Николай II, отдав распоряжение о подавлении беспорядков, далее получал лишь успокоительную информацию. Главу государства не информировали о событиях чрезвычайной важности. Те военно–думские круги, что планировали добиться низложения монарха, арестовав его, корректируют свои старые планы. Цель всё та же: добиться отречения, скрывая информацию сначала и преувеличивая размеры бунта потом.
Тем более неожиданной для Николая II оказалась телеграмма председателя Государственной думы Родзянко: «Положение серьёзное. В столице анархия. Правительство парализовано. Транспорт пришёл в полное расстройство. Растёт общественное недовольство. На улицах идёт беспорядочная стрельба. Части войск стреляют друг в друга. Необходимо немедленно поручить лицу, пользующемуся доверием страны, составить новое правительство. Медлить нельзя…»
Арестовать царя в Ставке, в окружении преданных ему войск, невозможно, необходимо, чтобы он её покинул. Это очевидно, ведь в распоряжении Николая II многомиллионная армия, а на стороне мятежа — ошалевшие от безнаказанности погромщики. Одна–две верные долгу фронтовые дивизии наведут порядок в столице за считанные часы. Яркий пример того, как это могло быть — успешное сопротивление мятежникам в самом Петрограде отряда полковника А.П.Кутепова. Под его командой находилось всего 500 солдат, но и с этой горсткой верных присяге людей он успешно способствовал наведению порядка. Однако, по приказу вышестоящего начальника, Кутепов был вынужден сложить оружие.
Благодаря успешной дезинформации царь ничего не знал о степени опасности и лично направил в Петроград генерала Иванова с отрядом георгиевских кавалеров в 800 человек. 27 февраля ситуация ещё абсолютна неясна, царь отрекаться не собирается. Вооружёнными мятежниками громятся государственные учреждения и фактически захвачена столица.
Есть старая законная власть, и есть беспорядочные толпы, которые рано или поздно будут разогнаны. Для того, чтобы мятеж перерос в революцию, должен возникнуть новый властный орган. Оппозиционеры в Думе словно получают какой–то сигнал. Растерянные депутаты неожиданно решаются организовать новые властные органы. И не один, а сразу два (!) новых центра власти, противоборство которых и составит потом всю дальнейшую драму русской революции.
Бунт могут и подавить. Создание в такой ситуации нового правительства есть уже явная государственная измена. Думские деятели создают Временный
комитет Государственной думы, фактически новое революционное правительство. Его председатель — Родзянко. В составе все главные заговорщики: Милюков, Гучков, Львов, Керенский. Левые партии тоже торопятся, в тот же день создают Петроградский Совет рабочих депутатов и солдатских депутатов, выбирают его временный исполнительный комитет. Председателем исполкома выбрали лидера меньшевистской фракции Государственной думы Чхеидзе, а его заместителями — членов Думы: меньшевика Скобелева, Стеклова–Нахамкеса и «независимого депутата» Керéнского. Таким образом, Александр Фёдорович Керéнский стал связующим звеном между Советом рабочих и солдатских депутатов и Временным комитетом Думы, который взял на себя верховную власть. Он решителен и смел. В эти дни он и составит свою бешеную популярность и головокружительную карьеру. Такая «всенародная» любовь представителей двух образующихся центров власти именно к этой персоне вполне оправдана. К созданию обоих ловкий адвокат Керенский приложил руку лично.
«Передайте союзникам, — напишет в июле 1918 года генерал Алексеев одному из своих соратников, — что я считаю, что главным образом А.Ф.Керенскому Россия обязана уничтожением своей государственности».
Можно подумать, что сам он чист, благороден и не запятнан…
Итак, органы будущей власти сформированы, теперь требуется, чтобы законная действующая власть в лице императора исчезла. Седовласый, почтенный генерал Алексеев вместе с другими военными участниками заговора готовился оказать давление на царя, чтобы добиться его отречения.
Военные возлагали большие надежды на регентство (при малолетнем царевиче Алексее) великого князя Михаила Александровича, брата царя. Монарх передвигался по своей стране с минимальной охраной. Изолировать Николая было несложно.
Получив наконец достоверные данные о положении дел в Петрограде, император решил лично отправиться в столицу, но перед этим он отдал приказ об отправке туда шести кавалерийских дивизий и шести пехотных полков — из самых надёжных, плюс пулемётные команды. Генерал Алексеев пытался воспротивиться отправке этих частей, заявляя, что «при существующих условиях меры репрессий могут только обострить положение».
По словам того же генерала Алексеева, царь «не захотел разговаривать с ним». Этот приказ императора был сорван: генерал Рузский своей властью распорядился не только прекратить отправку войск в помощь генералу Иванову, но и вернуть обратно в Двинский район уже отправленные эшелоны. В ту же ночь из Ставки было послано на Западный фронт от имени царя предписание: уже отправленные части задержать на больших станциях, остальных — не грузить совсем.
Что же касалось войск Юго–Западного фронта (гвардии), то Ставка ещё днём 1 марта сообщила генералу Брусилову, чтобы отправка не производилась до особого уведомления. Меры противодействия революции, отправка войск в восставший Петроград были отменены именем императора, но помимо его воли.
Комиссар Временного комитета Государственной думы А.Бубликов признавал позднее: «Достаточно было одной дисциплинированной дивизии с фронта, чтобы восстание было подавлено». Возможно, не нужно было даже дивизии: там, где мятеж натыкался на какое–то сопротивление, он таял, как дым: на трубочном заводе поручик Гесса застрелил агитатора, и вся толпа разбежалась, бросив знамёна и лозунги. В Таврическом дворце, где заседал Временный комитет, временами вспыхивала настоящая паника: вот придут части с фронта — и что тогда?
Император, отдав приказ о переброске в столицу надёжных войск и, будучи уверен в строгом его исполнении, сам направился в подготовленную для него ловушку. Для фактического ареста Николая II Временное правительство уже дало указание: царский поезд не пропускать и блокировать.
Поезд задержали на станции Малая Вишера, в 150 километрах от Петрограда, потом вернули на станцию Дно и оттуда направили в Псков, в Ставку Северного фронта, которым командовал генерал Рузский. Это было заключительной частью гучковского стратегического плана: царский поезд изолировался и от столицы, и от армии. Император с 28 февраля оказался в западне, из которой не было выхода. Он остался один, фактически пленённый в поезде, преданный и покинутый подданными, разлучённый с семьёй, ожидавшей его в Царском Селе. Особенно сильное впечатление на царя произвёл переход на сторону заговорщиков его генералов…
Историк С.Ольденбург пишет: «Поздно гадать о том, мог ли Государь
не отречься. При той позиции, которую занимали ген. Алексеев и ген. Рузский, возможность сопротивления исключалась: приказы Государя не передавались». Эти приказы не только не передавались — они отменялись.
Председатель ВКГД Родзянко 1 марта отправил сообщения генералам–заговорщикам Алексееву в Ставку и Рузскому в Псков о принятии власти
Временным комитетом Государственной думы и просил отозвать войска,
посланные императором в Петроград.
В тот самый день подлейшим образом проявил себя великий князь
Кирилл Владимирович, который увёл из Царского Села расквартированный там Гвардейский экипаж, бросив без охраны императорскую семью.
Дворцовый комендант В.Н.Воейков вспоминал: «Великий князь Кирилл
Владимирович, с царскими вензелями на погонах и красным бантом на плече, явился 1 марта в 4 часа 15 минут дня в Государственную Думу, где отрапортовал председателю Думы М.В.Родзянко: „Имею честь явиться вашему высокопревосходительству. Я нахожусь в вашем распоряжении, как и весь народ. Я желаю блага России“, — причём заявил, что Гвардейский экипаж
в полном распоряжении Государственной Думы».
Неделю спустя в печати появилось интервью с этим господином, начавшееся словами: «Мой дворник и я, мы одинаково видели, что со старым правительством Россия потеряет всё» и кончавшееся заявлением, что Великий князь доволен быть свободным гражданином, и что над его дворцом развевается красный флаг.
В Пскове, вечером 1 марта, произошла историческая беседа между Николаем II и генералом Рузским. Нужно иметь в виду, что до этой беседы император провёл сорок часов в поезде и был совершенно отрезан от какой бы то ни было информации. В Ставку генерала Рузского он прибыл, как на некий опорный пункт. Сейчас же царь получил телеграмму от генерала Алексеева с уже готовым манифестом об ответственном министерстве.
Именно этому министерству был посвящён разговор между императором
и генералом Рузским. Часть этой беседы известна по записи князя Васильчикова: «Ген. Рузский с жаром доказывал необходимость ответственного министерства. Государь возражал спокойно и хладнокровно и с чувством глубокого убеждения: „Я ответственен перед Богом и Россией за всё, что случилось и случится. Будут ли министры ответственны перед Думой и Государственным Советом или нет — безразлично. Я никогда не буду в состоянии, видя, что делается министрами не ко благу России, с ними соглашаться, утешаясь мыслью, что это не Моих рук дело…“»
Глава кадетов Милюков утром 2 марта, выступая перед толпой, объявил о том, что великий князь Михаил Александрович будет регентом и что решено установить в России конституционную монархию.
Роковым днём для русской монархии стало 2 марта 1917 года.
В дневнике Николая II в этот день появилась очередная запись:
«Утром пришёл Рузский и прочёл свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь министерство без Думы будет бессильно что–либо сделать, так как с ним
борется социал–демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно моё отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К 2 ч. пришли ответы от всех. Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал
им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова
с тяжёлым чувством пережитого. Кругом измена и трусость, и обман!»
Зная, как развивались события, сложно с Николаем Романовым не согласиться. Именно так он будет называться после своего отречения.
Фактически этого и потребовал командующий Северным фронтом генерал Рузский, который блокировал движение царского поезда к столице. Давления одного командующего фронтом оказалось мало, царь был непреклонен. Тогда генерал Алексеев разослал всем главнокомандующим телеграмму, в которой изложил требования Думы об отречении и просил их высказаться по этому поводу. Но чтобы настроить командующих фронтами на нужный лад, генерал Алексеев обманывает и их. В начале посланной телеграммы он дописал несколько слов, лично от себя. «Упорство же Государя способно лишь вызвать кровопролитие», — вот та фраза, после которой почти все высшие военные чины России поддержали требование отречения Николая II. Почти единодушно они обратились к своему Императору «с настойчивыми советами ради блага России и победы над врагом отречься от Престола».
Ответы командующих положили на стол царю. Поразительно, из какого количества лжи и обмана выросли Февральские события…
Николаю предоставили только те ответы, где речь шла об отречении. Но отказался поддержать изменническое обращение начальник Морского генерального штаба адмирал А.И.Русин. Телеграмму командира Гвардейского конного корпуса Хана Нахичеванского, сообщавшего о готовности гвардейской кавалерии умереть за своего Государя, царю не показали. Не увидел император и ответа командира 3–го конного корпуса графа Ф.А.Келлера, прозванного «лучшим кавалеристом Империи». Эти два достойных генерала, сохранившие верность своему императору, готовы были спешить к нему на выручку с вверенными их командованию войсками. Им не дали этого сделать…
«Прошу Вас не отказать повергнуть к стопам Его Величества безграничную преданность гвардейской кавалерии и готовность умереть за своего обожаемого Монарха». Имеет место утверждение, что Хан Нахичеванский не имел отношения к этой телеграмме, и что она была составлена без его ведома начальником штаба корпуса генерал-майором бароном А.Г.Винекеном, однако по свидетельству полковника Г.А.Гоштовта решение об отправке телеграммы отражало мнение всего офицерского состава, и было принято на совещании с командирами частей корпуса.
Телеграммы генералов–изменников означали одно: отказ от повиновения и поддержки. План заговорщиков блестяще осуществился...
А.И.Гучков в сопровождении В.В.Шульгина приехал в Псков диктовать
царю условия отречения. Этой диктовки Николай не принял, текст отречения написал сам.
Историк О.А.Платонов отмечает в книге «Заговор цареубийц»: «Император был человек совести и души… Те моральные установки, которыми он руководствовался в своей деятельности, делали его беззащитным перед интригами, которые плелись в его окружении. Многие из его окружения
преследовали собственные интересы, надеялись получить определённые выгоды, торговались с противниками царя о цене предательства. Вокруг
царя всё сильнее и сильнее сжимался круг предательства и измены, который превратился в своего рода капкан ко второму марта 1917 года».
Не оказалось рядом людей, верных присяге. Все выступили изменниками — от рядовых солдат питерских запасных полков до главнокомандующих фронтами и ближайшей родни — великих князей. Никто не захотел понести с ним бремя власти, чтобы удержать Россию на краю разверзшейся пропасти.
Очевидцы отмечали, что в те дни царь был необыкновенно спокоен.
Он был уверен в правоте исполняемого им долга. Все, в один голос, уверяли царя, что только его отречение от престола спасёт Россию.
«Нет той жертвы, которую я не принёс бы во имя действительного блага и для спасения России. Посему я готов отречься от престола», — такую телеграмму он дал председателю Думы.
В таких условиях возник документ, который назвали «Манифестом отречения Николая Второго». Это была подписанная карандашом телеграмма императора в Ставку, начальнику штаба Алексееву.
В ней говорилось:
«Ставка. Начальнику Штаба. В дни великой борьбы с внешним врагом,
стремящимся почти три года поработить нашу родину, Господу Богу угодно
было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние
народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении
упорной войны. Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа,
всё будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы
то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы,
и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага.
В эти решительные дни в жизни России почли МЫ долгом совести облегчить народу НАШЕМУ тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы, и, в согласии с Государственною Думою, признали МЫ за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с СЕБЯ Верховную власть. Не желая расстаться с любимым Сыном НАШИМ, МЫ передаём наследие НАШЕ Брату НАШЕМУ Великому Князю МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем Его на вступление на Престол Государства Российского. Заповедуем Брату НАШЕМУ править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа и законодательных учреждений, на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу.
Во имя горячо любимой родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед Ним, повиновением Царю в тяжёлую минуту всенародных испытаний и помочь ЕМУ, вместе с представителями народа, вывести Государство Российское на путь победы, благоденствия и славы. Да поможет Господь Бог России.
г.Псков, 2–го марта 15 час. 5 мин. 1917 г. Николай».
Русский царь скажет: «Я имею твёрдую и полную уверенность, что
судьба России, точно так же, как судьба моя и моей семьи, находятся в руках Бога, который поставил меня на моё место. Что бы ни случилось, я склоняюсь перед Его волей, полагая, что никогда я не имел другой мысли, как только служить стране, управление которой Он мне вверил».
Воспоминания В.В.Шульгина об отречении Николая II
Гибель Империи #5. Февраль 1917 года. Кто виноват?
Гибель Империи #6. Почему началось именно в феврале 1917 года?
Гибель Империи #7. Измена, трусость, обман…
Гибель Империи #9. Про то, как Временное правительство страну уничтожало
Продолжение следует