Глава 14
Надя
– Почему? Как это произошло? Насколько это серьёзно? – я буквально засыпала маму вопросами после того, как она мне позвонила и, плача, рассказала, что случилось с отцом. – Поняла, еду домой, еду немедленно!
Сразу после отправляю сообщение Елисею. Пишу ему, что вернусь завтра, а после мчусь в аэропорт, отключив телефон. Не хочу, чтобы любимый начал названивать. Мне слишком тяжело, и если стану всё объяснять, то буду реветь всю дорогу.
Путешествие из Питера до Бора занимает у меня немало времени. Сначала на самолёте, потом на автобусе до Нижнего, дальше на электричке до Бора, а оттуда уже домой бегом, не дожидаясь такси. Когда влетаю домой, то вижу, как мама сидит у постели, на которой лежит папа. К нему подключена капельница.
– Уже приехала? – слабо улыбаясь, приветствует мама.
– Да, – быстро обнимаю её, потом сразу подхожу ближе к отцу. – Папа. Ты как?
Он медленно повернул голову, открыл глаза и спросил:
– Почему ты приехала?
Ну что я ему отвечу. Должен бы и сам понять.
– Что стряслось? Почему ты в таком состоянии? Может, это просто стресс? Если устал, отдохни, не ходи в школу. Что врач сказал? Почему он заболел? – последние два вопроса уже к маме.
– Он просто шёл и внезапно у него затряслись руки. А потом он почувствовал слабость в ногах, – ответила она.
– Папа, ты переживал? – снова посмотрела на него.
– Из-за меня? Мучаешься тем, что мне там, в Питере, тяжело? Но мне вовсе не тяжело, – сказала я, стараясь выглядеть бодрой. – Я получаю стипендию и неплохо зарабатываю репетиторством. Мне даже весело. Мне совсем не тяжело. Тогда почему?
– Я старею. Всего лишь старею, – ответил отец, но мне его слова показались неискренними – в глаза не посмотрел. Потом вовсе отвернулся и закрыл глаза. Стало понятно: не хочет общаться.
Мы с мамой оставили его одного, пошли на кухню. Она разлила чай по чашкам, села напротив.
– Мам, что тут случилось?
Она посмотрела на меня растерянно.
– Поверь, доченька, не знаю. Ничего мне не сказал.
– А в больнице что сказали?
– Скачок давления. Внезапный. Я уж спрашивала отца, спрашивала, а он всё одно и тоже твердит: я старый стал, вот и результат.
Мы пьём чай, только он теперь кажется мне совсем не таким вкусным, как раньше, в детстве, когда сидели тут всей семьёй и рассказывали, как день прошёл.
– Мам, ты береги его, – сказала я.
– Конечно, доченька. Как же иначе-то? Только мы друг у друга и остались, – она посмотрела на меня и улыбнулась сквозь набежавшие слёзы. Смахнула их маленьким полотенцем, подошла к шкафу. Достала оттуда маленький конверт и протянула мне. – Вот, возьми это с собой.
– Что это?
– Потом прочтёшь.
Позже, когда я летела в самолёте, открыла конверт и увидела сначала небольшое письмо, написанное рукой папы.
«Надюша! Ты когда будешь это читать, сразу за телефон не хватайся. Не думай, что я прямо сейчас помер уже и всё такое. Но такой момент когда-нибудь настанет, я же не вечный. Так вот, помни: я уверен, что главное в жизни – найти свою любовь, построить семью с этим человеком. Только так можно быть счастливым. Так у нас с твоей мамой. Я мечтаю, чтобы и у тебя так стало. Если ты считаешь, что Елисей – твоя судьба, пусть так и будет. Благословляю тебя, Надюша. Живите долго и счастливо. Да, и вот ещё. Если помру, мы тут с мамой посоветовались, все мои скромные сбережения – твои. И не спорь. Люблю. Папа».
Читая эти строки, я не смогла удержаться от слёз. Рука так и потянулась потом к телефону, чтобы позвонить папе, но… он же попросил не делать этого, а я всегда росла послушной девочкой.
***
Елисей
Лёха выложил на стол пухлый конверт и подтолкнул в мою сторону.
– Только не спрашивай, откуда они у меня, – сказал он.
– У меня тоже было не очень много, – добавил Костик.
– Да, мы тут решили, что тебе они пригодятся на новом месте
– Спасибо, пацаны, – я посмотрел на сидящих напротив друзей и был готов в этот момент обнять обоих. Только нежничать мы как-то не привыкли. Слащавые обнимашки – это можно позволить себе только с девчонками. – Я вам всё верну до копейки.
– Не надо, – усмехнулся Лёха.
Костик кивнул и добавил:
– Не смей возвращаться, поджав хвост. И даже не звони. Будь там осторожен, хорошо? Мало ли. Город большой, чёрт его знает, какие люди там живут.
– Если получу от тебя хоть весточку, считай, ты покойник, – пошутил Лёха.
– Я созвонюсь с вами, как только обустроюсь.
– Даже не смей! – Костик погрозил мне шутливо кулаком. – Вот когда богатым станешь, тогда и звони, так уж и быть.
Мы посмеялись немного натянуто.
– Спасибо, – сказал я им искренне.
– Береги себя, Радуга, – печально сказал Лёха.
– Ребят, я вам позвоню! Если вы однажды услышите обо мне, то...
– Мы все уже тогда будем взрослыми дядьками и тётьками! – хмыкнул Костик.
– Ладно, фиг с ним. Скинь сообщение, – попросил Лёха. – Как прибудешь в Москву, скинь сообщение. Мол, всё норм, добрались.
– Обязательно.
После этого я встал и вышел из кафе, не оглядываясь, чтобы не разреветься, как девчонка. Так грустно стало на душе! Когда подошёл к дому, внезапно увидел Надю, медленно идущую к подъезду. Догнал её и стал отчитывать:
– Надь, всего-навсего одно сообщение? «Я не знаю, когда вернусь домой», – как это понимать? Тебя совсем не волнует, переживаю я или нет? «Ты, наверное, сейчас занят», – с чего ты это взяла? – отчитываю её. Она стоит и молчит, глядя куда-то вниз. – Отвечай же!
Вдруг вижу, как из её глаз начинают течь слёзы.
– Подойди поближе, – сказала Надя.
Я сделал шаг.
– Обними меня. Подойди и обними меня... – почти потребовала она.
Выполнил её просьбу и услышал:
– Как можно сильнее... Сильнее... Никуда не уходи. Никуда от меня не уходи. Слышишь!
– Не уйду, – оторопело сказал я. Да что с ней такое происходит? – Клянусь, не уйду.
Мы стояли так несколько минут, и лишь дома, успокоившись, Надя рассказала о своём отце.
Через пару дней мне позвонил Лёха и попросил увидеться. Место выбрал странное – парковка возле крупного торгового центра, куда мы ходили втроём несколько раз потусоваться. Когда я подошёл, друг заметил меня издалека и помахал рукой, подзывая. Мне это показалось странным. Костика рядом не было.
Я подошёл к Лёхе. Пожали руки.
– Что-то случилось? – спросил его.
– Братан, ты прости меня, но тут такое дело… – он показал мне на одну из машин. Дверь открылась, из неё вышел мой отец. Я нахмурился. – Он хотел в последний раз увидеть тебя, поэтому и позвонил мне, – стал оправдываться Лёха. – Ты хотя бы попрощайся с ним.
Я не стал с другом ссориться. Он сразу после этого ушёл. Мы с отцом остались наедине. Отошли к забору, чтобы никому не мешать.
– Меня бросили сразу же, как я родился. Она ни разу меня не обняла, – заговорил отец печально. – Если бы не Григорий Валерианович Иванченко, мне бы очень несладко пришлось. Ты же помнишь, каким я был, когда мы жили на Бору? И посмотри теперь.
Отец помолчал, не дождавшись моей реакции, и продолжил:
– Ты как-то сказал, что я веду себя, как дикий голодный пёс, да? Если бы можно было разорвать кровную связь, то, будь я диким псом или волком, не было бы никакого значения. Но почему же ты ушёл и натворил подобное? Хоть я и незаконнорождённый, но родство есть родство. Как ты не понимаешь, сынок? Чему не бывать, тому не бывать. Алина – хорошая девушка. Ты очень нравишься её родителям. Не следует избегать нормальных человеческих отношений. И для твоего отца очень выгодно сотрудничество с её отцом.
Отец снова сделал длинную паузу.
– Елисей, сынок. Одумайся, а?
– Мне жаль. Отец, ты сам как-нибудь выкрутишься.
Я быстро пошёл прочь от него, не дожидаясь оскорблений или побоев.
– Это мерзкое, проклятое родство!.. – прокричал он мне в след. – Я сам положу всему этому конец!
Внезапно я услышал, как сзади засвистели покрышки. Обернулся и увидел, как огромный грузовик, из-под колёс которого повалил синий дым, – водитель успел нажать на тормоза, но тяжело гружёную песком махину продолжило по инерции нести вперёд, – ударил отца. Его отбросило вперёд метров на двадцать. Тело рухнуло на дорогу, словно тряпичная кукла.
– Оте-е-е-ец! – закричал я и кинулся к нему.
