Глава 8.
Лето 1897 года
- Ба, а я смотрю — как будто знакомая фигура! - раздался радостный возглас.
Фрол обернулся — к нему не спеша подъезжал Устин.
- На ловца и зверь бежит! А я думал заехать к вам в станицу! - засмеялся Фрол. - О здоровье Сёмкином справиться, Клавдию опять же давно не видал!
- Так и заедешь! - Устин по-молодому соскочил с коня. — А пока айда в трактир!
- Ты сперва про Сёмку-то расскажи, Устин! До осени-то вставать начнёт? - попытался остановить его Фрол.
- А! - отмахнулся казак. - Не на дороге же разговаривать! Свирид, ты чего там увидел? - окликнул он мордатого станичника, не спеша ехавшего по площади. - Пойдём, посидим в трактире. Видишь, я знакомца своего нашёл! Это Фрол, почитай, старший брат нашей Клавдии.
- То-то же, гляжу, ты рад-радёхонек! - насмешливо откликнулся станичник. - Что ж, коли угощают, зачем же отказываться!
- Угощаю, - хохотнул Устин.
Расторопный парнишка в белой рубахе торопливо накинул на стол чистую, хотя и не слишком белую скатерть, поставил тарелки с селёдкой и ломтями ржаного хлеба, чистые стопки.
- Так ты про Сёмку-то, про Семёна говори! - торопил Фрол.
- Про Сёмку… - Устин не спеша уселся за стол, снял с головы фуражку, положил её рядом с собой на скатерть. - Спрашиваешь, начнёт ли к осени подниматься?
- Так что, начнет? Что доктор говорит?
- Да он давно уже своими ногами ходит. И даже на коне понемногу ездит! - захохотал Устин.
- Вот что! - удивлённо вскрикнул Фрол. - А говорили, вовсе плох!
- Да уж! - довольно сказал Устин, подцепив румяный блин из высокой стопки, - Я, признаться, и сам испугался. Гляжу — привезли, весь в крови, одежда драная, еле дышит. Помираю, говорит, мочи нет. Вези, говорит, Клавдию, прощаться буду. Я людей за священником послал, чтобы причастил Сёмку перед с мерть ю, а сам к вам в деревню. Думаю, если Клавдия заартачится, возьму её в охапку да силком привезу.
Свирид похохатывал довольно, разливая по стопкам водку.
- Да ты не тяни, не тяни, Устин! - взмолился Фрол. - Не томи душу!
- Ну, давай выпьем за встречу! - сказал Устин, поднимая рюмку.
- Ах, какой ты! - Фрол махом выпил свой стаканчик, кинул в рот горсть кислой капусты. - За встречу, Устин! Быть добру!
- А как же! Непременно быть! - засмеялся казак. - Ну так вот, я Клавдию везу— а она ни жива, ни мертва. Вижу — всю дорогу губы шевелятся. То ли молитвы читает, то ли матом кого кроет. Привёз, так она как была, так и рухнула рядом с Сёмкой на пол. Рыдает, всякие слова ласковые говорит. А он, стерьвец, лежит, будто и вправду помирает.
- Так разве не помирал?!
- Да какое там! - махнул рукой Устин. - Медведь, конечно, помял его маненько, крови пустил да одежду порвал. Гринька Колесников зверя прикончил, а то бы Сёмке тяжко пришлось бы. Доктор сказал, ребра поломаты. Да только помирать не с чего. Казаки в своей жизни и не такое видали.
- А он-то что? Так плох был, что сам поверил, будто помирает?
- Да какое там! - снова захохотал Устин. - Он для Клавдии театру устроил, чтобы пожалела его. Да я и сам испугался не на шутку.
- Да уж, на тебе лица не было, когда ты Крупенкиным на голову свалился, - согласился Фрол.
- Он, поди, нарочно тебе, Устин, напустил страху, чтобы ты Клавдию напугал! - добродушно засмеялся Свирид. - Молодёжь, что поделаешь!
- Так погоди, а когда она узнала об обмане, не рассердилась?
- Да какое там! Рада-радёхонька была, когда поняла, что не помрёт. Попеняла ему, конечно, не без этого, да что уж!
- А что же вы про это не сказали Степану, когда он приезжал к вам справляться о Сёмке? Да и Фёдор от вас приехал закручиненный — худо, говорит, казачку.
- Клавдии совестно было перед вами. Получается, купил её Сёмка. Вот и велела она ему врать дальше.
- Ах ты, Господи! Вот гордячка-то! — всплеснул руками Фрол. — Да разве бы мы осудили её за это! Душа ведь изболелась и за Сёмку, и за неё!
- Неужто и впрямь за Семёна душа болела? — прищурился Свирид.
Было что-то неуловимо знакомое в его широком лице, и Фрол никак не мог уловить, что. Где он раньше видел этого казака? Или просто похож был Свирид на кого-то?
- Болела, - коротко ответил Фрол.
- Да поди боялся, что Клавдия вдовой останется, а? — подмигнул ему Свирид.
- И об этом тоже горевал.
- Кто тебе эта деваха? Ведь не в самом же деле родная кровь?
- Почти родная. Мы ведь здесь люди новые, - задумчиво сказал Фрол. — Пришлые мы из Курской губернии. Долго сюда добирались, трудно. Сколь всего пережили — не рассказать. За дорогу вроде одной семьи стали, секретов друг от друга не имели. А прибыли — места незнакомые, суровые, чужие. В таких местах люди ещё ближе и роднее становятся. Вот и держимся вместе, одной общиной.
- А ты вроде как за старшого у них…
- Получается, что так. Доверились мне люди, значит, должен быть отцом и братом каждому.
- Молод ты больно для старшого!
- Не я решал.
- Своим хозяйством обустраиваться не надумали? — подал голос Устин.
- Надумали. Да видишь, какая загвоздка… - Фрол озабоченно почесал затылок, - если селиться в какую-нибудь деревню, то нужно причисляться к обчеству…
- Так что же? — не понял Устин.
- Чтобы к деревенскому обчеству причислиться, нужно добыть увольнительный приговор от старого, где мы раньше жили. Такие бумаги есть у нас со Степаном, да нет у других мужиков.
- Чего же не позаботились они заранее? — хмыкнул Свирид.
- За увольнение надо было заплатить, а тратить деньги, когда пускаешься в дорогу, всегда обидно. Потом, нужно получить приёмный приговор от здешнего обчества. Опять же — писарю за бумаги заплати, старосте заплати, угощение всем сделай за согласие на приём. А дадут ли они то согласие — неведомо. Если дадут — всё равно своей земли не видать, придется арендовать наделы у старожилов.
- Так и шут с ними! Селитесь своей деревней! — взмахнул рукой Устин.
- Хорошо бы. Да ведь неизвестно, где нам участки нарежут! Слыхали мы, и на болоте давали наделы, и в дикой чаще, и в безводных местах! Вот и боязно. Оторвёшься от насиженного места, а к чему придёшь?!
- Значит, ты из-за этого в уезд приехал? Небось, в Переселенческой канцелярии был?
- Был. Сказали, ждать покудова. А сколько ждать — непонятно. Если нарежут участки в зиму, то пиши пропало. Делянки до весны под поле не приготовить, значит, следующей осенью своего хлеба не будет. Две зимы, почитай, на покупном сидеть. А ведь старожилы нас не больно жалуют, цену заломить норовят повыше.
- Да, жизня… - задумался Устин. — Ты вот что, Фрол. Едем сегодня к нам в станицу. Переночуешь у нас, Клавдию увидишь, Парфёна.
Глаза казака потеплели, на лице появилась счастливая улыбка.
- Да я бы здесь переночевал, на постоялом дворе, - засмущался Фрол. — Что же я…
- Какой ещё двор! — возмутился Устин. — Едешь к нам. А там и твои дела обмозгуем. Есть у меня мысль одна. Ну, Свирид, наливай, нечего на пустые рюмки смотреть!
- Так ты говоришь, из Курской губернии вы прибыли? — спросил Свирид, улыбаясь своим мыслям.
- Из Курской.
- Бывали мы там, бывали! — хохотнул Свирид.
- Давно?
- Давно, я ещё действительную служил. Лет двадцать уже прошло. Как-то стали лагерем возле деревеньки одной. Красота… Река рядом, лесок… Соловьи поют, ажно сердце тает… - Свирид закатил глаза, с улыбкой покачал головой.
- Небось, кралю себе завёл? — Устин лукаво подмигнул Фролу.
- Завёл. Марьюшкой звали девку. И лицом была хороша, и телом. А уж какая кроткая голубка, не описать. Эээх… До сих пор кровь загорается, когда вспоминаю её. Теперь уже, небось, старухой стала.
Фрол внимательно посмотрел на Свирида. Неужели это он? Лицо широкое и круглое, румянец на всю щеку, нос… Пожалуй, у Клавдии нос поменьше, однако вздёрнут так же. Свирид… Свирид… Фрол пытался вытащить из глубин памяти имя, которое называла в любовном упоении юная Марья. Свирид… Как будто бы оно и было.
- А названия деревни не помнишь? Может, где-то недалеко от нас стояли?
- Нет, не помню. Давно было дело. Мужика одного помню, Петром Даниловичем его все величали. Уж такой оказался мужичок хитрущий! Всю деревню под себя подмял, все на него батрачили. Хотел и нас обмануть, хлеба поставить нам подмокшего, да не на тех напал!
Пётр Данилович… Уж не Свиягин ли? Мужик в самом деле пройдоха. А если Свиягин, то Свирид рассказывал о Марье Крупенкиной, в те годы ещё носившей другую фамилию. И тогда выходит, что Клавдия — его дочь.
- А что, не было у тебя мысли вернуться к Марье? — спросил Фрол как можно равнодушнее.
- К чему? Я ведь перед уходом на службу женился. Да если бы и холост был, разве позволил бы мне отец привезти её в дом?
- Да ведь позволил Устин Семёну!
- Нынешняя молодёжь другая стала. Да и Клавдия не просто так к Сёмке пришла. Спасительница она Семёну. Ты ведь не знаешь…
- Чего? — Фрол насторожился.
- Расскажи, Устин.
- Вол ки, - сказал Устин со страдальческой гримасой на лице. — Они за Семёном в тот день шли. Думаешь, почему он в руке револьвер держал? Чтобы, ежели что, отбиваться. А тут варнаки эти… Вот и получается, что ежели бы Клавдия Сёмку не нашла, то его бы загрызли вол ки.
- Вот оно что… - покачал головой Фрол.
- Потому и оказывает ей Устин почёт и уважение, - продолжал Свирид. — А Марья что… Марья просто забавой была. Я потом на ярманке спрашивал про неё у баб из той деревни. Мне сказали, что выдали её замуж за смирного мужика. Ну, а раз так, то все грехи покрыты!
- Это верно, - согласился Фрол. — А ежели у Марьи той дитё от тебя родилось?
- Да мало ли детей по белу свету у наших казаков! — махнул рукой Свирид.
- Ну, братцы, пора нам в дорогу! — сказал Устин, поднимаясь. — Эй, малый! Возьми-ка расчёт!
- Чего это ты заторопился? — удивлённо посмотрел на него Свирид.
- Заедем по пути в Соловьиную балку! Идём, Фрол!
Соловьиная балка оказалась приветливым местом с бойкой и чистой речушкой, пологим склоном над ней по одному берегу и крутыми холмами по другому. Холмы, поросшие тёмным лесом, уходили в необозримую даль, а на противоположной стороне земля будто нарочно была подготовлена для землепашества.
- Гляди! — сказал Устин. — Вот тут хоть сейчас хлеб сей! Холмы от холодных ветров балку закрывают, зимой здесь снега наметает сажени две, а то и три. Река при разливе доходит только до тех кустов, видишь, Фрол? Если поставить дома выше них, то паводок им не страшен. Хорошее место?
- Хорошее, Устин. Только почему ты мне его показываешь?
- Хотел бы здесь, в этом месте, осесть?
- Да кто же меня спрашивать будет?! — изумился Фрол. — Место чудесное, однако не про нашу честь. Небось, найдутся сюда желающие.
- Эх ты… Кто спрашивать будет… Приходи да селись! Никто тебя потом отседова не сгонит! Чиновники руками разведут да узаконят твоё право.
- Нет, Устин, так нельзя. Враньём новую жизнь не начинают. А потом — нам на обзаведение капитал положен, а выдадут его только по предъявлении документов от чиновников, которые наделы нарезают. А без капиталу мы обустроиться не сможем — поиздержались изрядно.
Устин крякнул досадливо, помолчал, потом сказал:
- Придумаем что-нибудь.
Фрол вежливо промолчал. Соловьиный лог пришёлся ему по душе, о лучшем месте и мечтать нельзя было, но в возможностях старого казака уладить этот вопрос он очень сомневался.
- Устин, не пора ли нам в станицу? — Свирид нарочито громко зевнул, изображая усталость.
- Пора, - согласился тот. — Небось, Варвара моя все глаза проглядела.
Варвара встречала мужа во дворе — уже накрыт был стол, только что горшок с варевом томился покуда в печи.
- Это кто же к нам в гости приехал? — близоруко прищурилась казачка, вглядываясь в лицо Фрола.
В молодые годы она была хороша, но время и заботы стёрли с её лица красоту. Оно стало суше, и морщины избороздили его, поджались скорбно губы. Руки её с длинными пальцами и идеальными по форме ногтями, когда-то поражавшие своим совершенством, покрылись жилами и больше напоминали птичьи лапки, осела высокая некогда грудь. Теперь была Варвара молчаливой худощавой старухой, вечно хлопочущей по хозяйству, не сидящей ни минуты без дела.
- Это Фрол Гордеев, встретил его случайно в уезде, - ответил Устин, отдавая жене повод своего коня. — Он как раз к нам собирался, о Сёмкином здоровье справиться.
- Здорово живёте! — поприветствовал хозяйку Фрол. — Как Сёмка наш?
- А слава Богу! — улыбнулась Варвара, и улыбка её оказалась чудесно хороша. — Входите в избу!
- Варвара! Фрол у нас поживёт дня три, а то четыре! — властно сказал Устин. — Позаботься о нём как о дорогом госте!
- Дня три? — удивился Фрол.
- Не спорь! — рыкнул Устин. — Ты в уезд зачем приезжал? Пока дело не уладишь, в Шёнервальд возвращаться незачем! Вот и живи.
- Да как же его уладить? Сказали ведь ждать, а сколько…
- Не твоего ума дело. Ждать — вот и жди. А покудова готовься — будешь у Клавдии на свадьбе посажёным отцом.
Свадьбу отгуляли весело. На венчании и у стола были Клашкины родители, и Фрол с тревогой посматривал на Марью — узнает ли она Свирида. Но Марья на казака и не взглянула, да и сам Свирид не увидел в ней той кроткой голубки, которую оставил когда-то на произвол судьбы, и сердце Фрола на время успокоилось.
Те дни, что жил он у Путинцевых, придали ему уверенности, что всё было не зря — и страдания Клавдии, и венчание её с Тихоном, и строптивость её, и Сёмкин обман. Пройдя через огонь боли и горя, через очистительную силу страданий, молодые стали разумнее и выше в своих чувствах.
Радовался Фрол и смышлёности Парфёна — рос мальчонка как на дрожжах, и у всякого, кто смотрел на него, на лице появлялась улыбка.
- Казак растёт! — улыбалась Варвара, и некрасивое лицо её озарялось чудесным светом — светом любви и материнской нежности.
- Казак! — улыбался Устин, и перед Фролом вдруг представал не суровый бородатый старик, а молодой приветливый мужчина, каким он был в давние годы.
Но время шло, и Фрол не мог понять, почему не отпускает его хозяин. Каждый день Устин уезжал куда-то, не говоря никому ни слова, а вечером возвращался. И только через неделю он приехал домой, довольный собою:
- Вот, Фрол, возьми! — протянул он какие-то бумаги.
- Что это?
- Вам дали право селиться и занимать земли в Соловьином логу! Можете перебираться туда хоть сейчас. Видишь, Фрол, недалеко от нашей станицы жить будете, значит, чаще видеться станем. А про Свирида ты не думай и не тревожься. Он не признал Марью, а я крепко запомню, чья в жилах Клавдии кровь течёт.
- Ты… - растерялся Фрол. — Откуда ты…
- Мне Семён ваш давний разговор передал, а я Свиридово бахвальство вспомнил. И как ты на свадьбе на него поглядывал, заметил. Никому об этом знать не нужно, Фрол. Ты да я. А теперь езжай в Шёнервальд, радуй мужиков доброй вестью. С Богом, Фрол!
- С Богом, Устин!
Продолжение следует... (Главы выходят раз в неделю, обычно по воскресеньям)
Предыдущие главы: 1) В пути 7) Никуда они теперь не денутся!
Если по каким-то причинам (надеемся, этого не случится!) канал будет удалён, то продолжение повести ищите на сайте одноклассники в группе Горница https://ok.ru/gornit
Если вам понравилась история, ставьте лайк, подписывайтесь на наш канал, чтобы не пропустить новые публикации!
