Начало:
Предыдущая:
Проснулся Иван, когда уже смеркалось. Вынырнув из мягких объятий сна, он немного полежал, осознавая, где он находится, после чего уселся на лавке, осматриваясь.
Зрение его действительно изменилось – не взирая на то, что никакой лучины в доме не было, а печь медленно остывала, он всё равно видел всё предельно ясно, словно был день. Удивился он такому, конечно, но привык быстро. На печи храпела отшельница, посчитав, что больше он в её советах не нуждается, и тревожить её Иван не стал. Наоборот – сильно благодарен ей был за немудрённую науку, главное принести ей перо заветное.
Тихо он вышел из дома, и огляделся – ночь уже опустилась на землю. Стрекотали ночные насекомые, ветер тихо перебирал мохнатые еловые лапы. Иван задумался – а как ему чудесную птицу искать? И интересно, нашли ли что-нибудь его конкуренты?
Сердце неприятно кольнуло – как не хотелось, чтобы кто-то его опередил!
И вдруг заметил Иван, как над лесом слабо показалось зарево, которое медленно куда-то двигалось. В нос сразу ударил лёгкий запах гари – неужели это птица?! Немного ещё постояв, и понаблюдав за чудесным свечением, осторожно Иван двинулся сторону этого света странного, помня наказ отшельницы – нужно следовать за птицей, но не пугать её. И сразу вспомнил Иван о печали, что услышал он в голосе отшельницы. И ведь не взирая на вид такой странный, в доме у неё чисто, но словно она специально для гостя расстаралась и навела на себя такое безобразие! А ведь по голосу совсем молодая женщина, не похожа на старуху. Интересно, для чего её могло перо серебряное понадобится? Говорила она, что ц6елительные свойства оно имеет…
Так, за размышлениями, удалось Ивану ближе к свечению подобраться. И вот видит он – впереди него между деревьев птица мелькает, которая с ветви на ветвь перепрыгивает и издаёт тихие, мелодичные звуки. Иван с восхищением птицу рассматривал – словно сошла она со сказочного ковра, из заморских стран привезённого! Видывал он такое однажды на ярмарке – тело маленькое, длинная шея и голова аккуратная, а хвост длинный, красивым веером раскладывается. Только птица на ковре не была столь прекрасной и завораживающей, как эта!
Ему очень хотелось поближе подойти, да полюбоваться. Но он не стал, помня о том, что птица испугаться можно и не видать ему тогда пера нужного, как собственных ушей!
Долго ему за птицей следовать пришлось. Старался идти тихо, да зорко по сторонам поглядывал – не явился ли кто-нибудь ещё? Хотя, быть может, только ему видно её чудесное сияние? А когда зарево разгорается – так она пожар где-то устроила?
Мысли в голове хороводились, да и что ему ещё делать было? Старался он думать о своей возлюбленной, как подарит ей перо золотое, как порадуется она! Но тут же перед глазами ставал её образ в купеческом дворе – словно отталкивал он Ивана от себя. Совсем она не была похожа на ту девушку, которую он когда-то всем сердцем полюбил! А если такой она всегда будет? Горделивая заморская красавица, которая женихов перебирает, а от иных вовсе нос воротит. Не думал Иван о тех сокровищах, что может получить, когда жениться на Славе. Ну вот простой он парень, никогда о богатствах никаких не помышлял, хотел просто создать семью с той, кто ему люба была!
Между тем, птица неожиданно перестала перелетать с ветки на ветку.
Замерла, покрутила головой, да спрыгнула вниз, как раз между двух камней, что были мхом покрыты. Приглядевшись – разглядев Иван огромное гнездо, что было сложено между каменными глыбами. Птица повертелась, устраиваясь поудобнее, крылья сложила и начала себя в порядок приводить.
Зрелище действительно красивое было!
Брала она каждое перышко и аккуратно по нему клювом проводила. В зависимости от пера – сыпались с него золотые, или серебристые искры. Иногда перышко так в клюве и оставалось, и птица бросала его мимо гнезда, чтобы не мешалось.
А интересно, Жар-Птица только одна? Нет ли у неё супруга, или супружницы? Ведь гнездо она не просто так свила, значит, наверное, женского пола она. Хотя, с другой стороны, если сказку старую вспоминать – то царевна она, есть у неё уже супруг, который давно уже от старости помер. Жалко её, как ни крути. Из-за ревности дурной, обречена она теперь вечно так в лесу обитать? Но сказка сказкой, может просто красиво придумали, дабы людей порадовать. Но ведь обычно – сказка ложь, да в ней намёк…
Так размышлял Иван, присев за каким-то деревом на пенёк и следя за тем, как птица чистится, да себя в порядок приводит. И как только гнездо у неё ярким огнём не вспыхивает? Но, наверное, умеет оно своё пламя сдержать, иначе бы давным-давно этот лес сгорел. Долго, конечно, птица прихорашивалась, а потом резко взмахнула крыльями и взлетела, да так резко, что Иван чуть с пенька своего не упал!
Будто спугнуло её что-то.
Мужчина замер, прислушиваясь, но только хлопанье крыльев птицы раздавалось, что присела на ближайшую ветку. Посидев немного, она упорхнула, постепенно удаляясь. А вот гнездо её осталось мягко светиться, и в груди Ивана радостно сердце забухало – значит вот они, заветные перья!
Аккуратно приблизился он, разум туманился от радости, но он старался держать себя в руках, совершенно не веря в то, что у него всё получилось! Но в гнезде, кроме мелких пёрышек, действительно лежало ещё три длинных, хвостовых пера!
Два из них светились золотым светом, а второе мягко сияло серебряным. У Ивана аж в зобу дыханье спёрло, как говориться, от восторга, что он испытал! Перья эти были просто… неописуемые! Он никогда прежде не видал такой красоты! Все три были около метра в длину, и напоминали, почему-то Ивану, рыбий позвонок с мягкими и длинными рёбрами, которые были одинаковы по своей длине, и густо насажены на этот «позвонок». Венчались перья более густым опахалом, на котором словно какой-то глаз вырисовывался золотой, или серебристый, в зависимости от пера, конечно же.
Иван застыл от восхищения, но быстро себя в руки взял. На мелкие перышки, конечно, внимания не обращал, да и потухли они почти все уже. Бережно завернул он золотые перья, которые в руку брать даже невозможно было – настолько они горячи были. Следует поторопиться, и отнести их к возлюбленной! А вот серебристое перо наоборот – пусть и обжигало, но уже холодом.
Завернул все перья Иван, да бодро потопал на выход из леса, отмечая, что его зрение удивительное постепенно слабеть начало.
Довольно быстро нашёл он тропу, что вела к выходу из леса, и бодро пошёл по ней. Внутри радость переворачивалась, чуть не забыл он о том, что нужно к отшельнице зайти, да отдать ей обещанное!
Вот только на тропе его, шагов через триста, встретили те самые мужики, что утром с ним к лесу шли. Лица осунувшиеся, да глаза злые – перегородили тропу, и грозно на Ивана уставились. Тот притормозил, да торбу на плече поправил, с деланным недоумением на них смотря:
- Чего надобно, парни?
- А ты чего такой весёлый шагаешь?
Продолжение:
