У Великого князя Дмитрия Павловича было одно не частое в среде аристократии качество - прямо-таки звериное чутье на деньги.
Этот легендарный убийца Григория Распутина и близкий друг Феликса Юсупова словно нюхом чувствовал надвигающуюся опасность и в самый последний (я бы даже сказал, в безнадежный) момент сбывал с рук баснословно дорогие активы, которые тут же превращались в труху для купившего их человека.
Приведу два самых удивительных примера подобного чутья:
После убийства "Сибирского старца" Николай II выслал Дмитрия Павловича в Персию, в которой Великий князь служил при штабе Русского корпуса до самой мартовской революции 1917 года.
Однако после отречения царя Дмитрий Павлович не вернулся на Родину, а остался в Тегеране и стал выжидать, чем могут обернутся те колоссальные тектонические сдвиги, поднявшие в эти дни Россию на дыбы.
В этот короткий период власти Временного правительства, с марта по октябрь 1917 года, Дмитрий Павлович исхитрился через поверенных (не приезжая в Россию даже на заключение сделки), продать свой роскошный дворец на Невском проспекте в Петербурге, известный ныне как дворец Белосельских-Белозерских.
В августе 1917 года новым хозяином дворца, не побоявшимся приобрести столь дорогую недвижимость в период все более усиливающегося бардака, стал один из богатейших людей России того времени - совладелец Путиловского завода промышленник Иван Стахеев.
При этом деньги за дворец Стахеев отправил прямо на счет Дмитрия Павловича, специально открытый для этой цели в английском банке. Надо полагать, что великий князь немедленно перевёл полученные рубли в фунты, либо сделка сразу же была проведена в британской валюте.
К сожалению, другие подробности этой "продажи века" неизвестны. Но очевидно, что на вырученные за дворец на Невском проспекте деньги Дмитрий Павлович безбедно прожил аж до середины 1920-х годов.
А новый владелец дворца Иван Стахеев после национализации лишился всего имущества и в 1918 году скончался в эмиграции во Франции в полной нищете.
Сам же Дмитрий Павлович продолжал извлекать выгоду из обстоятельств.
В 1926 году Великий князь вступил в морганатический брак (чем поставил крест на своих возможных монархических притязаниях) со страстно влюбленной в него богатой американкой (дочерью миллионера) Одри Эмери.
О подлинных чувствах самого Дмитрия Павловича к этой эксцентричной даме мало что известно, но, скорее всего, она была ему просто удобна.
Об этом говорит тот факт, что уже через несколько лет супруги фактически перестали жить вместе (хотя брак официально расторгли только в 1937 году). При этом в собственности Дмитрия Павловича остался купленный на деньги бывшей жены роскошный замок Бомениль в Нормандии.
Продать дорогостоящее поместье с огромным парком и в наши то дни - задача нетривиальная (иные объекты недвижимости в Европе реализуются десятилетиями). Но Дмитрий Павлович опять каким-то неведомым образом изловчился и продал свой замок буквально за считанные месяцы до нападения Гитлера на Францию, в самом конце 1939 года.
При том продал не абы кому, а богатейшему финансисту еврейского происхождения Жану Фюрстенбергу.
Думаю, всем понятно, что во время немецкой оккупации все сделки с элитной недвижимостью во Франции встали наглухо и вновь оживились только после 1944 года.
Уже не говоря о том, что период нацистского владычества самому господину Фюрстенбергу было явно не до покупки исторических замков.
Поэтому буквально еще чуть-чуть, и замок Бомениль превратился бы для Дмитрия Павловича в ужасную обузу, на которую нужно постоянно тратить деньги, но невозможно продать.
Однако наш герой с очередной кругленькой суммой вскоре преспокойно уехал доживать жизнь в Швейцарию. А несчастной судьбе нового владельца замка Бомениль можно было теперь только посочувствовать.
Как мне кажется, два подобных случая за одну короткую человеческую жизнь - отнюдь не совпадение.
Дмитрий Павлович действительно имел какой-то талант (или дар свыше?), позволявший ему выходить сухим из воды из самых сложных и безвыходных ситуаций.
