Содержание этого произведения в Москве передавали шепотом. Все знали: имя главного героя повествования польского короля Владислава Ваза, находилось под запретом и старательно вымарывалось из всех записей.
Впрочем, вполне понятно почему. Уже только за одно то, что в свое время большая часть Руси в свое время иноземцу на верность присягнула, говорило само за себя. По крупному счету это было предательство, за что во все время следовала казнь жестокая. Спасло лишь то, что таковых, так сказать, заблудших было много, потом они поменяли взгляды и отчаянно пытались доказать: верны своему Отечеству! Это временное помутнение было!..
Опять же ни для кого в Москве не было секретом: Романовы, теперь этот боярский род себя лишь так называл, откровенно побаивались влияния польского короля. Они сильно волновались — а коли чудо свершится и от этого брака наследник родится да еще с полным правом станет на российский престол претендовать?
К великой радости всех король скоропостижно скончался. Ни о каких наследниках, естественно, речи идти не могло. Неутешная вдова довольно скоро вышла замуж, но семейное счастье длилось недолго. Вскоре и она отправилась за своим первым супругом. Все это как раз и описывалось в фолианте, который на сегодняшний день цены не имел и содержание которого передавалось таинственным шепотом...
Но не только книги являлись увлечением двух титанов. Все прекрасно знали, как Никита Иванович обожает все иноземное. Это касалось всего: нравов, еды, питья, но особенно ему нравились наряды заморские. Боярин охотно общался с «немцами» и даже сам ходил в иноземном платье, чем удивлял окружающих.
Борис Иванович Морозов также любил обряжаться в иноземный наряд и уверял окружающих: платье сие куда легче носить, нежели тяжелое боярское облачение . Что верно, что верно. Взять, к примеру, высокие боярские шапки, их еще называли мурмолки или горлатые, изготовлялись из горлышек пушных зверей. У каждого сословия имелась своя, кроме того, в нее вшивался документ, подтверждающий личность. Глядя на эту шапку, сразу становилось понятным, какого сословия его хозяин. Вот и ломали обладатели высоких головных уборов шапки друг перед другом, чтобы все знали, насколько он знатен!
— Было бы чем хвастаться, — усмехался обычно Морозов. —Своими делами надо гордиться, а не подвигами предком кичиться!
И ладно бы только эти неудобные мурмолки! Лично Соковнин всегда считал утомительным натягивать длинный суконный кафтан да поверх всего этого опашень с откидным воротников одевать. Он бы и сам бы с удовольствием в иноземных штанах щеголял, да понимал: ему это не позволено! Опять же, дворня да соседи-бояре засмеют. К тому же, Анисья сказала, что ежели увидит его в бесстыдном иноземном наряде на порог терема не пустит.
— В конце концов, — строго сказала вредная баба, — Соковнины, не Морозовы или Романовы…
Пришлось согласиться и по-прежнему в кафтане париться.
Самое интересное, когда Никита в привозном наряде во дворец явился, патриарх жутко вознегодовал. Кричал, что проклянет, ежели в церкви подобное лицезреть будет. А когда облачился Морозов, доброжелательно улыбнулся. Наверное потому, что хитрец, сразу объявил — решил проверить, насколько в таких штанах на лошадях ездить удобно. Точно такой же реакция у патриарха последовала, когда доложили, что морозовские слуги узкие ливреи примерили. Когда у царского дядьки стали спрашивать:
— С чего вдруг слуг переодел?
С улыбкой ответствовал:
— Начал свои усадьбы на западный манер перестраивать, и, скажите на милость, как же людишкам моим теперь в лаптях по дорогим паркетным полам ходить?! Кто из послов увидит, засмеет… Все-таки не последний человек в государстве...
И опять с ним все, в том числе и патриарх, согласились и поддержали начинание.
Борис Иванович делал все легко непринужденно, будто играючи. Бороду надменно не задирал, губы презрительно не кривил, своей близости с царским домом не кичился. И то верно, зачем лишний раз повторять то, что давно всем известно. К собеседникам, независимо от происхождения. относился с почтением и без напускного панибратства. За что его многие, особенно иноземные гости, очень даже уважали. Что не говори, умел Борис Иванович с людьми общаться, никогда своего мнение никогда не навязывал, говорил, когда спрашивали... При этом его советы всегда с благодарностью принимались.
Публикация по теме: Феодосия-Федора, часть 17
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке