Влюбилась ли Лидуся в Егора, или ей просто к душе было внимание взрослого мужчины, она и сама не понимала. Скорее второе, потому как жила девушка без родителей с семнадцати лет.
Совсем одна жила, ни бабушек с дедушками, ни вообще родственников у неё не было. К тому же гибель отца с матерью не лучшим образом сказались на её психике. Особенно процедура опознания пошатнула почти детский ещё разум, потому и вела она затворнический образ жизни. Подруг, или тем более парня у Лидуси не было и со двора своего она практически не выходила. В магазин только, да в поселковую больницу, где работала санитаркой. Она даже не улыбалась никогда, настолько повлияли на неё те события пятилетней давности. Так-то, от подобного зрелища даже у более взрослого, немало в своей жизни повидавшего человека, может "крышу снести", а тут девчонка совсем.
Её родителей нашли в собственном доме, изувеченными почти до неузнаваемости, что было скорее всего, следствием изощрённых пыток. Видимо, ценности искали, семья была не бедной, это все знали. Знали, что переехали Самойловы в поселок откуда-то с севера, да и то, что за год сумели поставить огромный дом, тоже о многом говорило. Поговаривали, что кроме денег и другие разные ценности у них имеются. Вот кто-то и позарился, расстарался. Хорошо, что самой Лиды в эту ночь дома не было, в больнице лежала, с пневмонией. Иначе и её бы та же участь постигла. Вот с того времени и жила девушка затворницей. До тех пор, пока не появился в их поселке Егор.
Егору было уже тридцать пять, или даже чуть больше. Переехал в старый дом своей бабушки, доставшийся ему по наследству, по соседству с Лидусей. И почти сразу стал оказывать девушке знаки внимания. То забор, после ветра упавший, поднимет, то крыльцо починит. Поначалу Лида чуралась мужчины, но потом оттаяла, даже улыбаться иногда стала. А через месяц они уже вместе по окрестностям гуляли, и друг к другу в гости похаживали. Лида изменилась, стала общительной, и в магазине с женщинами поговорит, и на работе в диалогах поучаствует, и над смешными рассказами посмеётся. Совсем другой стала.
— Никак ты, Лидуся замуж собралась? — Петровна, пожилая санитарка, улыбалась по-доброму, глядя на девушку — На свадьбу то пригласишь?
— Да рано ещё говорить. — Лида зарделась слегка — Но Егор сказал, после выходных сюрприз будет, только в город съездит.
— Рада за тебя. — Петровна провела рукой по волосам Лиды — Дай бог счастья.
В понедельник Лидуся на работу не вышла. Позвонила, конечно, предупредила, но причину не объяснила. А на другой день стало известно, что Егора задержала полиция. Почему, за что, никто не знал. Пока, через три дня, на рабочее место не явилась Лидуся. Снова молчаливая и с красными, опухшими от слёз глазами.
И только в конце рабочего дня она разрыдалась на плече у Петровны, после заданного женщиной вопроса. Правда, начать говорить смогла не сразу. Минут пять захлёбывалась слезами, повторяя одно слово: "кольцо, кольцо". И только выпив воды, рассказала, что случилось за эти дни, перемежая свою речь всхлипываниями.
— Кольцо.— снова повторила она — Егор как надел мне его на палец, словно ледяной водой окатили. Стою, ни жива, ни мертва. Сразу та картина перед глазами, из морга. И мамин палец, ободранный до кости. Это кольцо ей папа на пятнадцатилетие свадьбы подарил. Его невозможно не узнать, на заказ делали. Дорогое, красивое. А этот... Стоит, счастливый, с букетом и бутылкой шампанского. Отметить предлагает, в ЗАГС зовёт. А я слова сказать не могу. Он, наверное, подумал, что это я от счастья онемела. Кое-как спровадила. Нашла в себе силы, сказала, что желудок скрутило, от нервов. А с утра пораньше в райцентр на попутках поехала, в полицию. А дальше вы знаете.
Лида обвела взглядом присутствующих. Женщины сидели молча, потрясённые услышанным. И никто не спешил уходить, хотя рабочий день уже полчаса, как закончился.
— Так что в полиции то сказали? — нарушила тишину Петровна — Неужели это и вправду Егор?
— Не сам. Не своими руками, вроде. — ответила девушка — Но это и не важно. Потому что именно он тех отморозков и навёл. И в доле тоже был, кроме кольца у Егора ещё много чего нашли. И не только наше.
Девушка вытерла досуха глаза и поднялась.
— Вот так вот бывает. Чуть с преступником свою жизнь не связала. Но теперь мне вроде как и легче стало. Зло наказано и можно жить дальше.
И она пошла к выходу, не оглядываясь. Зашевелились и остальные, засобирались по домам, перешёптываясь.
И только Петровна так и осталась сидеть, глядя вслед этой юной девушке, успевшей пережить столько горя. Потом подняла руку, осенила крестом. Можно жить дальше. Нужно жить.
