Чуть-чуть эротики в милой и обаятельной комедии положений
Беззвучно притворив за собой дверь, Лифан на минуту замер. Он всегда так поступал, профессиональная привычка. Мало ли что. Конечно же, распорядок живущей в квартире молодой девушки был им изучен от и до ещё на этапе подготовки, но осторожность и сейчас не помешает. И так пришлось менять план и дожидаться выходных из-за соседских детей, постоянно шастающих туда-сюда в будние дни.
Вроде тихо. Лифан всё так же бесшумно начал двигаться по коридору в направлении комнаты, по пути заглянув в кухню и ванную. Это напоследок, сначала комната. Ещё наблюдая за квартирой, Лифан понял, что хозяйка не из тех, кто будет проявлять чудеса изобретательности, пряча свои украшения и наличку. Хоть и не ждал он тут особо богатого улова. Денежки у неё, конечно, водятся, район спальный, но не из дешевых, да и девчонка по крайней мере при машине, не старенький ещё пыжик, ездит каждый день, наверняка в офис куда-нибудь. На выходные к своему бойфренду отправляется, тот иногда её забирает и привозит обратно. Тоже явно из этих, из офисных. Как раз часа два назад парочка и отчалила.
Лифан встал на пороге комнаты и снова замер. И даже принюхался. Такой ритуал уже стал правилом. К тридцати трём годам, дважды пройдя в молодости по этапу, он очень хорошо усвоил – хочешь, чтобы результат получился таким, какой тебе нужен, соблюдай правила. Либо те, что установил кто-то другой, либо те, что установил ты сам. Он нашёл золотую середину, вот уже несколько лет без проколов балансируя на этой планке. И его это устраивало.
Начав движение по комнате строго по часовой стрелке, Лифан приступил к осмотру письменного стола. Так, ящики, стопка книг слева, блокнот по центру. На блокноте была изображена какая-то большеголовая девчушка в старомодной одежде с пузырьком в руках и задорной этикеткой «DRINK ME». И подпись имелась: «Если поглубже полоснуть по пальцу ножом, из пальца обычно идёт кровь; если разом осушить пузырёк с пометкой Яд, рано или поздно почти наверняка почувствуешь недомогание». Он хмыкнул. Глубокомысленно. Перевернув блокнот и быстро прошелестев страницами, Лифан собрался уже перейти к книгам, как вдруг услышал звук, который никак не должен был сейчас слышать.
***
Еле сдерживая слёзы, Алёна не сразу попала ключом в замок. Войдя наконец-то в прихожую, бросила сумку на полку, села на пуфик и расплакалась. Гад, гад, скотина! Слёзы неудержимо покатились из глаз, и она даже пару раз стукнула кулачками по ни в чём неповинному пуфику. Ведь чувствовала последнее время, что происходит что-то не то, но сама себе боялась в этом признаться, и вот сегодня…
Алёна перестала всхлипывать и скинула туфли. Шлёпая босыми ступнями по ламинату, пошла на кухню. Надо попить и ополоснуть лицо.
***
В его воровской карьере такое случилось впервые. Услышав звуки открывающегося замка, Лифан тихо и молниеносно переместился чуть ближе к окну и встал в небольшое пространство между шкафом и диваном, плотно прижавшись к стене. Выматерился про себя. Порадовался тому, что не имеет привычки, работая в квартире, оставлять свою сумку где попало, она, родимая, всегда висит у него через плечо.
По звукам из прихожей он понял, что хозяйка сняла обувь и прошла в кухню. Осторожно начал было двигаться в сторону выхода, но тут в её сумочке запиликал телефон, и ему пришлось метнуться обратно. Чёрт! Ничего другого, кроме кражи, в его планы не входило, и даже не то, чтобы не входило – Лифан давно определил для себя, что предпочтёт попасть в полицию, чем пойдёт на, как говорят менты, эксцесс исполнителя. Нда, хреново, пятый этаж. Ведь думал же взять за правило работать в квартирах не выше второго, и вот на тебе.
***
Сергей! Проведя пальцем вверх по экрану, Алёна поднесла телефон к уху и услышала возмущенный крик:
– Истеричка! Ты же мне монитор разбила этой грёбаной вазой! Лучше бы ты так себя в постели вела! А то не знаешь, как тебя расшевелить, рыба и то, наверное, быстрее возбуждается, чем ты!
– Что?! – у неё перехватило дыхание. – Пусть тебя теперь эта корова возбуждает!
– И возбуждает! И нечего шариться по моему компу! Сколько раз просил тебя, давай так, давай эдак, погладь сама себя, стони погромче, да хоть укуси меня! Нет, у неё, принципы, она всё о чём-то думает!
– Какие принципы, придурок?! При чём здесь принципы? – Алёна почувствовала, что её несёт. – Ты хоть раз снимал с меня трусы так же нежно, как чехол со своего айпада? Ты их вообще с меня не снимаешь, а сразу лезешь прямо туда, и ладно бы ещё хоть членом, пусть таким, как у тебя, но ты же делаешь это немытыми руками. И почему мне не подумать, сколько бацилл ты нацеплял на них за день?!
Она вдруг поняла, что последние слова прокричала уже в молчащую трубку. Не в силах унять клокочущий внутри гнев, Алёна решительно вошла в комнату, быстрым шагом прошла к окну и развернулась обратно. И завизжала.
***
Лифан не смог бы объяснить, почему, но женский визг производил на него гипнотическое воздействие. Где-то на задворках воображения мелькали картинки, как нелепо, наверное, они сейчас выглядят, стоящие друг против друга невзрачный вор-неудачник и визжащая девушка с выпученными от страха глазами. Красивая, в общем-то, девушка.
И вдруг стало тихо. Несколько секунд оба ошеломлённо молчали, потом Лифан не нашёл ничего лучше, чем примирительно произнести:
– Т-ты это… хватит визжать, я те ничё не сделаю.
Она пару раз моргнула.
Так, всё, надо уходить. Боковым зрением он уже переключил внимание на дверной проём, когда девушка неожиданно спросила его со слезами в голосе:
– Вы что, всё слышали?
Посмотрев на неё, Лифан автоматически кивнул. И тут она снова заплакала, только не так, как в первый раз. Её зеленоватые глаза вдруг наполнились прозрачной влагой, которая через мгновение уже бежала двумя непрерывными струйками по щекам. Маленький носик покраснел, полные, чётко очерченные губы задрожали и вокруг них тоже появился красный ореол. Лифан вздохнул. Он не был джентльменом, он вроде и слова-то такого не знал, но вдруг почувствовал, что ему её жалко. Так же, как было жалко плачущего братишку двадцать лет назад, когда из детприёмника их распределили по разным детским домам.
***
– Вы понимаете?! – вот уже почти час Алёна, раскрасневшись и перескакивая с одного на другое, рассказывала ему, как ей не нравится, что Сергей начинает приставать к ней, ещё не успев закрыть входную дверь, никогда ни о чём не спрашивая.
– Так ты ему так и скажи, что тебе не нравится, чего ты молчишь? – они сидели на разных концах дивана, Алёна забралась с ногами, Лифан же сначала только присел на краешек, но поняв, что слушать придётся долго, даже сумку снял с плеча. И положил её на пол, у своих ног, обутых в мягкие кеды.
– Так я и говорю, но он же не слушает! Он считает, что я холодная, как рыба, а ему нужна страсть, чтобы рвать одежду, царапаться, кусаться! Насмотрелся порнухи, извращенец! А когда я пытаюсь сказать, что мне так не нравится, что я хочу по-другому, в ответ сразу же злость и крики, что это я нарочно, чтоб сломать ему весь кайф!
Лифан снова вздохнул:
– Вот ты вроде умной должна быть, книжки у тебя, блокнот вон какой красивый, ты подпись под картинкой читала?
– Какую подпись? – Алёна вытирала ладонями следы слёз со щек.
– Вот эту, – он встал и, подойдя к её письменному столу, вернулся назад с блокнотом. – На, читай!
– Ну, и зачем мне это читать? – она недоуменно повертела в руках свой собственный блокнот, который выбрала в основном из-за красивой стильной картинки и никаких подписей мелкими буквами не читала.
– Написано по-умному потому что, а ты как дура себя ведёшь. – Лифан сказал это совершенно спокойно, и Алёна даже не обиделась. – Никакие мысли в голову не приходят? А если поглубже?
– Что поглубже? – потянувшись к коробочке с салфетками, она по инерции повторила его последние слова. И внезапно напряглась. Осторожно переведя взгляд на Лифана, Алёна вдруг подумала, что этого невысокого худощавого мужчину с чёрными волосами в спортивной куртке видит впервые в жизни. И это совершенно чужой и незнакомый ей человек. Ах, да, ещё и вор-домушник!
А Лифан и сам уловил двусмысленность того, что сказал, и даже порозовел от смущения. Он давно уже забил на отношения с женщинами, в его волчьей жизни они были только помехой. Пара-тройка подружек времён безбашенной молодости не в счёт, о них хотелось забыть и не вспоминать. И возникшее неловкое напряжение ему сейчас не понравилось, хоть он и не понял, почему.
– К-копнуть поглубже, ну, в смысле, подумать немного не так, как ты обычно думаешь, – вроде всё правильно сказал и о том, о чём надо, но дыхание почему-то сбилось, и у него никак не получалось снова начать дышать ровно. И вдруг он увидел, как от напряжённого внимания у девушки приоткрылись губы. Медленно приоткрылись и как-то влажно.
– Вот ты думаешь, что он так нарочно делает, и он тоже думает, что ты нарочно, а может, ему действительно просто хочется, чтобы у вас всё было не так, как у других, – похоже, что-то не то сказал, но до конца понять смысл своей же фразы у него не получилось, так как взгляд его, оторвавшись от губ, остановился на вырезе её летнего платья, и даже будто сам собой проник чуть глубже, туда, где виднелся край белого в мелкий цветочек бюстгальтера. Глубже, мать его!
– Это называется поглубже?
Услышав голос Алёны, Лифан непонимающе вскинул на неё глаза - неужели вслух произнёс? Пока он соображал, что ей ответить, взгляд, как прилипший, снова вернулся в вырез платья, и ему неожиданно показалось, что ложбинка там живая, она то приближалась к нему, то отдалялась. И в глазах вдруг даже потемнело от мысли, а какого цвета на ней трусики? Те, которые этот м***к никогда не снимает с неё нежно!
– З-знаешь, я, наверное, пойду, да? – немного невпопад то ли спросил, то ли сказал Лифан. Хотя скорее промямлил, и рассердившись на себя за это, так неловко встал с дивана, что наступил на свою сумку и тут же запутался одной ногой в её длинном ремне. И упал прямо на Алёну, успев лишь упереться в спинку дивана руками, чтобы не раздавить её всем своим весом.
И увидел её полные влажные губы. Совсем рядом. Почему-то от них пахло малиной с молоком. У него закружилась голова, а по телу разлилось забытое тепло, вроде бы так тепло ему когда-то уже было, только он не помнил, когда. Оно приятной пульсирующей болью остановилось где-то в паху, и никуда не собиралось оттуда уходить. А до Лифана вдруг дошло, что Алёна тоже дышит глубоко и медленно, мягко задевая его бугорками своих грудей. И как совсем уж что-то нереальное из приоткрытых губ лежащей под ним девушки неожиданно вырвался тихий стон. И у него почти не осталось сил сопротивляться.
Он пришёл в себя уже на улице, по привычке закрывая дверь подъезда так, чтобы та не издала ни звука. Быстрым шагом направился в сторону от дома, постепенно успокаиваясь, не позволяя себе даже думать о той, которую оставил в этой неудачной во всех смыслах квартире. Только на секунду мозг осветился вспышкой возбуждающего воспоминания, так и не дав ему ответа, поцеловал или нет он её всё же, перед тем, как…
***
Крепко сбитый мужчина средних лет вышел из подъезда, ведя за руку мальчика лет пяти. Подойдя к припаркованному на стоянке внедорожнику, помог ребёнку устроиться в детском кресле на заднем сиденье. Не спеша обошёл машину, сел за руль и через минуту осторожно выехал со двора.
Так, девять ноль три. Теперь можно спокойно почитать журнал, женщина никогда не выходила из квартиры раньше одиннадцати. Магазины, подруги, салон красоты. Для него имело значение время, проведённое ею в салоне. Если сегодня она пробудет там недолго, значит, просто ногти пилит, и в квартиру он пойдёт в следующий раз, когда та засядет у стилиста.
Лифан услышал, как на другой конец лавочки, с которой так хорошо просматривался весь двор, кто-то присел. Всё, надо менять точку. Аккуратно свернув журнал, он медленно поднялся... и тут лёгкий осенний ветерок с шелестом первых опавших листьев донёс до него знакомый запах.
– Привет.
Алёна! И от неё снова пахло этой чёртовой малиной с молоком.
***
Лифан сел обратно на лавку и уставился на девушку. Некоторое время оба молчали. Он напряжённо, понимая, что спалился по полной, она – еле сдерживая удовлетворённую улыбку, явно довольная произведённым эффектом.
– Новую жертву просчитываешь? – Алёна, похоже, собиралась его добить.
– Тебе чего надо? – напряжение сменилось непонятной злостью, и Лифан сам не ожидал, что вопрос получится грубым. – Ты как нашла меня?
– Ребят из оперативного отдела попросила помочь.
Он похолодел и, оглядевшись, слегка севшим голосом спросил:
– Из какого оперативного отдела? Ты же в офисе работаешь!
– С чего ты взял? – Алёна искренне удивилась. – Я сразу после универа устроилась в отдел аналитики МВД, вот уже шесть лет, скоро должны сделать ведущим специалистом. – Она посмотрела ему прямо в глаза. – А ты зачем сбежал тогда? Испугался?
– Чего мне пугаться? – на Лифана вдруг накатила какая-то усталость. От всего. И ещё его дико раздражал этот малиновый фреш, возбуждающими волнами исходивший от неё.
– Ну, не знаю… поцеловать меня испугался. Хотя, конечно, может я тебе просто не понравилась?
– Не понравилась! – он поднялся с лавки, намереваясь уйти. И вдруг неожиданно для себя раздражённо бросил ей:
– Чем ты надушилась?
Алёна приподняла брови:
– Я сегодня не душилась! – она тоже встала и подошла к нему почти вплотную. – Я же на дело пошла.
– Откуда это малиной воняет? – Лифан проигнорировал намёк. Но взгляд опять, как тогда от ложбинки в вырезе платья, не мог оторваться от её невероятных губ.
– А, это моя помада-блеск, новый аромат в линейке, малина со сливками, правда, классный? – обняв его руками за талию и прижавшись к нему всем телом, она произнесла чуть тише:
– Хочешь попробовать?
И уже совсем касаясь своими губами его губ:
– Не стесняйся. Можно поглубже.
