<<< Глава 6
Глава 7
Вторник, 3 декабря
Утром я сообщил помощнику шерифа, что мне нужно пойти в юридическую библиотеку, чтобы провести исследование по моему делу. Прошло девяносто минут, прежде чем другой помощник пришел проводить меня туда. Библиотека представляла собой небольшую комнату на уровне B, где стояли четыре стола и стена полок с двумя экземплярами Уголовного кодекса Калифорнии и несколькими томами с прецедентным правом и решениями Верховного суда штата и апелляционных судов низших инстанций. Я проверил несколько книг во время своего первого визита в библиотеку и обнаружил, что они сильно устарели и бесполезны. В наши дни все было в компьютере, и информация обновлялась сразу же после изменения закона или создания прецедента. Книги на полках стояли для показухи.
Но библиотека была нужна мне не для этого. Мне нужно было записать свои бессонные ночные размышления о деле, и в библиотеке мне разрешали взять ручку и пользоваться ею. Конечно, Бишоп уже давно предложил мне взять напрокат огрызок карандаша, которым я мог бы тайно пользоваться в своей камере, но я отказался, потому что знал, что прежде чем он попадет ко мне, он попадет в тюрьму и будет передан по модулю через ряд прямых кишок посетителей и заключенных. Когда я не пользовался карандашом, то должен был бы прятать его таким же образом от надзирателей.
Вместо этого я выбрал юридическую библиотеку и принялся за работу: писал на обратной стороне страниц ходатайства, которое уже было подано и отклонено.
То, что я составил, было, по сути, списком дел для моего следователя и соадвоката. В самом начале у нас были некоторые неудачи — не было записи камер на стоянке, где я припарковался в ночь вечеринки в "Редвуде"; не работали камеры, по крайней мере, у моих соседей напротив. Моя собственная камера на передней площадке моего дома не фиксировала вид на гараж или улицу внизу. Но я чувствовал, что еще многое можно сделать, чтобы изменить ситуацию и получить нужный импульс в нашу пользу. Прежде всего, нам нужно было получить полные данные с моего мобильного телефона и автомобиля, которые в настоящее время находились в полиции. Нам нужно было подать ходатайства об их исследовании и извлечении данных. Я знал, что мобильный телефон — это лучший персональный маячок на планете. В моем случае он показал бы, что в ту ночь, о которой идет речь, мой телефон всю ночь находился в моем доме. Данные с навигационной системы "Линкольна" показали бы, что машина была припаркована в гараже весь вечер и ночь и до предполагаемого времени смерти Сэма Скейлза. Это, конечно, не означало, что я не мог выскользнуть на одолженной машине или с сообщником, чтобы похитить Сэма Скейлза, но тогда логика и здравый смысл начинают подрывать версию штата. Если я так тщательно спланировал преступление, то почему я потом целый день ездил с трупом в багажнике?
Данные о машине и телефоне были бы двумя весомыми аргументами для присяжных, и они также помогли бы загнать обвинение в угол в отношении возможности — ключевого элемента вины. Обвинение несло бремя доказывания и поэтому должно было объяснить, как я совершил это преступление в собственном гараже, когда невозможно было доказать, что ни моя машина, ни я, покидали дом.
Я заманил Сэма Скейлза в дом, а затем убил его? Докажите это.
Использовал ли я другой автомобиль, чтобы тайно покинуть дом и похитить Сэма, а затем привезти его обратно к себе домой, чтобы засунуть в багажник собственного автомобиля и затем убить? Докажите это.
Эти вопросы мне нужно было изучить и написать Дженнифер. Для Циско у меня была другая задача. Вначале я поручил ему изучить мои предыдущие дела в поисках того, кто мог бы желать мне зла: недовольный клиент, стукач, тот, кого я "бросил под автобус" в зале суда. Подставить меня, обвинив в убийстве, было немного экстремально с точки зрения мести, но я-то точно знал, что меня кто-то подставил, и не должен был оставлять ни одной возможности без проверки. Теперь я бы переключил Циско с этого направления расследования и передал его Лорне Тейлор. Она знала мои дела и досье лучше, чем кто-либо другой, и знала, что искать. Она могла бы заняться бумажной волокитой, пока я поручу Циско заниматься Сэмом Скейлзом. Я не представлял интересы Скейлза много лет и знал о нем очень мало. Мне нужно было, чтобы Циско проследил за жизнью Сэма до убийства и выяснил, как и почему он был выбран в качестве жертвы в заговоре, чтобы добраться до меня. Мне нужно было знать все, к чему приложил руку Сэм. Я не сомневался, что в момент убийства он либо замышлял свою следующую аферу, либо был в самом её разгаре. В любом случае, мне нужно было знать подробности.
Часть проверки жизни Сэма Скейлза заключалась в проверке обстоятельств его смерти. Мы получили отчет о вскрытии в самую первую, но очень слабую волну открытия улик от обвинения. Он подтверждал очевидное: Скейлз умер от многочисленных огнестрельных ранений. Но мы получили только первоначальный отчет о вскрытии, составленный после осмотра тела. В нем не было отчета токсиколога. Обычно на это уходит от двух до четырех недель после вскрытия. Это означало, что результаты токсикологии уже должны быть готовы, и тот факт, что они не были включены в последнюю партию улик, показался мне подозрительным. Возможно, обвинение что-то скрывает, и мне нужно было выяснить, что именно. Я также хотел знать, на каком уровне умственных способностей находился Сэм Скейлз, когда его положили в багажник моей машины, предположительно живого, и застрелили.
Это можно было решить двумя способами. Дженнифер могла просто подать ходатайство об истребовании отчета в рамках расследования, или Циско мог отправиться в офис коронера и попытаться получить копию отчета самостоятельно. В конце концов, это публичные данные.
В своем списке дел я поручил эту работу Циско по той простой причине, что если он получит копию отчета токсиколога, то велика вероятность того, что обвинение не узнает о том, что мы ее получили. Это была лучшая стратегия. Не позволяйте обвинению знать, что у вас есть и куда вы с этим идете — если только это вам и не требуется.
Вот и все по списку. Пока что. Но я не хотел возвращаться в модуль. Слишком много шума, слишком много отвлекающих факторов. Мне нравилась тишина библиотеки, и я решил, что пока у меня в руках ручка, я могу набросать краткое изложение ходатайства об осмотре мобильного телефона и автомобиля. Я хотел передать его судье Уорфилд на слушаниях в четверг, чтобы мы могли двигаться быстрее. Если я набросаю его для Дженнифер сейчас, она сможет легко подготовить его к подаче.
Но едва я начал, как помощник шерифа, приписанный к библиотеке, позвонил по рации и сообщил, что у меня посетитель. Это было немного неожиданно, потому что меня могли посещать только люди, которых я внес в список посещений, заполненный при поступлении. Список был коротким и в основном содержал имена людей из моей команды защиты. На вторую половину дня у меня уже была запланирована встреча с командой.
Я подумал, что посетителем будет Лорна Тейлор. Хотя она руководила моей практикой, она не была ни адвокатом, ни лицензированным следователем, и это не позволяло ей участвовать в послеобеденных заседаниях с Дженнифер и Циско. Но когда меня проводили в кабинку для посетителей и я заглянул через стекло, то был приятно удивлен, увидев женщину, чье имя я записал последним в своем списке, только в маловероятной надежде.
По другую сторону стекла стояла Кендалл Робертс. Я не видел ее больше года. С тех пор, как она сказала мне, что уходит от меня.
Я опустился на табурет перед стеклом и взял телефон из подставки. Она взяла трубку с другой стороны.
— Кендалл, — сказал я. — Что ты здесь делаешь?
— Ну, — сказала она, — я услышала, что тебя арестовали, и мне пришлось приехать. Ты в порядке?
— Я в порядке. Это все ерунда, я одолею их в суде.
— Я тебе верю.
Когда она покинула меня, она также покинула город.
— Когда ты приехала? — спросил я. — В город, я имею в виду.
— Вчера вечером. Поздно.
— Где ты остановилась?
— В отеле. Возле аэропорта.
— Ну, и надолго ты там остановилась?
— Я не знаю. У меня нет точных планов. Когда суд?
— Не раньше, чем через два месяца. Но мы будем в судебном зале в этот четверг.
— Может быть, я зайду.
Она сказала это так, как будто я пригласил ее пообедать или на вечеринку. Мне было все равно. Она выглядела прекрасно. Мне показалось, что она не стригла волосы с тех пор, как я видел ее в последний раз. Теперь они обрамляли ее лицо, ниспадая до плеч. Ямочки на щеках, когда она улыбалась, были как всегда хороши. Я почувствовал, как сжимается моя грудь. Я прожил с двумя своими бывшими женами в общей сложности семь лет. Почти столько же времени я провел и с Кендалл. И все эти годы было хорошо, пока мы не начали отдаляться друг от друга, и она не сказала, что хочет уехать из Лос-Анджелеса.
Я не мог оставить свою дочь и свою практику. Я предложил выделить больше времени для путешествий, но я не собирался отсюда уезжать. В конце концов, уехала Кендалл. Однажды, когда я был в суде, она собрала все свои вещи и оставила мне записку. Я "натравил" на нее Циско, чтобы знать, где она и что с ней все в порядке — так я себе сказал. Он отследил ее до Гавайев, но я оставил все как есть. Я никогда не летал за океан, чтобы найти ее и умолять вернуться. Я просто ждал и надеялся.
— Откуда ты прилетела? — спросил я.
— Из Гонолулу, — ответила она. — Я жила на Гавайях.
— Ты открыла студию?
— Нет, но я веду занятия. Для меня лучше не быть владелицей. Сейчас я просто преподаю. Я просто выживаю.
У нее несколько лет была студия йоги на бульваре Вентура, но она продала ее, когда ей стало неспокойно.
— Как долго ты здесь задержишься?
— Я уже говорила. Я еще не знаю.
— Ну, если хочешь, можешь остаться в моем доме. Я, очевидно, не буду им пользоваться, и ты могла бы поливать растения — некоторые из них, я думаю, на самом деле твои.
— Ну, может быть. Посмотрим.
— Дополнительный ключ все еще под кактусом на передней площадке.
— Спасибо. Почему ты здесь, Микки? Разве у тебя нет денег для залога или…?
— Сейчас за меня требуют пятимиллионный залог, что означает, что я могу выйти за десять процентов. Но эти деньги в конце концов не вернешь, невиновен ты или виновен, а это почти все, что у меня есть, включая мой дом. Я не вижу смысла отдавать все это за пару месяцев свободы. У меня ускоренное судебное разбирательство, и я собираюсь выиграть это дело и выйти на свободу, не заплатив поручителям по залогу ни цента.
Она кивнула.
— Хорошо, — сказала она. — Я тебе верю.
Встречи длились всего пятнадцать минут, а потом телефоны отключались. Я знал, что у нас почти не осталось времени. Но встреча с ней заставила меня задуматься обо всем, что было поставлено на карту.
— Очень мило, что ты пришла ко мне, — сказал я. — Мне жаль, что визиты такие короткие, а ты приехали так издалека.
— Ты внес меня в список посетителей, — сказала она. — Я не была в этом уверена, когда они спросили меня, а потом они нашли мое имя. Это было приятно.
— Я не знаю, я просто подумал, может быть, ты придешь, если узнаешь об этом деле. Я не знал, станет ли это новостью на Гавайях, но здесь это было большой новостью.
— Ты знал, что я на Гавайях?
Упс. Я оступился.
— Ну, типа того, — сказал я. — Когда ты уехала, я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, понимаешь? Я попросил Циско всё проверить, и он сказал мне, что ты улетела на Гавайи. Я не знал, куда или что-то в этом роде, или что это навсегда. Он просто сказал, что ты туда улетела.
Я смотрел, как она обдумывает мой ответ.
— Хорошо, — сказала она, принимая его.
— Как там? — спросил я, пытаясь забыть о своем промахе. — Тебе нравится?
— Все хорошо. Но там изолированно. Я подумываю о возвращении.
— Ну, я не знаю, что я могу сделать отсюда, но если тебе что-нибудь понадобится, дай мне знать.
— Хорошо, спасибо. Думаю, мне пора идти. Они сказали, что у меня есть только пятнадцать минут.
— Да, но они просто отключают телефоны, когда твое время заканчивается. Думаешь, ты вернешься навестить меня? Я здесь каждый день, если я не в суде.
Я улыбнулся, как будто я был кем-то вроде комика, рекламирующего свое выступление. Прежде чем она успела ответить, в трубке раздалось громкое электронное жужжание, и звук отключился. Я видел, как она говорила, но ничего не слышал. Она посмотрела на телефон, потом на меня и медленно положила его обратно в подставку. Визит был окончен.
Я кивнул ей и неловко улыбнулся. Она слегка взмахнула рукой и встала с табурета. Я сделал то же самое и начал идти вдоль линии кабинок для посетителей, все они были открыты за табуретом заключенного. Я заглядывал в каждое окно, проходя мимо, и уловил несколько проблесков ее движения параллельно мне с другой стороны.
Потом она исчезла.
Помощник шерифа спросил меня, собираюсь ли я вернуться в юридическую библиотеку, и я сказал ему, что хочу вернуться в свой модуль.
Пока меня вели обратно, я обрабатывал свой последний взгляд на Кендалл, говорившую по замолчавшему телефону. Я проследил за ее губами, когда она говорила в омертвевший телефон. Я понял, что она сказала: "Я не знаю."
