В феврале 1917 года в России произошла революция. Но почему именно тогда? К этому времени ситуация в стране и в армии сложилась достаточно стабильная. Разумеется, Россия образца третьего года войны была не так хлебосольна, как в предвоенное время. Война принесла падения экономического уровня, голод и лишения. Ухудшение наблюдалось во всех сферах жизни. Но так было повсеместно, и у противников, и у союзников. Практически везде переходили к нормированию потребления, вводили продовольственные карточки.
В Германии правительство, почувствовав нехватку продовольствия из–за английской морской блокады, достаточно быстро перешло к прямому изъятию и распределению продуктов. В Австро–Венгрии ещё в начале 1915 года была введена карточная система на хлеб, а потом и на другие товары широкого потребления. Прекращение импорта вызвало в стране острую нехватку промышленного сырья.
Недоедали в Британии, чьи корабли с заморским продовольствием один за другим пускали на дно германские подлодки. Английский премьер Дэвид Ллойд Джордж писал: «К осени 1916 года продовольственный вопрос становился всё более серьёзным и угрожающим». Проблемы с продуктами были во Франции, почти половину территории которой оккупировали немцы, а многие промышленные предприятия оказались в зоне боевых действий. Троцкий, возвращавшийся в 1917 году в Россию через Швецию, пишет, что в этой нейтральной скандинавской стране ему «запомнились только карточки на хлеб». Словом, голодали русские люди не больше, чем в других воюющих странах, и уж куда меньше, чем позднее, через небольшой промежуток времени после Февраля.
Экономика страны с трудом, но выдерживала огромные затраты на войну. Если в 1914 году военные расходы России составляли 655 миллионов рублей, то в 1915 году эта цифра равнялась 8 818 миллионам рублей, а в 1916 году — 14 573 миллионам рублей. Поставки военного снаряжения из–за рубежа во многом покрывались английскими и американскими кредитами. Мобилизация вычерпала в России до 15–ти миллионов взрослых мужчин, но подобная картина наблюдалась практически в любой воюющей стране. В Германии уже призывали 17–летних, раздавались голоса о необходимости тотальной мобилизации всего мужского населения от 15 до 60 лет. Верховное военное командование требовало, чтобы эта повинность, «хотя бы с ограничениями, была распространена и на женщин». В январе 1916 года в Австрии военнообязанными были объявлены мужчины 50–55–летнего возраста, а в Турции — до 50 лет. Союзники по Антанте искали себе солдат в русских казармах, и Николай II в 1916 году отправил во Францию и на Салоникский фронт экспедиционный корпус в составе 45 тысяч отборных солдат. Отборных. Самых лучших, самых опытных! Французский маршал Жоффр писал в приказе: «Наша верная союзница Россия, армии которой так доблестно сражались против Германии, Австрии и Турции, захотела дать Франции новый залог своей дружбы, ещё большее блестящее доказательство своей преданности общему долгу».
Крайне истощены были армии всех воюющих держав. Тяжести войны
коснулись России ничуть не больше других. Так почему же именно её охватил пожар революции?
Этот вопрос мы должны задавать снова и снова. Может быть, дело в оккупации противником территории страны? Но тогда революция, безусловно, должна была начаться в Париже, а не в Петрограде, ведь немцы дошли почти до самой французской столицы. Отличная ситуация для потрясений сложилась в Румынии: полностью разгромлена армия, большая часть страны и столица также оккупированы Германией. Россия же потеряла лишь Польшу и некоторые территории в Прибалтике. Никакого значения для продовольственного снабжения страны они не имели.
Таким образом, никаких классических предпосылок, из которых в военную пору может вырасти бунт, а за ним и революция, мы не находим.
Русская промышленность делала всё возможное для скорейшего перевооружения войск. Закончился снарядный голод, страшный бич русской
армии. Если в начале войны российская полевая артиллерия располагала
1 000 снарядов на орудие, то к 1917–му запас на орудие составлял 4 000 снарядов. Это означало, что теперь любое крупное наступление можно было
планировать, учитывая массированную артиллерийскую обработку обороны противника. Прорыв и скорая победа в такой ситуации становились куда более вероятными.
К тому времени русские солдаты уже выкосили цвет австро–венгерской армии на полях Галиции и в ущельях Карпат. Турки, разгромившие англичан и французов, потерпели от русских тяжёлое поражение, и российские полки стояли на подступах к Ираку. Армия вступала в новый, 1917 год, сильная, как никогда.
На весну–лето очередное наступление планировали и Россия, и её союзники. Германская армия готовилась к стратегической обороне. «Наше положение было чрезвычайно затруднительным и почти безвыходным, — пишет в своих воспоминаниях немецкий генерал Эрих Людендорф, фактически руководивший действиями всей германской армии. — О наступлении думать не приходилось, мы должны были держать резервы наготове для обороны. Нельзя было надеяться также на то, что какое–либо из государств Антанты выйдет из строя. Наше поражение казалось неизбежным…»
Оттого так пессимистически настроены немецкие военные, что на стол их ложатся не только доклады германских министров, но и бумаги их австро–венгерских коллег. А от них веет просто кладбищенским оптимизмом:
«Я хочу только указать на сокращение сырья, необходимого для производства военного снабжения, на то, что запас живой силы совершенно исчерпан, и, главное, на тупое отчаяние, овладевшее всеми слоями населения в силу недостатка питания и отнимающее всякую возможность дальнейшего продолжения войны. Если я и надеюсь, что нам удастся продержаться
в течение ещё немногих ближайших месяцев и провести успешную оборону,
то для меня всё же вполне ясно, что дальнейшая зимняя кампания для нас
совершенно немыслима, то есть, другими словами, что поздним летом или
осенью мы во что бы то ни стало должны заключить мир». Так мрачно
описывает состояние дел в докладе своему монарху австрийский министр
иностранных дел граф фон Чернин. В условиях сильно возросшей боевой
мощи русской армии уставшая немецкая не смогла бы долго противостоять одновременному натиску с Запада и Востока. Вместе с немцами на дно
безоговорочно следовали Австро–Венгрия, Болгария и Турция, чьи войска держались исключительно благодаря германской помощи. Единственная
надежда немцев хоть как–то выстоять заключалась в действии их подводных лодок. «Без подводной войны разгром четверного союза в 1917 году казался неизбежным», — указывает Людендорф. На сухопутную армию надежды уже не было…
Военная катастрофа Германии и всех её сателлитов неминуемо наступала в 1917 году. «Если бы Россия в 1917 году осталась организованным государством, все дунайские страны были бы ныне лишь русскими губерниями, — заявил в 1934 году канцлер Венгрии граф Иштван Бетлен. — Не только Прага, но и Будапешт, Бухарест, Белград и София выполняли бы волю русских властителей. В Константинополе на Босфоре и в Катарро на Адриатике развевались бы русские военные флаги. Но Россия в результате революции потеряла войну и с нею целый ряд областей…»
Константинополь (Стамбул) и проливы веками являлись вожделенной мечтой российских монархов. К началу 1917 года сложилось иллюзорное ощущение, что Россия близка к осуществлению этой давней мечты, как никогда...
Официально союзники были готовы признать за Россией право на территориальные приобретения в этом важнейшем регионе. Но...
Было известно, что в штабе Черноморского флота прорабатывается идея Босфорской десантной операции, в случае успеха которой русские входят в Стамбул явочным порядком. Идея была сырая и трудно осуществимая, однако она крепко пугала и подстёгивала «партнёров». Такое развитие событий надо было как-то предотвратить. Свержение Николая II и воспоследовавший за этим хаос в стране перечёркивал напрочь все возможные геополитические поползновения России в данном направлении.
Как это ни странно звучит, но именно улучшение, а не ухудшение военной ситуации привело к февральскому перевороту. Делать революцию надо было именно тогда и никак не позднее. Надо было спешить с развалом России, после войны такого шанса уже могло не быть. Падение русской монархии положило конец давним амбициям по овладению проливами и возвращению креста на купол Святой Софии... Временное правительство ещё много об этом говорило, но ничего уже не могло предпринять из–за полной политизации армии и флота, категорического нежелания солдат и матросов воевать.
Всё вышеуказанное составляло внешний фактор причин, по которым переворот в России должен был произойти до весны семнадцатого года. Но была ещё одна, сугубо внутренняя причина, заставлявшая торопиться со свержением русского императора.
В ноябре 1917 года истекал срок полномочий Государственной думы четвёртого созыва. В конце июня 1916 года на стол Николая II легла докладная записка, результат совещания у премьер–министра Б.В.Штюрмера. «Создание в будущей Государственной Думе работоспособного и патриотически настроенного большинства приобретает особую важность при вызванном войной серьёзном положении», — совершенно правильно формулировали стратегию правительства в будущих выборах участники совещания. Прошлые выборы дали России множество антигосударственно настроенных депутатов, которые использовали думскую трибуну для постоянных нападок на государство и его руководство. Во время войны в Думе говорили такое, что не могли позволить себе даже в «парламентских» Англии и Франции.
И вот все эти крикуны могли запросто остаться без трибуны, славы и перспектив. Потому, что руководство страны имело намерение провести выборы, как военную операцию: быстро, успешно и полностью дезориентировав «думского противника». Планировался выпуск брошюр
«Правда о кадетах», «Жёлтый блок», в которых рассказывалось об антирусской подрывной деятельности думских фракций и Прогрессивного блока в целом.
Случись так, что правительство осуществит все эти меры на фоне успешного проведения боевых операций, и на карьере большинства отечественных либералов можно будет ставить крест. Честолюбцы и прожектёры станут простыми гражданами, и путь во власть для них закроется, скорей всего, навсегда…
Удачный исход войны укрепил бы ненавистное для многих самодержавие, а потому надлежало прийти к власти немедленно и довести эту войну «в единении с союзниками до победного конца». Такова была позиция основных думских партий: кадетов и октябристов, образовавших так называемый Прогрессивный блок. Во главе заговора стояли их лидеры П.Н.Милюков и А.И.Гучков, а также председатель Государственной думы В.И.Родзянко.
В мае 1916 года Европу посетила русская парламентская делегация во главе с Милюковым. Русская разведка докладывала, что во время неформальных встреч парламентариев у них частенько заходили разговоры на такие темы, за которые в военное время принято расстреливать. Вот что писал в своих воспоминаниях один из главных организаторов Февраля А.И.Гучков: «Осенью 1916 года родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого государь был бы вынужден подписать отречение с передачей престола законному наследнику».
Вот слова одного из главных подстрекателей февральского переворота
П.Н.Милюкова: «Мы знали, что весной (имеется в виду весна 1917 года. —
прим. И.Г.) предстояли победы русской армии. В таком случае престиж
и обаяние царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву».
Николай II получал всё больше подобной информации, знал он и о поддержке думских оппозиционеров правящими кругами Англии и Франции.
Фрейлина императрицы Анна Вырубова пишет: «Государь заявил мне, что
он знает из верного источника, что английский посол сэр Бьюкенен принимает деятельное участие в интригах против Их Величеств и что у него в посольстве чуть ли не заседания с великими князьями по этому поводу».
Свидетельств таких много. Вот генерал–майор свиты, дворцовый комендант Воейков, вспоминает о встрече с английским и французским послами во время новогоднего приёма 1917 года в Царском Селе: «На этом приёме послы — Бьюкенен и Палеолог — были неразлучны. На их вопрос о вероятном сроке окончания войны я ответил, что, на мой взгляд, состояние армии настолько поднялось и улучшилось, что если ничего непредвиденного не произойдёт, то с началом военных операций можно ожидать скорого и благополучного исхода кампании. Они мне ничего на это не ответили; но обменялись взглядами, которые на меня произвели неприятное впечатление».
Союзники не просто знали о готовящемся заговоре против российского императора, они состояли в этом заговоре. Но никогда бы этот заговор
не увенчался успехом, если бы его главной движущей силой не являлась
российская правящая элита!
Гибель Империи #4. Трагические противоречия русской жизни
Гибель Империи #5. Февраль 1917 года. Кто виноват?
Заметки бывшего учителя #12. Почему погиб Советский Союз?
Гибель Империи #7. Измена, трусость, обман…
Гибель Империи #8. Отречение царя Николая II
Продолжение следует