Начало:
Иван уже и не помнил, кто ему про эту отшельницу рассказал. Она словно всегда в избушке на окраине леса жила. Вокруг избушки у неё был огородик маленький разбит, поленница дров стояла, да пара коз паслась неподалёку. Как отшельница тут зимой жила Иван не знал, да и никогда он не думал об этом, на самом деле – в деревню она не ходила, если и надо было что-то, просила у женщин, что в лес ходили, или к ней заглядывали по своим, женским, делам.
Откуда у Ивана такая уверенность была – он и сам не знал, хотя и крутились в голове какие-то обрывки слухов про отшельницу.
К матери когда товарки приходили рукодельничать да чай пить, они много о чём болтали, Иван в женскую болтовню, конечно, не вслушивался, но что-то, да оседало в его голове. Женщинам лишь бы языками почесать! Но так и узнал Иван про отшельницу, и про то, что много чего знает она о том, что в лесу происходит. Почему бы не попробовать у неё совета или помощи попросить?
Домик отшельницы действительно был у самого леса. Тропа огибала его по небольшой дуге и уходила дальше. Иван замедлил шаг, с интересом разглядывая чужое хозяйство. Действительно – небольшой домик и огород, который был огорожен невысоким забором. Две козы паслись у самых ворот, периодически пытаясь дотянуться через заборчик до зелени, что росла на огороде. Из трубы вился сизый дымок, и несмотря на то, что домик казался очень старым, был он ухожен с явной любовью. Даже радостно было глядеть на него, и тёплое чувство разливалось в груди.
Ведь для большинства людей дом – это всего лишь четыре стены и крыша, а ведь дом имеет собственную душу! И то, как за домом ухаживают, да содержат – напрямую на хозяина этого самого дома влияет.
Иван даже немного оробел, потом тряхнул головой, вспоминая улыбку любимой, и решительно направился к обиталищу отшельницы.
Стоило ему только к двери подойти, как та распахнулась – будто его ждали. На самом деле отшельница его просто в окно увидела, и ей даже интересно стало, чего это к ней в гости мужик какой-то пришёл.
- Доброго дня, хозяйка. – Стянул Иван шапку с голову, с почтением смотря на отшельницу.
Та наряжена была в какое-то серое платье, волосы длинные, нечёсаные почти всё лицо её закрывали, разглядеть было невозможно – словно в пику своему домику да огороду ухоженным, совсем хозяйка чистюлей такой не выглядела! Но мало ли что в голове у отшельницы происходит? Может и вовсе она знается с нечистью какой…
- Доброго дня, гость незваный. Что тебя в такую рань ко мне привело? – Голос, с на удивление, у отшельницы оказался весьма приятный, и Иван вдруг подумал о том, что у отшельницы гораздо голос красивее, чем у его возлюбленной. Но мысль эту он сразу откинул, не желая ей поддаваться.
- Вопрос у меня к тебе есть. Говорят, ты хорошо в этом лесу ориентируешься. Да знаешь то, что нам знать не дано.
- Может знаю, а может и нет. Хочешь то ты чего?
- Надобно мне перо Жар-Птицы достать, да не хочу я её тревожить понапрасну, или вред какой причинять. – Честно сказал Иван, а после коротко рассказал о желании его возлюбленной.
Отшельница его выслушала, головой покачала, да пригласила его в дом. Внутри было прибрано и светло, пахло травами и печкой, на которой сушились грибы и ягоды с травами какими-то. Вновь удивился Иван – что же отшельница так странно выглядит? А дом совершено по-другому? Но ничего спрашивать не стал – надеялся получить совет дельный от неё всё-таки. Из уважения достал он из своей котомки сыр, чтобы угостить хозяйку, а та в ответ положила ему каши из котелка, что стоял в печи.
- Мда, придумала твоя любимая задачку, совсем непростую. – Заговорила, наконец, отшельница. – Самое неприятное то, что теперь по лесу будет шастать толпа мужиков! Всё потопчите мне тут, зверьё распугаете.
Но поворчала ещё отшельница на Ивана, да потом и выдала:
- Но помогу тебе я. Хотя бы за то, что с уважением ко мне пришёл, но, в благодарность, принесёшь мне тоже перо, но серебряное. Жар-Птица женщин к себе не подпускает – стоит приблизиться, как сиять она начинает так, что слепнешь. Уж ты-то эту сказочку знаешь, так что подробностей тебе не надо. Так вот, перья у неё из злата и серебра, и серебряное перо кое-какие свойства имеет, а вот золотое – просто из золота. Хотя обжечь сильно и может, если с ним неправильно обращаться. Любимой твоей золотое нужно, это ясно, как день, а вот серебро нужно мне. Ну что, соколик, сдюжишь? А я уж подскажу, как тебе перышки у Жар-Птицы взять.
Иван, конечно, думал недолго. Не видел ничего дурного в том, чтобы добыть для отшельницы серебряное перо, хотя и любопытно было, зачем оно ей понадобилось!
- Согласен. – Кивнул молодой мужчина серьёзно.
- Вот и ладушки! Тогда слушай меня. – Деловито заговорила отшельница, раздувая огонь в печи и наливая в другой котелок воды из бочки, что стояла тут же, в доме. Затем начала травы перебирать, находя нужные – откладывала их в сторону, что-то бубня себе под нос при этом.
- Значит так. Сварю я отвар особый, травяной, выпьешь его и будешь спать весь день. Как только стемнеет – так сразу и проснёшься. Птицу только ночью выследить можно, днём она серая да неприметная становится, да и прячется хорошо. Увидишь её сияние – следом иди, но близко не подходи, а то испугается и улетит. Нужно тебе за ней идти, пока он тебя к одному из своих гнёзд не приведёт. Гнездо она вьёт на земле прямо, или между камней, тут не ошибёшься. Как найдёшь гнездо, спрячься хорошенько и дождись, пока Жар-Птица чистить перышки начнёт, н она мелкие не смотри – быстро они свою силу теряют. Дождись, когда она выщипнет два пера из хвоста – они-то тебе и нужны будут! Дождись, пока птица улетит, да перышки забирай спокойно. Серебренное сюда принеси. Да оставь на крылечке, а с золотым иди к своей любимой.
Последнее отшельница сказала будто бы с горечью неясной, и Иван нахмурился.
- Отвар я сварю особый, от него не только в сон потянет, но и зрение твоё другим станет, таким, чтобы птицу можно было выследить.
- Понял.
Иван кивнул, хотя и страшновато ему было пить неизвестный отвар, но, с другой стороны, это ведь поможет ему завоевать сердце красавицы! И у отшельницы свой умысел есть, так что стоит ей довериться.
Посему выпил Иван этот отвар, который оказался на вкус очень приятным и мягким, хотя помнил он, как мать его чем-то горьким поила, когда он болел.
Вскоре его в сон начало клонить, и улёгся он прямо на лавке, сквозь дрёму слушая, как хлопочет отшельница по дому, а потом и вовсе крепко уснул.
Продолжение
