Солнечное осеннее утро, с белыми пушистыми облаками на чистом синем небе. По тротуару от остановки идёт женщина. Она улыбается, любуясь яркой листвой на деревьях и радуясь хорошей погоде. Нина Ивановна работала врачом в местном детском доме, куда сейчас и направлялась.
Не спеша вошла в ворота с чугунной оградой, поднялась на крыльцо. Удивилась, что при входе никого не встретила. Обычно тут сидит бдительный сторож Матвей Егорович. Дети дразнят его – «Егорыч» или «Горыныч».
Женщина повернула направо и прошла по длинному коридору в корпус, где находился блок для больных детей. Всего две палаты по восемь коек и маленький кабинет врача. Сейчас там находились только две девочки: одна десяти лет с ангиной и другая непоседа семи лет с загипсованной ногой.
Нина Ивановна живо представила себе, как сейчас увидит одну из девочек.
***
Каждое утро она встречала здесь семилетнюю Любу с грустными глазами. Прыгая на одной ноге, та стояла у окна и смотрела на улицу.
- Люба! Люба Власова, немедленно вернись в палату, - кричала ей пожилая нянечка в белом халате, выглядывая из дверей.
- Ой! – растерянно улыбнулась нянечка. - Нина Ивановна, здравствуйте. Опять эта Власова хулиганит. Вот, беспокойная девчонка. Ни себе ни людям не даёт покоя. Отца она провожала… Сочиняет всё.
- Я не вру! – закричала девочка, показывая фантик от шоколадной конфеты. - Вот! Мне папа каждый раз приносит конфету. Он знает, что я люблю «Косолапого мишку». Он скоро заберёт меня отсюда!
- Заберёт, заберёт, - поддакивает нянечка, крепко хватая девочку за руку и волоча обратно в палату. – А сейчас быстро в постель. Ишь, как бинты все загваздала. Опять Нине Ивановне тебе перевязку менять.
***
Сегодня в коридоре непривычно тихо и пусто. Это даже насторожило врача. Она уже подошла к палате, где лежали девочки и протянула руку, чтобы её открыть, как раздался крик за спиной.
- Там! Скорее! Там… - запыхаясь и вбегая в здание, кричала нянечка в сопровождении сторожа Матвея Егоровича.
Мужчина был очень взволнован, что видно по его трясущимся рукам и бледному лицу с капельками пота на лбу.
- Та… та… - пытался он сказать, но слова словно застревали у него в горле.
- Люба разбилась… - выпалила нянечка.
***
Детдомовские дети часто сочиняют, что у них есть родные, которые их непременно заберут. На постоянные фантазии Любы никто не обращал внимания. Все привыкли, что девочка твердила: «Папа скоро меня заберёт». В доказательство своим словам, она показывала фантик от шоколадной конфеты, свёрнутый в плотный треугольник.
Дети смеялись над ней, а взрослые усмехались и вздыхали, сочувствуя девочке.
***
Утром её тело нашли возле котельной. Ребёнок ночью забрался на крышу и свалился оттуда, разбившись насмерть.
Случившаяся трагедия очень затронула Нину Ивановну. Она попыталась выяснить, есть ли действительно у девочки родные. Взяла личное дело Власовой Любы и удивилась, прочтя его. Оказалось, пару лет назад Люба осталась круглой сиротой.
«Ничего не понимаю, - засомневалась она. – Почему Люба твердила про отца, который приходит к ней? Кто приходил к девочке и приходил ли вообще?»
Это и решила выяснить любопытная врач, позвонив в больницу, где работал когда-то отец девочки и договорившись о встрече с его коллегой-психиатром Сергеем Николаевичем.
Туда и отправилась Нина Ивановна в свой выходной.
***
Солидный мужчина с сединой на висках и приятной улыбкой, встретил Нину приветливо и проводил в свой кабинет.
Он внимательно выслушал её рассказ о гибели девочки и задумался. Потом прошёлся несколько раз по кабинету, обдумывая что-то, стал к ней спиной и глядя в окно.
- Мы с Иваном Ивановичем занимались изучением различных форм шизофрении, - сказал он и добавил. - У Ивана была одна пациентка… Её агрессивное состояние резко сменялось абсолютно адекватным поведением и даже любопытными монологами. Он их записывал. А подтверждение сказанному находил в архивах библиотеки.
Нина Ивановна внимательно слушала и не перебивала.
- Старуха утверждала, что бесы реально существуют и их можно видеть, - он сделал паузу и показав жестом на сигарету, что достал из пачки, попросил разрешение закурить.
Нина кивнула. Он нервно закурил и выпуская кольца дыма и продолжил:
- В один из таких приёмов, пациентка, словно взбесилась. Она накинулась на Ивана и уронив его на пол, стала душить. Я нажал кнопку и прибыли санитары. Её скрутили, но в последним момент, склоняясь над телом Ивана, она его укусила в шею и сказала странную фразу: «Ты мой! Ты такой же, как я!» и расхохоталась.
- Хотите сказать, что она заразила его шизофренией? - Быстро спросила Нина Ивановна и сама ответила на свой вопрос. - Но это невозможно! Это не инфекция, которой можно заразиться. Ведь так?
- Так-то так, - согласился Сергей Николаевич, поправляя очки. - А что, если это была не шизофрения, а одержимость? Одержимость бесами? Мы совершенно не знаем ничего в этой области…
Нина иронично улыбнулась, думая про себя: «Ведь он не серьёзно? Неужели, можно верить во всю эту ересь? Бесы не существуют».
***
Ночь. Тихо. В детском доме все спят. Только на соседней койке у стены сопит соседка по палате Дина. Люба уже провалилась в сладкую дремоту, когда услышала знакомое постукивание по стеклу. «Папа!» – обрадовалась она и подняла голову. С улицы через оконное стекло смотрел и улыбался отец.
Он показал рукой дочери куда идти, и та запрыгала на одной ноге к выходу. На больную ногу, что была в гипсе девочка наступала только в крайнем случае. Проскакав до открытого в коридоре она, она снова прошептала:
- Папочка! Ты пришёл за мной…
- Конечно, Пуговка, - ласково ответил он и протянул руки, чтобы подхватить девочку. – Иди ко мне.
Он осторожно принял дочь на руки и также бережно поставил на землю. Люба дрожала от холода, дул холодный осенний ветер. Отец снял с себя ветровку и накинул на плечи дочери. Потом взял её на руки понёс. Люба держалась за шею отца и радовалась:
«Мой папочка пришёл. Жаль, что другие ребята его не видят».
Мужчина подошёл к котельной. На грязном диванчике крепко спал пожилой кочегар. Возле мужчины бегали, лежали и тёрлись о его сонное тело, как показалось девочке, котята.
- Ой, дядя Фёдор пьяный спит, - сказала она, показывая на него пальцем. – А откуда у него столько котят…
Подойдя ближе, девочка рассмотрела, что это не кошки и вздрогнула:
- Ой!
У маленьких, размером с котёнка животных длинные хвосты, поросячьи рыльца и на голове крохотные рожки.
- Чёртики! – произнесла она и засмеялась. – Дядя Фёдор допился до чёртиков…
- Нет, доченька, - поправил её отец. – Это чёртики к нему пришли сначала, а потом он запил. Это колдовство, порча на смерть. Очень удобная штука. Человек спивается и умирает… - он вздохнул. - И никто не виноват.
Люба погрустнела. Ей жалко дядю Фёдора. Мужчина медленно понёс дочь к лестнице, что вела на крышу. Поднялись.
- Зачем мы здесь? – спросила девочка, трясясь от холода.
- Я покажу тебе рассвет, Люба. Мы будем гулять по облакам, - ответил отец и протянул ей конфету
Люба развернула её и быстро сунула в рот, а фантик отдала отцу. Мужчина аккуратно свернул его в треугольник и вернул дочке.
Они встали на самый край крыши и взялись за руки.
- Ну, ты готова? - Спросил отец, глядя на девочку.
Она кивнула.
- Тогда вперёд, Пуговка! – скомандовал он и шагнул вниз, увлекая с собой дочь.
***
Сергей Николаевич докурил сигарету и тут же прикурил следующую. Нина смотрела на него в ожидании.
- Вы, наверное, видели личное дело девочки? – спросил он, посмотрев на Нину.
- Да, - кивнула она. – Но, там только сказано, что родители умерли.
- Так вот, - продолжил Сергей Николаевич. – После того дня, как старуха укусила Ивана, он стал иным… Не знаю, как сказать… Внешне без изменений, но рядом с ним холодно и как-то неспокойно. Словно в клетке с хищником. Я тогда не придал этому значения, а зря…
Он снова нервно заходил по кабинету.
- Если б я зал…
Нина Ивановна уже открыла рот, чтобы спросить, но он сам продолжил:
- Не прошло и месяца, как нам в больницу сообщили страшную новость. Иван зверски на глазах пятилетней дочери зарезал жену. Соседи услышали крики и вызвали милицию. Девочку удалось спасти, она не пострадала. А Ивана застрелили при задержании. Он тогда погиб.
- Но, позвольте, - перебила его Нина. – Люба настойчиво утверждала, что видится с отцом и он обязательно её заберёт.
- Это скорее всего психологическая травма у ребёнка, - ответил врач. – Фантазии.
***
Узнав тяжёлую судьбу несчастной девочки, Нина Ивановна ехала обратно в детский дом. Сегодня похороны Любы.
Нина Ивановна одевала халат, когда вбежала нянечка и с бледным лицо сообщила:
- Идёмте, Нина Ивановна. Вы сами должны это видеть…
Нина поспешила за нянечкой, которая, не смотря на свой преклонный возраст бежала по коридору в палату.
Подойдя к кровати Любы, она схватила подушку, подняла и показала рукой:
- Вот!
Нина увидела груду фантиков от шоколадных конфет, аккуратно свёрнутых в треугольник.
- Что это? К девочке никто не приходил, я точно знаю, - уверенно заявила нянечка. - Откуда у неё это?
Нина Ивановна в растерянности смотрела и думала про себя:
«Ведь, если девочка выдумывала себе умершего несколько лет назад отца, то откуда эти фантики? Неужели фантазии материальны? Или не фантазии… Девочка действительно видела умершего отца, а он приносил ей конфеты… Нет! Поверить в это может только сумасшедший».
Нина погрузилась в свои мысли и почему-то вспомнила последние слова Любы:
- Я не вру! - кричала девочка, показывая фантик от шоколадной конфеты. - Вот! Мне папа каждый раз приносит конфету. Он знает, что я люблю «Косолапого мишку». Он скоро заберёт меня отсюда!