Большая грешница 2
После окончания первого курса, домой, к тётке, Кира возвращаться не помышляла. Главным образом потому, что там ее никто не ждал. А муж тетки еще и пугал своими наклонностями ущипнуть или шлепнуть по заднему месту. Нравились ему застенчивые, симпатичные барышни. С возрастом Кира внешность приобрела почти модельную. Фигура привлекала взоры. Хотя на скудных харчах девушка была тонкой и звонкой.
Но как говорят: «Были бы кости – мясо нарастёт». Полученные за первый год, знания Кира решила применить на практике – с такими же двумя неприкаянными девчонками взялись делать ремонт ванной у частной заказчицы. Потом ещё у одной, и таким образом к началу обучения на втором курсе у неё образовался небольшой «капитал», который очень выручал в те месяцы, когда Серафима задерживала ей материальную помощь. А после Нового года Кира стала не ходить, а летать – у девушки случился первый в её жизни роман.
Павлик был полной противоположностью грубому Валере. Мягкий, вежливый, невысокого росточка (даже на пару сантиметров ниже Киры). Он не то, что с «глупостями» не лез – он и прикоснуться к ней боялся. Почему парень такой безынициативный и даже, казалось бы, запуганный, Кира поняла, когда после долгого Пашиного ухаживания он решился сделать ей предложение, а перед этим познакомить со своей мамой.
Единственная Кирина подруга по колледжу - Настя, с которой Кира поделилась своими впечатлениями от общения с будущей свекровью, сразу сказала ей: «Намучаешься ты с этой мадамой! Эта фрекен Бок в твоём лице бесплатную служанку заимеет, а этот – она пренебрежительно махнула рукой в сторону стоящего в сторонке Павлика, – даже голос в твою защиту не поднимет».
Кира тогда на подружку обиделась. «Это всё из зависти,» - решила она, а Паша ей в этом потом ещё и поддакнул. Настю, бойкую и острую на язык, он откровенно побаивался. Не убедили Киру Настины слова даже после того, как на набережной к ним с Павликом пристали хулиганы. Жених стоял, потупив взор, бледнел и краснел, и лишь появление милицейского патруля избавило пару от совсем уж непредсказуемых последствий. Кира тогда просто дала себе зарок избегать криминальных мест города.
Потом она совершила ошибку, подпустив Павлика к телу до того, как они поженились. Кира забеременела и Аполлинария Максимовна, мама Павлика, сделала из Кириной беременности вполне определённые выводы. « Ша…ва,» - сказала, как припечатала. Но увидев забитость и робость девчонки, приняла решение Пашу всё же женить. Правда, с одним решением: мало того, что Кира должна была убираться и готовить в подаренной Паше мамой «однушке», так ещё и к маме должна была ходить с субботней генеральной уборкой.
– Так, хозяйственное мыло здесь. Тёртый порошок пемзы – вот он в этой банке. Хлорка вон там…да не там, это каустик, дурында! – так давала инструктаж по уборке свекровь всякий раз, когда Кира, бледная от недосыпа и тяжести сделанных заранее покупок, являлась к ней домой, «не позже девяти утра, нечего бока налёживать». Мама категорически запретила Павлику помогать Кире. Ещё чего! Не мужское это дело – тряпкой махать. Кирка и сама сможет, чай не принцесса.
Дипломную работу и практику Кира осуществляла на восьмом месяце беременности в совершенно отвратительном состоянии. Сильно кружилась голова и сказывались последствия сильного токсикоза. Самое обидное было то, что её Павлик, который обещал носить Киру на руках, её беременность считал просто «Фу!», и мирился с нею, как с неким неизбежным злом. Дома почти не появлялся, а время предпочитал проводить в кафешных посиделках с такими же, как он, друзьями. Дорогая мама, свекровь Киры, к этому его всячески подталкивала. Ну в самом деле, пусть мальчик отдыхает. Раз уж взвалил по молодости лет на себя такую обузу, как эта Кира.
Долгожданный Кирин Тимошка родился в начале сентября. Перед родами свекровь завалила Киру делами, не давая присесть, чтобы перевести дух и хотя бы на минутку вытянуть отёкшие ноги. Боль в ногах, одышка, недосып – всё это, видимо, сказалось и на здоровье малыша. Он кричал днём и ночью, так что Павлик уже к исходу первых суток сбежал из своей однушки к маме. Отсыпаться. «Ну, мам, невозможно ведь. Он орёт и орёт. От сиськи оторвётся – и снова начинает орать».
Объяснить молодой мамочке, что у младенца могут колики, было некому. Кира не знала, куда девать себя от отчаяния. И, наверное, слегла бы с нервным истощением, если бы не та же Настя.
Выросшая в многодетной семье, не раз наблюдавшая, как мать мучилась с родившимися братом и сестрой, она сразу поняла причину синих теней под глазами подруги и её землисто-серого цвета лица.
– Так! Тимошку покормила? Тогда свернись в клубочек и спать, пока я с этим пискуном погуляю
– Настя, он плачет всё время.
– Да ну? – делано удивилась Настя, громким голосом перебивая крик маленького. – А так пробовала?
Она быстро развернула пелёнки, показав при этом сноровку в обращении с младенцами, и проделала несколько манипуляций на его животике, сгибая и разгибая при этом ножки. Тимошка сразу озадаченно замолчал. Потом попытался ещё раз похныкать, но быстро успокоился. Пустышка в маленьком треугольном ротике привела младенца в тихое мирное состояние. Кира завороженно, с расширенными глазами, наблюдала за Настей.
– Как это ты…что это ты сделала?
– Господи, Кирка! Фрекен Бок тебе ничего не показывала, что ли?
– Нет…
- Вот…. старая гусыня, – ругалась Настя. – Ладно, я погуляю с малым пару часов. А ты поспи.
Не успели Настя с Тимошкой скрыться за дверью, как Кира провалилась в сон без сновидений.
Подруга несколько раз выручала Киру. А потом об этом прознала свекровь, и устроила Кире выволочку.
– А я смотрю, свои субботние обязанности она совсем забыла! С дитём, дескать, упахивается. А сама дрыхнет беспардонно, пока такая же свиристелка, как она, малого выгуливает.
Аполлинария Максимовна ещё долго распиналась на эту тему. Кира, однако, не знала, что такой взрыв эмоций со свекровью случился сразу после того, как она застала Настю, возвращающуюся с Тимошкой с очередной прогулки. Настёна девушкой была рослой, из тех, кого называют «кровь с молоком», и связываться с нею Кирина свекровь не рискнула. Кто его знает – с кем там её невестушка знается?
Но выждав, когда добровольная няня уйдёт, на Кире свекровь оторвалась. И стала ежедневно «контролировать», как она это называла, свою нерадивую сноху. Да так усиленно, что через несколько месяцев Кира стала ходить, держась за стенку. А потом и вовсе свалилась – в прямом смысле этого слова. Возвращающаяся с работы, соседка нашла её, лежащую без чувств, прямо под колёсами коляски. Тимошка, на удивление, не кричал. Спал. Вызванная «Скорая» увезла Киру, а вызванная соседкой и врачом Аполлинария Максимовна забрала домой внука – чтобы никогда его больше родной матери не отдать.
– Разве непонятно, кого может вырастить и воспитать эта малахольная? Нет уж! Внучок останется на моём попечении. А ты помолчи! - возвысила она голос на Павлика, который было высказал недовольство нахождением с ним и мамой в одной квартире кричащего младенца. – Выращу внучкА так, как положено! Эта-то твоя, что она вообще может? Ладно хоть родила. А теперь пусть катится на все четыре стороны.
