В недавней публикации я затронула тему отчуждённых родителей. Это когда один родитель настраивает против другого, а ребёнку приходится выбирать сторону, и даже если он хорошо относится к отчуждаемому родителю, будет до совершеннолетия делать вид, что не любит его.
Было много комментариев, активно обсуждали. И мне есть что сказать в продолжение.
Что я заметила?
1. Тема, конечно, очень болезненная для российского общества. И это не удивительно. По данным Росстата 9,3% детей, которым положены алименты в России, не получают их. В большинстве случаев ребёнок остаётся с матерью, поэтому читай «не получает алименты от отца». Ещё один важный фактор - низкая вовлечённость российских отцов в воспитании детей, это было довольно неплохо исследовано и, к сожалению, в сравнении с отцами из «прогнившего» запада, наши по степени вовлечённости выглядят не очень. Я это часто ощущаю на примере своего мужа. Это мужчина, который всегда вставал к нашим грудничкам по ночам (да, кормить мне, а вот колики и памперсы – с этим папа может справляться), знает размеры одежды, более того, кажется, я ещё ни разу не занималась покупкой одежды ни для сына, ни для дочки, знает, что у кого и как в школе и в личной жизни. При не очень простых отношениях с сыном он всё равно всё про него знает и очень старается быть лучшим отцом для него, чем его собственный отец. Одновременно это состоявшийся и очень немало зарабатывающий мужчина, поэтому аргумент невовлечённых отцов «зато я деньги зарабатываю» мне непонятен совсем. Вопрос желания. Так вот, все 26 лет совместной жизни я наблюдаю, что такая наша семейная модель вызывает бурную реакцию у наших друзей – восторг у женщин и удивлённо поднятую бровь у мужчин. При этом совсем не вызывает никаких эмоций у наших друзей из «прогнившего» запада. Невовлечённый отец — это, конечно, коллективная травма российской женщины. Почему-то по-другому в наших семьях бывает в исключительных случаях.
2. Интересно было наблюдать, как в комментариях почти ни у кого даже не закралось подозрения, что те случаи, о которых я рассказала в публикации, являются всё-таки случаями с хорошими отцами. Словно, это какой-то совсем уж несуществующий в природе зверь. Многие комментаторы делились своими травмами по поводу своего развода с мужем-мерзавцем либо по поводу того, как мама рассталась с отцом-мерзавцем и, судя по комментариям, они заведомо уверены, что в случаях, описанных мной, фигурируют точно такие же мерзавцы. Потрясающая логика, конечно. Если я не видел приличного мужчину, то его и не существует.
3. Ещё я задумалась вот над чем. Если так много возмущённых женщин, которые прошли через эту травму, то почему всё равно остаётся так много тех самых мужчин-мерзавцев (это не мой эпитет, это я обобщаю среднестатистическое отношение к мужчинам из комментариев) и невовлечённых отцов? Откуда они берутся? Ведь мы же сами их и воспитываем, разве нет? Не с другой планеты же они сходят на нас ядовитым дождём. Сами же и воспроизводим.
4. Ну и последнее. Были комментарии в стиле «Как же часто любят дети тех, кто этого не заслуживает. А мать понять они не пробовали?», как будто понять мать равно не любить отца. Были и такие рассуждения: «Бывает так, что мать создаёт светлый образ отца, а он в итоге оказывается полным ничтожеством. И дети таких родителей тоже идут к психологу... Где грань?» Мне кажется, здесь стоит остановиться подробнее.
А что, собственно, это значит – настраивать? И, наоборот, как это – не настраивать? Есть ощущение, что мы видим только какие-то экстремальные точки. Не претендуя на истину, поделюсь тем, как я это вижу.
Речь ведь не идёт о вранье. Врать не нужно. Есть у меня тоже в близком кругу люди, которые, например, уверены, что дети не должны про тёмные стороны родителя знать вообще ничего. В одной семье уверены, что, если папа каждый день выпивает, это надо всячески скрывать: «А что с папой?» - «Ничего, устал», «А где опять папа, почему его каждый вечер нет?» - «На работе». Тоже глупость. Нет, врать не нужно. Можно и нужно говорить языком фактов: «Папа выпил», «Папа пошёл в бар». Странно скрывать очевидное, может, лучше просто это не делать?
Не нужно ни из кого делать святого, но и не нужно малевать чёрта. Важно дать ребёнку шанс самому сделать свои выводы. А для этого стоит попридержать свои оценки. Только сухие факты. Поверьте, ребёнок вырастет и прекрасно сложит дважды два, зато вы в его глазах будете выглядеть достойно, а не как бабка, перемывающая косточки на лавочке (а как только мы раздаём свои оценки другим людям, мы выглядим ровно так).
Сравните:
***
- Мам, а почему нам не хватает денег?
- Потому что я зарабатываю мало, а папа, к сожалению, не даёт.
- Мам, а почему нам не хватает денег?
- Потому что я зарабатываю мало, а папа твой альфонс и м…к, вечно живёт только за чужой счёт.
***
- Мам, а когда я увижу папу?
- Не знаю, милый.
- Почему он совсем-совсем не приходит?
- Я, правда, не знаю. Ты это можешь узнать только у него.
- А когда?
- Этого я не знаю.
***
- Мам, а когда я увижу папу?
- Не знаю, милый.
- Почему он совсем-совсем не приходит?
- Потому что он эгоист и ему на тебя наплевать!
В сериале «Большая маленькая ложь» одна из главных героинь родила сына от мужчины, который на неё напал. Это был нежеланный контакт и незапланированный ребёнок. Женщина ненавидела насильника, но не говорила ребёнку о таком своём отношении. И это всем более-менее понятно, это экстремальный уровень жестокости. Ни одной здоровой женщине не придёт в голову вывалить на незрелую личность такую сверхтяжёлую реальность: твой отец - монстр и насильник. При этом скрывать это всю жизнь тоже неверно. Можно сказать, но тогда, когда психика дозрела, чтобы это переварить.
Довольно часто мы к монстрам приравниваем людей, совершивших гораздо менее страшные преступления: не вовлечён, не даёт денег, ушёл к другой. И с удовольствием вываливаем эти оценки на несозревшую личность. Не надо так. Для ребёнка слышать, что его отец монстр - одинаково тяжело, вне зависимости от того, какое преступление он совершил. Отец монстр, а я его частичка, значит, я могу оказаться таким же? Отец монстр, значит, он неспособен на любовь, значит, меня не любит? Для ребёнка быть нелюбовь родителя сродни отсутствию права быть. Пожалуйста, попридержите свои оценки до его зрелости. Когда он подрастёт, он и сам эту оценку выставит, выводы сделает, до тяжёлой правды дойдёт, травму в любом случае получит, но будет к ней гораздо более готов психически и ресурсно.
PS Решила добавить PS. Нельзя не сказать, что исследования вовлеченности, в которых Россия участвовала, проводились лет 10 назад. Тогда те отцы, которым сейчас плюс-минус 30 лет, отцами не были. Когда я пишу про пример своего мужа и и наших разных приятелей, это возрастная группа 40 плюс. Вполне возможно, что 30-летние отцы сейчас несколько иные, по ним исследований актуальных я не нашла. По наблюдениям психологов (Петрановская об этом говорит), педагогов (моих личных контактов) отцы действительно как будто чаще появляются в детских садах и на утренниках. Хотя вот я сейчас веду курс про мозг для детей, на который можно прийти родителям. Там 70 детей. Пока видела только одного папу, при этом ему очень понравилось, мы же там науку обсуждаем, а папы это любят. А вот когда для родителей этих 70 детей вела лекцию о том, что ожидаю от них, пока мы с детьми изучаем мозг (а там важно в семье верные установки транслировать тоже, про мышление роста, например), не было ни одного отца((( Хотя лекция шла в после-работнее время.
Про книгу «Травля: со взрослыми согласовано» можно узнать тут.
Неравнодушных педагогов и осознанных родителей я приглашаю в Телеграмм-канал «Учимся учить иначе» и в привязанную к каналу Группу.
