<<< Глава 5
Глава 6
Преимущества, которые я получал как заключенный pro se, распространялись и на центр содержания под стражей, где мне было предоставлено место и время для ежедневных встреч с моей юридической командой. Я назначал эти встречи с понедельника по пятницу в 15:00, независимо от того, были ли вопросы или стратегия для обсуждения. Мне нужна была связь с внешним миром, хотя бы для поддержания психического здоровья.
Встречи были тяжелым испытанием для Циско и Дженнифер, потому что их и их вещи обыскивали при входе и выходе, а правило заключалось в том, что команда должна была быть на месте в комнате для консультаций с адвокатами еще до того, как меня вытаскивали из модуля, где я находился. Все в тюрьме двигалось в безучастном темпе, заданном помощниками шерифа. Последнее, что позволялось заключенному, даже pro se, — это пунктуальность. По этой же причине я просыпался в 4 утра, чтобы попасть на слушание через шесть часов и всего в четырех блоках от камеры. Эти задержки и шмон означали, что обычно им приходилось появляться у входа для адвокатов в тюрьму в 14:00, чтобы я мог встретиться с ними в течение часа, начиная с 15:00.
Встреча, которая следовала за судебным слушанием, была более важной, чем простой час для поддержки психического здоровья. Судья Уорфилд подписала распоряжение, разрешающее Дженнифер Аронсон принести в тюрьму дисковый проигрыватель на совещание команды юристов, чтобы я мог просмотреть видеозаписи, которые, наконец, были переданы обвинением.
Я опоздал на встречу, потому что на доставку меня из здания суда в тюрьму ушло почти четыре часа. К тому времени, когда меня посадили в комнату для адвокатов, Дженнифер и Циско ждали уже почти час.
— Извините, ребята, — сказал я, когда меня ввел помощник шерифа. — Я здесь ничего не контролирую.
— Да, без шуток, — сказал Циско.
Здесь была такая же обстановка, как и в комнате для адвокатов в здании суда. Они сидели напротив меня. Там была камера, которая, предположительно, не имела звукового сопровождения. Разница была в том, что мне разрешалось пользоваться ручкой, когда я находился в комнате, чтобы вести записи или писать от руки ходатайства в суд. Мне не разрешалось брать ручку в камеру, потому что она могла быть использована как оружие, трубка или источник краски для татуировок. На самом деле, мне разрешалось брать только ручку с красной краской, потому что этот цвет считается нежелательным для татуировки, если я каким-то образом пронесу ее к себе в камеру.
— Вы уже посмотрели видео? — спросил я.
— Всего раз десять, пока мы ждали, — ответил Циско.
— И что?
Я вопросительно посмотрел на Дженнифер. Она была адвокатом.
— Ты прекрасно помнишь, что было сказано и сделано, — сказала она.
— Хорошо, — сказал я. — Вы можете посмотреть его еще раз? Я хочу сделать заметки для вопросов и ответов с офицером Милтоном.
— Ты думаешь, это лучший выход? — спросила Дженнифер.
Я посмотрел на нее.
— Ты имеешь в виду то, что я задам вопросы парню, который меня арестовал?
— Да. Это может показаться мстительным для присяжных.
Я кивнул.
— Может. Но там не будет присяжных.
— Скорее всего будут репортеры. Это дойдет до пула.
— Хорошо, я все равно напишу вопросы, и мы примем решение по ходу игры. Вы должны написать, что бы вы спросили, и мы сравним их завтра или в среду.
Мне не разрешалось прикасаться к компьютеру. Циско повернул экран ко мне. Сначала он воспроизвел видео с камеры Милтона. Камера была прикреплена к его форме на уровне груди. Запись началась с вида рулевого колеса его машины и быстро перешла к тому, как он выходит из машины и движется по обочине дороги к автомобилю, в котором я узнал свой "Линкольн".
— Прекратите это, — сказал я. — Это бред.
Циско нажал на кнопку "Cтоп".
— Что именно бред? — спросила Дженнифер.
— Видео, — сказал я. — Берг знает, чего я хочу, и она издевается над нами, несмотря на то, что сегодня в суде она сделала великий жест по соблюдению закона. Я хочу, чтобы завтра ты вернулась к судье с ходатайством о предоставлении полной видеозаписи. Я хочу видеть, где был этот парень и что он делал до того, как я, якобы случайно, попался на его пути. Скажите судье, что мы хотим вернуться минимум на полчаса назад на камере наблюдения. И мы хотим получить полную видеозапись до того, как придем на слушание в четверг.
— Поняла.
— Хорошо, продолжайте с тем, что они нам дали.
Циско снова нажал кнопку воспроизведения, и я стал смотреть. В углу экрана был тайм-код, и я сразу же начал записывать время и примечания к нему. Остановка на дороге и то, что произошло потом, было практически таким, каким я его запомнил. Я увидел несколько мест, где, как мне казалось, я мог бы набрать очки, допрашивая Милтона, и несколько других, где, как мне казалось, я мог бы завести его в ловушку лжи.
Новым моментом на видео был момент, когда Милтон открыл багажник "Линкольна" и посмотрел вниз, чтобы осмотреть Сэма Скейлза на предмет признаков жизни. В этот момент я находился на заднем сиденье патрульной машины Милтона, и мой обзор багажника был ограниченным и под небольшим углом. Теперь я смотрел на тело Сэма, лежащее на боку, колени подтянуты к груди, руки за спиной, зафиксированные несколькими витками клейкой ленты. Он был полноват и выглядел так, словно его запихнули в багажник.
Я видел пулевые ранения в области груди и плеча, а также то, что выглядело как входное отверстие на левом виске и выходное через правый глаз. Для меня это не было новостью. Мы уже получили фотографии с места преступления в первой партии улик от Берг, но видеозапись придала преступлению и месту преступления реальности.
Сэм Скейлз и при жизни не заслуживал сочувствия, но в смерти он выглядел просто жалко. Кровь из его ран растеклась по полу багажника и вытекала через отверстие, образовавшееся от пули, выбившей ему глаз.
— Вот чёрт, — послышался голос Милтона.
А затем он сопровождал свое восклицание низким гудением, похожим на придушенный смех.
— Сыграйте эту сцену еще раз, — сказал я. — После того, как Милтон скажет: "Вот чёрт".
Циско воспроизвел последовательность, и я снова прислушался к звуку, который издал Милтон. Было похоже, что он злорадствует. Я подумал, что это может быть полезно услышать присяжным.
— Хорошо, останови тут, — сказал я.
Изображение на экране замерло. Я посмотрел на Сэма Скейлза. Я представлял его интересы в течение нескольких лет и по разным обвинениям, и он мне почему-то нравился, даже когда я в частном порядке присоединялся к возмущению общественности по поводу его афер. Еженедельная газета однажды назвала его "Самым ненавистным человеком в Америке", и это не было гиперболой. Он был катастрофическим мошенником. Не проявляя ни малейшего чувства вины или совести, он создавал веб-сайты для сбора пожертвований для пострадавших от землетрясений, цунами, оползней и школьных расстрелов. Где бы ни происходила трагедия, которая повергала в ужас весь мир, Сэм Скейлз был там с быстро созданным сайтом, фальшивыми отзывами и кнопкой с надписью ПОДДЕРЖАТЬ ДЕНЬГАМИ!
Хотя я искренне верил в идеал, что каждый обвиняемый в преступлении заслуживает лучшей защиты, даже я не мог долго терпеть Сэма Скейлза. И дело не в том, что он отказался заплатить оговоренный гонорар за последнее дело, которое я вел для него. Последней каплей стало дело, которое я не вел — его арест за сбор пожертвований на оплату гробов для детей, погибших во время массового убийства в детском центре в Чикаго. Пожертвования поступали на сайт, созданный Скейлзом, но, как обычно, деньги шли прямо ему в карман. После ареста он позвонил мне из тюрьмы. Когда я узнал подробности аферы, я сказал Сэму, что нашим отношениям пришел конец. Я получил запрос на его документы от адвоката из офиса общественного защитника, и это было последнее, что я слышал о Сэме Скейлзе — пока он не оказался мертвым в багажнике моей машины.
— Есть что-нибудь уникальное на автомобильной камере? — спросил я.
— Не совсем, — ответил Циско. — Все то же самое, под другим углом.
— Хорошо, тогда давайте пока пропустим это. У нас мало времени. Что еще было в последних уликах от Даны "Смерти"?
Моя попытка привнести в дискуссию немного легкомыслия осталась без внимания. Ставки были слишком высоки для этих двоих, чтобы шутить. Циско ответил на мой вопрос тоном, полным профессионализма, который так противоречил его внешнему виду и поведению.
— Мы также получили видео из "Черной дыры", — сказал он. — У меня еще не было времени просмотреть все, но это будет моей приоритетной задачей, как только я выберусь отсюда.
Черная дыра — это то, что обычные пассажиры в центре города называли крупной подземной парковкой, расположенной под центром города. Она спиралью уходила в землю на глубину семи уровней. Я припарковался там в день убийства Сэма Скейлза, дав своему водителю выходной, потому что рассчитывал весь день провести в суде. По версии обвинения, я похитил Сэма Скейлза накануне вечером, положил его в багажник и застрелил, оставив его тело там на ночь и на следующий день, пока я был в суде. Для меня эта теория противоречила здравому смыслу, и я был уверен, что смогу убедить в этом присяжных. Но у обвинения еще было время, чтобы изменить теорию и придумать что-нибудь получше.
Время смерти было установлено приблизительно за двадцать четыре часа до обнаружения тела офицером Милтоном. Это также объясняло утечку крови под машиной, которая, предположительно, насторожила Милтона и привела к трагическому открытию содержимого багажника. Тело начало разрушаться и разлагаться, и жидкости просачивались через пулевое отверстие в полу багажника.
— Есть версии, зачем обвинению понадобились эти видеозаписи из гаража? — спросил я.
— Я думаю, они хотят иметь возможность сказать, что никто не возился с твоей машиной, весь день, — сказала Дженнифер. — И если ракурсы камеры достаточно четкие, чтобы показать капание биологических жидкостей под машиной, то у них есть и это.
— Мы узнаем больше, когда я смогу взглянуть, — добавил Циско.
При мысли о том, что кто-то убил Сэма Скейлза в моей машине, скорее всего, припаркованной в гараже, а потом я целый день ездил с трупом, меня пробрал внезапный озноб.
— Хорошо, что еще? — спросил я.
— Это что-то новенькое, — сказал Циско. — У нас есть соседские свидетельские показания. Слышали голоса двух мужчин, споривших в твоем доме накануне вечером.
Я покачал головой.
— Этого не было, — сказал я. — Кто этот свидетель, миссис Шогрен или этот идиот Чейзен, который живет ниже меня по склону?
Циско посмотрел на отчет.
— Миллисент Шогрен, — прочитал он. — Не могла разобрать слов. Только сердитые голоса.
— Хорошо, вы должны опросить ее — и не пугайте ее, — сказал я. — Потом поговорите с Гэри Чейзеном на другой стороне. Он всегда подбирает бродячих животных в Западном Голливуде, а потом они вступают в споры. Если Милли слышала спор, то он исходил от Чейзена. Поскольку это район со ступенчатой планировкой, а она находится на вершине холма, она слышит всех.
— А что насчет тебя? — спросила Дженнифер. — Что ты слышал?
— Ничего, — сказал я. — Я рассказывал тебе о той ночи. Я лег спать рано и ничего не слышал.
— И ты лег спать один, — подтвердила Дженнифер.
— К сожалению, — сказал я. — Если бы я знал, что на меня навесят ярлык убийцы, возможно, я бы снял шлюшку.
Опять же, ставки слишком высоки. Никто не улыбнулся. Но обсуждение того, что слышала Милли Шогрен и откуда она это слышала, вызвало вопрос.
— Милли не сказала им, что слышала выстрелы, верно? — спросил я.
— Здесь об этом не говорится, — ответил Циско.
— Тогда обязательно спросите ее, — сказал я. — Возможно, мы сможем превратить их свидетеля в нашего.
Циско покачал головой.
— Что? — спросил я.
— Не пойдет, босс, — сказал он. — Мы также получили отчет о баллистической экспертизе в пакете документов, и он выглядит не очень хорошо.
Теперь я понял, почему они были так мрачны, когда я пытался их подбодрить, а не наоборот. Они зарыли улику, и теперь мне предстояло ее услышать.
— Расскажите мне, — сказал я.
— Хорошо, пуля, которая прошла через голову жертвы и пробила пол багажника, была найдена на полу твоего гаража, — сказал Циско. — Вместе с кровью. Пуля ударилась о бетон и сплющилась, поэтому совпадение нарезов проверить невозможно. Но они провели анализ на сплав металлов и сопоставили ее с другими пулями, которые были в теле. Согласно тому, что мы получили в пакете, ДНК из крови еще не расшифровали, но мы можем предположить, что она также будет сопоставлена с ДНК Сэма Скейлза.
Я кивнул. Это означало, что штат мог доказать, что Сэм Скейлз был убит в гараже моего дома в то время, когда я подтвердил, что был в нём. Я подумал о юридическом заключении, которое я предложил Эдгару Кесаде накануне вечером. Теперь я был в той же тонущей лодке. С юридической же точки зрения, я был в полной жопе.
— Ладно, — наконец сказал я. — Мне нужно посидеть с этим и подумать. Если у вас двоих больше нет сюрпризов, то вы можете убираться отсюда, а я займусь разработкой стратегии. Это ничего не меняет. Это все еще подстава. Она просто чертовски хороша, и мне нужно закрыть глаза и разобраться в ситуации.
— Ты уверен, босс? — спросил Циско.
— Мы можем поработать с тобой, — предложила Дженнифер.
— Нет, мне нужно побыть с этим наедине, — сказал я. — Вы, оба, идите.
Циско встал и подошел к двери, где сильно постучал по металлу своим мясистым кулаком.
— Завтра в то же время? — спросила Дженнифер.
— Да, — сказал я. — В то же время. В какой-то момент мы должны перестать пытаться разобраться в их деле и начать строить свое.
Дверь открылась, и помощник шерифа забрал моих коллег для оформления их выхода. Дверь закрылась, и я остался один. Я закрыл глаза и ждал, когда они придут за мной. Я слышал стук стальных дверей и эхо криков загнанных в клетку людей. Эхо и лязгание металла были неизбежными звуками моей жизни в "Твин Тауэрс".