Рик Уэйкман вспоминает, как ушёл из группы вместе с Джоном Андерсоном, Стив Хау — как надеялся на их возвращение, а Тревор Хорн — как попал в состав, вдохнувший новую жизнь в Yes в 1980 году
В 1980-х Yes совершили два самых интригующих поворота в своей карьере. Сначала они расстались с двумя самыми известными участниками — вокалистом Джоном Андерсоном и клавишником Риком Уэйкманом — и заменили их синт-поп-дуэтом Тревором Хорном и Джеффом Даунсом, также известными как The Buggles. Затем они переформировались в мощную группу, соединив AOR и прогрессивный рок с элементами британской поп-сцены, чтобы выпустить свой классический альбом 90125.
Но перед этим нужно было пережить драму, которая легла в основу альбома Drama 1980 года. Всё началось в Париже в 1979-м, как рассказали участники событий в интервью журналу Prog в 2018 году.
Рик Уэйкман: «Музыка сильно изменилась. Наступила эпоха панка. Atlantic требовали от нас синглов, заставляли пробовать то и это. Мы выходили из моды».
Стив Хау: «Всегда беда, когда группа говорит: «Может, сделаем что-нибудь похожее на то, что сейчас в чартах?» Мы находились в подвешенном состоянии».
Уэйкман: «Мы записывались в Париже. Мы с Джоном написали несколько песен, но Стив и Крис [Сквайр] не хотели их играть. На нас давил лейбл, и к тому же у нас был неподходящий продюсер. Рой Томас Бейкер — отличный продюсер, но совершенно не для нашей группы. Когда в такой группе, как Yes, конфликт, нужен Черчилль, а не Чемберлен».
Алан Уайт: «Всё вышло из-под контроля. В Париже было чем заняться, и все отрывались на полную катушку. Мы жили в отдельных квартирах. Этот альбом был обречён с самого начала. Всё было очень вяло».
Уэйкман: «Мы с Джоном напились кальвадоса в маленьком баре, и Джон сказал: «Это не та группа Yes, какой она должна быть. Я не хочу этим заниматься». А потом мы узнали, что Алан сломал лодыжку на катке. Мы подумали: «Ну вот и решение»».
Уайт: «Мы с Крисом и Стивом созвонились и забронировали студию в Ноттинг-Хилле. Мы просто сказали: «Кто придёт в студию в понедельник утром, тот и есть Yes». Так и получилось: мы начали писать песни и создали основу для Drama».
Хау: «Мы втроём засели за работу, придумывали музыку. Хоть у нас и не было Джона и Рика, мы надеялись, что однажды они вернутся, и всё будет хорошо».
Уайт: «Мы репетировали по соседству с Buggles. Yes были любимой группой Тревора. Иронично, правда? В итоге всё их оборудование оказалось в нашей комнате. Нам были нужны вокалист и клавишник. И мы вдруг решили: а пусть это будут Yes».
Тревор Хорн: «В 70-х я ездил из Бирмингема и обратно на трёхколёсном Reliant. Relayer был моим любимым альбомом для таких поездок. Помню, как слушал его, проезжая по развязке «Спагетти» — эти места ночью всегда казались городами будущего. Так что я был немало удивлён, когда в 1980 году оказался в составе Yes. Это всё Крис Сквайр виноват!
Ему очень понравилась аранжировка нашего сингла Living In The Plastic Age. Он подумал, что мы могли бы привнести что-то подобное в Yes. Мне было очень интересно посмотреть на Yes поближе. Никогда раньше я не бывал в одной репетиционной комнате со знаменитой рок-группой. Я всё время спрашивал: «А когда придёт Джон?» А потом тебя затягивает...»
Джефф Даунс: «Мы буквально перенесли Yes в новое десятилетие и приблизили к мейнстриму. Они искали что-то новое».
Хау: «Это был настоящий глоток свежего воздуха — у этих ребят было желание, им очень хотелось продвигать эту пластинку. Мы хотели эпичных вещей. Все вносили свой вклад — отличная атмосфера».
Хорн: «Drama — это стопроцентный прог, но в нём есть что-то панковское. Группа играла очень слаженно. Они просто концентрировались, и всё шло как по маслу. Я никогда не слышал, чтобы кто-то так играл. Вступление к Machine Messiah они репетировали два дня. К тому моменту я уже сдался. Я был в группе».
Даунс: «Это не казалось чем-то совершенно неестественным, по крайней мере изнутри. Люди со стороны были очень заинтригованы, а то и вовсе шокированы: два поп-музыканта вдруг проникли в их любимую, прекрасную, космическую группу, за которой они следили столько лет».
Уэйкман: «Мне нравились The Buggles. Меня спрашивали: «Считаете ли вы большой бедой, что великая группа была разрушена?» Я всегда отвечал: «Ну, я очень расстроен, потому что с нетерпением ждал следующего альбома Buggles»».
