и пассивная монетарная, либо наоборот, то есть существует явный лидер.
В развитых странах можно наблюдать ситуацию, которая называется монетарным доминированием, когда денежные власти определяют макроэкономическую политику. Существенным краеугольным камнем этого подхода является независимость центрального банка. Центральный банк обладает независимостью де-юре, если он юридически наделен высшими полномочиями устанавливать процентные ставки без вмешательства со стороны правительства. Однако независимость де-факто также важна: при установлении процентных ставок центральному банку не следует беспокоиться о том, увеличат ли более высокие ставки задолженность органов государственного управления или риск дефолта. В действительности, поскольку центральный банк повышает процентные ставки, а правительство вынуждено увеличивать выплаты по долговым инструментам, предполагается, что официальные органы сократят расходы, тем самым охлаждая экономику и снижая инфляционное давление. Способность центральных банков определять денежно-кредитную политику и контролировать экономику в более напряженные времена держится на независимости.
Низкие процентные ставки и менее экстремальные уровни государственного долга, которые преобладали после глобального кризиса, позволили центральным банкам игнорировать то, что тогда было относительно несущественным взаимодействием между денежно-кредитной и налогово-бюджетной политикой. Период после кризиса 2008 года был периодом монетарного доминирования, то есть центральные банки могли свободно устанавливать процентные ставки и преследовать свои цели независимо от налогово-бюджетной политики. Центральные банки предположили, что основная проблема заключается не в росте цен, а в возможности того, что слабый спрос приведет к серьезной дефляции. В итоге они сосредоточились в первую очередь на разработке нетрадиционных инструментов политики, позволяющих им обеспечивать дополнительное стимулирование. Центральные банки также прониклись уверенностью в реализации мер, которые одновременно удовлетворяли бы потребность в дальнейшем стимулировании и достижении социальных целей, таких как ускорение перехода к «зеленой» экономике или содействие экономической интеграции.
В период кризиса COVID-19 обстоятельства резко изменились. В большинстве развитых стран государственные расходы резко возросли. В США федеральное правительство оказывало массовую и высококонцентрированную поддержку в виде «стимулирующих выплат», направляемых непосредственно домашним хозяйствам. Европейские страны первоначально осуществляли несколько более скромные программы (в основном ориентированные на предотвращение увольнения работников), а также программы расходов для содействия переходу к «зеленой» и «цифровой» экономике. Бюджетная экспансия, по-видимому, была основным фактором инфляции в США, но также способствовала инфляции в Европе. Однако по мере роста расходов страны страдали от шоков предложения беспрецедентного масштаба, в основном в результате проблем, связанных с пандемией, таких как сбои в цепочках поставок. Это усилило инфляционное давление.
Пандемия показала, что сама по себе денежно-кредитная политика не всегда контролирует инфляцию. Налогово-бюджетная политика также играет важную роль. Еще более значимо то, что сопутствующее наращивание государственного долга повысило вероятность фискального доминирования, при котором дефицит государственного бюджета не реагирует на денежно-кредитную политику. В то время как после глобального финансового кризиса низкий уровень долга и необходимость стимулирования экономики позволили денежно-кредитным и налогово-бюджетным органам действовать в тандеме, перспектива фискального доминирования теперь угрожает столкнуть их друг с другом.
Противостояние фискальных и монетарных властей: опыт России
Изначально до 2014 года Центральный Банк РФ следовал задаче обеспечение фиксированного валютного курса с коридором, что ограничивало его независимость. Однако, после перехода к режиму плавающего валютного курса и режиму таргетирования инфляции Банк Росси обрел независимость в принятии решений по вопросам монетарной политики.
На данном этапе можно сказать, что в России присутствует элементы монетарного доминирования. Центральных Банк принимает решения с единственной целью – уменьшения инфляции и обеспечения целевого его уровня. МинФин же корректирует свою политику на основе действий Центрального Банка. Например, после начала агрессивной риторики Центрального Банка о повышении ключевой ставки этим летом, МинФин объявил о планах сокращении выпуска государственных облигаций федерального займа. Исключением составляют военные расходы, которые не чувствительны к ставке процента, устанавливаемым Центральным Банком.
