Идея двойного «портрета» Филиппа Малявина и Абрама Архипова кажется радикальной. Как совместить пейзаж ледохода раннего Архипова, где художник, кажется, выглядит русской реинкарнацией романтика Каспара Давида Фридриха, и гламурный «Автопортрет Малявина с семьей», где все, начиная от размера полотна и кончая куклой в руках дочери, выглядит соперничеством с парадными портретами знати? Что общего между тончайшими по жемчужной живописи «Прачками» Архипова (явно написанными в диалоге с Жан-Франсуа Милле) и, скажем, малявинским портретом балерины Александры Балашовой? За спиной солистки Большого театра и парижской Гранд-опера — пылающий фон то ли занавеса, то ли заката Европы, то ли революции в России?
Более подробно читайте на нашем сайте - тут.
С уважением, редакция СИ World Russia
