...Билет на поезд был взят впопыхах, перед отправлением. Хорошо ещё, что достался: в конце августа все бегут с юга. Домашние отпустили в Москву без вопросов, даже с облегчением. Мало того, взяв деньги на билет, робко протянутые бабой Таней и даже не поинтересовавшись, откуда они, Нинка выделила со своего домашнего склада подарок на новоселье - зеленый в красную полосочку палас, с которым бабу и посадили в вагон.
В Москве встречал сын. Был он таким же худеньким, с лицом провинившегося мальчишки, каким она его запомнила. Когда баба разглядела хрупкую фигурку сквозь пыльное стекло вагона, ей показалось, что пристала она, наконец, к надёжной гавани. Но вот сын вошел в вагон, слегка обнял её, чмокнул куда-то в лоб и, подхватив чемодан и палас, первым вышел на перрон.
По платформе они шли молча, в электричке тоже разговор не клеился.
Сын спрашивал про хутор, где баба Таня давно не была, про своих друзей, с которыми она, конечно, не виделась. Мучительно подыскивая тему для разговора, вспомнила про Муху, оживилась, хотела рассказать, а потом затихла, – кому нужна чужая собака?
Высокая желтая нота... Ван Гог или Сенека, гений или старый пьяница? Решать вам! Читайте.
Квартиру сын получил в новом районе, далеко от центра, зато такую, какую хотел: просторную, с большой кухней. На звонок в переднюю вышла невестка и, не зная, как встречать свекровь, призвала на помощь детей:
– Живо сюда, бабушка приехала!
С криком: "Баба Феня, баба Феня!" – внук и внучка выскочили из комнаты, да так и замерли: бабушка оказалась чужой, они её не знали и не любили.
"Какой же это порядок бог установил? – думала баба Таня, сидя вечером в модном и неудобном кресле. – Смирным и покорным мужикам обязательно достаются боевые жены, скромным и тихим женщинам – мужья-петухи и задиры".
То, что Павел выполняет бабью работу, не расстроило бабу Таню. Она считала, что от мужика не убудет, если он посуду помоет или кашу сварит. Задело другое: как торопливо, с покорной готовностью выполняются распоряжения жены и как громко, не стесняясь свекрови, раздает их налево и направо невестка.
Опечалила бабу и прохладца, с которой Наташка приняла подарок. Сказала, конечно, спасибо, но посмотрела без интереса, потухшими глазами. А про то, как может гореть у неё глаз, баба Таня помнила, хоть с последнего приезда столичной гостьи прошло, наверное, лет пять. Как тогда она присматривалась к нинкиным нарядам! Чуть дырки в них глазами завистливыми не прожгла! Всякой женщина, конечно, приодеться хочется, но за Нинкой разве угонишься?
“Ну, ничего, она тоже одета прилично, – успокоила себя баба, ещё раз с головы до ног оглядев московскую невестку. – И детишки славные. Чистенькие, гладенькие”.
Внуки уже легли спать, и это принесло облегчение. Они так упорно не признавали её, что и сама она гладила их по светлым головкам с какой-то опаской, готовясь мгновенно отдернуть руку.
“Не нянчила, не растила, чего уж теперь переживать”, – утешала она себя, ворочаясь на новом месте и перебирая в памяти события дня. Вспоминать особо было нечего. Посидели вечером за столом, выпили по рюмочке собственного, бабиного производства, винца из винограда “изабелла”. Разговор не клеился, невестка вела себя беспокойно, бросала косые взгляды на рюмку Павла, боялась, что пойдёт в отца...
Потом пили чай с сыром, который баба Таня терпеть не могла. Она было пообещала испечь на завтра пирог, но, увидев, как недовольно поджала губы невестка, как кисло буркнула, что не успела забежать в кондитерскую за тортом, замолчала и сникла.
Потом смотрели телевизор, потом баба перемыла посуду и вышла на балкон.
А здесь история о женщине, которая любила, но не вышла замуж. А может быть еще есть шанс встретить любящего мужчину? Интересно? Читайте!
Чужой, незнакомый вид открылся перед ней. Кругом - выше, ниже и совсем на земле горели огни. Небо тоже горело – то жёлтым, то красным заревом. Не чувствовалось ни таинственности, ни торжественности ночи.
"Вот Ольга стонет: Москва, Москва! Это тебе не наша деревня!" – вспомнила баба Таня. – А какая разница, где телевизор смотреть? У нас хоть готовить умеют, – и она поморщилась, вспомнив серый бульон, где плавали три кусочка капусты, и сглотнула, представив свой красный, наваристый борщ со сметаной.
В постели она думала о доме, потом неожиданно перед глазами выскочила Муха – с мокрым блестящим носом и черными глазами-бусинками. Бабе Тане захотелось тепла, но в новой, ещё пахнущей ремонтом квартире, было просторно и холодно.
– Надо было палас постелить, – догадалась баба и, решив с этого начать завтрашний день, повернулась было к стенке, как вдруг услышала за дверью, с трех сторон окантованной узкими полосками света, приглушенный злой голос:
– И не думай, и не надейся. Подумаешь, подарок привезла, осчастливила! Такие уже сто лет не в моде, это Нинка расщедрилась: "на тебе, Боже, что нам негоже!" И не будут мои дети ходить по синтетике!
“Это они о моём гостинце, что ль? – с ужасом обмерла гостья. И, чтобы ничего не слышать, накрыла голову одеялом и, оцепенев, замерла в душной пустой темноте.
Еще один день баба Таня для порядка отгостила. А на третий засобиралась домой.
– Ну, что мне тут у вас делать? – объясняла она сыну, хотя он и не уговаривал её остаться. – Внуки в школе, вы на работе. А на Москву я с балкона нагляделась.
Продолжение следует.
Понравилось? У вас есть возможность поддержать автора! Подписывайтесь, ставьте лайки и комментируйте. Делитесь своими историями!