Глава 18
Вскоре ко мне подходит Саша и спрашивает, в сознании Олег или нет. Отвечаю ему, что нет, но может его услышать.
– Заходи, – приглашаю паренька в палату, где его младший брат лежит с кислородной маской на лице. Рядом стоят отец мальчиков и Гранин.
Нам приносят результаты МРТ. Глядя на них, сообщаю Саше и его отцу, что у Олега кровоизлияние в мозг.
– Это серьёзно? – спрашивает юный боксёр.
– Возможно, у него слабая артериальная стенка. Достаточно будет остановить кровь, – делаю предположение.
– Зря я ему постоянно позволял боксировать с братом, – начинает догадываться о недостатках своего поведения глава семьи.
– Это не из-за бокса, это было раньше, – замечает Гранин, заглядывая на снимок.
– Что вы сделаете? Как поможете моему сыну? – спрашивает отец.
– Нейрохирург восстановит артерию через катетер.
– И Сашка поправится?
– Наверняка, – отвечаю уклончиво. В медицине вообще ни в чём нельзя быть уверенным, а уж когда речь идёт о головном мозге… тут вообще все прогнозы могут оказаться бесполезными.
Вижу, как Саша отошёл в сторонку, в коридоре сел в кресло и загрустил. Оставляю Гранина беседовать с отцом ребят, сама иду к юному боксёру.
– Ну, чего ты раскис? – спрашиваю его по-свойски. – Это не из-за тебя. Это могло случиться раньше.
– Но случилось от моего удара, – обречённым голосом произносит Саша.
Мне пока нечем ему помочь. Сначала бы разобраться, как будем лечить Олега. Пришлось вызвать нейрохирурга для консультации. Вот когда тот скажет своё веское слово, тогда и будем думать, как быть дальше.
Пока же иду проведать молодожёнов. Но останавливаюсь возле регистратуры. Меня посетила одна интересная мысль. Подхожу к Маше и спрашиваю потихоньку, чтобы чужие уши не услышали, а то разнесут по всему отделению пикантную новость.
– Послушай, тебе встречались пациенты с аллергией на сперму?
– Я слышала про отвращение, – морщится Маша и задорно фыркает.
Недовольно качаю головой.
– Ну вот чего ты ржёшь, как юная лошадка? Там же сплошные протеины, а они – потенциальные аллергены.
– Это твой диагноз? – продолжает ёрничать подруга. Этот разговор её явно забавляет.
– Такое вполне возможно, – отвечаю ей, сама стараясь не улыбаться. Уж очень задорно умеет хихикать Маша.
Ладно, предположение своё выясню потом, поскольку… что это такое?!
Мимо меня провозят на каталке мальчика, нога которого торчит… в унитазе. Но это не какой-то там унитаз типа «толчок», а навороченный, сложный, напичканный электроникой. Я только слышала о существовании подобных в Японии. Читала, они даже могут делать экспресс-анализ фекалий и выдавать диагноз.
– У меня там нога застряла, – печально говорит пострадавший. Ему на вид лет семь-восемь.
– Венька, как ты там, сынок? – участливо спрашивает идущий рядом папа.
– Нам не разрешили разбить эту штуку, – поясняет мне мама ребёнка.
– Унитаз? – удивляюсь.
– Это не просто унитаз, а система личной гигиены, – почти торжественно заявляет папа мальчика.
– Боже, да ты сошёл с ума, – крутит его жена пальцем у виска.
В этой семье явно застрявшая нога – не самая большая проблема.
– Элли, скорее! – слышу зовущий и тревожный голос Гранина.
Разворачиваюсь и бегом к нему.
– Что случилось?
– Олегу стало хуже. Давление 230 на 120, – сообщает Никита. – Кислород упал, 78.
– Он не дышит, – сообщает медсестра.
Беру офтальмоскоп, проверяю глазное дно.
– Что с ним? Что случилось? – волнуется отец боксёра.
– У Олега поднялось давление.
– И что теперь?
– Поможем ему дышать.
– Сердце не выдерживает, – говорит Гранин.
Назначаю несколько препаратов, призванных стимулировать дыхательную активность. Сразу же интубирую Олега. Никита встаёт рядом, качает кислородный мешок. Смотрит в кардиомонитор и произносит хмуро:
– Тахикардия. Пульса нет.
– Боже… – выговаривает, сильно побледнев, отец паренька.
– Заряд 200! – даю команду. – Непрямой массаж.
После разряда наблюдаем асистолию. Проще говоря, остановку сердца и прекращение кровообращение. Бьём током снова и снова. Так проходит двадцать минут, полчаса, сорок минут…
– Будем продолжать? – спрашивает медсестра.
– Я их позову, – говорю, имея ввиду отца и Сашу.
– Объявлять время смерти? – уточняет Гранин. Он всё это время самоотверженно делает непрямой массаж и сильно устал, по лицу катится пот.
– Пока нет.
Выхожу в коридор и сообщаю, что у Олега почти час не бьётся сердце.
– Что произошло? – спрашивает отец боксёров.
– Обширное кровоизлияние.
– Нет…
– Повреждён отдел мозга, отвечающий за дыхание.
– Вы обещали спасти его, – злобно шепчет мужчина.
– Мы не успели…
– Продолжайте!
– Мы много раз использовали дефибриллятор. Разные лекарства. Всё бесполезно. Вы попрощаетесь с ним?
Отец и сын медленно заходят в палату. Мужчина медленно подходит к Олегу, берёт его за руку. Всегда, когда речь идёт о боксёрах, в моём представлении возникает образ крупного, очень сильного мужика лет 25-ти и старше. Но зачем в этот спорт идут такие, как Олег? Мальчишке всего 15 лет, у него худенькие, тонкие руки и ноги, всё тело – не успел даже накачаться. Отец наклоняется к нему и, сдерживая слёзы, говорит:
– Ты отчаянно дрался, Олежка. Ты не сдавался. Я горжусь тобой, сынок. Мы тебя не забудем.
– Замолчи… – скрипит позади зубами Саша.
– Мы любим тебя, сынок, – говорит отец. – Ты всегда будешь с нами.
– Замолчи! Замолчи!!! – истерично кричит старший сын. – Ты слышишь меня? Слышишь?! Закрой рот! – он в гневе выходит, пнув дверь ногой.
Отец начинает плакать, прижимаясь к щеке Олега. Слёзы текут по холодеющей коже подростка.
– Скажите нам, когда остановиться, – прошу мужчину.
Ещё несколько минут он безутешно рыдает на телом сына, потом целует его на прощание в лоб и уходит. Никита останавливается. Я объявляю время смерти.
Сразу после этого иду к молодожёнам. У каждого своя беда, и мне нужно всем помогать. Вывожу их из палаты. Ищу незанятую. Хочу подтвердить или опровергнуть своё предположение.
– Дина, – обращаюсь к администратору. – Какая свободна?
– Вторая смотровая, – отвечает она. Но туда мы не пойдём – там кардиомонитор, он может внезапно понадобиться. Нужно что-то попроще.
– Мне так и ходить с этой штукой? – спрашивает девушка. Она тянет за собой стойку с капельницей.
– Если я права, вам нужны лекарства, – поясняю.
Наконец, нахожу необходимое. Это маленькая подсобка без окон, где у стены расположилась койка. Уютное местечко мы приспособили как место отдыха для врачей, которым требуется поспать хотя бы пару часиков. Порой смены выдаются такими длинными, что на ногах не устоять. Открываю комнату, но тут же закрываю: на кровати лежит тело, завёрнутое в полиэтиленовый мешок.
Звоню Дине и спрашиваю, почему оно там. Администратор отвечает, что в морге запарка, не успевают забрать. «Так найдите двоих санитаров и отвезите тело немедленно вниз», – требую. Хворова через пару минут выполняет моё поручение, я завожу молодожёнов внутрь.
– Может быть, не надо? – робко интересуется парень.
– Очень даже надо, – отвечаю ему.
– А если кто-то зайдёт? – уточняет с опаской девушка.
– Закроетесь изнутри. Вот вам ключ, – протягиваю ей.
Несколько минут назад я объявила ребятам, что надо проверить, если ли у молодой супруги аллергия на семя её второй половины. Иного способа, нежели чем провести научный эксперимент, нет. То есть можно сдать анализы, но на это уйдёт уйма времени, а им же так хочется поскорее отправиться в свадебное путешествие. Буквально завтра им надо быть в аэропорту, а потом – Бора-Бора, горячее солнце, белый песок, холодные коктейли…
Я завела молодых людей в помещение, дала им ключ. Потом пошла проверить, как Рафаэль занимается со своим пациентом. Это старичок лет 75-ти с порезом на руке. Неудачно чистил рыбу. Судя по его действиям, ординатор своё дело знает, хотя есть ещё чему научиться.
– Умеешь прятать узел? – спрашиваю его.
– Нет.
– Введи иглу глубоко и выведи под кожей.
– Вы слышите? – старичок прикладывает ладонь к уху и поворачивает голову в сторону стены слева от себя. Той самой, что разделяет эту палату с тем самым помещением, где заперлись молодожёны. – Кто-то стучит.
– Что за грохот? – в палату заглядывает недоумевающая Маша.
– Наверное, чинят трубы, – пожимаю плечами.
В ту же секунду за стеной раздаётся женский стон.
– Не похоже это на трубы, – широко улыбается старик, а потом начинает громко смеяться.
Рафаэль фыркает, я вылетаю в коридор, чтобы догнать Машу, которая идёт узнавать, в чём дело.
– Кто там? – спрашивает подруга, начиная догадываться.
– Моя пациентка, – отвечаю ей, стараясь оставаться серьёзной.
– С аллергией?
– Да. И её муж.
– Ты отдала им ту комнату, чтобы они там?!. – Маша делает большие глаза, продолжая улыбаться.
– Это… клинический эксперимент, – подбираю правильный термин.
– Отправь их к аллергологу.
– На это уйдут недели. Они молоды, возбуждены, им срочно нужен ответ, – поясняю.
– Вот погоди, узнает Вежновец, что ты открыла дом свиданий, – смеётся подруга.
– Это не дом свиданий. Они женаты, – парирую.
Так мы доходим до регистратуры, где мне сообщают, что пришли анализы Олега Фомичёва. Что ж, придётся снова поговорить с Сашей и его отцом. Да уж, работа в этом месте – стремительный переход от жизни к смерти и обратно, от смешного к трагическому и наоборот. Калейдоскоп судеб, эмоций и мыслей.
Когда подхожу к отцу и сыну, первый пытается втолковать второму:
– Ты ни в чём не виноват. Такое случается.
– Вот результаты, – прерываю его монолог. – Олег принимал стимуляторы?
– Я ему не позволял.
– В его крови нашли одно из таких веществ, очень сильное, – сообщаю. – Это натуральная добавка в спортивном питании.
– Он покупает энергетик… – вдруг говорит Саша.
– Где? – изумляется отец.
– В магазине. Он выпил шесть банок перед боем, чтобы уложить меня.
– Из-за энергетика у него повысилось давление, и лопнул один из мозговых сосудов, – поясняю произошедшее с точки зрения медицины.
– Зачем он это пил? – спрашивает отец.
– Чтобы улучшить результаты, очевидно, – предполагаю.
– Чтобы ты им гордился, – снова начинает злиться Саша.
– Ты знал об этом? – отец сурово смотрит на него.
– Он не был крутым для тебя!
– Должен был его остановить!
– Ты давил на него! – кричит Саша. – Без продыху!
– Успокойтесь, – призываю их, но бесполезно.
– Олежка хотел стать чемпионом, – находит отец аргумент в защиту сына, который, впрочем, теперь уже ни в чём не нуждается. Это бы понять обоим и прекратить свару.
– Нет! Это ты этого хотел! – продолжает Саша. – С меня хватит! Всё!
– Так ты чтишь смерть своего брата? – злится в ответ отец.
– Я так решил! Не ты!
– У тебя есть дар! – повышает голос глава семьи.
– Вот твой дар! – с этими словами парень со всей силы бьёт кулаком в стену. Потом показывает отцу окровавленную ладонь. – Вот твой дар!
Я не знаю, когда они прекратят ссориться, потому иду к заветной комнате. Подхожу. Да, ребята явно увлеклись «экспериментом». Стоны, всхлипы и прочие звуки оттуда доносятся уже так явственно, что даже как-то становится… неудобно. В соседней палате вижу Машу. Она заполняла карточку, но теперь сидит, застыв с ручкой, и слушает.
– Что делаешь? – спрашиваю её. Подруга вздрагивает и смотрит на меня.
– Читаю свои карты.
– Ты слушаешь.
– Нет.
– Ты слушаешь, что они там делают, – улыбаюсь ей.
– Нет!
– Обычно ты читаешь карты в регистратуре.
– Я читаю, где хочу, – спорит Маша. – И мне неинтересно слушать твоих озабоченных больных… Они перестали.
– Ты слушала! – хихикаю, глядя на подругу.
– Она там жива? Проведать их?
Подхожу к заветной двери и осторожно стучу.
Дверь открывается. На койке сидят расстроенные молодые люди. Кажется, всё происходившее ранее было лишь спектаклем. Но зачем? Причина выясняется почти сразу же.
– У него никогда не было проблем, – смущённо говорит девушка.
– Всё тот покойник виноват, – краснея от стыда, поясняет её муж.
Оказывается, эти двое всё изображали, чтобы не ударить в грязь лицом. Что ж, по крайней мере, морально-этическая сторона не пострадала. Предлагаю им впредь пользоваться презервативами.
– Так у меня аллергия на семя? – удивляется девушка.
– Да.
– Из-за чего это бывает?
– Много половых партнёров.
– Да, больше десяти, – подтверждает Маша.
У молодожёна рот приоткрывается от удивления.
– Десяти?! – спрашивает он жену, которая спешно идёт по коридору.
– Идём, дорогой, – старается она казаться невозмутимой.
– Ты говорила, что у тебя был только один до меня. Что ты скрыла? – продолжает допрашивать муж, но продолжения мы не узнаем: они быстро покидают клинику.
– Молодец. Как дипломатично, – укоряю Машу.
– Это твой диагноз.
– Напротив, я сближаю людей.
– Ага, ты и Купидон, – смеётся подруга.
Вскоре приходят результаты рентгена Саши. Зря он всё-таки боксировал со стеной.