Одним из самых значимых для меня последствий терапии стало отсутствие потребности в похвале. Стремление к похвале слетело с меня, как пожелтевшая шелушка с луковицы. При этом я никогда не озвучивала данную потребность, как проблему. Но она сопровождала меня, сколько себя помню.
Девочка-отличница училась не за знания, а за оценку (=похвалу). Стремилась выделиться, чтобы заметили и погладили по головке. Добивалась восхищения. Хотела быть быстрее-выше-сильнее только чтобы одарили крохой внимания. На работе в офисе день считался удавшимся, если хоть кто-то хвалил, одобрял, давал подтверждение тому, что я все делаю правильно.
Я боялась что-то сделать не так, ведь это означало, что я ошиблась. А где ошибка – там нет похвалы, очевидно же. Поэтому ошибки я боялась, как мышь полыни. Если же она случалась, лучшей тактикой было не признать ее. Какая ошибка? Нет ничего, все в порядке, все так и было задумано. Закидала ложной уверенностью, припорошила милой улыбкой, а внутри все разрывается: «Заметят, заметят! И отвернутся! Не похвалят! Значит, я никому не нужна. Останусь одна, с тридцатью кошками».
Это было так страшно, что я стремилась поступать максимально «правильно». Беру в кавычки «правильно», так как правильность диктовалась одним-единственным критерием: результатом поступка должна была быть похвала (или благодарность, она тоже норм, беру). Я соглашалась на переработку, неприятные задачи, дополнительные задания – лишь бы в конце получить вариацию «Good job!».
У меня ушло несколько лет на осознание и принятие факта, что я и есть тот самый человек, который меня унижает, гнобит, обесценивает и говорит о том, что без похвалы окружающих я ничего сама по себе не стою. А раз я смогла стать такой, значит, и другой стать я тоже могу. Я была поломанной куклой, у которой глаза запали внутрь, и она видела только себя: «Что во мне не так? Почему меня мало хвалят? Что еще мне сделать для похвалы?». В мир вовне она не смотрела.
С помощью терапии глаза встали на свое место. Теперь виден огромный мир вокруг, и очевидно, что его параллели и меридианы не сходятся на мне. Ооо, как же это освобождает! Как же свободно дышится, когда критерием совершения поступков становятся мои личные ценности: если то, что я собираюсь сделать, приближает к моим ценностям, я это делаю. Иначе – нет.
Среди моих ценностей искренность, заботливость, сострадание, творчество, смелость, любознательность, справедливость, гибкость и др. И они помогают решить, куда мне двигаться, что делать. Сказать «нет» стало легче легкого: если то, о чем меня просят, совпадает с моими ценностями, я могу и хочу это сделать – да пожалуйста. Теперь вообще не интересно, будут ли меня за это хвалить или нет.
Небольшая сноска: вышесказанное не значит, что я больше не получаю удовольствие от похвалы или благодарности. Или что стала настолько суровой, что сразу отрезаю: «Сделаю, но не вздумайте благодарить!». Мне приятно слышать искренние слова благодарности. Разница в том, что эти слова больше не управляют моими поступками. Я научилась сама и хвалить, и благодарить себя, и потребность получать этот ресурс извне сдулась, как неделю провисевший под потолком воздушный шарик.