Не берут замуж - крепись. Взяли - зубами за мужа держись! (глупая мудрость).
Как бы ни менялось общество — взгляды, нравы, принципы, как бы не тускнел институт брака, ставший для многих абстрактным понятием, прослойка женщин, желающих выйти замуж, навсегда останется ощутимой. При этом поговорка «Выйти замуж — не напасть, лишь бы замужем не пропасть» работает наполовину — прежде чем «не пропасть», нужно в этом самом замужестве оказаться.
А не за каждой претенденты на руку и сердце гурьбой бегают. Мужчины пошли свободолюбивые, разборчивые, с претензиями. Влюбить, заманить трудно, спугнуть легко. Помните, как в старину говаривали: «Жених — купец, невеста — товар»? Женщины переменились, и ярлык «товар» их совсем не устраивает. Немало таких, кто этих самых «купцов» сами могут с потрохами «купить».
А что «купцы»? Вот как раз в комфортные, выгодные условия и «заботливые руки» они не против пойти. Многие их и ищут. Для примера я расскажу вам историю Екатерины — племянницы моей знакомой Тамары. Читайте, пожалуйста, кому интересно.
С Тамарой мы познакомились, когда Катя уже колледж заканчивала. Из давнего прошлого мне известно, что замуж Тамара не выходила, посвятив себя дочке младшей сестры. Та умерла от тяжёлой болезни, когда Кате было пять лет. Отец девочки вскоре женился. Дочери места в его новой семье не нашлось.
Он ей оставил однокомнатную квартиру, пересылал Тамаре деньги на воспитание девочки и пару раз в год приезжал повидаться. Тамара, скромный работник почты, считала правильным не культивировать в маленькой Кате обиду, разъясняя на примере известной сказки:
«Если бы папа взял тебя, Катенька, жила бы ты при мачехе, как в сказке про Золушку. Помнишь, сколько мачеха ей давала разных заданий? Хорошо, фея-крёстная, наконец, опомнилась и помогла крестнице волшебством. Я хоть и не фея, но твоя крёстная, и ты возле меня, как принцесса, живёшь».
Повзрослев, Катя осознала, что принцесса она только для тётушки, а на взгляд одноклассников скорее дурнушка. Тамара признавала, что в их роду по женской линии красавиц не наблюдалось. Она сама, её покойная сестра, их мама, бабушка и другие ближайшие родственницы удавались невысокими, коренастыми, с невыразительными чертами лица и, не вышедших замуж, среди них, хватало.
Тамара резюмировала с юмором:
«Есть женщины-газели, а мы — пони. Короткие крепкие ножки позволяют нам прочно стоять на земле без всякой поддержки. Невозмутимый, добродушный характер не требует чего-то особенного для радости. Да вот хоть я — всем на свете довольная. Есть племяшка любимая. Работа, дающая хлеб, уют в доме, мною же созданный, интересная книжка, чай с вишнёвым вареньем. Этого вполне достаточно, чтоб не иметь претензий к судьбе. Не припомню себя страдающей от того, что осталась «старой девицей». Да и не девица я. Просто замуж не выходила».
Вот и Катя была не «газелью», а добродушной, невозмутимой «пони». Окончив школу и технический колледж, она начинала делопроизводителем в какой-то коммерческой организации, а проявив ум, упорство и инициативу, получила должность старшего менеджера с ненормированным рабочим днём, но и с приличной зарплатой.
На тот момент Катерине исполнилось двадцать семь лет. Причёска каре, очки. Склонность к аллергии и лёгкая степень астмы не позволяли Кате пользоваться парфюмом и декоративной косметикой. Слегка подводила глаза карандашиком да гигиенической помадой смягчала тонкие губы. Платья она не жаловала, предпочитая брючные костюмы спокойной цветовой гаммы.
К ним отлично подходили и базовые футболки, и строгие блузки. Широкая стопа заставляла требовать от обуви качества и удобства. Такое Катя могла позволить себе. Уже жила в своей однокомнатной квартире, переделав её в уютную студию. Минимум мебели, роскошный, просторный диван с множеством декоративных подушек. Находится здесь было приятно.
Работа, позволяющая хлебушек маслом намазывать, интересные книги, пресловутая вазочка с вишнёвым вареньем, субботние картишки и домино с тётушкой, прогулки с подругой — такой же одинокой «не газелью» — всё это имелось у Кати. Мешала дурацкая неудовлетворённость, проевшая дырку в душе. Продвинутая девушка отнесла проблему к психологу.
Интересная молодая блондинка с обручальным кольцом и с исчезающей из-за беременности талией, мягко объяснила Кате, что в современном мире «свой стакан» каждый наполняет сам. Возможностей сколько угодно: спорт, танцы, занятия йогой, путешествия. Проблему клиентки психолог узрела в недостатке любви к себе и в привычке к однообразной домашности.
«С такими взглядами вы рискуете превратиться в клушу. Полюбите себя, и жизнь заиграет новыми красками!» — пообещала психолог, взглянув на часы. Поблагодарив и оплатив сеанс, Катя вышла из уютного кабинета. Психолог не поняла устройство натуры клиентки. Катерина не видела беды в том, чтобы стать клушей.
При условии, что у неё появится парочка деток и приемлемый муж. Ну, можно ещё кота завести и герань. Варить борщи, утирать родные носишки, гладить их папе рубашки — при одной мысли об этом у Кати защемило сердце. Она решила действовать во благо своей мечты, и будь что будет.
На работе ловить было нечего, хотя молодых мужчин, и даже свободных, имелось немало. Катерину уважали, ценили, с ней охотно общались, но за глаза называли «наш позитивный квадратик». И она это знала. Наведя себе чаю с вишнёвым вареньем, Катя взялась шерстить сайт знакомств, как единственный вариант.
Ей казалось, что откликнуться на чьё-то пожелание познакомиться менее стыдно, чем себя предлагать. Искала не страстей, не красивого и блгатого, а того, с кем можно себе позволить стать «настоящей клушей». Два часа спустя Кате стало казаться, что на сайт знакомств обращаются дураки, чудаки, *удаки и мнящие себя мачо без оснований.
Уже готовая признать поражение, вдруг натолкнулась на фото круглолицего парня. Звали его Александр. Саша откровенно писал, что в свои двадцать восемь лет не имеет ничего, кроме обязательств. Обязательства были благородного свойства — помочь матери довести до ума младших сестёр Александра.
Работая в двух местах — прессовщиком картона в частной фирме и в такси, Саша прилично зарабатывал и мог бы жить припеваючи, но ответственность диктовала другое. Катю до слёз тронул призыв молодого мужчины:
«Откликнись, хорошая, добрая, милая. Стань уютным островком для моей усталой души, а уж я — пусть со временем — сумею тебя сделать счастливой».
Она откликнулась - с фото, подробным описанием своей биографии, не скрывая мечты о замужестве. Началась переписка, в ходе которой Саша признавался:
«Всё так непросто, Катенька. Время эгоистичное, потребительское. Приятели крутят у виска пальцем, называя меня ослом. У них уже семьи, квартиры, машины и дачи. Пусть в ипотеку, в кредит, но есть. Они работают для себя. А я — пока для родных. Мама дважды выходила замуж, но её предавали. Выдержит ли она, если и я, старший сын, предам?! А ваши мечты я понимаю и разделяю. Воплотить пока не могу. Вы готовы подождать рядом со мной?»
То, что готова ждать, Катя ответила лично, встреч через десять. Она не влюбилась, но очень расположилась к Саше. Пожалуй, его чувства были такими же и беды в этом нет. Расположение - разновидность симпатии. Прекрасные союзы получаются и без страстной любви. Главное, чтоб планы и намерения совпадали.
На постоянном месте работы Саня трудился дня три в неделю по мере накопления картона. В другие дни таксовал на предоставляемом автопарком автомобиле. Общий доход выходил неплохим, но большая его часть оседала в бюджете семьи Александра и тратилась на сестёр. Ответственный брат их любил, почитал мать, но молодость брала своё — хотелось личного.
Бывая у Кати, он однажды признался: «Так славно у тебя, Катенька! Не хочется уходить».
«Так не уходи. Помогать своим можно и проживая со мной», — тихо откликнулась девушка.
Вскоре Саша к ней перебрался с вещами в коробках. Перебирая рубашки с истёртыми воротниками, «трусняк» с ослабшей резинкой, старые носки, джемпера в катышках, Катя едва не заплакала — так ей стало жаль бедного Санечку. «Какой он честный, жертвенный. Особенный!» — думала девушка.
И в ближайший общий выходной потащила его в магазин приодеться. За свои денежки, разумеется. Сашка упирался, стеснялся. Наконец, поклявшись, что «когда-нибудь» разоденет Катю, как принцессу, подчинился. Впрочем, в не особенно дешёвых отделах мужской одежды выбирал и мерил с удовольствием.
Катерина, видя в зеркале себя и сияющего Саньку, с оттенком лёгкой грусти сделала мысленный вывод: «Мы будто по одному лекалу скроенные. Оба совершенно не видные. Но станет ли наша похожесть хорошей приметой?»
А Саня воскликнул довольно: «Ну я теперь прямо брутал! Спасибо за подарки, родная!»
Убедившись, что они ладят, Саша пригласил Катю познакомиться со своими. Её ждали и встретили хорошо. У матери Сашки были натруженные руки и лицо в красных прожилках. Она работала продавцом в цветочном тонаре. Сёстры, хорошенькие, совершенно непохожие на брата, озабоченными тяготами жизни не выглядели.
Старшей немногим за двадцать, младшей восемнадцать исполнилось. Одна заканчивала институт, другая перешла на второй курс колледжа, но брат к ним относился снисходительно, каждой по шоколадке вручив. В качестве угощения предлагалась исключительно покупная еда: двух видов колбаса, сыр, готовые салаты в контейнерах. Ваза с фруктами, коробка конфет и бутылка вина.
«Странно они экономят, — подумала Катя. — Та же тушёная картошка с мясом и винегрет обошлись бы дешевле, а по факту — сытнее».
Но разговор складывался легко. В основном, Катя рассказывала о себе, о своей тётушке. Когда уходили, Сашина мать попросила плаксиво:
«Ты уж, Катя, насовсем его от нас не отрывай. Девок надо доучить. Маруська на бюджете, а у Ирки ума не хватило даже на колледж. Платим. Одеть их надо — невесты. Питание, квартплата. Пропадём мы без Саньки. Он — надёжа моя».
Катерина искренне пообещала, что ничего не изменится — Саша будет им помогать сколько потребуется. Едва вышли, Александр её обнял:
«Как мне повезло с тобой, Катя. У меня ведь был роман с красоткой одной. Я так влюбился, что и полугода не прошло, замуж её позвал. Так она, представляешь, мне ультиматум поставила: «Или я, или твоя родня. Чтоб им ни рубля от тебя не шло. Не хватает — пусть сёстры подработку найдут». Два года назад это было — Маруся с Ирой почти соплюхи. Мать... болела. Ну я и расстался с ней.. Сильно страдал, а сейчас вижу — всё к лучшему. Ты теперь, если спросит кто, отвечай, что замужняя. Гражданский брак — тоже ответственность. Потом в ЗАГСе запишемся».
Катю ревность кольнула булавкой, но от комментария воздержалась.
Стали они жить-поживать. Нового добра не наживали, пользуясь тем, что имелось у Катерины. Сколько Саша получил в зарплату, сколько маме отдал, она не спрашивала. В их бюджет он редко вкладывался деньгами. Зараз притащит гору продуктов — мясо, куры, консервы. Остальное покупали вместе уже на Катины деньги.
Она же, как хозяйка, оплачивала счета. Старалась получше накормить Сашу, не страдавшего плохим аппетитом. Катя следила за гардеробом — Сашкиным и своим. На это порой ощутимые денежки улетали и даже случалось, у тётки занять. Получив зарплату, спешила отдать, но Тамара всегда отказывалась.
Оба домашние, молодые люди, на развлечения не тратились. Катерина приохотила Сашку играть в лото, домино, картишки. Иногда к ним присоединялась зашедшая в гости тётя Тамара, имевшая в отношении «зятя» двоякое мнение. С одной стороны, крестница, наконец, не одна. Парень не курит, не пьёт. Много работает.
Но зарплату мимо несёт и жениться по-настоящему не спешит. Оно ничего — таких примеров уже не счесть, но Кате пора бы родить, а стабильности нет. Однажды, за спиной племянницы, Тамара вызвала Александра на разговор, как раз на эту тему. Он отвечал не юля:
«Я, Тамара Ивановна, всегда беру на себя только ту ответственность, которую потяну. Детей пока точно нет. Сейчас, когда мы с Катей сожительствуем, она про них молчит. Распишемся — тут же забеременеет. Уйдёт в декрет, я буду работать один и своим не смогу помогать. А вот года через три — всё будет, как вы ожидаете».
Вроде всё ровно, но Тамара, не утерпев, задала совсем неудобный вопрос:
«А отчего, Саша, такое потребительское отношение только к тебе? У тебя одиннадцать классов за спиной, а Маруся вот-вот диплом защитит и на дневном училась. Ира тоже могла выбрать вечернее отделение и на полставки работать. Матери легче, и ты свою жизнь не откладывал бы».
Александр вопросами на вопрос ответил, с едва приметной усмешкой:
«А отчего вы, Тамара Ивановна, не настояли, чтобы отец Катю воспитывал сам? Вам ведь не так много лет было, когда сестра умерла. Вдруг где-то за углом вас любовь поджидала? Замуж бы вышли, своих деток родили. А вы выбрали стать ещё одной одинокой женщиной в вашем роду. Извините, мне Катя рассказывала».
И Тамара от него отступилась. Миновало три года. Мария, старшая из сестёр, защитившись, устроилась на работу. Вышла замуж за давно знакомого парня. От матери к свекрови переехала и даже ребёнка успела родить. Жила отстранённо от мамы, брата, сестры. Младшая, Ира, тоже не застыла. Закончив колледж, на практике осваивала бухгалтерскую специальность.
Между делом присматривала не бедного мужа. Хотя бы «гражданского» для начала. Про брата вспоминала, если на модные туфли деньжат не хватало. Мать Саши оформила пенсию, и, значит, с деньгами у неё стало получше. Казалось, долг — верный сын и брат — выполнил и может себе позволить полноценную жизнь для себя. То есть жениться на Кате, как обещал.
Но Александр острой темы не касался, став вдруг задумчивым и молчаливым. Уволившись из прессовщиков, трудился только в такси. Часто с вечера и до утра. Потом весь день спал и опустошал холодильник. Правда, деньги Катерине теперь налом давал. Не все - сколько нужным считал. Зато в покупках не участвовал. Он явно откладывал из заработанных, а на что — неизвестно.
Не сказать, что за эти годы в Кате проснулась неземная любовь. Но никого другого, кроме Саши, ей было не надо. Привыкла, сроднилась. Хотела родить именно от него, и вдруг такая напасть. Катерина призналась тётке, что боится потерять Александра. Тамара принялась её успокаивать. Про кризис отношений сказала.
Про то, что Саня привык в тонусе жить, а теперь расслабился да лишканул. Пройдёт! Всё наладится. Надо переждать. Много ничего не объясняющих слов, но Катя успокоилась. А вот Тамара Ивановна всерьёз озаботилась проблемой, кое-что поняв про сожителя крестницы.
Придавленный ответственностью Александр, потерял из-за неё девушку, на которой мечтал жениться. Мать и сёстры ждали от него только материальной поддержки. Чтобы окончательно не сломаться, Сашка придумал найти «уютный островок для благородной, но усталой души». Этим островком стала Катя.
Освободившись от чувства долга перед родными, Санёк, кажется, обдумывал, как теперь сбежать с этого «островка». Можно было объяснить это Кате, но каково ей придётся? Помогала, надеялась, ждала своего часа. Теперь ей немногим за тридцать, очень привязана к Саше, да и с какого перепуга его отпускать?!
Пусть женится! Только нужно придумать, как его снова в Кате заинтересовать. И придумала, надавив на совесть отца Катерины — давно предпринимателя и настолько не бедного, что он не спешил продавать родительское наследство — двухкомнатную квартиру.
К слову, эти самые родители — бабушка и дедушка Кати — забыли про внучку сразу после смерти невестки. Так что и за ними, по мнению Тамары Ивановны, имелся должок. Задумка её удалась легче, чем ожидалось. Вскоре Кате позвонил отец, напросившись в гости. Он пришёл в ближайшее воскресенье, немного смущённый.
Обняв дочь и крепко пожав Саше руку, похвалил уют и устройство квартиры, предложенное угощение. Извинился за то, что на годы пропал. Вдруг объявил:
«Я от Тамары узнал, что у вас в планах ЗАГС. Так вот, подарком моим будет автомобиль. Иномарку не обещаю — дороговато. Но, например, «Гранта» вас устроит, ребята?»
Катя ахнула, у Саши загорелись глаза.
«Вот и ладненько. Только не тяните, а то вдруг передумаю?» — шутливо предупредил мужчина, прежде чем распрощаться.
Надо ли говорить, что дальше прозвучало предложение руки и сердца? Уже на следующий день подали заявление в ЗАГС. Катя ходила счастливая. Сашка, будто промыв глаза живою водой, смотрел на неё заинтересованно, если не сказать влюблённо. На этом чудеса не закончились.
Тамара Ивановна, узнав про предстоящее торжество, пообещала после рождения их первого ребёнка обменяться квартирами: «В двухкомнатной-то простора больше, а мне Катиной студии хватит».
И вот миновал месяц. Молодожёны и гости после ЗАГСа обедали в ресторане. Отец Катерины подтвердил подарок, но сказал, что он состоится после продажи квартиры, им унаследованной. Тамара Ивановна тоже повторила своё обещание. «Но после рождения малыша, чтоб не сглазить», — подмигнула она, на самом деле, желая продлить стимулирование Сашиного интереса.
Были и другие подарки, но не столь значительные, конечно. Став семейным, Саша объявил «совершенно общий бюджет», совместное обсуждение планов и трат. Он стал прежним и даже ближе, утверждая, что стать женой и мужем — это нечто особенное. Теперь в такси брал исключительно дневные вызовы, а вечера и ночи посвящал Катерине.
Отец Кати сообщил, что покупатель на квартиру нашёлся и очень скоро молодожёны получат машину, как было обещано. Между супругами пошли рассуждения «о форме и цвете».
«Завтра же запишусь в автошколу!» — решила Катя.
«Это разумно, — согласился Саша, — оформишь доверенность и при необходимости сможешь меня заменить за рулём».
«А почему я — по доверенности?» — удивилась она.
«Во-первых, я мужчина. Во-вторых, у меня уже есть права и большой стаж вождения. Нормально, если ты останешься на подхвате. А в-третьих, я теперь твой муж, Катя, а не на птичьих правах, как раньше. Надеюсь на прописку в квартире Тамары Ивановны, когда переедем, и я должен значиться как основной хозяин машины», — парировал Саня сердито.
«А чем тебя не устраивает прописка в материнской квартире?»
«Я считаю, что она должна сёстрам достаться. Когда-нибудь, разумеется».
В Катерине зашевелился злой червячок. Едва сдерживаясь, она подытожила:
«Ты, как обычно, категорично благороден и опять не в мою пользу».
«Ну у них же ничего нет. Маруся живёт со свекровью. Ира с мамой. Быть может, после замужества при ней и останется. А мы с тобой как сыр в масле катаемся по сравнению с ними», — сказал примирительно Саша.
В ответ прозвучало хлёсткое:
«У них ничего нет. А что есть у тебя, Александр? И чего дальше мне ожидать? Кинешься помогать Маше ипотеку платить, если оформят? Ирине на свадьбу подбросишь деньжат, как в своё время Марусе? В общем, так. Ты останешься у мамы прописанным. Машину я оформлю на себя, а ты можешь пользоваться по доверенности, когда она будет свободна».
... Они развелись до покупки автомобиля. На развод подал Саша, заявив, что ослом быть не готов.
«Ты не осёл. Ты шельмец. Меня от тебя тошнит. Даже странно, как я терпела тебя все эти годы», — не понимая, что с ней творится, отчеканила Катя.
Причину тошноты и несдержанности она поняла месяц спустя, когда обратилась к врачу. К тётушке радостная прибежала: «Крёстная, я беременна!»
Тамара Ивановна, расстроенная разводом племянницы, ахнула: «Так надо вам с Санькой мириться да заново расписаться!»
Но Катя отказалась: «Ни к чему. Он мне опротивел. Мордастый, пузо нарастил на моей кормёжке. Ничего ещё не дал, а с ним на равных делись. Со мной он привык быть потребителем, а со своими - дарителем. Таким и останется. Я даже уважения к нему не испытываю».
«А как же ребёнок будет расти без отца?»
«Замечательно, крёстная. Я же не пропала, хотя и мамочка моя умерла. Потому, что у меня ты была. И есть. Справимся!»
Екатерина родила девочку. Взглянув на неё, Тамара развела руками: «Наша! Не газель.».
Узнав о рождении дочери, Сашка не раз приходил, предлагая мир. Это был верный шанс снова стать замужней. Однако Катя, будто получив то, что хотела, смотреть на него не могла. Но на алименты подала, сказав бывшему мужу:
«Ты же так любишь ответственность, Александр! Наконец, я тебе её обеспечила на ближайшие восемнадцать лет. Не благодари».
Странно то, что она приняла решение развестись, не ведая про тётушкину интригу, связанную с автомобилем. Это наводит на мысль, что пони терпеливы, добродушны и невозмутимы до поры до времени. А ещё они очень прозорливы и не желают до конца жизни оставаться уютным островком для чьей-то «благородной, но усталой души».
Благодарю за прочтение. Пишите. Голосуйте. Подписывайтесь. Лина
