Глава 36
Надя
Возвращаясь, я почти прошла мимо кафе неподалёку от нашего дома, но была остановлена знакомым официантом, который часто обслуживал наш столик. Мы поздоровались, и парень сказал:
– Ваш муж уже внутри.
Я не собиралась туда заходить, но, услышав об Андрее, сделала это. Нашла его сидящим за барной стойкой со стаканом коньяка в руке. Подошла, села рядом и спросила:
– Что ты тут делаешь один?
– Просто, – пожал он плечами.
– Уже поздновато для посиделок в кафе.
– Задержался на работе, – ответил Андрей.
– Ты посмотрел фильм?
Он промолчал.
– Тебя что-то заботит? – продолжила я спрашивать.
– Нет, – ответил муж и улыбнулся.
– Так интересно.
– Что?
– Я всё время доставляю тебе неприятности. Я пью, и меня обижают, но всё равно могу задать тебе такой вопрос. Это так забавно.
– Хорошо, что ты это знаешь, – загадочно ответил муж.
Я посмотрела на него и заметила, что одной пуговицы на пальто не хватает.
– Почему ты одел это? Выглядит жалко. Надо было дать мне пришить. Андрей, видимо, на работе за тобой никто не присматривает. Почему ты выглядишь так жалобно? – я положила ладонь на его руку. – А?
– Такой у меня характер, – грустно усмехнулся он.
Мы посидели в кафе ещё немного и пошли домой.
***
Елисей
Утром около входа в университет я увидел Алину. Мы поздоровались, и я провёл её в свой кабинет. Когда сели, она сказала:
– Ты не можешь со мной так поступить. Ты не можешь просто бросить Машеньку. Я знаю. Ты не из-за любви женился на мне. И наша дочь… Она всё время была в Питере со мной. Может, и не было никакой любви. Даже если так, ты был хорошим отцом. Пусть даже ты не был близок со мной, но ты справился, как хороший отец. Нет людей, которые, выбившись из сил, не теряют самообладания, и всегда заботливые, и вежливые супруги. Даже если так, у нас ведь есть Маша? Хотя я не знаю, каково это, когда любишь всем сердцем. Люди могут прожить и без страстной любви. Я не знаю, любовь это или нет, но со временем я начала считать тебя своим мужчиной. Ты принадлежишь мне.
– Вот как? – спросил я удивлённо. Последние слова задели за живое сильнее всего. – До свадьбы принадлежал отцу. После свадьбы принадлежал тебе. Когда же наконец-то самому себе буду принадлежать?
– Андрей! – возмутилась Алина. Потом сказала спокойнее. – Вернись домой. Если ты не вернёшься домой, я этого так просто не оставлю.
Вечером, всё ещё сидя в кабинете, я решил позвонить дочери.
– Да, это я. Всё нормально у вас? – спросил сначала тёщу. – Как Машенька?
– Хорошо, – ответила она. – Хочешь с ней поговорить?
– Конечно… Привет, малышка! Угадай, кто?
– Папочка! – послышалось в трубке.
– Умница! Как дела? Всё хорошо? У меня тоже всё нормально. Кстати, Машуня, можешь разговаривать на английском, когда говоришь с отцом.
Дочка ответила, что пока стесняется. Я не стал настаивать.
– Что сегодня будешь делать?
Маша затараторила так быстро, что мне пришлось несколько раз переспрашивать. Я даже рассмеялся:
– Как же ты много болтаешь, солнышко! А вот скажи мне, Маша Радугина чья дочь?
– Папочкина!
– А кто любит свою Машуню больше всех на свете?..
– Папуля!
– А как зовут девочку, которую папа любит больше всех?
– Я! То есть… Маша!
– Да, правильно, – рассмеялся я.
Мы ещё поболтали немного, пока у меня ком в горле не застрял от волнения. Пришлось сказать малышке, что у меня срочные дела и попрощаться. Я так и не смог сказать ей, что со мной происходит.
***
Андрей
Я зашёл в кабинет президента банка. Он жестом пригласил меня сесть напротив. На позолоченной табличке поблёскивали буквы: Леонид Сергеевич Драгомиров.
– Когда подчинённый хочет встретиться со мной, не знаю почему, но я волнуюсь. А вот когда начальство хочет встретиться, всё нормально, – усмехнулся шеф. Действительно, странно. Подчинённый хочет встретиться. С чего бы мне волноваться? С моей должностью мне практически не перед кем волноваться. Ну, так в чём дело? Не ломайся, выкладывай!
– Я хочу перевода в европейское отделение, – сказал я.
– Зачем тебе туда? Не похоже, что тебе надо научить детей английскому. Так зачем тебе туда?
– Когда я был молод, сам очень хотел там работать.
Леонид Сергеевич рассмеялся.
– Ты и теперь не старый.
Видя, что я не улыбаюсь, спросил:
– Шутишь? Не ходи вокруг да около, выкладывай. Скажи мне реальную причину. Переводись в Питер. Я думаю, тебя очень быстро повысят. Гарантирую, что через год или два тебя переведут обратно. Зачем тебе именно в Европу?
– Я хочу уехать в Лондон.
– Зачем? Помнишь моего заместителя, Севастьянова? Он послал своих детей и жену в Лондон. Долго живёт тут один. И сейчас думает, что его переведут в Англию. Если ты хочешь поехать вместо него, у тебя должна быть причина, так? Давай, расскажи мне.
– Моя жена хочет поехать в Лондон, – сказал я.
– Ты что-то натворил? – прищурился Леонид Сергеевич и усмехнулся. – И теперь пытаешься её задобрить?
– Да, – снова солгал я.
– Похоже, ты действительно натворил дел, – покачал головой шеф. – Твоя жена сценарист?
– Да. Сценарист.
– Наверное, она непростая женщина. Ошибки, которые допускают мужчины, весьма очевидны, – продолжил рассуждать Леонид Сергеевич. – Кроме перевода в Европу есть какой-нибудь другой выход?
– Да, – неопределённо ответил я.
***
Алина
В галерею пришла жена Самоцветова, Изабелла Романовна. На правах хозяйки (формально галерея принадлежит мне, но фактическая владелица – она) попросила сделать ей чай. Так устроено у больших чиновников: чтобы не показывать свои истинные владения, оформляют собственность на людей, которым доверяют.
Мы пили чай, и она спросила:
– Что это у тебя за выражение лица? Хотя и правда, как оно у тебя может быть красивым? Работе не помешает, надеюсь?
– Нет.
– Ты в порядке?
– Да.
– Тогда это к лучшему. Я боялась, что придётся искать кого-то ещё. Я даже сплю плохо. Никого я не буду искать. Я верю только в тебя.
– Да, не волнуйтесь.
– Алиночка, наконец-то я могу вытянуть ноги и заснуть спокойно.
***
Надя
После того, как я увидела, в каком старом пальто ходит Андрей, то потащила его в ближайший выходной в магазин. Когда он примерил новую модель и смотрелся в зеркало, спросила:
– Ну как? Не слишком дорого? Я не пришила тебе пуговицу тогда, а теперь расплачусь за это. Мы берём это, – сказала продавцу.
– Хорошо, – ответила она и стала упаковывать вещь.
У меня зазвонил телефон.
– Алло? – спросила я, глянув на незнакомый номер.
– Это Надя?
– Да. А вы...
– Меня зовут Алина. Я жена Елисея Радугина. Я хочу встретиться с вами.
Меня словно жаром обдало.
– Хорошо, конечно, – проговорила я, убрала телефон в сумочку и прошла к кассе. Оплатила покупку.
– Что случилось? – спросила Андрей.
– Ты не слышал?
– Кто это был?
– Кречетов.
Пока мы говорили, телефон снова принялся звонить. Но я не доставала его из сумочки, и Андрей вопросительно посмотрел на меня.
– Прости, мне надо в туалет, – сказала я и вышла. Дойдя до кабинки, ответила наконец на утомительно длинный вызов: – Алло?
– Мне нужно вам кое-что сказать, – это была снова Алина. – В какое время вам удобно?
Я поражённо молчала.
– Извините… – сумела выговорить.
– Не бойтесь. Я ничего с вами не сделаю. Не волнуйтесь. Просто встретьтесь со мной, – спокойным тоном произнесла Алина.
– Извините, – повторила я.
– Просто придите. Я хочу увидеть вас. Кладу трубку. Как только решитесь, позвоните мне.
Я вышла из магазина. Андрей стоял у входа со своей покупкой. Он был такой печальный, что у меня дрогнуло сердце.
– Пойдём, – сказала ему и взяла под руку. Пока шли, в голове снова и снова звучало: «Давайте встретимся. Я ничего вам не сделаю».
Вечером, когда Андрей привычно смотрел телевизор в гостиной, я, проходя мимо него, сказала:
– Выйду ненадолго.
Муж промолчал.
– Не хочешь спросить меня, куда я иду? – спросила его раздражённо.
– Куда ты идёшь? – поинтересовался он.
Я, нервно вздохнув, вышла из квартиры. Мне показалось, что на самом деле мужу всё равно, куда его жена собралась на ночь глядя. Это было жутко обидно.
Дошла до небольшого стадиона рядом с домом. Стала бегать кругами. Пробежала один, второй…
– Ты слишком быстро бежишь! – вдруг послышался голос Андрея.
Нашёл меня всё-таки!
– Хочешь в самом начале свалиться в обморок? – продолжил он шутливо. – Почему ты разозлилась?
– Потому, что ты слишком добрый! Потому что ты слишком добрый человек, вот почему! – не выдержала я и крикнула ему. – Поэтому злюсь!
Не дожидаясь ответной реакции Андрея, я побежала дальше. В голове рождались слова, которые хотелось сказать ему: «Потому, что ты человек с очень добрым сердцем. Никогда не думала, что из-за этого мне будет так тяжело. Если бы у меня не было тебя... – я перевела дыхание. – Если бы у меня не было тебя, я бы ничего не боялась. Я боюсь признаться. Поэтому напугана, боюсь. Если бы я могла стать бесчувственной, это решило бы все проблемы. Кроме того... есть человек, который скоро умрёт. Пока я держусь, со мной всё будет в порядке. Но в душе не могу отпустить. Не хочу отпускать».
Я остановилась, переводя дыхание. Затем, когда стало чуть легче, снова двинулась вперёд.
На ум пришло теперь другое. «Бегая марафоны, после финиша, когда тяжело даже дышать, и сердце, кажется, вот-вот взорвётся, ты ощущаешь радость. Это значит достичь цели. Счастье приходит от преодоления боли в битве. Когда я достигну этой границы боли, там… Кто будет там? Что будет ждать меня? Появится ли у меня второе дыхание после такого?»
У меня не было ответа.
