На днях я прочитал изданный в СССР в 1962 году русский перевод книги «Приключения Вернера Хольта» – автобиографического романа восточногерманского писателя Дитера Нолля, повествующего о военной судьбе немецких подростков, служивших в годы Второй Мировой войны сперва во вспомогательных, а ближе к ее завершению – в боевых частях вермахта. Его проза крайне далека от творчества Эрнста Юнгера с его апологетизацией милитаризма или книг Эриха Марии Ремарка с его тотальным пацифизмом, она полна очень рельефного и сочного бытописания жизни солдата на войне без всякой патетики и пафоса, свойственной советской художественной литературе в стиле милитари. Я бы сказал, что литературная манера Нолля напомнила мне роман Виктора Финка «Иностранный легион», описывавший как его автор в рядах этого тактического соединения французской армии принимал участие в битве под Верденом 1915 года.
Не буду пересказывать сюжет романа Нолля, любой желающий легко найдет его в Интернете, но от себя скажу, что его прочтение обязательно для каждого, кто хочет понимать честную изнанку быта в нацистской Германии. Там есть очень много интересного и поучительного, чего нельзя прочесть в советской или российской исторической литературе, в том числе и научной. Применительно к событиям дня сегодняшнего на Украине, что я анонсировал в заголовке этой статьи, «Приключения…» буквально ошеломили меня взглядом уже успевшего повоевать и удостоится боевых наград 18-летнего мальчишки на ситуацию в Германии весной 1945 года. Германия, истощенная войной, ждала прихода войск – советских или союзнических, чтобы освободиться от терзавшего ее на протяжении пяти с половиной лет кошмара. Прихода советских солдат боялись, так как вся Германия знала, что творили гитлеровцы на оккупированных восточных территориях, американских и британских солдат ждали с надеждой.
Герою Нолля вместе с сослуживцами – его одноклассниками, входившими в состав расчета зенитного орудия в Руре, а затем экипажа самоходки «Пантера» в Баварии, предстояло весной 1945 гола для себя решить, биться ли им за Третий Рейх до конца или сдаться в плен американцам. А после освобождения из плена весной 1946 года Хольту и его товарищам пришлось сделать еще один выбор: остаться в американо-британской зоне оккупации (так называемой «Бизонии») на западе страны или вернуться домой на восток, в советскую зону оккупации. Хольт, то есть Нолль, свой выбор сделал.
– Какое отношение мой литературоведческий пассаж имеет отношение к войне на Украине? – спросите меня вы.
– Да самое непосредственное, – отвечу вам я.
Всякий, кто всерьез интересуется историей военных интервенций, колониальных захватов, национально-освободительных движений, антиколониальной и партизанской борьбы, знает универсальную формулу, описывающую отношение местного населения к событиям такого рода: 20 процентов жителей страны или территории активно и абсолютно сознательно поддерживают официальную власть, 10 процентов являются ее убежденными противниками и не менее активно и сознательно сотрудничают с иноземцами, а 70 процентов просто стараются с минимальными потерями выжить в ситуации войны и социально-политической неопределенности. Меняются исторические эпохи, страны и обстоятельства, но указанные выше пропорции остаются неизменными. Так было на оккупированных в годы Великой Отечественной войны территориях СССР, так было в Китае в годы японской интервенции, так было в Индокитае, где местное население воевало сначала против французов, затем японцев и потом уже американцев, так было и в Индии при ликвидации британского, французского и испанского колониального владычества.
Чтобы выжить в условиях войны, официальная власть должна, опираясь на энергию 20 процентов своих активных и сознательных сторонников, подчинить себе волю индифферентного большинства, на плечи которого в итоге ложится основное бремя борьбы против внешнего агрессора, и уничтожить или, как минимум, нейтрализовать 10 процентов своих идейных противников. Внешний враг, чтобы победить официальную власть, опираясь на собственные силы, должен сначала уничтожить или нейтрализовать 20 процентов сторонников власти, а затем с опорой на 10 процентов коллаборационистов подчинить себе волю 70 процентов индифферентного большинства. Собственно, в этом, если рисовать картину широкими мазками, и заключается суть социально-политической составляющей любой современной войны: власть должна сохранить свою социальную опору, а ее оппонент должен ее разрушить, и тот, кто сделает это лучше, тот победит.
Мысль о написании этой статьи я вынашивал уже давно, несколько месяцев, но все не было подходящего повода, чтобы сесть и изложить все свои мысли на бумаге. И вот он настал: 6 августа 2024 года вооруженные силы Украины вторглись на территорию Курской области России. С высоты своего уровня знания военного дела вполне определенно могу сказать, что эта атака или диверсия не повлечет за собой никаких существенных оперативно-тактических или морально-психологических последствий (ну, разве что кроме сиюминутных, чтобы кому-то покрасоваться и получить свою минуту славы в интернет-пространстве), кроме одного. По итогу этой операции Украина безвозвратно потеряет несколько сотен или даже тысяч своих лучших бойцов – прекрасно экипированных и обученных, идейно мотивированных и психологически стойких. Тех самых из числа 20 процентов, на которых опирается существование нынешнего политического режима в Киеве.
К слову, такое бездумное расходование армейской идейной элиты свойственно военно-политическому руководству Украины на протяжении всего этого года: взять примеру не менее бессмысленные и даже самоубийственные попытки создать и удержать плацдарм в Крынках или высадить десанты на Тендровской или Кинбурнской косах. Таким образом, количество безусловных сторонников украинской самостийной государственности день ото дня неизбежно сокращается, все увеличивающиеся потери в их рядах не восполняются, так как размежевание внутри украинского общества уже давно произошло, а это значит, что рано или поздно число людей, на которых физическим сможет опереться нынешняя киевская власть сначла сократиться до 15 процентов, потом до 10-ти, а затем иcчезнет совсем, как это случилось в Российской империи в феврале 1917 года, когда императора Николая II отказались поддерживать и спасать даже ближайшие кровные родственники, настолько всем надоела монархия династии Романовых.
Я думаю и даже уверен, что в офисе на улице Банковой в Киеве работают не менее профессионально умные и опытные люди, чем в Кремле или на Старой площади в Москве, и если уже я догадался о том, о чем написал выше, то они сделали это гораздо раньше меня. Они прекрасно понимают, что число их идейных сторонников все более и более сокращается, а новых им взять неоткуда, социальная опора их власти в украинском обществе уменьшается. Словом, все те, кто готов воевать и умирать на Украину, уже давно в рядах ВСУ и на фронте, все те, для кого частнособственнический интерес ниже идеала страны, уже давно в эмиграции или пополняют число "ухилянтов", всячески избегающих призыва на военную службу, кого в России сейчас называют "ждунами".
Поэтому в украинском политикуме и обществе и начинают формулироваться и артикулироваться всякие «мирные инициативы», с которыми начинают выступать (по И.В. Сталину) и союзники, и попутчики, и даже враги нынешнего политического режима в Киеве. Суть этих потуг одна: прекратить боевые действия, чтобы не дать армии России перебить на фронте повзводно и поротно тех идейных националистов, на которых держится нынешний политический режим. Атака на Курскую область 6-7 августа 2024 года преследует ту же цель. Большие начальники в Москве также прекрасно прочитывают и просчитывают эту ситуацию, а поэтому – ясное дело! – продолжают гнуть свою линию, требуя капитуляции и денацификации, то есть ликвидации социальной основы существования современного украинского политического режима. А параллельно на линии фронта уничтожаются те, кто все еще готов воевать и умирать за него.
Как бы цинично это ни звучало, но чтобы поставить режим Зеленского на колени и заставить его выполнить все условия Кремля, российской армии потребуется убить или покалечить еще один миллион украинских военных, чтобы в это число гарантировано попали полмиллиона идейно и финансово мотивированных украинских националистов, основная масса которых сосредоточена сегодня в рядах ВСУ и иных силовых структур Украины на фронте. И речь тут идет не об уничтожении вооружений, техники и боеприпасов, непрерывным потоком поступающих на Украину от ее союзников, то есть о «войне на истощение», о которой сегодня так модно писать, а именно об истреблении той части украинского социума, которая заражена бациллой «бандеровщины» и в основной своей массе сейчас воюет против российской армии, как об этом принято говорить сегодня в России. Естественно, вместе с энергетической, транспортно-логистической и промышленной инфраструктурой. А для этого нужно время, много времени, по крайней мере, не менее года.
Сегодня ВС РФ в зоне СВО на Украине, если верить сводкам МО РФ, наносят урон живой силе ВСУ в количестве 1800-1900 человек в день, что более чем в два раза больше в сравнении с аналогичным периодом прошлого года. Произведя элементарные арифметические расчеты, легко посчитать, что в месяц противник будет терять порядка 55 тысяч личного состава и до 650 тысяч в год, если нынешняя интенсивность боев сохраниться и дальше. Следовательно, чтобы вывести из строя миллион украинских солдат, при сохранении сегодняшних темпов войны потребуется чуть менее полутора лет войны – аккуратно до конца 2025 года. Поэтому ранее этого срока Кремлю нет смысла завершать военную кампанию на Украине, тем более что боевые действия там не особо сказываются на социально-экономической и общественно-политической ситуации в стране, которая прошла свою точку невозврата.
До переизбрания президента Владимира Путина в марте 2024 года и его инаугурации в мае у очень многих в российском обществе (в том числе и у меня) были сомнения в том, что он способен пройти во внешней политике путем войны до конца. Многие – особенно из числа представителей крупного или среднего бизнеса – реально опасались вариантов «похабного мира», «договорняка» или еще какой-либо пакости в духе идолопоклонничества перед коллективным Западом. Представьте себя на месте собственника какого-нибудь частного машиностроительного завода, как ему быть? Допустим, взял он добровольно или от имени губернатора ему навязали оборонный заказ, по которому ему сначала надо реорганизовать производство, нанять рабочих, закупить новые станки и расходные материалы, а потом вдруг – бац! – мы миримся! А кто после этого компенсирует ему инвестиции в никуда? А сегодня всем все ясно, особенно бизнесу: война до победы, инвестиции гарантированы госзаказом минимум на год-два, экономические, социальные и политические перспективы совершенно прозрачны и понятны. Работаем и зарабатываем!
Если откинуть в сторону весь пропагандистский флер, которым сегодня переполнено интернет-пространство, то при непредвзятом взгляде на войну на Украине становится абсолютно очевидно, что всерьез сегодня воюют только идейные украинские националисты, так как от этого напрямую зависит их физической, интеллектуальное и идеологическое выживание, а все остальные в той или иной форме делают свой бизнес. Если взглянуть на ситуацию именно под таким углом зрения, то Россия и ее власти не должны и не обязаны рвать жилы и идти в наступление любой ценой, как это было в годы Великой Отечественной войны, – пусть этим занимаются украинские власти, которым для поддержания своего существования и самосохранения необходимо каждый день бросать в топку все новые тысячи своих соотечественников. Чем больше российская армия убьет идейных украинских националистов, тем легче в будущем будет русифицировать остающуюся индифферентную часть населения страны.
И это – главная причина, по которой война на Украине закончится не раньше конца 2025 года.
P.S. Наступление соединений ВСУ вглубь Курской области России лишь ускоряет тот сценарий развития событий, который я описал выше. На Курском направлении украинская армия сосредоточила все свои лучше подготовленные и идейно мотивированные резервы преимущественно из числа националистов, которые с теми или иными усилиями и потерями для ВС РФ будут уничтожены на российской земле. И чем больше их окажется здесь, тем меньше останется на Украине, что только облегчит задачу ее последующей русификации в самом недалеком будущем.
Интересно, задумывались ли об этом в Киеве?
