Весной эта яма наполнялась талой водой, но сейчас она уже высохла, обнажив узловатые корни ели. Ваня поудобнее перехватил тяжёлый заступ — он срезал дёрн вокруг ямы и теперь собирался копать глубже. Вдруг над ухом раздался голос Аушки:
— Что ты здесь делаешь, братец?
— А тебе какое дело? — нахмурился мальчик. — Уходи отсюда, не мешай.
— Я всегда рад тебе, а ты мне — никогда, — пожаловался лесной дух. Хотя про себя подумал, что Ваня не так уж и виноват: что хорошего он видел от Аушки? Среди нечисти принято постоянно подшучивать и подначивать друг друга, а люди, как понял Ауша, такого обращения не любят.
предыдущая часть:
Ваня словно прочитал его мысли:
— Чему мне радоваться? Тому, что ты меня по лесу гоняешь, в самую чащу заводишь? Или тому, что не уморил до сих пор?
— Я с тобой играю, — надул губы Аушка. — Вон дед Аука, несмотря на то, что он старик, всё равно терпит мои выходки. А ты постоянно ругаешься. Тоже мне — брат.
Мальчик смутился:
— Ну, прости. Иди полетай один. А я тут поручение деда Ауки выполню, тогда и поиграем. Я тебя человеческим играм научу.
От радости Аушка закружился волчком. Поиграть вдвоём — что может быть лучше? Потом он вспомнил, что скоро Ваня станет таким же, как он. Значит, можно будет перекликаться весь день, прятаться и находить друг друга, запутывать доверчивых путников, дразнить бородатых, серьёзных леших… Поскорее бы.
Аушка не знал, как приблизить долгожданный момент, и снова хотел подуть в ухо брату. Он подлетел ближе и замер. Солнечные лучи запутались в волосах братца, на лбу мальчика блестели капельки пота, нижняя губа прикушена.
Внутри Аушки разлилось что-то незнакомое и пугающее. Это что-то защекотало его, как пух одуванчика. И Аушка вдруг понял, что не хочет, чтобы старый Аука обманул братца Ивана. Почему — он не задумывался об этом. Аушка удивлённо завис в воздухе, прислушиваясь к новому ощущению.
Раньше лесной дух был уверен, что уморить братца — это хорошо и полезно. Но теперь внутренний голос говорил ему, что это неправильно.
Аушка немного помолчал, а затем, поддавшись новым чувствам, которые переполняли его, прошептал:
— Ничего у тебя не выйдет.
— Это ещё почему? — поднял голову Ваня.
Аушка отвёл взгляд:
— Что тебе Аука поручил?
— Выкопать его кости из-под этого дерева. Он говорит, что от него осталось всего две косточки.
— А дальше? — не унимался Аушка и, поскольку мальчик промолчал, сам ответил:
— Сохранить их в избе до сенокоса.
Братец кивнул.
— А ты не подумал, что сделают люди, если найдут эти кости? Кости-то человечьи.
До Ванюшки наконец дошло. Он широко раскрыл глаза и затем с трудом произнёс:
— Обвинят в колдовстве… Нет, я их так спрячу, что никто не найдёт.
— Найдут, — уверенно сказал Аушка. — Помнишь, как тебя побили? Не трогай эти кости. Пусть всё остаётся как есть. И вообще, лучше не иметь дела с Аукой.
Ванюшка присел на край ямы, отбросил лопату и мрачно спросил:
— Зачем ему эти кости — что в них такого?
Аушка покружился в воздухе и ответил, понизив голос:
— Наши кости обладают властью над нами: если сжечь их, Аука умрёт. Раньше он ни за что не рассказал бы об этом человеку. И не только об Ауке — обо всех лесных делах людям знать не следует.
Но сейчас Аушку будто кто за язык тянул.
Иван испуганно взглянул на него и замотал головой:
— Я не хочу его смерти, он обещал мне помочь.
«И как с ним разговаривать?» — подумал Аушка и хмыкнул:
— Какой же ты глупый, братец! Ты взял с него клятву? Нет. И ты веришь, что Аука тебе поможет? Не надейся. Дядька Фёдор всё сделал правильно, потребовал клятву, но и это ему не помогло. Нельзя просить лесных духов о чём-либо — редко-редко это приносит людям пользу.
Ванюшка совсем насупился, даже веснушки на носу побледнели.
— Ты тоже хочешь меня извести? — спросил он.
Аушка задумался. Почему-то ему больше не хотелось доводить братца. Он дунул человечку в лицо, растрепав рыжеватые волосы, и довольно пробормотал:
— Нет, не мечтаю. Правда, дед Аука обещал, что ты станешь моим настоящим братом. Но если для этого нужно тебя уморить, то я не хочу. Просто поиграй со мной.
— Поиграю, я же обещал, — сказал братец с теплотой в голосе. — Жаль, что нельзя с тобой в лесу жить, я бы остался.
— Можно, только помрёшь быстро, — тихо пробормотал Аука. И добавил громче:
— Там медведь по малиннику идёт, полечу — напугаю. Ты только никуда не уходи…
Ещё раз дунул братцу в ухо и исчез.
Ванюшка немного посидел, внимательно прислушиваясь к звукам леса. Где-то вдалеке раздался крик Ауки, и его эхо разнеслось по всему лесу. Затем кукушка подала свой голос — прокуковала три раза и замолчала. Лягушки, видимо, что-то не поделили между собой и начали квакать своими скрипучими голосами.
Мальчик посмотрел на солнце — оно только начало клониться к закату после полудня. Он понимал, что идти в деревню бесполезно: злой после похмелья дядя Фёдор занимался тем, что чинил колодец ведуньи Марии, и больше Ванюшка никому там не был нужен.
От голода у мальчика свело живот. Он собрал горсть земляники и отправил её в рот. Аушки всё ещё не было.
И тогда Иван, сам не понимая зачем, начал копать.
Продолжение 👇👇
