О беседе с Радимом решила знахарка никому не говорить. К чему было смущать и без того расстроенного Горазда и его домашних? Смолчала Агнеша, твердо вознамерившись завершить начатое. Снова всю ночь она бодрствовала рядом с Найдой, покуда девка спала крепким, здоровым сном.
Про себя Матрена возносила благодарность Богу за то, что впервые за долгое время дочка спокойно спит. Агнеша оставила наказ, что надлежит делать в течение последующих семи дней. Когда забрезжил рассвет, и Найда открыла глаза, знахарка молвила ей:
- Ну, девонька, прощаюсь я с тобой, пора мне. Стану я у себя заговоры читать, какие надобно, и скоро тебе полегчает. Ежели что случится – дорогу ко мне нынче отец твой знает. Приезжай сама, коли сумеешь, ждать я буду. Счастья тебе желаю, девонька. Кровиночка моя!
Агнеша обняла ее, и Найда не в силах была унять подступившие слезы.
- Оберег для тебя я сделала. Держи его при себе, Найда, и никто не сможет причинить тебе зло!
Провожали знахарку на рассвете всей семьей. Рано еще было, народ толком проснуться не успел, потому любопытные соседи не мешали. Горазд с Любимом помогли Агнеше устроиться в обозе, да и тронулись в путь.
- К ночи возвратимся! – пообещал Любим.
Матрена перекрестила их на прощание. Найда же, глядя вслед удаляющемуся обозу, чуяла, как по сердцу разливается тоска. Добрая у нее тетка оказалась, хорошая. Только вот странное предчувствие никак не отпускало. Чтобы избавиться от него, Найда отвернулась в сторону. На кур глядеть стала, покинувших насест и выбирающихся из птичника на покрытый росой зеленый двор.
- Хочешь, дочка, яичек запеку? – обняла ее Матрена, окончив глядеть на дорогу.
- Я бы отведала…
- Вот и добро! Вот и отведаешь, девонька моя! – обрадовалась Матрена.
Не иначе, как охота до еды у дочери начала возрождаться! Дай-то Бог!
Беляна шмыгнула в избу за ведерками: воды решила принести. Глядя на нее, Найда вздохнула:
- Сестрица моя вон резвая какая, а я точно куль с мукой, все лежу и лежу! Страшно мне… боюсь, не смогу уже, как Беляна, бегать-то…
- Ну, это ты брось! – махнул рукой дед Сидор. – Побежишь еще пуще прежнего! Дай Бог, помогут нам хитрости Агнеши. Дай Бог… а покамест, и полежи, девонька: мы тебя в том упрекать не станем! Семь дней Агнеша наказала заговоры Малуше читать… и сама тоже станет… вот, пущай и читают…
Дни летели, наполненные молитвами Матрены да тайными заговорами, читаемыми Малушей. Найда день ото дня крепла, расцветала и вот уж румянец заиграл на ее щеках, взгляд прояснился, силы в ногах прибавилось.
- Господь милостив, - сказала Малуша по истечении недели, - похоже, к жизни вашу дочку вернуть удалось!
Матрена плакала от радости и крестилась, Горазд поглядывал на дочь исподтишка, а у самого дух захватывало от счастья. Дед Сидор крякал, довольный чудесным спасением своей внучки. Любим с мальцами часто зачинал шалить, и вскоре в избе Горазда снова слышался смех и громкий говор.
Только Беляна ходила невеселая. Рада она была выздоровлению сестрицы, да грызла ее глубокая печаль, которой ни с кем не решалась она поделиться. Найда чуяла, что тому виной, но в памяти ее свежи были воспоминания об их разговоре с Беляной. Тогда поняла она: живет зазноба в сердце девки, и любовь эту из нее не выбьешь ни уговорами, ни угрозами. Упрямая оказалась Беляна, и порой Найде мнилось, будто совсем не знает она своей тихой и смирной сестрички.
Покуда Малуша приходила к Горазду читать заговоры, Найда из дома почти не выходила. Горазд не пускал: только рано поутру, или же после захода солнца позволял он дочери на крылечке посидеть. Боялся, как бы худо не было: неровен час, Радим мог заявиться, а этого было совсем не надобно. Матрена однажды даже поругалась с мужем из-за этого, но Горазд был непреклонен: нет, и все тут!
- Обожди, мать, - говорил он, - дай девке на ноги подняться. Вот окрепнет она, кончится неделя – тогда уж и надышится вволю. А нынче, покамест Малуша заговоры читает, пущай дома сидит, чтобы ни одна живая душа о том не проведала! Не дай Бог, сглазит кто, и что тогда делать станем?
- Ну, может и прав ты, родимый, - вздыхала Матрена, - обождем немного. Я с ней на крылечке-то и ночью посижу. Подышать-то воздухом надобно!
- Добро, - согласился Горазд, - солнце сядет, народ по своим дворам разбредется, тогда и посидим.
Так и пробежали семь деньков, затем – еще семь. Бабы на деревне, признаться, уж невесть что начали болтать. Дошли до того, что чуть не схоронили Найду за глаза.
- Да вы что, соседушки? – возмутилась Матрена у колодца. – Никак, дочку мою опять полощете? Как не совестно вам, сплетни-то злые разводить?
- Да мы так, - оправдывалась Дарена, - мы болтаем просто… не видать давно Найды-то… вот мы и обкумекали…
- Обкумекали, что померла девка?
Матрена подбоченилась и в упор уставилась на Дарену.
Та затряслась, глаза ее забегали, а что делать: отпираться было нечего. Кивнула, всплакнула, прощенья испросила. А после остальные бабы закидали Матрену вопросами, да такими, что той тошно стало.
- Дуры вы, дуры, - отмахнулась Матрена, - живехонька моя Найда! Я сама ее из дому не выпускала – слаба была девка. Нынче же, все у нас ладно: хворь мы, слава Господу, излечили.
Одна из баб, злоязыкая Агафья, ехидно выкрикнула:
- А правду ли говорят люди, будто свадьба с Радимом у вас расстроилась из-за хвори этой неведомой? Слыхала я, Найда немочью такой страдала, что теперича народить ему деток не сможет! Что было-то с дочкой?
Бабы зашумели: кто-то плюнул в Агафью, ругаясь на ее поганый язык, кто-то креститься начал, а Дарена воскликнула:
- Матрена, неужто так? Вот бедная девка-то! Ох, горе-то какое!
Другая вторила:
- Как же так, кто ж нынче в жены-то девку возьмет? Вот напасть! Вот беда-то!
Слушала их Матрена до тех пор, покуда терпение ее не лопнуло. В сердцах она воскликнула:
- Мелете, невесть что, язык-то, видать, совсем без костей у вас! Что напридумывали? Народит моя Найда детишек мужу своему! Вот сосватает кто, и тогда увидите, бестолковые! Ишь, чего навертели – девку бедную заклеймили! Услышу от кого из вас таковые сплетни еще – держитесь, Горазду нажалуюсь, он вам языки-то повыдергает!
- А чего ж, - хитро прищурилась Агафья, - от ворот поворот-то дали такому жениху? Чем Радим вам не угодил? Видала я, что пороги ваши он целый год обивал! И снедь таскал, и дичь из лесу. Чем же плох оказался? Первый парень в селении, почитай!
Бабы снова зажужжали, будто пчелиный рой. Кто посмелее, свои предположения громко вслух высказывали, другие шептались между собой, но всем было любопытно, отчего ж? Отчего ж, и впрямь, свадьба Радима с Найдой расстроилась, что могло помешать тому? Крепилась Матрена, крепилась, да не выдержала:
- Да не всяк жених женится, кто присватался. Всякое бывает, бабоньки. Вам и невдомек, что мы в эту зиму-то пережили.
- Поди, сам Радим от невесты отказался, - брызгала желчью Агафья, - иначе кто бы прогнал такого жениха? Хворую, видать, брать в жены не схотел!
Матрена зыркнула на бессовестную бабу и прошипела:
- Уймись уже, Агафья, покуда цела! Гляди, Горазд тебе язык твой поганый клещами-то кузнечными прикусит! К Некрасу-кузнецу не поленится, сходит! Молчала бы ты, коли не разумеешь, что к чему!
- Не пужай меня, Матрена! – отвечала та. – Ты бы лучше все, как на духу нам выложила, а не то гляди – сызнова сплетни поползут.
- А я и не пужаю. Я молвила, как есть: Найда моя жива-здорова, и нечего тут молоть попусту! Делом бы занялись. Что, забот вам мало? Пора горячая настала: лето на дворе, почитай.
- Так значит, говоришь, жених-то ваш свободный теперича, - смекала вслух Агафья, - порвал Горазд с ним помолвку.
- А хоть бы и так, - отвечала Матрена, - тебе-то чего?
Дарена-соседка не сдержалась, прыснула со смеху:
- Да как чего, у Агафьи самой две девки в невестах засиделись! Поди, годков-то им уже много, да никто не берет! Сейчас – жди, Агафья, сватов принимай! Радим-то, поди, первый к вам и кинется!
Бабы покатились со смеху, а Агафья, злобно зыркая вокруг себя, забрызгала слюной:
- Чего потешаетесь, окаянные?! Расколыхались! На себя глядите, а моих девок не трогайте! У, гадюки!
И она, замахнувшись на смеющуюся Дарену, пошла прочь. Меж тем кто-то из баб выкрикнул:
- Радим-то, кажись, сам не рад – ходит чернее тучи! Глядит недобро, взглянет – как огнем обожжет! Чего ж с ним, Матрена, приключилось?
Бабы притихли. Несмотря на всю их охоту посплетничать, правда волновала всех. Ведь не абы кого, а самого Радима дело касалось, с которым породниться мечтало каждое семейство!
Матрена замялась. И подмывало ее выложить бабам всю правду, да опасалась она: ведь растреплют всем до единого, приукрасят, вывернут наизнанку, да так преподнесут, что сам потом рад не будешь! При том, хотелось ей глаза людям открыть на все происходящее, чтобы не почитали Радима правым во всем, ведали бы, каков он на самом деле.
- Не так прост Радим, как мнится вам, - сказала она. – Сказывать всего покамест не стану. Но имейте в виду: Найда моя и захворала-то через него! Все бы с девкой ладно было, ан нет, вышло вон как…
И, махнув рукой, Матрена пошла восвояси. Убоялась она не сдержаться да лишнего бабам наговорить, хотя Горазд строго-настрого запрещал ей выносить сор из избы.
Чувствуя себя виноватой, дома она мужу покаялась, что с бабами у колодца болтала.
- Эх, напрасно ты им про все это сказывать начала, разнесут же к вечеру по всей деревне! – сокрушался Горазд.
- Авось, и не разнесут!
- Какое! Знаю я вашу породу бабскую: почитай, до косточек все обмусолят! Кабы до Радима то не дошло: нам нынче злить его не следует. Темный человек, удумает еще чего! Мы девку едва на ноги поставили, а тут вон, сплетни пойдут. Не о нем я пекусь, о Найде. Ославит девку на всю округу, потом греха не оберешься.
- Да я б молчала, коли не Агафья бы со своими змеиными речами! – плакала Матрена. – Она ж как зачнет ядом брызгать – такого наплетет!
- С Агафьей я потолкую, - пообещал Горазд, - я ей язык-то прищемлю, как следует.
И потолковал он с Агафьей, вздорной бабой, как полагается. До поры до времени она высовываться со двора прекратила. Да поздно уж было: слухи, разползшиеся по деревне, дошли и до дома Радима. Проведал он, что Найда оправилась, на ноги стала. Смекнул, что недаром Агнеша старалась – удалось ей девку от хвори излечить. Мнилось ему, что и в остальном знахарка преуспела: порчу на него навести, да дурное что наколдовать. Крепко Радим над тем задумался.
Назад или Читать далее (Глава 59. Укус гадюки)
#легендаоволколаке #оборотень #волколак #мистика #мистическаяповесть
