С первых часов операции «Барбаросса» немецкая пропаганда трубила о сокрушительном разгроме советских ВВС. Увы, на сей раз Геббельс почти не лукавил. Только в Западном особом военном округе 22 июня 1941 года было уничтожено свыше 500 самолетов прямо на аэродромах. Еще более 200 машин люфтваффе сбили в воздушных боях, продемонстрировав подавляющее превосходство в технике и выучке пилотов.
Масштаб бедствия потряс даже видавших виды британцев. За три месяца Битвы за Британию в 1940 году их потери были меньше. А тут - всего за один день...
Но самым трагичным эпизодом этого черного дня стала гибель командующего ВВС Западного округа генерал-майора Ивана Копеца. Вечером 22 июня, оценив чудовищный урон своей авиации, он застрелился в служебном кабинете. Хотя в некоторых источниках фигурирует другая дата - 23 июня. Обычно со ссылкой на приказ главного управления кадров РККА, где Копец значится исключенным из списков комсостава в связи с самоубийством именно 23-го. Ему было всего 32 года.
Но еще больше вопросов вызывают мотивы этого рокового шага. Версий - множество. По официальной - ответственный и преданный Родине командир не вынес крушения вверенных ему ВВС округа. Конспирологи намекают, что Копеца вот-вот должны были арестовать, и он предпочел пулю беседам с чекистами.
Но самую неожиданную трактовку предложил историк Марк Солонин в книге «На мирно спящих аэродромах...». Якобы генерал выполнял некий секретный приказ, но оценив катастрофические последствия, либо сам свел счеты с жизнью, либо был устранен как опасный свидетель. Кстати, в этой версии Копец напрямую связан с расстрелянным вскоре после начала войны командующим Западным округом генералом Павловым.
Какая из этих гипотез ближе к истине? Увы, пока документы молчат. Но, возможно, когда-нибудь в архивах будет найден ответ к этой трагической загадке.
Иван Копец пришел в Красную Армию совсем юным, в 19 лет, в далеком 1927 году. Окончив две летные школы и курсы комсостава при академии, он остался там же в составе истребительной бригады. Боевое крещение принял в небе Финляндии, откуда вернулся с орденом Ленина и званием комдива. А через пару месяцев, с введением генеральских званий в РККА, Копец становится генерал-майором и командующим ВВС Западного фронта.
Чем же он приглянулся Сталину? Ведь столь стремительный взлет по карьерной лестнице был уделом немногих. Пожалуй, лишь Павел Рычагов мог сравниться с Копецом в скорости продвижения по службе. Так или иначе, но должность командующего авиацией ЗапВО Иван Иванович получил в крайне непростой период. Авиационные бригады, едва сформированные из полков, вновь расформировывались, уступая место дивизионной структуре. Авиацию разделили на фронтовую, армейскую и войсковую, каждая - со своей цепочкой подчинения.
В результате у Копеца практически не осталось истребителей, лишь бомбардировщики. Единственная истребительная дивизия под его началом базировалась слишком далеко от границы, чтобы в случае чего быстро вступить в бой. А тем временем вблизи рубежей СССР разворачивалось масштабное строительство стационарных аэродромов с бетонными ВПП.
Действующие же аэродромы были буквально забиты самолетами, стоявшими впритирку друг к другу. Причем места их дислокации определял отнюдь не сам Копец. И над этими аэродромами изо дня в день безнаказанно барражировали немецкие разведчики - сбивать их строго воспрещалось. Как и вести собственную воздушную разведку. Однако Копец, в нарушение запрета, все же отправлял своих пилотов за ту линию. И неизменно докладывал наверх о концентрации немецких войск и техники у самой границы.
Ответ же был стандартным: "Не поддаваться на провокации!"
Но, пожалуй, самый странный и загадочный приказ Копеца прозвучал за день до войны. Вот что вспоминает об этом бывший летчик 122-го истребительного полка, впоследствии генерал-лейтенант авиации Сергей Долгушин:
«21 июня, в 6 вечера мы получили приказ: снять с самолётов пушки, пулемёты, ящики с боеприпасом, и сдать всё это на склад. Недоумевали, но приказы в армии не обсуждаются».
Подтверждает эти слова и другой ветеран, летчик-инспектор майор Федор Олейников:
«В самый канун войны из Москвы пришел приказ подготовить самолеты к какому-то парадному смотру, то есть снять временно вооружение, и поэтому в момент фашистского нападения они оказались разоруженными...»
Так что же это было? Перестраховка Копеца, любой ценой стремившегося исключить малейшую возможность ответа на провокации? Или генерал действительно выполнял некое секретное распоряжение Москвы? Увы, истину мы уже вряд ли узнаем.
Но последствия этого фатального решения не заставили себя ждать. Установка вооружения обратно на самолеты потребовала драгоценного времени и привела к чудовищным, неоправданным потерям. Когда к середине дня 22 июня поредевшие эскадрильи бомбардировщиков все же поднялись в воздух для ответного удара, их некому было прикрывать. Почти все они были сбиты в первом же вылете. Пожалуй, наиболее пронзительно весь трагизм случившегося, когда «сталинских соколов немцы, как слепых котят…», описал Константин Симонов в романе «Живые и мертвые». В одном из эпизодов он передает полный горечи диалог сбитого летчика-бомбардировщика с военным корреспондентом Синцовым.
К вечеру того страшного дня генерал Копец облетел все разгромленные аэродромы, многие из которых уже заняли немецкие части. И, осознав чудовищный масштаб катастрофы (а в глазах начальства он так или иначе остался бы крайним), застрелился в своем кабинете.
Но есть и альтернативная, куда более мрачная версия причин самоубийства Копеца. Согласно ей, уже вечером 21 июня начальник особого отдела ЗапВО старший майор госбезопасности Бегма получил шифровку с приказом арестовать генерала. Основанием послужили показания бывшего начальника и друга Копеца, Якова Смушкевича, о том, что еще в Испании он лично завербовал его в свою группу, работавшую на немецкий генштаб.
В подтверждение этой версии даже приводят показания командующего Западным округом генерала Павлова, который на допросах якобы признался, что сознательно разместил аэродромы вблизи границы, чтобы облегчить немцам их уничтожение. И действовал в сговоре с Копецом.
Впрочем, эти утверждения вызывают большие сомнения у всех, кто понимает реальную степень самостоятельности командующих ВВС и округами в принятии столь судьбоносных решений. Ведь расположение аэродромов - это уже уровень компетенции Генштаба, которым в то время руководил не кто иной, как будущий маршал Победы Георгий Жуков.
И все же у "шпионской" версии есть одно любопытное косвенное подтверждение. Жена генерала Копеца, Нина Павловна, спустя месяц после гибели мужа была арестована и приговорена к 5 годам лагерей как "жена изменника Родины". Она отсидела весь срок от звонка до звонка и была реабилитирована лишь в 1956 году.
Так чем же на самом деле было вызвано самоубийство (если это действительно было самоубийство) генерала Копеца? Отчаянием человека, не сумевшего предотвратить катастрофу? Поступком командира, не желавшего пережить гибель своих подчиненных? Попыткой избежать неминуемого ареста? Или жестом раскаяния двойного агента, внезапно осознавшего чудовищность своего предательства?
Увы, пока в этой истории слишком много тайн и темных углов. Как и в трагедии страшного разгрома Красной Армии в первые дни и недели войны. Разгрома, который историки и военные специалисты будут обсуждать, анализировать и переосмысливать еще многие десятилетия.А что вы думаете по этому поводу?
❗️Друзья подписывайтесь на канал, ставьте лайки, всем отличного дня!
