В доме королевы-матери человеком с самой сложной работой, несомненно, был ее казначей.
Ему действительно было нелегко - по всем данным, расходы королевы-матери, как правило, превышали ее возможности. В какой-то момент, как говорят, на ее счете образовался перерасход в 4 миллиона фунтов стерлингов.
В 2001 году в одной из статей описывался случай, когда когда она повернулась к гостю на ужине и воскликнула:
Боже мой, мне бы не помешали 100 000 фунтов стерлингов, а вам? Сегодня был такой ужасный день - мой банковский менеджер отругал меня за перерасход.
Однако в какой-то момент королева-мать все-таки смогла отложить большую сумму денег для самых молодых членов своей семьи.
План состоял в том, что однажды значительное наследство будет передано ее правнукам, с первоначальным платежом в их 21-й день рождения и еще одним в их 40-й день рождения.
И теперь все замерли в ожидании, потому что Гарри собирается получить последнее завещание от своей прабабушки после того, как он 15 сентября достигнет сорока лет.
Подробности трастового фонда не разглашаются, но известно, что в 1994 году для него было выделено 19 миллионов фунтов стерлингов, что тогда составляло около двух третей состояния королевы-матери.
Тогда это была своего рода "игра", основанная на надежде, что она проживет еще семь лет и таким образом избежит налога на наследство.
И эта игра окупилась. Ведь королеве-матери в момент основания трастового фонда было 94 года, она действительно прожила еще семь лет и ушла в возрасте 101 года.
Уже давно ходят слухи, что принц Гарри получит больше денег, чем его брат, в качестве компенсации за то, что он не станет королем.
Это имеет определенный смысл. Ведь принц Уильям невероятно разбогател, когда его отец стал королем, потому что он сам стал принцем Уэльским и получил все деньги Корнуольского герцогства.
Теперь он богаче своего отца, которому приходится полагаться на герцогство Ланкастер, которое имеет гораздо меньшие доходы.
Предполагается, что братья получили 6 миллионов фунтов стерлингов на двоих, когда им исполнился 21 год, и еще 8 миллионов были отложены на их 40-летие. Неизвестно, входят ли другие члены семьи в число бенефициаров фонда, хотя в предыдущих сообщениях Зара и Питер Филлипс, принцессы Беатрис и Евгения, а также двое внуков королевы-матери, леди Сара Чатто и виконт Линли, были названы в качестве претендентов на наследство.
Как известно, Сара Чатто и королева-мать были очень близки. Ее свадебный прием прошел в Кларенс-хаусе.
Король тоже очень любил свою бабушку. Она научила его всему, что он теперь знает об искусстве и музыке.
Эту привязанность позже разделял, по-видимому, и его старший сын.
Что же касается Гарри, то многие комментаторы предполагают, что королева-мать и Гарри были гораздо менее близки.
Как говорит королевский комментатор Ингрид Сьюард, Уильям был достаточно взрослым, чтобы понять магию своей прабабушки.
После ухода королевы-матери в заявлении Букингемского дворца говорилось, что она завещала все свое имущество (в основном включающее содержимое ее домов) Королеве.
Королева решила, что самые важные картины и произведения искусства ее матери должны быть переданы в Королевский фонд.
Коллекция произведений искусства королевы-матери была обширной, она включая картины Моне, Лоури и Милле, а также серебро и мебель.
Большая часть этого до сих пор находится в Кларенс-хаусе.
В обширной коллекции ювелирных изделий было ожерелье Марии Антуанетты, которое было одним из сокровищ, подаренных ей дамой Маргарет Гревилл, богатой светской подругой (они с Георгом VI провели медовый месяц в ее доме в Суррее).
Которая завещала королеве-матери все свои драгоценности, включая набор сережек-люстр, которые она позже подарила своей старшей дочери в качестве свадебного подарка
В своей повседневной жизни королева-мать, по словам ее биографов, представляла собой любопытную смесь бережливости и расточительности.
Ее гостеприимство было в эдвардианском стиле.
Один их придворных позже описал сцену в Кларенс-хаусе, когда 18 человек сидели за обеденным столом, а им прислуживали три слуги, как в чистые 1890-е.
Также она держала конюшню для скачек, и это было настоящей роскошью.
На неделю Аскота королева-мать переезжала в Виндзорский замок.
Очевидцы рассказывали о бесконечных коробках для шляп и платьях, которые привозили до приезда королевы-матери.
Такое большое количество нарядов объяснялось просто - она не могла решить, что надеть, поэтому привозила все с собой и решала в день скачек.
Ее дочь, Королева Елизавета, по словам очевидцев была гораздо более организованной и скромной в своих действиях.
Вечеринки королевы-матери всегда проходили с размахом. Все ее старшие домочадцы были ей преданы, но они понимали, что ее образ жизни как последней великой представительницы эдвардианской эпохи мог вызвать критику в более эгалитарные времена конца XX века.
У нее всегда была большая свита, дорогая одежда, лошади. Она всегда хотела самого лучшего.
Можно было бы предположить, что расходы королевы-матери с возрастом сократятся, но она была полна решимости, несмотря на свой возраст, продолжать вести исключительно активную общественную и личную жизнь.
Большинство ее личных чеков предназначалось портнихам и близким друзьям, которым она помогала.
Королева Елизавета предпочитала покрывать убытки своей матери на скачках и другие расходы из своих средств, и таким образом давать ей возможность продолжать тот образ жизни, к которому она привыкла и который ей подходил.
Тридцать лет спустя, когда большая часть ее произведений искусства все еще висит на стенах королевских резиденций, а драгоценности по-прежнему передаются по очереди разным членам семьи, часть оставшихся богатств королевы-матери, как сообщается, будет направлена в казну ее правнука, когда тому исполнится 40 лет.
Во всей этой действительно любопытной истории о королеве-матери удивляет только один момент - как так получилось, что все остальные бенефициары ее фонда, включая принца Уильяма, которому всего два года назад исполнилось 40 лет, получили часть наследства тихо, без обсуждения в прессе.
Исходя из шума, который стоит в последние полгода вокруг наследства королевы-матери, которое должен получить Гарри, может создастся впечатление, что он был если и не единственным ее правнуком, то во всяком случае самым любимым.
Хотя это совершено не так.
Впрочем, возможно, именно так и выглядит настоящая конфиденциальность, к которой так стремился Гарри.
