Я ехал на своей верной Нексии прямиком в новую жизнь. Настроение было самым радушным. Я подпевал Глебу Самойлову, который словно был свидетелем моей семейной жизни, пел свою песню: а на тебе как на войне, а на войне - как на тебе…» Да, я действительно устал бороться и решил дезертировать с поля боя. Сколько можно? Мне почти сорок, а жизнь проходит в скандалах и склоках. Я тоже заслуживаю свой кусок счастья. Чем я хуже других? Столько лет лет стоически терпел истерики и придирки своей жены. Я точно знаю, что за спиной все называли меня обидным словом: каблук. Но ведь это правда. Чего уж тут обижаться. Разве что на самого себя, что довел до такого.
Вчера из за вечерней пробки я задержался на полчаса. Жена встретила меня не теплым ужином, а обвинениями в измене. Я уже и не знал, что сказать, как объяснить ей. Да и не хотелось уже ничего объяснять. На- до- ело! Все, хватит. Я , молча выслушал упреки, несколько раз получил по лицу тяжелый пятерней супруги, и пошел спать без ужина. Я был сыт по горло. Внутри меня вместо привычной ярости, осталась одна пустота. Наверное, просто невозможно постоянно находиться в напряжении. Вот организм и включил защиту в виде апатии и равнодушия. Я лег спиной к жене, и пока не заснул, тупо смотрел на стену. Мыслей в голове не было. Засыпал я под аккомпанемент ее упреков.
Утром я проснулся, и также молча сделал себе завтрак. Жена, как заезженная пластинка, которую поставили на паузу, стоило мне проснуться, продолжила свой обвинительный монолог. По всему выходило, что хуже меня мужа, и вообще- человека, просто нет на этой планете. И как вообще меня земля носит? Вот говорила ей мама… Но дальше я не слушал. Закончив свой завтрак, я вышел из кухни и пошел в комнату, собрал небольшую дорожную сумку, взял документы и, не попрощавшись , вышел из квартиры. Краем глаза я увидел жену: с открытым ртом она застыла, держа в руке топорик для отбивания мяса. Может ждала вечером гостей? Мне то она давно ничего не готовила. И мне, женатому человеку, приходилось питаться магазинными пельменями и прочей подобной гадостью. Иногда, после работы я останавливался около шаурмичной, и потом в машине ел этот кулинарный шедевр местного Ашота, запивая это колой. И старался не думать из какого мяса он это сделал. А было оно твердым и жилистым- ни дать ни взять кошак или несчастная собака… Говядина то нынче дорогая.
Я направлялся на встречу с риэлтором. Чтобы не терять время мы договорились встретиться на месте, и там же подписать договор и произвести оплату. Оплата была по факту, после осмотра квартиры, поэтому о мошенниках, каких развелось сейчас как собак нерезанных, я не думал, и ни о чем не переживал. Больше , я это твердо решил, в моей голове не будет места тревогам и сомнениям. Теперь- вперед и только вперед! Хвост трубой. Я - мужчина в рассвете лет, как говаривал симпатяга Карлсон, и все еще у меня впереди. Я чувствовал как крылья прорезались под моими лопатками, и в рабочей одежде, стало тесно. Я расстегнул ворот рубашки и открыл окно. Не удержавшись, я крикнул: урааа! Краем глаза заметил как какая- то бабка покрутила пальцем у виска. Меня это только развеселило. И я, впервые за много, лет громко рассмеялся. Громко и радостно, как в детстве. Когда жизнь представляется только в радужных красках и все только впереди. Сейчас у меня было похожее чувство. Да, так оно и есть, черт возьми! Я молод, симпатичен и все у меня еще впереди! Ведь что такое сороковник для мужика? Это практически юность! Я снова засмеялся.
Мое новое убежище находилось в спальном районе города , транспортное сообщение там практически отсутстволо. Район был относительно новый, точнее не так: раньше это был рабочий район, где не было жилых домов, а только фабрики. И только лет десять назад его заселили наспех построенными девяти и пятиэтажными домами с фанерными стенами и как следствие: полным отсутствием звукоизоляции. Это когда на первом этаже спускают унитаз, а гул слива доносится до последнего. Линию метро туда так и не провели, а автобусы ходили нерегулярно - подчиняясь своему собственному расписанию. Но меня это не смущало: у меня была машина: моя старая верная Нексия.
В основном здесь было социальное жилье, или молодые семьи, которые на лучшие условия не заработали. Не было здесь и привычной для современных районов инфраструктуры: никаких тебе супермаркетов и торговых центров. Только небольшой дурнопахнущий продуктовый магазинчик с надписью: подукты, буква Р отвалилась, и никто не заморочился ее приделать- и так сойдет. И такая же государственная аптека, находящаяся в полуподвальном помещении. Везде торчали какие- то трубы( видно оставшиеся от уже не действующих фабрик ), постоянно дул промозглый ветер, даже в самую тихую безветренную погоду и воняло канализацией. Такой вот был район, в котором мне предстояло теперь жить. Но я ни о чем не жалел. Все чего я хотел- это оказаться как можно дальше от жены. И здесь этот дом полностью соответствует моему запросу.
Я сел на скамейку около подъезда и стал дожидаться риэлтора. Судя по голосу в телефоне- это была молодая женщина. Через пять минут меня кто- то окликнул. Я поднялся. Так и есть: молодая девушка в коротком пуховике спешила ко мне с папкой в руках.
« Простите за опознание- звонко проговорила она- застряла в пробке уже на подъезде сюда, решила по кольцу поехать, но и здесь пробки»
Я понятливо кивнул. И мы прошли к подъезду. Моя квартира находилась на последнем, девятом этаже. Лифты здесь установили , ожидаемо, старые- зашарпанные и громко гудящие. Про себя я решил, что буду пользоваться лестницей. Будет бесплатное кардио: на посещение зала у меня не было ни времени, ни денег.
У меня не было боязни закрытых пространств, но очень уж стремно выглядела кабина лифта. И двигался он какими- то рывками с глухим клокотанием, словно обещая в любую минуту сорваться в шахту. Заметив мое напряженное лицо, девушка понимающе улыбнулась и сказала:
« Да, жуткий лифт здесь, одна я боюсь садится в него. Когда дом только заселили, здесь произошла ужасная трагедия. Молодая женщина с коляской выходила из лифта, и когда коляска с ребенком находилась уже в дверях- они зажались и кабина рухнула вниз… Ребенка разорвало на части, а маме оторвало руку. Она умерла уже в больнице от потери крови.»
Я поежился: теперь точно не буду подниматься на лифте.
Девушка продолжила: « Знаете, я вообще не люблю этот дом и район. Здесь словно какая- то аномальная зона, даже дышать тяжело. И постоянно какие- то несчастья случаются. Был еще случай… лет пять назад водитель грузовой машины заснул за рулем и сбил человека на остановке, а потом въехал в подземный переход и раздробил поднимающейся женщине ноги, бедняжка впала в кому и скончалась через неделю в реанимации. Об этом везде писали. Не говоря уже об авариях, они почти каждую неделю происходят и многие с летальным исходом. На том перекрестке справа от остановки, вы , наверное, видели»
Я сказал: А вы не особо то рекламируете эту квартиру, как будто и не риэлтор»
Она смущенно улыбнулась и виновато пояснила: Я недавно работаю и не научилась еще… Да и такой я человек. Не могу ради собственной выгоды людям дрянь втюхивать- и она доверительно продолжила- меня поэтому и с предыдущей работы попросили, я работала консультантом в сетевом магазине одежды и честно говорила покупателям о качестве товара…»
Мы засмеялись.
« Да уж, тяжело вам приходится с таким то характером и честностью»- отсмеявшись, сказал я.
« да непросто- подтвердила агент- зато сплю спокойно»
Мы наконец покинули тесную, пахнущую невыносим амбре из смеси пота, мочи и сладкого парфюма, кабину. Она подошла к довольно добротной металической двери с номером 81 и открыла дверь. Квартира оказалась намного лучше, чем я уже успел нарисовать в своем воображении. Просторная, светлая, никаких неприятных запахов. Выглядела она как новострой после косметического ремонта. Просторный коридор вел в светлую большую комнату. Из мебели там был только раскладной диван и встроенный шкаф. Окно выходило во двор. На диване лежал комплект нового белья. Кухня выглядела почти новой и даже уютной. С веселенькими цветастыми занавесками и яркими поварешками на рабочей поверхности. Ванна была совмещена с туалетом, и тоже порадовала новизной.
Я спросил про хозяев. Девушка замялась. После недолгой паузы наконец произнесла: там какая- то мутная история. Вроде хозяин в больнице, а жена погибла, подробностей я не знаю. Квартиру сдает племянник кого- то из них»
Эта информация меня устроила. Заполнив все документы, и внеся оплату за несколько месяцев, я проводил девушку. Заметил, что вниз она пошла по лестнице, и понимающе улыбнулся.
Я осмотрелся. Не плохо для начала. Хотя признаться честно: мне сейчас везде хорошо, если нет рядом источника раздражения в лице вечно недовольной жены. Ей не нравилось во мне решительно все. Доходило до абсурда: не дыши так громко!- кричала она- я уснуть не могу. Дошло до того, что я заработал нервный тик. И у себя дома чувствовал себя в диком напряжении, словно на официальном мероприятии или экзамене. Знаю: это кажется абсурдным, и многие из вас скажут: что это за тюфяк такой, что на истеричку жену прикрикнуть не может или кулаком по столу стукнуть. Или вообще: зачем нужно было жениться на такой бабе. Я и сам постоянно задаю себе этот вопрос. Но все дело в том, что это все происходило постепенно. Не сразу она была такой невыносимой, и наша совместная жизнь тоже не всегда была такой невыносимой. Постепенно , постепенно- и я сам не заметил, как привык к этому, как это стало нормой. Это все равно что стареть постепенно. Ты уже и не замечаешь и не можешь точно сказать, когда стал хуже видеть и слышать. Когда твои мышцы перестали слушаться тебя и работать в полную силу. Когда тупая ноющая боль во всем теле стала твоим привычным состоянием. А вот если ты ляжешь спать молодым и здоровым, а проснешься глубоким стариком- тогда… Ты просто свихнешься от навалившейся тяжести в теле, и прочувствуешь бремя старости в тысячу крат сильнее, чем естественно постаревший человек. Так и в семейной жизни.
Да моя женушка всегда была с характером. Про таких говорят: палец в рот не клади- откусит руку по самый локоть. И мне это даже нравилось. Этокая бой баба, воинственная Валькирия. Было в этом даже что- то интригующее, будоражившее кровь. С такой не соскучишься! Ага, как же… Да и внешне она была совсем другая: стройная, ухоженная с косой длинных светло- русых волос. В Голосе ее уже тогда проскакивали начальственные нотки. Но в комплекте с миловидным личиком и широко распахнутыми синими глазами- смотрелась это скорее мило, чем настораживающе. А еще она очень красиво и заразительно смеялась. Смех звонким колокольчиком растекался по помещению, и ты, не важно в каком настроении, тоже начинал непроизвольно улыбаться. И готовила она так, что французскиерестораны отдыхают. Ее простые макароны по- флотски, жареная курица, котлеты и сырники- были просто божественны.
Но Тонкая талия жены постепенно и незаметно превращалась в жирные валики, появился второй, а потом и третий подбородок, которые сотрясались, когда она кричала. Олино лицо приобрело красный оттенок и заплыло, хотя она никогда не пила, даже по праздникам. Зато меня за каждую выпитую стопку, и не важно, что повод был, пилила нещадно. Характер ее менялся в худшую сторону с каждым днем. Даже не так: он портился не по дням, а по часам. Вывести из себя ее могло абсолютно всё. Например, на работе коллега не так посмотрела или клиенты дебилы достали. Работала моя жена бухгалтером в умирающей фирмочке, которая занималась установкой межкомнатных дверей. Платили мало и коллектив был чисто женский- змеиный. Единственный мужчина там- водитель, предпочитал не заходить в офис без крайней надобности. Привез накладные и в дверь, даже на предложение выпить чай или кофе не соглашался. Уж слишком напряженная атмосфера царила в тесном темном офисе. Они арендовали подвальное помещение в спальном районе города, чтобы сэкономить лишние копейки. По той же причине корпоративов в их компании не было. И мне пришлось забыть про свои тоже. Жена не отпускала меня одного, а приходить со вторыми половинами у нас было не принято. Но если бы даже можно было- я бы все равно не пошел. Потому что прекрасно знал, как это будет. Ольга ни на шаг не будет отходить от меня, зыркая своими злобными глазами по сторонам ( и когда ее большие наивные глаза успели превратиться в злобно сверлящие всех и вся буравчики?) и ехидно комментировать каждое мое слово. Мне будет неловко, мы обязательно поругаемся даже не успев доехать до дома. Нет спасибо. Этот сценарий я выучил наизусть. Хватило мне семейных праздником, когда все родственники сочувственно смотрели на меня или неловко отводили глаза, испытывая « испанский стыд». Это когда жестит кто- то другой, а стыдно тебе. И не спрашивайте при чем тут Испания. Я не знаю. На прошлогоднем юбилее Ольгиной тети, она разбила стакан об мою голову и убежала в истерике. Все потому, что ей показалось, что тетина коллега многозначительно посматривает на меня. А коллеге было, на минуточку, под полтинник. Тогда когда нам не было и тридцати. Хотя жена выглядела на все сорок со своим лишним весом и общей запущенностью. Волосы ее рано поседели, а краситься она по какой- то причине не хотела. Ее сухие руки с потрескавшейся кожей никогда не знали маникюра. И огрубели так, словно она работала маляром или штукатуром, а не бухгалтером, который тяжелее ручки и калькулятора ничего в руках не держал. Секса у нас не было очень давно, даже не помню сколько. Детей тоже. Наверное, Бог не давал ей детей из за ее злобного характера, а может наоборот: характер испортился из- за проблем со здоровьем? Но мне уже было все равно. Желания вечно зудящая, жирная пила никакого не вызывала. И наследников от нее мне иметь не хотелось. Ведь дети это навсегда. С женой ты можешь развестись, но дети же на всю жизнь. А если им достанется характер матери? Ну уж нет, увольте!
Я решил перенести вещи из машины , а заодно и купить продукты на пару дней. Специально для переезда я взял недельный отпуск на работе. Там, зная мою непростую семейную ситуацию, отнеслись с пониманием
Вещи я решил забрать на обратном пути и напрямую пошел в магазин. Стоило мне открыть дверь, как в лицо пахнуло сыростью и скисшим молоком. Толстая продавщица с голубыми тенями и халой на голове, скучала за прилавком. Из покупателей, кроме меня, была только древняя старуха, замотанная в грязные тряпки. Изъеденное молью шерстяное пальто, явно с чужого плеча, и огромные резиновые сапоги были ее одеждой. От старухи невыносимо воняло. Словно все кошки района мочились годами на это пальто. Своими грязными скрюченными артритными пальцами она ковырялась в холодильнике с заморозкой. Мне стало противно, и я решил про себя покупать продукты, по возможности, в другом месте. Здесь буду брать только необходимое: кофе, хлеб и сигареты. Ну или то, что упаковано. Старуха что то неразборчиво бормотала себе под нос. Я разобрал: сгинете, все сгинете! Гиблое место» Вдруг она, не мигая, уставилась на меня своими выцветшими, почти белыми, как у мертвеца, глазами. « убийца! Сгубил!»- вдруг завизжала она, брызжа слюной. Я отшатнулся. Продавец заинтересовалась происходящим, словно вынурнув из анабиоза. Старуха плюнула меня под ноги и заковыляла к выходу, так ничего и не купив. Я стоял потрясенный такой реакцией.
« не обращайте внимания- неожиданно прозвучал голос женщины продавца- это Степановна, она местная сумасшедшая. У нее болезнь Плюшкина- в народе так называется, по- научному не знаю. Она все тащит в дом, даже со свалки тянет. Несколько лет назад ее дочь пропала, она была неходящей, родилась такой. Так раньше люди еще видели ее: то мать вывозила на коляске, или на балконе сидела. Иногда соцработники приходили. Но очень они ее адрес не любили. Вонища… тараканы, короче полная антисанитария. Я то сама не была, но кума моя знает женщину работника. Короче Говоря: не ступить было у нее, везде мусор, порченые продукты. Хотя у самой пенсия неплохая, от мужа военного еще. Сама то она никогда не работала, да и дочь инвалид, тоже пособие по уходу получала… Болезнь одним словом. У нее там крысы бегали размером с кошку. Соседи на это безобразие жаловались, да толку ноль. Но когда дочь перестала совсем появляться, да запах попер невыносимый- забили, наконец, тревогу. Когда пришли к ней с полицией, да завалы разобрали - обнаружили труп разлагающийся, тело течь начало и вросло в диван, на котором лежало… Дочь это была ее. А старуха вела себя словно живая она, разговаривала, еду таскала, которая там же, на диване, гнила…Вот ужас то. Старуху в дурку забрали, тело захоронили по- человечески - женщина перекрестилась- вот недавно вышла она. Муж ее покойный, говорят, был маниакально педантичен, по струнке у него ходила. Дочь порол своим ремнем солдатским. Есть тут пятиэтажка. Она- единственная лет тридцать как заселена. Вот они с постройки самой и заселились. Дочка больная родилась, оттого, что лупил он жену нещадно, наверное, стоило ей кружку ручкой не в ту сторону поставить- лупцевать начинал. Вот как умер, видно, ее переклинило, да в другую крайность. Начала она засирать свой дом. Кума говорила: даже испражнялась под себя и где придется. Бочок унитаза то давно не работает. И электричество там отключили за неуплату. А нашли заначку у нее под ковром загаженным. Так там тысяч двести было! Рублей, конечно, не долларов. На них девку похоронили несчастную. Остальное -долги за коммуналку покрыли, может и себе, что присвоили, кто ж скажет.»
Я поежился, и решив, что хватит впечатлений на сегодня, быстро сделал покупки и трусцой приспустил в сторону дома. Лифтом я таки воспользовался, сказалась усталость после напряженного дня, да и вещей было много.
Я заснул не успев допить свое пиво. Взял баночку, чтобы сбросить напряжение. Спал хорошо, на удивление, даже без сновидений. Видно, новое место благотворно подействовало на мое состояние. Проснулся я свежий и отдохнувший. Даже без ставшей привычной по утрам тупой головной боли. Вот как хорошо на мой организм сказывается отсутствие жены! Я потянулся, выпил горячий крепкий кофе, сходил в душ. Даже сделал зарядку, чего не случалось со мной лет семь- не меньше. Окрыленный таким отличным началом дня, я позвонил старому приятелю и предложил сгонять на стройрынок, чтобы купить плинтуса , смеситель в ванную и некоторые другие мелочи, чтобы подрихтовать кое- что в моей новой квартире. Санек не стал возражать и мы рванули, а после магазина завалились в мою холостяцкую нору. Саня мне даже позавидовал. Хотя его брак был довольно неплохой, не сравнимо с моим. Но видно было, что приятелю тоже бы хотелось приезжать иногда в пустую квартиру и пить вдоволь пиво или что покрепче. И чтобы никто не гнал курить на балкон, а то и вовсе на площадку.
« ну ты как решился то оставить свою гарпию?
Все мои друзья так называли мою благоверную за глаза. - мы уж думали, что так и будешь каблуком век свой коротать»- Сашка заржал.
Я начал рассказывать: Да знаешь, спонтанно получилось как- то. Пришел домой, а она давай нудеть, пилить мозг. Даже не помню, что за повод был. Хотя ей же и повод был не нужен, чтобы срачку устроить. Сука… Чавкаю я, видите ли, громко или дышу, представляешь?! А сама, курва, храпела так словно трактор на холостом ходу. Удавить хотелось гниду! Сколько она мне крови попила. Ну вот, начала она заварушку, а я встал молча, покидал вещи, документы там и на выход. Она аж дар речи потеряла от неожиданности. Ну я одну ночь у Валеры переконтовался, потом быстро через агентство нашел квартиру и вуаля! На развод через адвоката подавать буду, лучше на бабки попасть, чем рожу ее видеть и слушать ее голос визгливый. Нет у меня сил больше, Санек!»
Так мы сидели почти всю ночь, хорошо были выходные. Друг не стал оставаться, и с первым автобусом поехал домой. А я завалился спать.
Не успел я закрыть глаза, как услышал, что кто- то зовет меня из ванной. Голос был жены, но только не такой визгливый и грубый, каким он стал сейчас. А такой каким был раньше: мелодичным колокольчиком звал он меня. Я пошел на зов. В ванной было темно и я смог рассмотреть только темный силуэт под потолком. Он свисал и будто раскачивался. Я потянулся к выключателю и, когда свет зажегся, дико заорал. На крюке, прибитом к потолку, ( откуда он вообще взялся?), раскачивалось тело Ольги. Точнее то, что от него осталось. Это был скорее обрубок от тела моей жены в прошлом. Когда она еще не заросла жиром и носила длинные волосы. Все ее конечности были отрезаны и прижжены огнем, это было понятно по обугленным следам в тех местах, где заканчивались культи. Поэтому и крови не было, а жена… она была жива! Она открыла рот, из которого выпали зубы и какие то личинки, и закричала на меня:
- скотина, что за бардак ты устроил на кухне? Посуду за тобой убирать кто будет? Пушкин? Мудила, мудила, импотент проклятый! Всю жизнь мне угробил! Вышла бы за Петю, как мама говорила- сейчас бы жила как у Христа за пазухой!»
Она или оно говорило и говорило. Я безвольно обмяк и грузным кулем грохнулся на пол.
Когда я очнулся, на улице уже было темно. Это получается, что я целый день провалялся на полу в ванной? Да, лежал я, как и во сне, в ванной, а не как надеялся в кровате. Тело нигде не было. Я что лунатил? А может побрел сонный в туалет и поскользнулся на скользкой плитке? Что вообще черт возьми происходит? Видно я и головой приложился, потому что внутри черепной коробки разливалась тупая боль. А на затылке красовалась здоровая шишка. Пошатываясь и держась за стену, я побрел к кухне. Пить очень хотелось, ведь вчера мы с товарищем пили адскую смесь из крепкого пива и водки- ерш, так это называется. Я дрожащими руками схватил кувшин с водой и начал судорожно пить. Сил налить воду, в стоящий там же стакан, не было. Я чувствовал себя странником, затерянным в пустыне, и через несколько суток блужданий, набредшим на ручей с живительной влагой. Напившись, я проковылял в комнату и без сил рухнул на диван, еще раз порадовавшись, что додумался взять отпуск. На работу в таком состоянии я бы точно не смог выйти. Телевизора у меня не было, и я потянулся к телефону. Можно и в телефоне фильмец посмотреть. Я уже привык тем более. Живя с Ольгой я не имел возможности посмотреть нормальный фильм или футбольный матч. Она сразу переключала на свои тупые ток шоу, где огалтелый ведущий, млея от собственного красноречия, вещал в массы: что же на это скажет биологическая мать девочки, и какая роль была отведена ей в этом трагическом клубке событий?» И прочую прочую муть. Программу Пусть говорят, я называл Муть говорят, а всех ведущих и участников этого цирка, считал клоунами. Моя же вторая половина восседала исполинской тушей на продавленном ее тяжелым задом, диване и во все глаза смотрела в голубой экран. Но с другой стороны, я был благодарен создателям этих клоунских шоу за то, что они давали мне возможность отдохнуть от разборок и скандалов. И спокойно посидеть в относительной тишине. Тишина мне конечно только снилась, с экрана доносились крики и огалтелые вопли. Но что это такое по сравнению с воплями жены?
Семь лет, семь лет я жил в настоящем аду! Год за два, как в тюрьме. Всего мы были женаты дольше, через месяц должен был быть десятилетний юбилей. Жестяная свадьба? Или медная- не важно. Первые два год прошли нормально, даже порой счастливо. Ольга тогда была для меня Олей, Олечкой… Она была еще стройная тростиночка, и не сидела все вечера изваянием на диване. Она была бодра и активна. Мы брали велосипеды и ездили по десять километров за город по лесопарку. Мы ходили с палатками в походы, где сплавлялись на байдарках. У нас были общие друзья, и мы собирались часто у кого- то на кухне и пели под гитары песни Розенбаума. Мы часто и много смеялись, у нас были свои, только нам понятные, шутки и темы для разговоров. Мы любили ходить в парк, устраивать там импровизированный пикник, и сидя на пледе на траве под каким- то раскидистым деревом, придумывать истории про прохожих. Мы придумывали им профессии , семейное положение и даже судьбы. И нам было очень смешно и весело.
Пото Жена стала вызывать глухую ненависть. Я часто представлял как молотком раскалываю ее голову надвое, как переспелый арбуз. А потом играю ей в футбол. Или нанизываю на кол. Или как я убиваю Ольгу, а потом рублю ее плоть, прокручиваю в мясорубке, и скармливаю фарш бомжам или местным дворовым псам. Да такой конец она и заслужила! Стать испражнениями грязного бомжа.
Я все таки посмотрел какой- то боевик и заснул в надежде, что кошмаров больше не будет, тем более таких реалистичных.
Разбудил меня опять звонок телефона. Звучал он как- то зловеще. Словно не привычная мелодия звонка, а нечто чужеродное и опасное. Взяв аппарат, я тут же откинул его, словно ядовитую змею. На дисплее светилась надпись Жена. Раньше она была подписана Любимая. Но со временем стала просто женой.
Я тупо сидел, ошарашено уставившись на кусок пластмассы, издающего неприятные звуки. Дело в том, что Ольга никак не могла мне звонить, потому что я ее в первую очередь заблокировал и вообще… Не важно короче. Не могла и всё тут! Со страхом, трясущейся рукой, я все же взял телефон и поднес осторожно к уху. Словно он в любой момент мог превратиться в бомбу.
« д да- прошептал я не своим голосом.
« Открывай, мудила, я внизу- прошипела злобно трубка Ольгином голосом. И тут же раздался звонок в дверь. Добравшись на ватных ногах до двери, я приник к глазку. Удары усилились, били словно не руками или даже ногами, а тяжелый палкой. Так и есть. Но на темной площадке стояла та сумасшедшая старуха, которую я встретил в магазине несколько дней назад. Она стояла и колотила по двери своей клюкой. Из моей груди вырвался вздох облегчения. Визит сумасшедшей старухи ночью, похоронившей свою дочь в своей свалке квартире- это конечно неприятно. Но по крайней мере это не Ольга.
« что вам надо? Я полицию вызову. Зачем хулиганите, бабушка?- я старался говорить грозно и уверенно, но голос предательски дал петуха. Из за двери послышался старческий глухой голос: черти идут за тобой, душегуб проклятый!»
Я разозлился и послав старуху в ад, где явно был ее родной дом, пригрозил что вызову скорую, и ее опять увезут в сумасшедший дом, где ей самое место. За дверью издевательски засмеялись и все затихло.
Постояв немного в коридоре, я пошел в комнату, надеясь спокойно доспать. В комнате кто- то был. Я это сразу почувствовал. Я быстро нажал на клавишу выключателя и заорал высоким визгливым голосом. На этот раз моя жена лежала в моей постеле. Точнее фрагменты жены, словно неслаженный пазл. Ее голова, отделенная от тела, была на подушке. Лицо было неузнаваемым. Словно какой- то садист извращенец хорошенько потрудился над ним. Один глаз ее был выбит и лежал рядом, на подушке. Нос был скошен в сторону. Волосы вместе со скальпом сняты с головы и лежали мокрой тряпкой возле одинокого глаза. Рот раскрыт в мерзком оскале. Единственным оставшемся глазом жена подмигнула мне и поманила одной оставшейся рукой к себе. Изо рта донеслись клокочущие звуки. Я смог разобрать: милый, или ко мне, поиграем». Вторая ее рука вместе с ногой и еще какими то фрагментами тела валялась в одной сплошной тошнотворной куче, состоящей из останков.
Тогда что- то в моей голове щелкнуло, словно сгорел предохранитель, и я погрузился в спасительную темноту.
Когда я открыл глаза, то оказался уже в ее объятиях. Будто, пока я был в отключке, кто- то на скорую руку подлатал тело жены. Пришил оторванные части к туловищу. Но пришил небрежно, неаккуратно. Как маленький ребенок сшивает свою порвавшуюся игрушку. Неумело и грубо. Этот кто- то перепутал руки, и правую пришил слева и наоборот. Жена была похожа на Франкенштейна. И пахло от нее, нет, не пахло, а воняло, нестерпимо воняло тухлятиной. Как наверное пахнет труп недельной давности. Из ее распахнутого беззубого рта вылез таракан и с интересом посмотрел на меня. Потом, видимо, решив, что там, в ротовой полости мертвого человека, безопасней- залез назад, и скрылся из вида. А жена приближалась, тянулась ко мне своими гниющими губами, похожими на куски испорченного сырого мяса. Я пытался вырваться, позвать на помощь. Но мертвые объятия железными тисками сжимали меня, давили на грудную клетку, пока не раздался хруст.
Двое мужчин в белых халатах неспешна прогуливались по аллее. С одной стороны аллеи росли молодые клены и старые тополя, похожие на старых дедов, стоящих рядом с молодняком, и снисходительно поглядывающих на них. С другой были лавочки. На них сидели люди: пациенты психиатрической больницы. Но не буйные, которым разрешено было покидать стены этой печальной обители. Рядом сидели посетили, их родственники. Лица тех и других были печальны. Пациенты также прогуливались на специальной площадке под присмотром бдительного медицинского персонала.
Здесь было очень тихо, казалось: даже птицы, залетев сюда, испуганно замолкали..
Мужчины присели на лавку. Один, который постарше, закупил. Мужчину звали Михаил Сергеевич, и он уже двадцать лет работал в этой больнице. Пройдя путь от студента практиканта, которому доверяли только обязанности санитара, до должности главного врача, которым он работал уже пятый год. Второй , значительно моложе, был его коллегой и учеником. По редкой щетине и задорному румянцу на гладких щеках, было понятно, что ему нет и тридцати. И даже очки в строгой оправе, и отпущенные усы, не прибавляли ему солидности. Узнав это, молодой человек по имени Олег Борисович, очень бы расстроился. Его удручало, что даже младший медицинский персонал не относится к нему с должным уважением. Санитары и мед братья норовят панибратски « тыкнуть», а молодые медсестры строят глазки и хихикают за спиной. Те, что были постарше относились к нему наставительно, словно молодой доктор никак не мог знать и половины того, что знают они- опытные работники. Да уважение нужно заработать, и зарабатывать порой приходится годами. И никакой диплом, даже красного цвета, здесь не помощник.
Олег работал не так давно и по натуре своей был человек жалостливый, эмпатийный. Его старший товарищ Михаил Сергеевич не раз говорил ему о том, что с его характером будет сложно работать в таком месте. На что его подчиненный возражал, что в медицине вообще тяжело с любым характером. Но сам себе давно дал обещание закалять свой характер. Как это сделать он не знал, наверное, просто должно пройти время.
Он как сейчас помнил своего первого пациента. Молодого наркомана, который зубами перегрыз себе Вены на руках. Пытался и на ногах, но санитары вовремя скрутили. Помнил блестящие от слез глаза его матери, хрупкой приятной женщины с теплой улыбкой. Она рассказала, что растила сына одна. Из сил выбивалась, чтобы обеспечить тому светлое будущее, чтобы сынуля ни в чем не нуждался. Сын был тихим и спокойным ребенком, очень жалел бездомных собак и кошек. Мастерил кормушки для птиц. Хорошо и прилежно учился.
Неприятности начались в старшей школе. Одноклассники, хулиганистые парни и разбалованные девочки, начали травить ее тихого сына. У него начались истерики, бессонница… ходили по врачам, но никакого результата это не принесло. А потом какой- то барыга около гаражей предложил ширнуться, дескать сразу расслабишься, и думать забудешь обо всех проблемах… Так и началась его страшная болезнь. А у нее начался кромешный ад. Передоз, больница, ремиссия, срыв- и всё по кругу.
Олег знал, что парня уже нет в живых. Ему было больно осознавать, что не смог помочь, но он понимал что врачи не всесильны. И в некоторых случаях конец уже предрешен. Остается только посочувствовать близким их пациентов. И не знаешь кого тут винить: окружающих, общество или слабость самого человека… Олег часто думал об этом и ответ никак не находился.
« Олег!- донеслось до него. Олег вздрогнул и повернулся к Михаилу Сергеевичу.
« Опять ты где то витаешь, друг мой- недовольно сказал тот- я говорю случай у меня интересный. Хочу показать тебе.»
Олег , вынырнув из своих раздумий, с готовностью поднялся. Он всегда был полон энтузиазма в том, что касалось работы. Для него это была не просто работа, а вся его жизнь. Он искренне хотел помочь людям излечится от тяжелых недугов или избавиться от зависимости. Он и семью заводить не собирался, чтобы ничто не отвлекало его от этой миссии.
Они направились к главному корпусу, а Михаил Сергеевич, подходя, вводил Олега в курс дела.
- Мужик поступил недавно с параноидальной шизофренией и манией преследования. Якобы его жена в образах различных монстров преследует его. Он переехал недавно, но сразу показался подозрительным. А потом соседей перебудил диким ором среди ночи. Пришлось дверь ломать. А он там на полу качается и об стену бьется. Ребра себе сломал, пальцы.»
Они почти дошли до палаты с буйными больными, и главврач сказал:
- остальное после осмотра расскажу. Хочу услышать твое мнение» и дал знак санитарам отворить металическую решетку на двери палаты.
В комнате, стены которой были обиты мягкими панелями, сидел мужчина неопределенного возраста. Он был настолько изможден , словно узник концлагеря. И ему легко можно было дать от тридцати до пятидесяти. Он был полностью седой, в глазах плескались безумие и ужас, а точнее - безумный ужас. Он трясся и заламывал свои тонкие, как ветки дерева, руки. Едва они зашли, как он, дернувшись, закричал, бризжа слюной во все стороны. Брызги попали Олегу на лицу, он незаметно достал из кармана халата Носовой платок, и вытер щеку.
« Пришла, корова! Ольга пришла. Вы видите? Доктор, прогоните ее! Прошу вас, доктор, не могу уже, со свету сводит меня курва проклятаяяя. Раскидала везде руки свои. И голова под ногами… Не могу больше!»- и он начал биться об стену, будто пытаясь слиться с ней, и исчезнуть.
Михаил Сергеевич знаком приказал санитарам сделать несчастному успокоительный укол. И они вышли из палаты.
По узкому темному коридору, мужчины шли молча. И только, поднявшись наверх и пройдя в кабинет главного врача, заговорили.
« ну что скажете, коллега?- улыбаясь невеселой улыбкой спросил Михаил Сергеевич. Олег Борисович задумался и сказал:
- Я полагаю, что это заболевание, несомненно параноидальная шизофрения в фазе обострения возникло в результате некоего травматического для пациента события…» Коллега перебил его:
- правильно полагаешь, друг мой. Травматичным событием стало убийство его жены. Он сам убил ее, а потом она начала являться к нему и мучать. Во время бытовой ссоры этот мужчина разбил голову жену топором. Но этого ему показалось мало и он частично расчленил несчастную, отделив Некоторые части тела , в том числе и голову. Оставив это все в ванной, он спокойно покинул свою квартиру. Потом, через агентство, снял квартиру в отдаленном районе. На работе взял отпуск. Трудился он кстати говоря, водителем дальних рейсов, и каждые полгода проходил медицинский осмотр, в том числе и у психиатра. Вот так вот, мой юный коллега…»- закончил Михаил Сергеевич, задумчиво глядя в окно.
Детство
Коленка был очень болезненным ребенком. Коклюш, свинка, скарлатина, понос - это лишь маленький список коварных хворей, преследовавших бедолагу, по мнению его властной бабушки Ангелины Петровны. Она буквально до смерти залечивала малыша. Клизма перед сном была необходимым ритуалом. Хотя со стулом, и вообще со здоровьем у мальчика был полный порядок. Это безуспешно пытался внушить Ангелине их педиатр- пожилой мужчина с уставшими глазами под толстыми стеклами очков в толстой оправе. Он даже пытался припугнуть эту сумасшедшую, что пожалуется заведующему поликлиники, а то и органам опеки. Он пытался донести до нее, что врач нужен ей самой, и этот специалист- психиатр. Но Ангелина была неумолима и несокрушима, как скала. Она тяжелой артиллерией напирала, наседала на тщедушного мужчину, тыча в него своим безразмерным бюстом. Лифчики она носила размером с чехол для танка, и сама была как танк. Руководилаона советской армией во времена Великой Отечественной войны- немцы были бы позорно уничтожены еще в первую неделю после начала военных действий. Такой она была- суровой , несгибаемой и конечно бесконечно любящей своего внучка-сироту. Ведь сынок ее погиб в аварии, а невестка была шалавой(как она ее называла). Она оставила ей сына, а сама в это время переходила от одного мужика к другому, как знамя. Ангелину начинало просто физически трясти от одного упоминания этой женщины, даже от ее имени. Поэтому она просто называла ее « эта проститутка» ничуть не смущаясь присутствия внука. Маленький Коля в свои пять не знал значение этого слова, но подозревал, что оно обидное. Он это понял по тому, как краснело и кривилось лицо бабушки, как воинственно колыхалась ее необъятная грудь, а руки начинали мелко трястись.
На самом деле, его мать Ольга вовсе не была гулящей женщиной. Просто после трагической смерти мужа: он был дальнобойщиком, и во время очередной командировки, кабина его грузовой машины накренилась, и машина пошла юзом, а выровнять ее помешали машины, едущие по соседней полосе- свекровь выгнала ее из своей квартиры, а сына не отдала. Она грозилась депортировать Ольгу, используя старые связи. А связи у той были, ее покойный муж был ни больше ни меньше полковником. Теперь вдова владела трехкомнатной квартирой в центре города, и получала приличную пенсии за мужа военного. А что Ольга? Голь- перекатная, сама она была приезжей, родилась в русской семье в узбекистане, и дома, тем более с ребенком на руках, ее никто не ждал. Она работала швеей, жила в рабочем общежитии на окраине города, получала сущие копейки, и ничего дать своему сыночку не могла, при всем своем желании… Ей было очень горько, но она понимала, что ненавистная свекровка устроит сынишку в хорошую школу, а затем и институт, поможет найти хорошую работу… Ведь и муж был не простым дальнобоем, а водителем- международником, ездил в Болгарию и ГДР, и это в советское то время. Она не знала была ли угроза депортации реальной, но до коликов боялась эту женщину, и верила, хотела верить, что так будет лучше.
Ведь что может быть важнее счастья сына? А она уж как- нибудь… Она привыкла. Подарками судьбы не избалована. Единственным подарком, который ей щедро подарила жизнь был ее погибший муж, и последующее замужество и рождение Николаши. Но и в этой бочке меда оказалась большая ложка дегтя в лице свекрови. А на мужчин Ольга и не смотрела первые три года своего вдовства. Потом уже в ее жизни появился хороший, работящий человек. Его звали Евгений и работал он бригадиром на фабрике, что и она. Он тоже был вдовец, правда бездетный. Так и сошлись два одиночества.
Однако Ангелина Петровна была нерушимо уверена в своей правоте, и распускала по соседям и знакомым слухи, что невестка все дни проводит на панели или в барах, где ищет новые жертвы. И не поверить ей было просто смерти подобно- сразу раздавит своим авторитетом.
Уже когда Коля пошел в школу- случилась одна неприятная, просто ужасная история, которая нанесла его детской психике непоправимую травму. Бабушка продолжала мучать внука ежедневными клизмами, перед сном. И Коля обделался прямо на уроке… он сразу и не понял, что случилось… Но потом пошел запах, одноклассники стали косится на него- источник этого запаха. А поняв, наконец, он вскочил и в слезах бросился в туалет, где и просидел, закрывшись в кабине. Пока бабушка его не забрала. Бабушка ругала директора и учителя. Винила всех в произошедшем, разумеется кроме себя. Она то была неприкосновенна, и всегда! Всегда права.
Но первокласснику Коле от этого было нисколько не легче. А обидная кличка Сруль преследовала его почти до окончания школы. Разумеется, в связи с этим фактом, а еще тем, что бабушка до девятого класса приводила его в школу и забирала оттуда, буквально за руку- друзей у него не было. Он был объектом насмешек и откровенных издевательств ( как сейчас бы сказали - буллинга) и в школе и за ее пределами, во дворе. Все воротили от него нос, в прямом смысле. При виде Коли, идущего, как правило, с бабушкой, они зажимали нос и гадко хихикали. « О, Сруль идет с бабкой своей! Сладкая парочка!» Бабушку все во дворе боялись, и старательно обходили стороной, и дети и взрослые.
Был еще жуткий случай, когда бабушка, буквально ворвавшись в класс фурией, завопила учителю, что у Коленьки мошонка распухла, а все из за школы их проклятой! От того что сидеть детей заставляют, изверги по семь часов. Дети просто покатывались от смеха, учитель ошарашено застыла, и стояла так, словно статуя с открытым ртом, не зная как реагировать. А ведь это был уже шестой класс…
Бабушка мыла его почти до пятнадцати лет, и хотя сексуального подтекста в этом не было, для бабушки он и в пятнадцать был младенцем безпомощным. Мальчик лет с семи чувствовал, что это неправильно, ненормально. Но поделится этими мыслями с бабушкой боялся. Настолько она задавила его своим авторитетом. Да что тут говорить, если даже покойный дедушка военный, полковник, побаивался свою жену, стараясь никогда ей не перечить. Грозный на работе, дома он тут же терял свою хватку и властность, и становился тютей подкаблучником. А может так ему было легче ужиться с женой… ведь разводы в их государстве и на службе категорически не поощрялись, и сына хотелось хоть как- то защитить, хотя бы своим присутствием дома. Он понимал, что если уйдет из дома- Ангелина просто задушит сына, и не мог этого допустить. И жил с ней, и терпел, находя отдушину в редких посиделках с сослуживцами. Терпел, пока не умер. Сердце отказало в шестьдесят всего то лет. Он просто лег спать, как обычно, и не проснулся. Слава Богу - клизмы жена ему не ставила, начала практиковать такие процедуры на внуке, начитавшись псевдо-медицинской ереси. Наверное, он отправился в лучший мир. Да и честно говоря: после жизни с его супругой ( а это сорок лет, ни много ни мало) даже ад, где черти по очереди поджаривают тебя в котле, покажется вполне себе милым местечком.
Жизнь отца с матерью тоже была невыносимой. Ангелина в любое время суток без стука заходила в их спальню, точнее врывалась. И никакие крики сына и уговоры на нее не действовали.
С мамой Коля виделся лишь украдкой, ей разрешалось законно навещать сына только в день его рождения. И когда однажды она пропустила этот ежегодный визит, попав в больницу с переломом ноги, бабка весь вечер внушала Коле, что мать в постеле с мужиком сейчас кувыркается, и прочие гадости, причем со всеми анатомическими подробностями. Маленькому Коле было очень стыдно, причем за бабушку. И он плакал, зажимая красные уши.
Коля любил бабушку, она ведь так заботилась о нем. Но почему то каждую ночь горячо молился высшим силам, если они есть, чтобы они забрали бабушку к себе. Боясь даже про себя произнести слово: умерла. Будто бабушка могла проникнуть и в его мысли. Они спали с бабушкой на одной кровати практически с его рождения и до окончания школы. Бабушка говорила, что должна контролировать его во сне: мало ли температура или задыхаться начнет, ведь у него астма ко всему прочему.
Никакой астмы, на самом деле у него не было. Из всех вымышленных болезней, у него был только порог сердца: небольшое окошко где то в предсердии. Но с этим диагнозом люди жили до глубокой старости, порой даже не догадываясь о том, что чем- то больны. К тому же это окошко вполне могло с возрастом затянуться, что и произошло у Коли. Но он в свои пятнадцать оставался очень маленьким и тщедушным, может из за очистительных клизм, которые вымывали из организма все необходимые вещества, может из за бесконечных лекарств и таблеток, которыми его пичкала бабка.
После ссоры с участковым педиатром, она перестала вызывать врача или водить его в детскую поликлинику. И стала назначать ему лечение сама. Что он только не пил горстями! И антигистаминные и против паразитов, и даже таблетки от давления. Не говоря уже о бесчисленных бадах и не известных науке индийских смесях и травах. Мальчик перестал расти, и в 15 лет выглядел едва ли на 12. На физкультуру разумеется бабушка его не пускала. Справки не было, но администрация школы боялась с ней связываться.
- Спортом занимаются только дебилы!- авторитетно заявляла Ангелина Петровна. Да у нее все поголовно были дауны и дебилы. Она любила усаживать внука рядом и смотреть порнушное ток шоу вроде Окна с Дмитрием нагиевым. Где переодетые актеры во всех подробностях рассказывали о своих сексуальных предподчтениях и проблемах. Детям такие программы явно не предназначались, но бабушка была иного мнения. Потом началась эра Дом 2, Коля наизусть помнил имена всех участников и хитросплетения их отношений. На ряду с этими программами, бабушка очень любила криминальную Россию и ЧП, откуда маленький Коля узнал о чикатило и спесивцеве- маньяке, который поедал своих жертв. Это и случится с ним, если он будет гулять один- говорила бабушка, и мальчик начал мочится в постель во сне. У него начался энурез. Бабушка, почувствовав мокрое на постеле, стаскивала внука на пол и била что под руку попадется. Один раз так ударила скалкой, что Коля потерял создание. А еще один раз: засунула его кисть в кастрюлю с кипятком, где кипятила изгаженные простыни. Ожог и по сей день остался. Зато мальчик целый месяц не ходил в школу, потому что травмированная рука была правой.
Несомненно старуха была не в себе, и отведи ее кто к врачу- вполне вероятно, что ее бы посчитали опасной для окружающих, и закрыли бы навечно в белой палате с мягкими стенами, но к сожалению, отвезти ее туда было некому. К тому же она обладала неким внутренним стержнем, непоколебимой уверенностью в собственной правоте. Поэтому какой бы бред она не несла- окружающим казалось это истиной в последней инстанции, по крайней мере какое- то время. Она словно гипнотизировала слушателя. А что тут уже говорить о ребенке, который вырос рядом с ней, и не видел другого примера, отличной модели воспитания и существования. Но все внутри повзрослевшего Николая противилось ее поведению, вопило просто о ненормальности происходящего. И что с этим делать он не понимал. Его мать давно уехала с новым мужем на север, Евгения позвали на вахту. У них родилось двое детей. Мать писала ему и деньги исправно высылала, но и письма и даже деньги Ангелина беспощадно уничтожала, сжигая в огне, или просто разрывая на мелкие кусочки. Теперь она уверовала в то, что бывшая невестка- черная ведьма, и своими посылками- пытается навести на них порчу. Она начала ходить в церковь где неистово молилась, и рассказывала прихожанам, как положила свою жизнь на благо брошенному внуку, как пожертвовала и продолжает жертвовать всем, чтобы вырастить из него человека. Те слушали и сочувственно кивали. Даже матушка этого прихода называла ее не иначе как « святая женщина», что очень льстило Ангелине Петровне. Она и сама стала себя так называть, и окончательно уверовала в собственную святость.
И теперь денно и нощно в красочных подробностях рассказывала внуку о страшном суде, и ужасных, бесконечных пытках, которые будут ждать всех грешников, особенно его мать.
Однажды бабка забыла свой ингалятор, у нее действительно была астма, которая с возрастом только усугублялась, особенно в сезон цветения . Она неловко повалилась на пол и страшно захрипела. Ее глаза вылезли из орбит, а лицо и шея стали багровыми. Коля видел куда она положила ингалятор, но просто стоял и смотрел на умирающую старуху, не в силах отвести взгляд…
Ольга боялась мужа. Она перестала узнавать его, будто жила столько лет с оборотнем. Веселый, добрый Николай куда то исчез, будто его сожрало это угрюмое чудовище – его мать. Он перестал с ней разговаривать. На все вопросы отвечал ледяным молчанием. Все ее попытки понять, что случилось с мужем, натыкались на стену отчуждения. Иногда муж с такой ненавистью смотрел на нее словно собирался набросится и разорвать на части.
Иногда Ольга просыпалась ночью и видела, что муж стоит над ней и смотрит немигающим взглядом, а кулаки его сжимаются. Она не понимала, что такого сделала ему, почему он так изменился. Сначала она вызывала в нем глухое раздражение, крепнувшее с каждым днем, и ставшее ненавистью. Женщина физически ощущала эти флюиды злости, направленные на нее.
На ее робкое предложение сходить к врачу; « Коленька, ты много работаешь, нервы ни к черту, вот уже лунатить начал»- муж швырнул о стену тарелку с борщом. Осколки посуды в перемешку с кровавыми брызгами рассыпались по всех кухне. Один осколок порезал ей щеку. Она ойкнула и прижала руку к месту пореза, а муж только удовлетворенно улыбался. Словно сытый хищник , наблюдающий за агонией своей разорванной жертвы.
А ведь раньше… Николай так красиво ухаживал за ней неискушенной девчонкой. Он казался ей образцом галантности. Он таскал ей полевые цветы охапками. И где только брал? И припав на одно колено посреди улицы, неловко декламировал стихи собственного сочинения… И куда только все делось?
Во время одного семейного застолья, праздновали юбилей Ольгиной мамы, Николай вдруг вскочил, бешено вращая глазами, схватил стопку наполненную водкой и разбил о свою голову. Постояв немного, он бешено рассмеялся и убежал. Торжество было безнадежно испорчено. Гости ошарашено притихли с открытыми ртами. А Ольга тихо заплакала. Тогда они и поняли, что дело серьезно. И начали уговаривать Ольгу, свою любимую дочь и сестру, разводился с этим психическим. Но Ольга лишь испуганно мотала головой и все отрицала. Все нормально у них, Николай просто перепил. На работе устает, постоянно за рулем, стресс такой, мало отдыхает… А так все нормально у них, как у всех. Нормально живут.
Так они и жили в напряженном ожидании чего- то страшного… И страшное случилось. Николай разбил голову жены молотком, которым она отбивала мясо. Расчленил ее тело, положив останки в ванну. А сам спокойно собрался на работу и ушел. По словам коллег вел он себя абсолютно естественно, ничем не выдав себя. Перед каждым маршрутом, водители должны проверяться в мед части, там им измеряли давление и проверяли на употребление алкоголя. Николай был трезв и абсолютно спокоен, давление и сердцебиение в норме.
Нашли его через несколько дней в съемной квартире. Мужчина лежал в позе эмбриона на полу. Вид у него был совершенно безумный. Он что- то неразборчиво выкрикивал: изыди, отпусти, Ольга отпусти меня!
Мужчину признали невменяемым и после обследования поместили в психиатрическую больницу.
Олег спросил у своего наставника после долгой паузы: как вы думаете откуда у него могла сформироваться это заболевание? Вы знаете что- то о его жизни?» Заведующий ответил: я полагаю, что кто- то из его родственников мог излишне опекать мальчика или наоборот: жестоко с ним обращаться. В его деле написано, что растила его бабушка. Отец погиб в его раннем детстве, а мать не принимала практически участия в его воспитании. Вроде она вообще переехала в другой конец страны. Получается, что это бабкино воспитание оставило свой неизгладимый отпечаток. И оба опять замолчали.
