Продолжение. Предыдущую публикацию можно прочесть ЗДЕСЬ
Сокрушительное поражение, которое крестоносцы потерпели в битве при Харране, основательно пошатнуло военную мощь Антиохийского княжества. Этим обстоятельством не преминул воспользоваться Алексей I Комнин. Он давно ожидал случая, чтобы поквитаться с Боэмундом за его систематическое вероломство и постоянные козни, направленные во вред геополитическим и экономическим интересам Восточной Римской империи.
Летом 1104 года к западным границам Киликии направилась многочисленная византийская армия. Без особого труда и при поддержке местной армянской знати войска базилевса захватили киликийские города Тарс (Тарсус), Мамистру (Мопсуэстию) и Адану, для защиты которых у Боэмунда не имелось ни людских резервов, ни средств.
Вскоре на внешнем рейде Лаодикеи Сирийской (Латакии) показался византийский флот, высадивший крупный десант. Латакия была взята в осаду со стороны суши и моря. Византийцы захватили порт и городские кварталы. Гарнизон, верный Боэмунду, забаррикадировался в цитадели. Запасов продовольствия у осажденных имелось на несколько месяцев.
Пока Боэмунд раздумывал над тем, как помочь своим людям, осажденным в цитадели Латакии, в восточные владения Антиохийского княжества вторглась армия эмира Алеппо. Фахр аль-Мульк Рыдван захватил четыре небольших города, гарнизоны которых насчитывали менее сотни воинов – Артах, Эль-Бару, Кафартаб и Маарру (современный сирийский город Мааррет-эт-Нууман).
Территория княжества Антиохийского стремительно сокращалась на глазах Боэмунда Тарентского, который ничего не мог существенного и эффективного противопоставить своим резко активизировавшимся противникам. Единственная реальная возможность выправить критическое стратегическое положение, в котором оказался правитель Антиохии, заключалась в оказании военной помощи извне.
На тот момент Боэмунд мог вполне рассчитывать на помощь только двух правителей Латинского Востока – иерусалимского короля и своего племянника. Однако Танкред де Отвиль не мог выделить и сотни лишних воинов, поскольку сам с мизерными наличными силами прилагал титанические усилия для защиты Эдесского графства. Необходимо пояснить, что пока Балдуин де Бург находился в плену, его владениями временно распоряжался Танкред.
Что касается Балдуина I Иерусалимского, то он вёл затяжную череду войн и кампаний против фатимидского Египта, а потому каждый конный рыцарь и пеший воин у него также были на счету. Кроме того, правитель «Святого города» имел прочные союзные и динамично развивающиеся дипломатические отношения с Алексеем I Комниным. По этой причине просить помощи у короля иерусалимского в борьбе против Византии было бессмысленно.
В этой ситуации Боэмунд принял единственно возможное решение. Осенью 1104 года он лично отправился в Европу, чтобы найти себе влиятельных и могущественных союзников в борьбе против своих многочисленных врагов, главным из которых князь Антиохийский считал византийского императора. На время своего отсутствия Боэмунд назначил регентом Антиохийского княжества своего племянника. Соответственно регентом (хранителем) Эдесского графства стал Ричард де Принчипато (Салернский), двоюродный брат Танкреда.
Принцесса Анна Комнина, дочь византийского императора, в своём историческом труде под названием «Алексиада» повествует о том, как напуганный и всего боявшийся Боэмунд добирался по водам Средиземного моря в родную Италию. Опасаясь пленения со стороны византийцев, князь Антиохийский специально предварительно распустил слух о собственной смерти.
Всё время плавания отважный предводитель Первого крестового похода провёл лёжа в гробу, положив туда же для достоверности тушку мёртвого разлагавшегося петуха, чтобы тот своим зловонием отпугивал любопытствующих соглядатаев императора. Все подробности этого достопамятного путешествия Анна Комнина изложила в своём захватывающем эпосе:
«Боэмунд лежал в гробу, и где только они ни появлялись, варвары рвали на себе волосы и громко рыдали. А тот лежал в гробу, вытянувшись, как мертвец, вдыхая и выдыхая воздух через потайные отверстия. Так было на берегу. Но как только корабль выходил в море, Боэмунду давали еду и ухаживали за ним, а потом снова начинались слезы и шарлатанство. Чтобы от "трупа" шёл запах, и все думали, что он разлагается, они не то задушили, не то зарезали петуха и подкинули его "мертвому".
Уже на четвертый или на пятый день от петуха пошел дух, нестерпимый для всех, кто не потерял обоняния. Обманутым людям казалось, что этот тяжелый дух исходит от Боэмунда. Больше всех наслаждался этой гадкой выдумкой сам Боэмунд, и я удивляюсь, как его нос мог вынести такую атаку, ведь он живой лежал рядом с мертвечиной... Никогда прежде ни варвар, ни эллин не придумывали против врагов ничего подобного, да и будущие поколения, я полагаю, такого не увидят»[1].
Следует отметить, что на родине Боэмунда (несмотря на его недавнее фиаско в битве при Харране) встречали как национального героя. За ним всюду следовали толпы восторженных земляков, появление князя на людях непременно сопровождалось бурными овациями. Народ отовсюду стекался, чтобы лицезреть доблестного рыцаря и освободителя Святой Земли.
Прибыв в Италию, князь Антиохийский развил бурную и активную деятельность. Первым делом он навёл порядок в своих владениях, в которых не был почти целое десятилетие. Подсчитав численность отрядов, которые могли выставить его вассалы, Боэмунд убедился, что без привлечения могущественных и состоятельных союзников ему не обойтись.
Весной 1105 года правитель Антиохии посетил Рим, сразу же получив высочайшую аудиенцию римского папы. Пасхалий II полностью одобрил захватнические идеи и устремления Боэмунда, направленные на дальнейшую экспансию крестоносных государств Латинского Востока. Расширение «жизненного пространства» в Малой Азии и на Ближнем Востоке честолюбивый Боэмунд планировал по всем направлениям – за счёт захвата владений Византии, Киликийского армянского царства и мусульманских государств.
Понтифик согласился с тем, что Восточная Римская империя является гораздо более опасным противником для католиков-крестоносцев, чем сельджуки и арабы. Пасхалий II написал несколько рекомендательных писем и поручительств, адресованных наиболее влиятельным европейским монархам – королям Франции и Англии, а также императору Священной Римской империи. В своих посланиях римский папа просил могущественных государей оказать всемерную помощь и поддержку Боэмунду.
Заручившись благословением понтифика, князь Антиохийский отправился во Францию. Компанию ему составил папский легат Бруно, специально посланный Пасхалием II, чтобы проповедовать среди ведущих европейских дворов, призывая благочестивых католиков к «Священной войне» против византийцев. Многие историки разных стран абсолютно справедливо признают, что именно официальная поддержка римским папой захватнических притязаний Боэмунда в его противостоянии с Алексеем I Комнином стала поворотным моментом в окончательном размежевании Православной церкви и римско-католической.
По данному поводу современный британский медиевист и признанный специалист по эпохе Крестовых походов Стивен Рансимен сделал следующий комментарий: «Это событие [официальная поддержка римской католической церковью политики Боэмунда] стало переломным моментом в истории крестовых походов. Политика норманнов, направленная на то, чтобы лишить восточную империю ее мощи, стала частью официальной идеологии крестоносцев. Таким образом, интересы франкских искателей приключений вышли на первый план, отодвинув на задний план интересы всего христианского мира в целом»[2].
Выводы британского профессора истории вполне уместно и обосновано дополнить мнением современного российского автора Александра Владимировича Грановского: «Впервые в Европе в полный голос зазвучала антигреческая пропаганда. Боэмунд доказывал, что для продолжения существования франкских государств в Святой Земле необходим разгром Византии. Захватническая нормандская политика, направленная против Византии, стала официальной политикой католической церкви, политикой крестовых походов. Это стало причиной того, что раскол между церквями стал непреодолимым, а также одним из факторов, приведших к падению Византийской империи»[3].
Французское турне Боэмунда оказалось хоть и продолжительным, но весьма плодотворным и успешным. Король Филипп I тепло и гостеприимно принял известного итальянского гостя, обещая ему помощь в организации предстоящей военной кампании против Византии. Пасху 1106 года князь Антиохийский отпраздновал в кампании английского короля Генриха I Боклерка и его сестры – графини Аделы Нормандской, вдовы Этьена II де Блуа.
Английский монарх и вдовствующая графиня де Блуа оказали прославленному предводителю крестоносцев важную услугу, сосватав его за французскую принцессу. 52-летний холостяк взял в жёны Констанцию – старшую дочь Филиппа I. Жениха не смущал тот факт, что его супруге исполнилось 28 лет. По брачным меркам эпохи Высокого Средневековья женщина, приблизившаяся к своему 30-летнему юбилею, автоматически попадала в разряд «дам пенсионного возраста».
Не испугало Боэмунда и семейное прошлое его суженной. Дело в том, что принцесса Констанция на протяжении десяти лет состояла в браке с Гуго I, графом Шампани. Этот самый Гуго был родным старшим братом Этьена II де Блуа. Брак между графом Шампанским и Констанцией был расторгнут двумя годами ранее по настоянию высокопоставленных иерархов римской католической церкви из-за близкого кровного родства супругов.
Беспринципному Боэмунду был необходим прочный союз с французской короной, а потому он совершенно не беспокоился по поводу недостатков своей невесты и её «отягощенного семейного прошлого». Что касается цинизма Боэмунда, а также отсутствия у него каких-либо моральных и духовных принципов, его готовности идти на любые сделки, лишь бы они приближали к намеченной цели, то тут весьма показательным будет рассказ о поведении новобрачного князя в день свадьбы.
Английский хронист Ордерик Виталий, современник описываемых им событий, подробно повествует о том, как повёл себя Боэмунд сразу же после свершения таинства обряда бракосочетания: «…поднявшись на помост перед алтарём Святой Девы Марии, он [Боэмунд] поведал собравшейся огромной толпе обо всех своих деяниях и приключениях, торопя всех, кто владеет оружием, отправиться с ним на войну с императором. Он обещал тем, кто пойдёт за ним, богатые города и крепости»[4].
Следует отметить, что бракосочетание Боэмунда и принцессы Констанции происходило в самом центре тогдашней Нормандии – в главном кафедральном соборе Шартра. Даже самый известный современный биограф Боэмунда – французский профессор истории Жан Флори, благосклонно относящийся к большинству деяний своего персонажа, был поражён высшей степенью кощунства Антиохийского князя.
Жан Флори с нескрываемой неприязнью констатирует тот факт, что благочестивый католик в день своей свадьбы призывает мирян, собравшихся на торжество, прямо под сводами великолепного и монументального храма, нареченного и освящённого именем Девы Марии, призывает христиан идти на войну против своих же единоверцев![5]
Тут сложно, что-либо возразить или добавить. Вместо того чтобы по давно заведенной традиции раздать милостыню собравшимся беднякам, Боэмунд воодушевлённо агитирует французов принять участие в крестовом походе против главных врагов католической Европы и Латинского Востока – византийских христиан!
Пронырливый итальянский делец и ловкий закулисный интриган обустроил не только своё «личное счастье», но и «раздобыл» невесту королевских кровей для своего племянника. Не спросив согласия Танкреда, князь Тарентский и Антиохийский заключил ещё один очень выгодный и перспективный брачный договор со своим новоявленным тестем-королём.
Филипп I согласился отдать в жёны Танкреду де Отвилю свою самую младшую дочь – 10-летнюю принцессу Сесилию. И в этом случае никого из сватов не смутил возраст невесты. История средневековых династических браков знавала примеры, когда отцы заключали свадебные союзы и договоры, распоряжаясь судьбами своих детей, не достигших даже младшего школьного возраста.
Был ещё один нюанс, который при других обстоятельствах послужил бы непреодолимой преградой для предстоящего бракосочетания. Дело в том, что Сесилия с точки зрения церковного права и династической юрисдикции была незаконнорожденной. В одном из предыдущих циклов публикаций рассказывалась история о том, как Филипп I вопреки категорической позиции католической церкви развёлся со своей первой супругой – Бертой Голландской, чтобы жениться на любимой женщине – графине Бертраде де Монфор.
Урбан II и папская курия второй брак французского короля не признала, отлучив упрямого монарха от церкви. На первом заседании Клермонского вселенского церковного собора брак Филиппа I и Бертрады де Монфор был официально аннулирован. Все четыре их совместных ребёнка (в том числе и Сесилия) стараниями прелатов Ватикана приобрели пожизненное несмываемое позорное клеймо бастардов.
Однако незаконнорожденный статус невесты опять-таки нисколько не смущал Боэмунда. В конце концов, ведь не ему, а Танкреду предстояло создавать семейный союз с внебрачной дочерью короля. Справедливости ради необходимо отметить, что правитель Франции по-отцовски искренне любил Сесилию и был готов на многое ради её счастья. Именно это обстоятельство более всего и устраивало Боэмунда.
Сразу после улаживания всех необходимых юридических и церковных формальностей юная Сесилия отбыла в сопровождении свиты в далёкую Антиохию. До наступления полноценного брачного возраста (в начале ХII века считалось, что 14-летняя девушка вполне готова к зачатию, вынашиванию и рождению ребёнка) французской принцессе предстояло жить под присмотром своих воспитательниц и наставниц отдельно от супруга.
Лишь только по случаю торжеств главных религиозных праздников и во время важнейших мероприятий государственного масштаба Танкред де Отвиль и его супруга-подросток на короткий период появлялись на людях вместе, как того требовали правила придворного этикета и строжайшие церковные наставления.
Боэмунд и Танкред, ставшие зятьями французского короля, несомненно, заметно повысили свой статус и престиж на международной политической арене. Однако реальных – значимых и ощутимых дивидендов женитьба на дочери Филиппа I не принесла итальянскому деляге-авантюристу. Правитель Франции не собирался ни спонсировать военные кампании своего честолюбивого зятя, ни предоставлять в его распоряжение собственное войско.
Филипп I «милостиво разрешил» Боэмунду набрать в своём королевстве любое количество воинов, наёмников и добровольцев, желающих принять участие в предстоящих экспедициях князя Антиохийского. Разумеется, все расходы, связанные с оплатой услуг наёмников и профессионалов, завербованных к нему на службу, Боэмунду предстояло целиком и полностью оплачивать самостоятельно.
И всё-таки, не зря Боэмунда и современники, и потомки считали одним из наиболее видных, ловких, изворотливых, удачливых, неутомимых, непреклонных и настырных политиков своего времени. Боэмунд и на этот раз продемонстрировал одно из самых важных своих качеств – умение добиваться поставленной цели любой ценой, вопреки всем преградам и обстоятельствам.
Какими способами главный герой нашей сегодняшней публикации решил сложнейшую задачу, стоявшую перед ним? Ответ на этот вопрос даёт известный немецкий медиевист Бернгард фон Куглер: «При всяком удобном случае, при всяком сборище, в церквах и дворцах, Боэмунд сам являлся вербовщиком, провозглашал свой вдохновенный призыв к войне, изображал славу битвы, честь побед, великолепные добычи, и с гордой радостью наделял теснившихся вокруг него рыцарей задатком своей службы, знаком креста»[6].
Анонимный средневековый хронист из города Бари оставил записи о том, что Боэмунд к началу осени 1107 года собрал в районе портового города Бриндизи 34-тысячное войско[7]. Фульхерий Шартрский оценивал армию вторжения, собранную Боэмундом, в 65 000 человек (5000 рыцарей и 60 000 пехотинцев)[8]. Наконец, монах Альберт Ахенский на страницах своей хроники поведал о том, что князь Таранто и Антиохии для предстоящей войны сформировал огромную – 72-тысячную армию, в составе которой было 12 000 всадников и 60 000 пеших воинов[9].
Безусловно, указанные авторы многократно преувеличивают реальную численность войска, собранного Боэмундом. Вероятнее всего, в его распоряжении к началу кампании против Византии имелось 6000-8000 воинов, к которым примкнули несколько тысяч человек из числа невооруженных паломников, «нонкомбатантов» и обозной прислуги.
Правители Генуи и Пизы предоставили Боэмунду огромную флотилию, насчитывавшую в общей сложности 230 судов различных типов – 200 транспортных нефов и 30 галер. Полный самых радостных предчувствий и надежд, князь Тарентский и Антиохийский взошёл на борт своего флагманского корабля. 7 октября 1107 года флот вторжения, возглавляемый воинственным и честолюбивым Боэмундом, взял курс побережье Эпира (современной Албании)…
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] - Анна Комнина. Алексиада / Вступительная статья, перевод, комментарий Я. Н. Любарского. – СПб.: Алетейя, 1996. С. 318.
[2] - Рансимен С. Завоевания крестоносцев. Королевство Балдуина I и франкский Восток / Пер. с англ. А. Б. Давыдовой. – М.: ЗАО «Центрполиграф», 2020. С. 51.
[3] - Грановский А. В. Крестовые походы: в 2-х тт. Том 1. – СПб.: Изд-во «ДМИТРИЙ БУЛАНИН», 2013. С. 147.
[4] - The Ecclesiastical History of Orderic Vitalis / Edited and translated by Marjorie Chibnall. – Vol. 6. Book XI, с. 35. – Oxford: Clarendon Press, 1978. Р. 156. (Oxford Medieval Texts).
[5] - Флори Ж. Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи / Пер. с франц. И. А. Эгипти. – СПб.: Евразия, 2013. С. 227.
[6] - Куглер Б. История крестовых походов. – Ростов-на-Дону: Феникс, 1996. С. 115.
[7] - Chronicon ignoti civis Barensis, sive Lupi Protospatae, cum notis Camilli Peregrinii / Rerum Italicarum Scriptores. Tomo V. (2th edit.). – Bologna, 1925. [Перевод с лат., комментарии – Дьяконов И. В.; 2013] // Восточная литература – электронная библиотека средневековых исторических источников Востока и Запада. 2001-2024. URL: https://www.vostlit.info/Texts/rus17/Chr_barensis_anonymi/frametext.htm (дата обращения 21.08.2024).
[8] - Фульхерий Шартрский.Иерусалимская история / Перевод с латинского, вступительная статья и примечания А. Н. Слезкина. – СПб.: Евразия, 2020. С. 151.
[9] - Флори Ж. Боэмунд Антиохийский. Рыцарь удачи / Пер. с франц. И. А. Эгипти. – СПб.: Евразия, 2013. С. 237.
В данной публикации использованы ссылки на произведения отечественных и зарубежных авторов, имеющих заслуженный авторитет, широкое общественное и научное признание, таких как:
Джеймс Кокран Стивенсон Рансимен (1903-2000) – известный британский историк-медиевист, византинист. Профессор истории, доктор философских наук, член-корреспондент Британской академии и Американской академии медиевистики, профессор византийского искусства Стамбульского университета. Автор трёх десятков книг, посвященных истории Византии и эпохе Крестовых походов. Главный его фундаментальный труд – трёхтомная «История крестовых походов».
Жан Флори (1936-2018) – известный французский историк-медиевист, доктор филологических и гуманитарных наук, директор Центра высших исследований средневековой цивилизации при университете Пуатье. Является признанным специалистом по истории XI-XII веков и аспектам средневековой военной идеологии (рыцарство, Крестовые походы, «Священная война», джихад, эсхатология), а также по вопросам сопоставления насилия и религия в христианстве и исламе.
Жан Флори является автором более двадцати книг, посвященных религиозным войнам и крестовым походам, кроме того является автором нескольких биографий исторических деятелей Средневековья, в том числе Боэмунда Тарентского, Филиппа II Августа, Ричарда Львиное Сердце. Опубликовал свыше 50 работ и монографий по истории средневекового рыцарства.
Бернгард фон Куглер (1837-1898) – ведущий немецкий историк, профессор, специализировавшийся по изучению эпохи Крестовых походов. Его фундаментальный труд – «История крестовых походов» был впервые опубликован в 1875 году. Однако и сегодня эта книга считается среди историков-медиевистов одной из лучших обобщающих работ о крестовых походах.
Фульхерий Шартрский (1058-1127) – французский священник и известный хронист. Автор сочинения «Иерусалимская история» (лат. Historia Hierosolymitana) – одного из наиболее ценных и достоверных трудов, описывающих события Первого крестового похода и раннюю историю Иерусалимского королевства. Над «Иерусалимской историей» Фульхерий трудился более четверти века – с 1101 по 1127 гг., используя ценнейшие и ныне утраченные первоисточники из Иерусалимской библиотеки. События хроники охватывают события с Клермонского собора (1095) до вспышки чумы, охватившей Иерусалимское королевство в 1127 году.
Анна Комнина (1083-1153) – византийская принцесса, старшая дочь императора Алексея I Комнина. Первая в мире женщина-историк. Автор «Алексиады» (1148) – важнейшего памятника исторической литературы Византии. «Алексиада» является одним из наиболее известных и ценных источников по истории Первого Крестового похода.
Александр Владимирович Грановский(род. 1950) – современный российский прозаик и публицист, главный редактор главный редактор альманаха «Золотой Пегас». В последние годы специализируется на документальной исторической прозе, посвященной эпохе Крестовых походов.
ПОЛНОСТЬЮ ЦИКЛ ПУБЛИКАЦИЙ «Судьба Боэмунда Тарентского» МОЖНО ПРОЧЕСТЬ, ПЕРЕЙДЯ ПО ЭТИМ ССЫЛКАМ:
Часть 1-я. Долгожданная свобода
Часть 3-я. Подготовка к решающей схватке
Все изображения, использованные в данной публикации, взяты из открытых источников яндекс картинки https://yandex.ru/images/ и принадлежат их авторам. Все ссылки, выделенные синим курсивом, кликабельны.
Всем, кто полностью прочитал публикацию, большое спасибо! Отдельная благодарность всем, кто оценил материал, изложенный автором! Если Вы хотите высказать свою точку зрения, дополнить или опровергнуть представленную информацию, воспользуйтесь комментариями. Автор также выражает искреннюю признательность всем, кто своими дополнениями, комментариями, информативными сообщениями, конструктивными уточнениями, замечаниями и поправками способствует улучшению качества и исторической достоверности публикаций.
Если Вам понравилась публикация, и Вы интересуетесь данной тематикой, а также увлекаетесь всем, что связано с военной историей, то подписывайтесь на мой канал! Всем удачи, здоровья и отличного настроения!
ДЛЯ ПРОСМОТРА ПЕРЕЧНЯ ВСЕХ ПУБЛИКАЦИЙ КАНАЛА И БЫСТРОГО ПОИСКА ИНТЕРЕСУЮЩЕЙ ВАС ИНФОРМАЦИИ УДОБНЕЕ ВСЕГО ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПУТЕВОДИТЕЛЕМ-НАВИГАТОРОМ (ПРОСТО НАЖМИТЕ НА ЭТУ ССЫЛКУ)
