Недавно у одного блогера встретила мысль, мол, горный мак рос на просторах моих родных мест, и поэтому мне он тоже нужен в саду.
И как же громко всё внутри отозвалось на эти слова! Это ностальгия, это корни, это связь времен и мест. Мы держимся за родные места сердцем - даже если нам приходится их покинуть. Мы слышим родной язык сердцем - даже если приходится уехать в те места, где говорят иначе. Детство, юность - те наши корни, что не дают нам оторваться от реальности, что питают нас, насыщают силой, болью, стойкостью. И чем дольше я живу, тем явственнее осознаю, что никуда "оттуда" не деться, я - все та же, я - то, что я видела, что пережила и усвоила, причем по большей части именно в детстве.
А там, помимо слов и людей, были растения. Они как-то незаметно обступали мою жизнь, они быстро отцветали, их облик увядал, их запах улетучивался - но навсегда запечатлелся внутри меня.
И теперь в моем саду есть местечко для нескольких из них. Тех, что не только самоценны, но и дороги мне неосязаемо, безотносительно эстетики. Они связывают меня с прошлым, с родными сибирскими местами, со мной настоящей.
Черемуха
О ней я помню вяжущую сладость черных блестящих плодов на кисти. Помню пальцы, испачканные соком, который не отмывался. И помню одурманивающий запах цветущих деревьев, когда они стоят все в белой пене. Обожаю черемуху! Я и сейчас, когда ее вижу, обязательно понюхаю ветку - и улыбнусь от замирающего чувства внутри.
Для меня удивлением было, когда переехала в Москву, что тут черемуху не едят и считают лишь декоративным растением, сулящим похолодание. И правда, в городе большинство черемух красноплодные, виргинские, и на их цветение всегда выпадает похолодание до зубовного стука.
Но в Сибири ее выращивают для плодов. Видимо, там вообще не так много съестного растет)))) Варенье варят, сушат, а потом смалывают в кофемолке в муку, и из этой муки пекут черемуховый торт с прослойкой из сметаны с сахаром. У торта вкус амаретто, благородная горчинка и совершенно неблагородный, немилосердный хруст на зубах, ибо как косточки не мели, все равно крупитчатость остается. Есть в этом что-то крестьянское, исстари небогатое, но такое щемящее.
В наш южный курский сад я купила две черемухи (заказывала сортовую в питомнике аж из Златоуста) - "Память Соломатова" и "Поздняя радость". Они пока лишь однажды процвели, черемуха долго собирается с мыслями. Но и на даче в Подмосковье я ее обязательно посажу. Она - чистая незамутненная радость.
Хоть нет, замутненная: ее любят вредители. Помню, в бабушкином саду в Ангарске она вечно стояла вся опутанная какой-то паутиной. Не знаю, что за насекомое. Наверное, мне предстоит с ним встретиться и бороться, но я согласна!
Купальница
На луговинах, лесных влажных полянах Иркутской области в июне моего детства было ярко - цвела купальница азиатская. Или, как мы их называли, жаркИ. От них и правда становилось жарко глазу - такой рыжий цвет. Махровые соцветия, напоминающие ранункулюсы, - потому что одно семейство Лютиковых.
Здесь больше известна купальница европейская, но она желтая, я желтое не люблю. А вот азиатскую купальницу пренепременно найду и приглашу к себе в гости - вдруг ей понравится?
Саранка
По скалистым, нагретым летним солнцем берегам обожаемого мною, мистического Байкала можно встретить чудесную, затейливо выгнутую лилию - саранку красную. Она невысока ростом, но там, где она растет, другая растительность и вовсе скудна и незаметна: каменистые почвы, иссушающий ветер, палящее солнце в июне и немыслимый мороз зимой делают их жизнь несладкой. Только богородская травка, то бишь чабрец, затягивает скалистые отроги пахучим ковром. А эта красотка растет и заставляет приклонить колено.
Она занесена в Красную книгу, выкапывать ее нельзя. Не знаю, будет ли она у меня в саду, но планирую посадить мартагоны - чтобы хотя бы внешним видом (хоть и не ростом, мартагоны гиганты) они напоминали мне нежную и стойкую подругу моего байкальского детства. Где чайки безумно кричат над озером и хватают требуху разделанной рыбы, кинутую им, на лету. Где студеная вода и немыслимые закаты. Где сердце.
Жимолость
Она - первая. Горькая, дымчатая. Еще нет клубники, а так хочется чего-нибудь съесть в огороде. И тогда собираешь горсть (на каждой ягоде отпечаток твоих пальцев, смазывающий пепельный налет) и ешь эти сизые ягоды. Морщишься, смеешься, но ешь.
Нынче много хороших сортов, и морщиться уже не придется, но я помню ту, первоначальную. Она приносила радость тогда, и принесет сейчас.
Ранетка
В моем детстве настоящие яблони ни у кого из знакомых в Сибири не росли - хотя районированные сорта уже были. Зато повсеместно встречались вот эти яблочки, мелкие, румяные и ароматные, собранные по две-по три в кисть, будто вишенки. Ранетки с розовым бочком.
Были, кстати, и совсем мелкие, размером тоже с вишню, а были и покрупнее. Ранетками называли все подряд.
Кислые по сути, прихваченные первым морозом, они становились мягкими и сладкими. Впрочем, детвора и пичуги ели их и не дожидаясь морозца.
А еще из них варили варенье, называлось "щёчки". Ранетки вместе с половинками плодов грецкого ореха (вот уж никогда не встретились бы эти растения в жизни, но встречались в банке) заливали сахарным сиропом. И, наверное, проваривали какое-то время, я не знаю. Знаю, что ранетки бледнели, их плоть оказывалась стекловидной, прозрачной настолько, что почти видно семечки, а сироп становился розовым, цвета заката, и содержимое банки было медово-сияющим, светящимся изнутри, будто в нее, за стекло, поймали лето и законсервировали до поры.
Недавно меня спросили, что из плодовых деревьев я посажу в саду. Так вот он, мой ответ, - только яблоки Белый налив и ранетку. Я вообще не очень люблю плодовые деревья, вечно с ними какая-то напасть приключается... Но от Белого налива, который стойко ассоциируется у меня с садом моей одесской тети Нели, где мне уж никогда не доведется побывать, - и от ранетки я отказаться не смогу.
А у вас какие растения ассоциируются с детством?
