Колесница судеб. Рассказы

Он должен был приехать к десяти вечера. Тридцать первого декабря. Так он написал в письме. Тамара помнила каждую закорючку на том листке, который теперь носил отпечатки её слезинок, упавших тогда от счастья. История их с Виктором началась летом, в посёлке, затерянном среди сосен и озёр. Он служил в местной части, она жила с родителями в деревянном доме с резными наличниками. В посёлке были свои неписаные законы. Один из главных: девушкам не гулять с солдатами. Срочники — парни ненадёжные. Закружат девке голову и уедут, оставив её с разбитым сердцем, а то ещё и с чем посерьёзнее...

Анатолий Семёныч был законченным, эталонным ворчуном. Он был виртуозом, мастером язвительного замечания, солистом в хоре повседневности, дирижировавшим соседской жизнью с помощью одного лишь брюзжащего баса. Его репертуар был обширен и точен. Двум девчонкам с дымящимися палочками в руках на лавочке он, проходя мимо, бросал сквозь зубы: «Курицы! На юбки материала не хватило что ли? Устроили тут дымовую завесу, воняете, как пепельницы». Соседке Елене Павловне, даме почтенных лет и неизменного маникюра,...

Никогда не смеши человека, который ест печеньку… Подожди, пока он начнёт запивать её чаем. У нас с сыном такая традиция — пока ёлка стоит, каждое утро он находит под ней маленький подарочек. Вот и сейчас выбирала ему футболку...

Иногда судьба подбрасывает билет в прошлое. Не в ностальгическое, приглаженное временем, а в живое, обжигающее и несправедливое. Зоя Константиновна купила такой билет, сама того не зная, когда садилась в поезд. Ей предстояло проехать несколько сотен километров в компании с собственными воспоминаниями и женщиной, которая пятнадцать лет носила одну с ней фамилию Зоя Константиновна ехала домой. С полезного, важного семинара, где всё было разложено по полочкам: тезисы, кофе-брейки, раздаточные материалы...

Щенка выбросили в воду на середине реки. Роман, что было сил работавший вёслами против течения, разглядел лишь отчаянно барахтающийся тёмный комок. Он ещё не знал, что втаскивает в лодку не просто собаку. А преданного друга. В тридцать два у Романа было всё, что полагается успешному человеку: своя IT-компания, деньги, просторная квартира в центре, красивая жена. И хроническая усталость от всего этого благополучия. Алиса, жена, жила в режиме нон-стоп: спортзал, спа-салон, коктейли, выставки. Детей — ни-ни...

В СССР колдунов не существовало. Их вымарали из реальности вместе с домовыми, лешими и прочей «мракобесной нечистью». Но в деревнях время текло иначе. Там по-прежнему знали: есть люди, к которым не ходят в гости. Их не приглашали на свадьбы, но звали к умирающим. Одних боялись, других — уважали. А третьих просто молча терпели — на всякий пожарный случай. Баба Наташа появилась в деревне с тихой девочкой-подростком, получив в наследство скрипучий сруб на отшибе. Прежний хозяин — дальний родственник — умер в одиночестве...

Первый раз это случилось с Катей. Утром, стоя в одном носке, с лицом, распухшим от слёз, она кричала про серёжки. «Ты взял! Я точно помню, они на тумбочке лежали!» Сергей молча включил телефон и ткнул пальцем в экран с балансом карты. Это было красноречивее любых слов: посмотри, нужны ли мне твои золотые гвоздики. Она ушла, не попрощавшись. Он отправил ей потом деньги. Цена спокойствия. Потом были ещё две. С Мариной пропал браслет. С Ирой — тонкая цепочка с кулоном. История повторялась с тупой, обидной точностью: ночь, утро, слёзы, шёпот или крик — «ворюга», «подлец»...

Мальчика звали Максим, и он не говорил. Совсем. Шепот соседей, советы врачей, жалостливые взгляды — всё это разбивалось о тихую крепость, в которой он жил. В садик его не отдали, с ним оставалась прабабушка Агафья, хранительница его особого мира. Он не заговорил ни в два, ни в три, ни к шести годам. Летом их жизнь текла во дворе пятиэтажки. Агафья брала свое вечное вязание и садилась на лавочку у подъезда, под раскидистой липой. Рядом Максим читал — научился сам, как-то незаметно — или что-то быстро-быстро писал в блокноте, заполняя его рядами ровных цифр и странных значков...

Дверь открылась неожиданно, с тихим щелчком. Лена замерла с мокрой тряпкой в руках, глядя на порог. Там стоял Игорь, который должен был быть уже за полсотни километров от дома. — Игорек? Ты почему вернулся? — голос её сорвался на полуслове. Лицо мужа было непривычно сосредоточено. Он молча переступил порог, осторожно поставил на пол потрёпанную кожаную сумку. — Что-то случилось? — Лена почувствовала, как холодеют пальцы. — Случилось, — он кивнул на сумку. — Посмотри сама. Пятничным вечером Лена купила билеты в кино...

Артем вернулся домой позже обычного. Дверь поддалась не сразу, будто кто-то держал ее изнутри. В прихожей пахло щами, и было слишком тихо. Света стояла у вешалки, не двигаясь, с телефоном в руках. Она держала его так, будто он был тяжелым. И не смотрела на мужа. — Что-то случилось? — спросил он, и сердце его глухо стукнуло о ребра. Артем скинул кроссовки, не развязывая шнурков, и шагнул к жене. — Свет, что стряслось? — голос сорвался на полуслове. В голове пронеслось: дети. Где девочки? Из гостиной донеслись взрывы смеха и громкий спор — Катя с Лизой выбирали, какой мультик смотреть дальше...

На краю села, у самой кромки леса, стояла одинокая избушка. Три года назад умерла у Оксаны бабка, что растила девушку вместо родителей. С тех пор и жила она в избёнке одна-одинешенька. Была в ней красота такая, что смотреть больно — будто не земная, а из утреннего тумана да лунного света сплетённая. Только душой людской она, видно, обделена была. От соседей шла прочь, в хороводах не кружилась, а всё в лесную чащу смотрела, будто там её дом настоящий. Ходила Оксана по лугам да по болотам, корешки да травы собирала...

Виктор думал, что два года в армии пройдут для него без особых сюрпризов. Он не мог даже представить, что его сослуживец, странный и тихий Серёга, обладает способностями, объяснить которые не сможет ни один врач. Виктор окончил школу, с треском провалил поступление в институт и теперь со дня на день ждал повестку на срочную службу в армию. — Говорила тебе, готовься лучше, а то весь учебный год, вместо того чтобы за учебниками сидеть и науки зубрить, ты в спортзале пропадал, — ворчала мать, которая была очень расстроена тем, что у сына не получилось с институтом...