На завалинке

Весеннее солнце, тёплое и настойчивое, играло бликами на капоте тёмно-синего внедорожника, стоявшего под окнами Анны. Машина была большая, солидная, с идеально чистыми стёклами и каким-то внушающим уважение спокойствием во всём своём облике. Анна стояла рядом, сжимая в ладони холодный металл ключа с логотипом престижной марки. Она ощущала лёгкую дрожь в коленях, и это было не от страха вождения — она водила уверенно с девятнадцати лет. Это была дрожь от невероятного, почти неправдоподобного доверия...

Тихий ноябрьский вечер за окном был тёмным и сырым, но в гостиной квартиры Софии и Глеба царила тёплая, золотистая атмосфера. Догорали свечи в высоких подсвечниках, пахло корицей от недопитого чая и воском. На большом экране телевизора тихо разворачивалась заключительная сцена какого-то скандинавского детектива, но София уже давно не следила за сюжетом. Её внимание было приковано к тускло светящемуся экрану смартфона, который лежал на диване между ней и Глебом. Смартфон принадлежал Глебу. Он дремал, положив голову ей на колени, его дыхание было ровным и спокойным...

Тяжёлая дверь в подъезд захлопнулась с глухим, окончательным стуком, от которого вздрогнул на руках у Ирины трёхлетний Тимофей. Его лицо, заплаканное и перепачканное слезами и дорожной пылью, уткнулось в мамино плечо. В сумке, которую она волочила за собой, лежали две пачки гречки, банка тушёнки, которую ей всучила соседка Надежда, шепнув «бери, деточка, пригодится», детское пюре и три подгузника — последние. В кармане старого поношенного пальто звенели несколько мелочей и лежали смятые пятьсот рублей...

Жаркий июльский полдень висел над городом тяжёлым, звенящим маревом. Воздух в торговом центре «Рассвет» был прохладным, но густым от запахов свежего хлеба, сладкой ваты и пластика новых товаров. Мария с пятилетней Лизой медленно продвигалась по центральному проходу отдела игрушек. Девочка, утомлённая долгим ожиданием в очереди на кассе у гипермаркета, уже была на взводе. Её маленькая рука то и дело вырывалась из материнской, устремляясь к ярким полкам. — Мамочка, смотри, какая пони! С розовыми крылышками!...

В кафе «Берёзка», пахнущем свежей выпечкой, корицей и дорогим кофе, за большим дубовым столом собрались они вчетвером. Подруги. Анна, Марина, Полина и Вероника. Их дружба, зародившаяся ещё на студенческой скамье, прошла проверку сессиями, первыми работами, свадьбами. Теперь на повестке дня стояла новая эпоха — материнство. Анна, с округлившимся уже животиком, аккуратно помешивала ложечкой чай с мятой. Марина, её беременность была видна лишь в лёгкой мягкости линий под свободной блузкой, с жадностью доедала кусок медового торта...

Осеннее солнце, бледное и негреющее, робко пробивалось сквозь кружевные занавески на кухне Татьяны Ильиничны. Воздух был густ и сладок от запаха свежеиспеченных ватрушек — тех самых, с золотистой, хрустящей по краям корочкой и нежной, тающей во рту творожной начинкой, слегка отдававшей ванилью и тёплым молоком. На столе, покрытом скатертью в мелкий синий цветочек, уже стояли блины горкой, дымилась кастрюля с ароматными щами, а в салатнице красовался винегрет, яркий, как осенний ковёр. Всё было готово к приёму дорогой, долгожданной и одновременно пугающей гостьи...

Утро в городке Светлогорске всегда начиналось с солнца. Оно неспешно перекатывалось через покатые холмы, заливало золотом черепичные крыши, цеплялось за шпиль старой часовни и наконец заглядывало в окна домика на Уютной улице, где жила Вера Степановна. В этот дом солнце приходило не просто как светило, а как давний и желанный гость. Вера Степановна, женщина лет шестидесяти с живыми, лучистыми глазами цвета летней сирени, уже стояла у окна кухни, помешивая в глиняной кружке травяной чай. Аромат мяты и мелиссы смешивался с запахом свежеиспеченного хлеба, доносившимся от соседки...

Тёплый майский вечер стелился по городу густыми сиреневыми сумерками, наполненными ароматом цветущих черёмух и свежескошенной травы. В квартире на пятом этаже старого, но уютного кирпичного дома пахло яблочным пирогом — Вероника Петровна пекла его с утра, предчувствуя, что сын сегодня зайдёт. Её Антон, её мальчик, а теперь уже высокий двадцатитрёхлетний парень, студент-заочник технического университета, всегда появлялся на пороге в пятницу, как по расписанию. Приносил грязное бельё, опустошал холодильник, рассказывал о неделе и снова исчезал в своей студенческой жизни...

Квартира в новом жилом комплексе на берегу реки была её крепостью, убежищем и главным жизненным достижением. Марина купила её три года назад, уже будучи успешным архитектором, вложив в ремонт всю душу, вкус и немалые деньги. Здесь всё было выстроено по её правилам: минимализм, светлые тона, функциональность, ни одной лишней вещи. Именно здесь, в этой стерильной, почти музейной тишине, она чувствовала себя в безопасности. Здесь не было места хаосу прошлых неудачных отношений, навязчивым воспоминаниям или чьим-либо ещё правилам, кроме её собственных...

Солнечный луч, пробившийся сквозь щель между тяжёлыми шторами, упал прямо на лицо Софьи. Она не открыла глаза сразу, а несколько секунд наслаждалась этим теплом, тишиной и чувством глубокого, ничем не омрачённого покоя. Пятница. У неё был выходной. Никаких срочных дедлайнов, никаких встреч, только она, её просторная, светлая квартира и целый день, который можно было потратить на что угодно. Или на ничего. Она потянулась, встала с кровати и босыми ногами прошла на кухню. Автоматическими движениями включила кофемашину — подарок самой себе за последнее крупное продвижение по службе...

Они сидели за завтраком на солнечной террасе своего загородного дома. Лето 2023 года выдалось на редкость щедрым на тепло, и воздух был напоён ароматом скошенной травы и цветущего жасмина. За большим деревянным столом, уставленным тарелками с круассанами, свежими ягодами и дымящимся кофе в высокой турке, собралась вся их маленькая семья. Анна, их старшая дочь, двадцатипятилетняя красавица с мамиными глазами и папиным упрямым подбородком, размазывала абрикосовое варенье по тосту и что-то оживлённо рассказывала...

Небо над городом в тот день было хмурым, но без дождя — серое, мягкое, как вата, подбитая старым ватином. Катя с самого утра чувствовала себя так, будто внутри у неё порхают бабочки, но не лёгкие и радостные, а тяжёлые, железные, с острыми крыльями, которые задевали за самое нутро. Сегодняшний вечер был для неё не просто датой в календаре. Это была целая эпоха, рубеж, крепостная стена, которую предстояло штурмовать. И звали эту стену — знакомство с родителями. Её избранник, Максим, должен был впервые...