А потом начались крестовые походы. И не то чтобы рыцари подошли к ним совсем неподготовленными. Вовсе нет. Молодое еще рыцарство, сформировавшееся из тяжелой кавалерии франков и получивших земельные наделы всадников Вильгельма Завоевателя, было решающей силой на поле боя. Кольчуги, кони, длинные копья.... Все это делало их смертельно опасным противником. Но только этого было уже недостаточно.
С началом классического Средневековья поле боя заметно изменилось, с появлением на нем новых противников, оружия и способов ведения войны. С приходом нового климатического оптимума, увеличилось население европейских государств, а значит, и размеры армий, выставляемых ими в войнах и сражениях. И со всем этим нужно было что-то делать.
С большими отрядами лучников, что, получив в свое распоряжение нормальные луки, обнаглели до самой крайности, с бестолковой и неповоротливой, но ходящей какими-то нереально огромными отрядами пехотой, с коллегами - рыцарями, что заменяли оружие на более модное и современное. Ну и с неверными сарацинами, понятно, тоже. Собственно, о том, как и почему менялся средневековый рыцарь и его вооружение во времена крестовых походов, и будет наша сегодняшняя история.
И начнем мы, конечно же, с коня, вернее с коней. Потому что именно конь, а не меч, копье или щит, было главным оружием рыцаря.
Начало классического Средневековья рыцари встретили, сидя верхом на, в общем-то, не очень большой лошадке ста пятидесяти примерно сантиметров в холке. И нельзя сказать, что этот факт их очень радовал. Далеким потомкам римских и вестготских скакунов не хватало ни выносливости, ни скорости, чтобы таскать на себе все сильнее и сильнее тяжелеющего рыцаря. И только к началу XI века, с появлением новых - старых торговых путей на восток, ситуация понемногу стала изменяться.
Завезенные из Византии и Арабского Востока. кони, хотя и сами не были гигантами, но на фоне европейских лошадей выделялись не меньше, чем медведь в волчьей стае. Они были выше, злее и значительно быстрее. Вот только выносливостью похвастаться не могли. И это хотя и было, конечно, неприятно, но в целом не критично. Просто потому, что никто не собирался скакать на них в бой, одев два пуда железа.
Их главной задачей было дать новое потомство. Метисов, что унаследуют лучшее от быстроногих арабских скакунов и выносливых европейских коней, превратившись в настоящего рыцарского коня, какого мы знаем. Здорового, злобного, выносливого и умеющего разогнаться в галоп "за шесть секунд".
Нельзя сказать, что к началу крестовых походов все задуманное получилось. Но, тем не менее, средний европейский конь к моменту обращения папы Урбана II ко всем христианам мира, подрос на несколько сантиметров, потяжелел почти на пол центнера, превратившись в настоящего носорога по местным меркам.
Такие скакуны, будучи правильно натренированными, не боялись запаха крови, боли и людей, легко переходили в галоп на короткой дистанции. Более того, жеребцов, особенно молодых, намеренно растили злыми и агрессивными, способными атаковать другого коня во время схватки. Не всегда это, конечно, удавалось, но труд и некоторое везение, превращали понемногу рыцарских коней в нормальных таких дестрие, способных даже без оружия и владельца причинить массу добра на поле боя.
Вообще, рыцарский конь увеличивался в размерах на протяжении всего классического Средневековья, став где-то к началу XIV века едва ли не на пару центнеров тяжелей и на две ладони выше тех лошадей, на которых шли в бой нормандцы в битве при Гастингсе. Сильно увеличившаяся мышечная масса, особенно грудные мышцы, не только позволили им хорошо разгоняться на короткой дистанции и уберегали скакунов от небольших ран и царапин, но и позволяли довольно быстро тащить на себе весившего уже под центнер рыцаря со всем его снаряжением, главным из которого была, конечно, кольчуга.
И как бы это странно не звучало, именно кольчуга за прошедший век почти не изменилась. Ну просто потому, что меняться тут было, по сути, нечему. Да, повсеместно распространились кольчужные чулки, шоссы, да, появились кольчужные рукавицы, а подол ее стал еще длиннее, чем раньше. Но все это было, в общем, известно еще едва ли не с конца X века. Единственным существенным нововведением стал раздельный койф, на который некоторые рыцари стали надевать свои шлема. Такой кольчужный воротник защищал не только шею и голову, но и закрывал вторым слоем кольчужного плетения верхнюю часть плеч и ключицы, делая попытки разрубить их мечем или даже топором, еще менее результативными.
Впрочем, нельзя сказать, что кольчуга вообще никак не изменилась. Это, конечно же, не так. Просто главные изменения были не очень заметны на первый взгляд. Главная проблема кольчужной защиты вообще, происходит напрямую из ее же главного достоинства - гибкости. Уже в XI веке всем стало совершенно точно понятно, что хотя кольчужное полотно все еще не очень просто прорубить, однако рубленые раны - это не единственная проблема, с которой сталкиваются счастливые кольчуговладельцы.
Даже обычный меч, весом чуть более килограмма, имел неплохие такие шансы, попав по кольчуге, одетой на обычную шерстяную одежду, нанести неплохой "заброневой" эффект, размозжить мышцы, повредить кожу, а если повезет, вызвать кровотечение или вовсе сломать кость, если та находится близко к месту удара. Что уж говорить о топоре или копейном ударе. Да, все это было чаще всего не смертельно, но поручив два, три таких "входящих", рыцарь резко терял в боеспособности, желании и возможности продолжать бой.
Совершенно точно неизвестно, кто придумал решение этой проблемы, но получилось чудо как хорошо. Уже с первой половины XI века одежда, одеваемая под кольчугу, стала изменяться. Сначала она стала более плотной, а потом и вовсе превратилась в отдельный элемент брони, называемый в разные времена стеганкой, дублетом, жаком, акетоном и множеством других названий.
Фактически это всегда была обычная, довольно толстая стеганая куртка, набитая конским волосом, паклей, шерстью, а иногда даже пряжей или обрывками шерстяной же нити. Такая куртка и сама по себе неплохо защищала от несильных ударов и уколов, а одетая под кольчугу, становилась отличным амортизатором, гасившим большинство ударов, которые доставались бедняге рыцарю на поле боя. И вот, получив такую комбинированную броню, рыцарь превратился в натуральное чудовище.
Пробить такую защиту в ближнем бою тем ассортиментом вооружения, что предоставляло его врагам классическое Средневековье, стало почти невозможно. Мечи, топоры, пехотные копья, оставляли в лучшем случае синяки и кровоподтек. Стрелы луков и арбалетов XI-XIII века не пробивали кольчугу уже с пятидесяти шагов, а если и пробивали, то застревали в подкольчужном ватнике, не нанося существенного урона. И вот в этот самый момент, на свет появился тот самый почти бессмертный рыцарь, что царил на полях сражений вплоть до самого позднего Средневековья.
К началу крестовых походов место рыцарства на поле боя было уже полностью определено и понятно. Это был бронированный кулак, бьющий врага с размаху, просто и безыскусно. Рыцари шли в атаку в первых рядах конницы, не только удаляя противника из ткани этого мира, но и принимая в свои бронированные туши все, что уже практически мертвый враг мог продемонстрировать атакующей конце. Копья, дротики, стрелы и большие топоры. И самыми неприятными были, конечно, стрелы.
Лучники классического Средневековья, пользуясь своими огромными луками, запускали теперь в воздух стрелы почти на сотню шагов и успевали даже в самой плохой для себя ситуации сделать несколько залпов, прежде чем оказаться под копытами коней. И не то чтобы стрелы были сильно опасны окольчуженым всадникам, но лица! Большая часть рыцарей ко времени начала крестовых походов все еще одевала в бой клепаные и сварные открытые шлема, вроде тех, что использовали еще их прадеды во времена покорения Британии.
И не то чтобы это были плохие шлема. Они неплохо защищали, давали отличный обзор, но вот лица не защищали никак. И это была проблема. В лица летели не только вражеские стрелы, в момент атаки, когда копья и щиты ломались во время встречных ударов, во все стороны летели обломки и щепки. Причем зачастую такие острые и здоровые, что любой кинжал, посмотрев на них, удавился бы от зависти. Рыцарям требовалась защита лица, и средневековый ВПК им ее предоставил.
Уже ко второму крестовому походу большинство рыцарей, идущих в атаку в первой линии, были одеты совсем в другие шлема. Вернее, шлема технически были те же: сфероконические "нормандки", потхельмы и каркасники. Вот только у них появилось некоторое количество дополнительных, чрезвычайно полезных деталей.
Развитые наносники превратились в полноценную защиту лица. Кольчужные бармицы, некогда подвешивающиеся на шлем, стали полноценной металлической защитой шеи. Сами же шлема все больше и больше превращались в стальные колпаки, неудобные в пешей схватке и пригодные практически исключительно для конного боя. Но это, нужно сказать, никого особо не смущало. Рыцарь, крепко усевшись на коня, не собирался больше с него слезать. В принципе никогда.
Хотя, конечно же, и старых открытых шлемов все время классического Средневековья на поле боя хватало. Особенно если говорить о бойцах, идущих в атаку в третьей линии, небогатых рыцарях, оруженосцах и просто конных дружинниках, что вела за собой в бой военная элита. Что, впрочем, не отменяет того, что чем дальше, тем меньше таких шлемов становилось. А тяжелый закрытый шлем уже к началу XIII века стал основным и самым распространенным типом боевого наголовья.
А вот со щитом все получилось с точностью до наоборот. Сразу после того, как рыцарство массово стало отказываться от открытых шлемов, щит немедленно начал уменьшаться, превращаясь к концу XII века из архаичной "капли" в классический треугольный рыцарский щит, что во Франции называли "экю". Ну просто потому, что больше не нужно было защищать лицо рыцаря от стрел и обломков, да и левая нога всадника стала защищена значительно лучше. А если нет необходимости, то зачем таскать на себе лишние пару килограмм, даже если ты верхом?
Впрочем, до самого начала Средневековья позднего щит тяжелой кавалерии оставался довольно большим. Почему? Да потому, что кольчуга - это все-таки не латная броня, и даже не пластинчатая. И когда в тебя на полном ходу прилетает копье твоего коллеги по опасному бизнесу, лучше, чтобы у тебя в руках было что-то, чем можно было бы немного скорректировать направление движения этого самого копья. Например, щит, закрывающий твою левую половину под максимально рациональным углом, позволяющим надеяться на рикошетирование.
Ну и, конечно же, именно в это время щит стал первым нормальным способом опознавания своих и чужих в суматохе боя. Нанесенные на него родовые цвета и гербы, в купе с важнейшей для средневекового рыцаря наукой - геральдикой, позволяли наконец то не путаться на поле боя и разить того, кого нужно. Особенно если сражение было небольшое, родственное и в бою участвовали только свои. Родственники, соседи и родственники соседей. Чуть позже в помощь щиту появилась котта, но о ней мы поговорим немного позже.
И вот именно с таким стремительным, хорошо выученным, бронированным до последней крайности противником нужно было как-то бороться. Нет, понятно, что на то, как должны будут со всей этой катастрофой справляться простолюдины, всем было по большому счету плевать. Но ведь и благородному рыцарю нужно было предъявить что-то существенное коллеге, встретив его на поле боя. Вот только что? Меч, топор, булава и даже копье, которым всадники в начале классического Средневековья били с размаху точно так же, как и их предки полутора веками раньше, не давали гарантии пробития бронекопытного коллеги. Нужен был кардинально новый прием ведения боя. Например, "рыцарский удар".
А для нового приема нужно было совершенно другое оружие. Старые кавалерийские копья, использовавшиеся в конце раннего и начале классического Средневековья, для этого не очень годились. Они были коротковаты, слишком тонки и легки. Нет, конечно, и их можно было взять новомодным хватом и попробовать ссадить вражину из седла, причем иногда даже успешно. Но хотелось чего-то большего, длинного, тяжелого, позволяющего нанести первый удар и не париться о том, куда ты попал - в грудь, живот или голову.
Точно так же, как и рыцарские кони, рыцарские копья росли практически все классическое и позднее Средневековье. Превращаясь из оружия не сильно большего, чем их пехотные коллеги, в натуральные трех, а иногда и четырехметровые "мачты" весивших более десяти фунтов. Понятно, что держат в руках такую монструозную конструкцию, а тем более активно работать ей одной рукой было не очень удобно, но возможность достать любого противника на мгновение раньше окупала все.
Впрочем, при достаточной сноровке такое копье годилось не только для рыцарского удара. Воин, всю свою жизнь проведший в седле, колол таким копьем ничуть не хуже, чем бил, удерживая "рыцарским хватом". И такое умение было, нужно сказать, крайне полезно. особенно когда приходилось разбираться с пехотой, трусливо спрятавшейся за щитовым строем.
Рыцарский меч во времена крестовых походов тоже немного подрос. И это, в общем, неудивительно. Классический "романец" начала XI века, с которым вошло в новую эру рыцарство, был все же еще слишком пехотным мечом. Появившись как замена каролингу, он был типичным гибридным оружием, одинаково пригодным как для конного, так и для пешего боя. И это было, конечно, замечательно. Вот только европейское рыцарство уже сделало свой однозначный выбор в пользу лошадей и стремительных атак, а значит, и инструмент войны им нужен был совсем другой.
Впрочем, изменился такой меч не очень сильно, разве что стал длиннее и немного тяжелее. Таким клинком было удобнее рубить как пехоту, обитающую где-то далеко под копытами твоего коня, так и своего собрата - рыцаря в скоротечной конной схватке. Гарда и яблоко "романца" стали еще проще, а рукоять немного длиннее, обеспечив, таким образом, мечу крайне свободную посадку в руке. Что, в свою очередь, еще больше увеличило дистанцию атаки и свободу замаха и удара.
А то, что меч стал тяжелее, в общем-то, было не сильно критично. Все равно нанести больше двух - трех ударов в круговерти боя ты не успеешь, а вот лишняя ладонь длины могла тебя очень сильно выручить. Да и отмахиваться, попав в пехотное болото, из которого во все стороны торчали копейные жала, таким длинным и тяжелым клинком было заметно легче. Ну и рубить бегущих стало, кстати, тоже сильно удобнее. В общем, с какой стороны не посмотри, романский меч, подросший к временам первых крестовых походов, оказался именно тем инструментом, который был нужен рыцарству здесь и сейчас.
Примерно в это же время в моду входит булава, как дополнительно запасное оружие рыцаря. И случается это как раз из-за изменений, произошедших с главным дополнительным его оружием, то есть с мечом. Став крайне удобным для верховой схватки, "романец" превратился в не самое лучшее пехотное оружие. Да, им по прежнему можно было зарубить пару тройку не бог весть что возомнивших о себе пехотинцев. Но вот в качестве средства диалога с другим спешенным рыцарем он теперь был не так полезен, как век назад. Требовалось нечто более удобное для разборок с одоспешеным противником. Да и в инструмент для "собачей свалки" когда тебя внезапно ссаживают внутри пехотного строя, был необходим.
Вообще, второе дополнительное оружие, франкские всадники стали брать в бой, наверное, еще при Карле Великом. И был это, как правило, длинный кинжал сакс. Но за прошедшие пару веков, короткий клинок несколько утратил свою актуальность, и ему на замену пришел целый ассортимент разного оружия - от простых топоров до коротких и тяжелых тесаков. Но именно короткий мейс оказалась для эпохи кольчуги лучшим решением.
Короткое древко с не очень, казалось бы тяжелым навершием, наносило, тем не менее, крайне болезненные удары как по кольчужной броне, так и по бездоспешному противнику. Инерция и законы физики, позволяли булаве уверенно ломать щиты и суставы, если по ним удавалось попасть. А главное, она была крайне простой и дешевой. Собственно, именно такое огромное количество достоинств за, в общем-то, крайне разумную цену и сделало ее едва ли не вторым по популярности оружием европейского рыцарства.
Впрочем, как уже говорилось выше, булава так полностью и не вытеснила с поля боя прочее дополнительное оружие рыцаря. Более того, к XIII веку ее серьезно потеснил фальшион, вошедший в моду перед самым началом Столетней войны. Но о "столетке" мы поговорим как-нибудь в следующий раз. А теперь пришло время обратиться к снаряжению рыцаря, не менее важному, чем щит, меч или кольчуга. И речь, конечно, пойдет о котт д’арм
Сюрко, жупон, табар, собственно котт д’арм или в просторечии "котта". Эта банальнейшая, казалось бы, накидка на доспех, привезенная крестоносцами из восточных земель, оказала на европейское военное искусство влияние едва ли не большее, чем кольчужный доспех или всем известный рыцарский удар. Начав свой путь на востоке в качестве обычной защиты от солнца, котт дарм, попав в Европу и встретившись с находящейся на подъеме наукой - геральдикой, на долгие годы стала надежным и едва ли не единственным способом опознавания "свой - чужой" на средневековом поле боя.
Конечно же, и до котт на поле боя присутствовали щиты, раскрашенные с цвета военной аристократии, и на них иногда тоже наносились геральдические знаки. Но попробуй разглядеть, что у этого вертлявого молодого оруженосца изображено! А котта - это надежно. Даже не видя герба, только по сочетанию цветов можно понять, кто перед тобой. А уж лев, лилия или орел, нанесенные поверх яркой расцветки, так и вовсе не оставляют место сомнениям. Позволяя, даже не видя закрытого шлемом лица, понять, с кем свела тебя твоя прихотливая военная удача.
Именно такая цветовая система распознавания на протяжении всего классического Средневековья и стала основой координации на поле боя для рыцарства и тяжелой кавалерии. И именно поэтому знание геральдики для молодого рыцаря было на голову важнее умения читать, писать и даже считать деньги. Потому что без всего этого можно как-то прожить. А вот однажды, не разобрав, друг перед тобой или враг, можно очень легко превратиться в покойника, совершенно чуждого любому образованию.
Вот примерно в таком виде европейское рыцарство встретило времена крестовых походов. Рыцарь в длинной кольчужной броне и тяжелом закрытом шлеме с, в общем, все еще очень простым, но чрезвычайно эффективным оружием отметился, кажется, вообще во всех битвах Западной Европы, Руси, Ближнего Востока. Заехав по пути на Балканы и даже в земли Византии. И на то время это был, пожалуй, сильнейший воин из тех, что человечество могло выставить на поле боя.
Тяжелая доспешная конница катком прошла по землям вновь начавшей расти Ойкумены, создавая новые государства и стирая в пыль истории правителей и их армии, что еще недавно еще казались непобедимыми. И не было в мире силы, способной ее остановить. Ну, по крайней мере, так казалось.
Никто еще не знал, но впереди всех ждало монгольское нашествие, возвышение османской династии, а главное - Столетняя Война. Надвигалась та самая эпоха, что превратила старого доброго рыцаря классического Средневековья в стальную статую Средневековья позднего, пробить которую не могли даже аркебузные пули. Но, впрочем, это уже следующая история, которую я вам непременно расскажу.