В комнате гаснет свет.
— Начнём, — раздается спокойный голос.
* * *
Я смотрю на реку, на плотный туман, который ползет к моему дому, словно живой, сочась по зеленой траве и пожирая пространство. Жду, когда он доберется до моих голых ступней, которые я свесила сквозь решетки перил незастекленного балкона.
— Привет, — раздается сзади смущенный хриплый голос. Я вскакиваю, ободрав бедро о шершавый бетон, и оборачиваюсь. Силуэт гостя размывается в предутреннем сумраке, блестят стекла очков, и он шагает ближе, выйдя из тени.
Как он здесь оказался?
— Привет, — отвечаю я, обхватывая себя руками от накатившего внезапно холода. — Что ты тут делаешь? — Вопрос звучит грубее, чем я планировала, и, кажется, мой собеседник это улавливает. Его губы чуть дергаются в саркастической ухмылке, он сует руки в карманы брюк и мотает головой, откидывая длинную челку.
— Пришел узнать, как ты. Столько лет не виделись... Мне интересно. Тебе нет?
От его тона мне не по себе. Человек из давнего прошлого, с которым я не хочу иметь никаких дел в настоящем, бесцеремонно врывается в мою устаканившуюся жизнь. Он изменился. Расплывшаяся фигура теперь выглядит крепкой, рубашка и классические брюки подчеркивают узкую талию. Прическа сменилась на более длинную. И очки. Теперь его глаза прячутся за затемненными стеклами.
Рывком прохожу мимо, задев его плечом, дыхание сбивается, когда он хватает меня за руку.
— Постой, — теперь в голосе лишь мягкость. — Извини, я не хотел тебя напугать, — продолжает, заметив мой взгляд, убирает руки и выставляет ладонями наружу, показывая, что не собирается причинить мне вреда.
— Поэтому врываешься в шесть утра в мою квартиру? — вопрос срывается с губ, прежде чем я успеваю подумать. Замерев, жду его реакции.
— Ты права, — в его глазах печаль. Он снимает очки и трет переносицу, чуть наклонив голову. — Если хочешь, я уйду.
Хочу! Очень хочу, но мне страшно произнести это вслух. Я одна, никого нет рядом, а он проник в квартиру, легко вскрыв замок так, что я даже не услышала.
— Молчишь... Это значит, что у меня есть шанс?
Внутренне кричу "Нет! Никогда и ни за что!", но на этот раз успеваю остановить себя. С ним так нельзя. Он всё равно сделает по-своему, он как часть меня, от которой я никогда не смогу избавиться.
Накидываю халат, всей кожей ощущая его взгляд, сажусь на диван, плотнее запахивая полы. Он без спроса пододвигает стул, поставив его спинкой ко мне, и садится, раздвинув ноги и обхватив спинку руками. Свет я так и не включила, и в комнате царит полумрак, едва разбавленный занимающимся рассветом. Я вижу отблески на стеклах очков, его полуулыбку, чувствую запах. Парфюм всё тот же. Мой любимый прежде запах.
— Что... — Голос дрожит, приходится начать заново, с дурацким чувством дежавю. — Что ты хочешь узнать?
Он молчит какое-то время, чуть склонив голову, разглядывает меня, как диковинку под микроскопом.
— Всё, Саш, абсолютно всё. Но сначала... — Он протягивает руку и касается моего лица. Непроизвольно дергаюсь, ловя на его лице боль? Не успеваю удивиться, он опускает руку. — Сначала я хочу извиниться. За всё, что сделал.
Я судорожно вздыхаю. Эти воспоминания я много месяцев старательно прятала от себя, а теперь они лезут наружу, одно за другим, заставляя тело сжиматься.
"Видишь, что ты наделала? Это всё из-за тебя, грязная сука!" — его крик в моей голове звучит всё так же громко, как и тогда. Слышу свой всхлип и его вздох.
— Я правда не хотел, слышишь? — тихо говорит он, не сводя с меня глаз. — Я виноват перед тобой и перед... — Я быстро киваю. Если об этом не говорить, ещё можно будет представить, что ничего не было. — Я тогда был так зол, понимаешь... Я был не в себе. Она просто попала под руку.
Хочется заткнуть уши, чтобы не слышать. Поднимаю ноги и прижимаю коленки к груди, обхватив их руками. Качаюсь, прикрыв глаза, а память подкидывает новые сцены.
В груди саднит от бега и крика, в босые ступни впиваются камушки, руки ободраны от того, что я молотила по всем закрытым дверям в доме. "Помогите! Пожалуйста, помогите!" — я сама не слышу своего крика. Он уже рядом. Совсем рядом. Слышу его дыхание за спиной. Сейчас он кажется настоящим чудовищем из детских кошмаров, преследовавших меня со смерти матери.
А потом вижу её.
— Что ты на самом деле хочешь? — скулю, чтобы прервать картинки в голове, чтобы суметь запихнуть их обратно, в тот чулан, в который я их поместила.
— Объяснить, — отвечает он. — Ты должна понять, Саша. И простить.
В комнате стало намного светлее, я вижу мелкую клетку на его рубашке, вижу новые морщинки у губ. Руки. Тонкие, изящные пальцы — я всегда удивлялась, как на таком теле могут быть такие пальцы. Теперь они ему очень подходят. Красивые и пугающие. Я знаю их силу.
— Так что, ты сможешь?
Выныриваю из мыслей и не понимаю, чего он хочет. Прощение. Что такое прощение? Зачем оно ему и, главное, за что именно я должна его простить? Вопросы снова остаются при мне. Я хочу, чтобы он ушел, чтобы его не было здесь. С каждой минутой он будто проникает в мою жизнь снова, всё плотнее, просачивается в каждый уголок моей квартиры, чтобы не дать мне спокойно дышать.
— Могу, — шепчу я еле слышно. — Прощаю. Я тебя прощаю. — Это всё? Я сделала, как он хотел, сказала, что он просил, теперь он уйдёт?
— За что ты меня прощаешь? — вкрадчивый голос будто раздается прямо в моей голове.
— За всё, — делаю я попытку, слабо надеясь, что это сработает. Он хмурится, откидываясь чуть назад, ноздри чуть расширяются при дыхании, зубы стиснуты. Когда он говорит, голос звучит громче, с нарастанием.
— Саша, Саша. За что ты меня прощаешь? Скажи! Скажи это целиком!
Её голова похожа на цветок. Из зеленой шапочки волос распускается красный бутон, разливаясь на асфальте. Открытые глаза смотрят в небо. В такое же небо, как сегодня. "Видишь, что ты наделала?"
Вижу окровавленные пальцы, даже чувствую тяжесть молотка в его руке.
— За что ты меня прощаешь, Саша? Скажи! — Я не заметила, когда он встал со стула и навис надо мной. В следующую секунду он хватает меня за плечи и трясёт. — За что? За что?
— За Алекс! Прощаю за Алекс! — кричу я, плач рвется из груди, когда Алекс снова встает перед глазами — ей было одиннадцать. Соседская девчонка просто выгуливала собаку. Зеленые пряди волос, тонкая, с задорной улыбкой. Я успеваю заметить, как гаснет ее улыбка, сменяясь удивлением, а потом страхом, когда я хватаю её за руки и прошу помочь. А потом нас догоняет он. "Видишь, что ты наделала?"
— Очень хорошо, Александра. Ты прощаешь?
— Да-да! Прощаю! — кричу сквозь слëзы. Красный цветок выполз из тайника, разлился по серым стенам, теперь мне ни за что их не отмыть.
— Вернемся к началу. — Его голос снова спокоен и холоден.
Смотрю на свои трясущиеся руки. Тонкие, изящные пальцы белеют в утреннем сумраке. Опасные пальцы. Я знаю их силу.
* * *
Щелкнул выключатель, и лабораторию залил яркий свет.
— Как это работает? — Александр Кириллович, наблюдатель от Следственного комитета, оторвался от экрана, где Саша снова сидела на балконе, спустив босые ноги сквозь решетку перил.
— Нам удалось спрятать воспоминания пациентки и разделить её разум на несколько личностей, — менторским тоном начал профессор рассказывать о любимой подопечной и по совместительству тезке, — как вы знаете, в каждом из нас присутствует несколько несхожих черт характера. В каких-то ситуациях мы бываем смелыми, а где-то трусим, можем поступить подло, но в то же время быть хорошим, и так далее. Но всегда есть доминирующая черта, под которую подстраиваются остальные. Именно она определяет, каким будет человек. Бывает, что доминанта меняется и тогда мы наблюдаем полный переход личности из одного состояния в другое. Например, исправившиеся преступники. Но у некоторых людей доминант больше, чем две, и даже три. И тогда человек нестабилен. Как Саша. Её разум уникален, смерть матери, жестокость отца сломили её. Мы стерли её сознание и возвращаем воспоминания постепенно. Она сопротивляется, ведь её доминанта — хороший человек, принять в себе плохое ей сложно. Мы уже разделили ее разум на две личности, дальше — больше. Она пока единственная, кто продержался так долго, но, уверен, не последняя.
— А что потом? Она не выглядит счастливой.
Профессор махнул рукой:
— Это неважно, она отработанный материал. Подопытная крыса, если так удобнее. Ее уже не починить, сильная личность разрушена, остались лишь жертва и убийца. Она сломана, понимаете?
— Тогда какова ваша цель? — Александр смотрел на профессора как смотрят на паука, истязающего добычу.
— Я слышу осуждение в вашем голосе, — усмехнулся профессор. — Она поможет нам избавить мир от преступности. И вы потеряете работу, — хлопнув по плечу следователя, хохотнул профессор. — Саша убила девочку и убедила себя, что это не она. Если наша методика оправдает себя, мы сможем убирать такие наклонности с юности, понимаете? Больше не будет травмированных людей. Построим идеальный мир!
Александр Кириллович скептически улыбнулся, и, выходя за дверь, спросил:
— А кто будет решать, какой мир идеальный?
Автор: El Sy
Источник: https://litclubbs.ru/articles/59030-idealnyi-mir.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также:
