1. Что такое стукач?
Прежде, чем переходить к основной теме, следует обозначить, что я называю словом стукач. Потому, как тема эта для многих спорная, и разные люди в него вкладывают совершенно разное. Стукач не тот, кто делает вещи, которые могут иметь оправдание. Стукач тот, кто делает вещи, которые иметь оправдания не могут.
Не стукач тот, кого побили, а он сам не в состоянии за себя постоять, и тогда он идёт жаловаться тому, кто в состоянии найти управу на обидчиков. Не стукач тот, кто видит, как кого-то бьют, а тот не в состоянии ни отпор сам дать, ни пойти пожаловаться, а этот сам хоть и тоже не в состоянии на его защиту встать, но пожаловаться-то в состоянии, и вот он идёт и сообщает тем, кто в состоянии заступиться. Не стукач тот, кто видит, как готовится теракт или диверсия против общества, и он сообщает куда надо, чтобы это предотвратить. И вынужден в каких-то случаях это делать тайно, чтобы избежать мести со стороны тех, поперёк чьих интересов он пошёл. Не стукач агент под прикрытием, который внедряется наркомафию, чтобы помочь поймать тех, кто отравляет наркотиками его общество (хотя для них он принципиально стукач, и разделаться с ним надо демонстративно, как со стукачом, чтобы впредь никому не повадно было). Не стукач разведчик, который рискует жизнью один в окружении врагов, и всегда сливает информацию тайно, чтоб никто не узнал. Стукач для меня – это нечто другое.
Представьте себе племя, в котором один человек является самым сильным и самым наглыми, и способным подмять под себя волю всех остальных. В результате этих свойств он становится вождём, и начинает править соответствующим образом. Всё самое лучшее себе (и приближённым), а остальным соплеменникам, что останется.
Через некоторое время ему становится мало, и он думает, а не завоевать ли ему соседнее племя. Расчёт у него такой: на завоевание он потратит энное количество жизней соплеменников, но завоюет больше, и в итоге у него станет больше земли и рабов. Жизни людей не жалко – это расходный материал, ими можно пожертвовать, если вложение их в дело обещает окупиться. И вот он выбирает подходящую цель и завоёвывает (называется колониальная политика). И для себя-то он, может, и добро, но для них он самое настоящее зло, которое пришло и забирает всё то, что есть доброго в их жизни.
Через некоторое время ему становится мало, и он гонит все имеющиеся в его распоряжении силы завоёвывать третье племя. Потом будет четвёртое, пятое, и так, пока не захватит всё, что можно (успешный рост обычно называется словом империя), или не проиграет, или не упрётся в противника, на которого лучше не идти. Впрочем, раньше этого может случиться и другая проблема: когда он захватит слишком много, ему просто не хватит сил всё это контролировать. Племена, которые он поработил, могут просто сказать: «Мы тебе не рабы и не расходный материал!». И если их будет слишком много, ему просто не хватит ни своей силы, ни силы своих соплеменников (даже если они будет ему предельно верны), чтобы навязать им свою волю.
Чтобы эту проблему решить, институтами государственности изобретаются различные приёмы, и вот один из них заключается в том, чтобы везде держать доносчиков. Смысл доносительства в такой системе в том, что для того, чтобы сказать что-то понятное тому, кто живёт по праву сильного, нужно тоже иметь за собой силу. А чтобы иметь за собой силу, нужно соответствующим образом организоваться, а для этого нужен определённый процесс. Т.е. тот, кто пытается всех организовать, должен кому-то что-то предлагать, кого-то воодушевлять, убеждать, излагать свои планы, но, если кругом будут доносчики, это делать будет просто рискованно. Потому, что они сразу сообщат об этом куда следует, и ничего организовать никто не успеет.
Не успеет – значит, кондиционной силы не будет, значит, все будут вынуждены продолжать подчиняться там, где в ином случае подчиняться заставить их уже было бы нельзя. А значит, поработитель сможет при меньших силах удержать большее количество рабов, и продолжать делать своё дело (т.е. нести зло в этот мир). Вот такой слушающий делу зла доносчик и есть стукач.
Стукач – это враг и предатель своего племени, который служит тому, чтобы его народ можно было использовать, как расходный материал. И не только своего, но и рода человеческого в целом, потому, что чем бдительнее он делает своё дело, тем больше зла будет принесено и другим племенам. Но в голове у стукача всё запросто может быть перевёрнуто наоборот: враги и предатели – это те, на кого он стучит, а он сам сознательный и самоотверженный борец за правое дело. Как это может быть, разберём в следующей главе.
2. Что такое идеология?
Чтобы кого-то серьёзно и основательно завоёвывать, неплохо иметь некую идеологию, которой данное дело знаменуется. Она выступает, как оправдание и объяснение, почему это делается. И она используется, как инструмент ведения информационной войны, которая в свою очередь является частью остальной войны.
Идеология агрессора не обязательно должна выглядеть агрессивно; наоборот, она может маскироваться под нечто мирное и светлое, но дьявол прячется в деталях, и идеология с агрессивной сущностью всегда будет иметь детали, которые не всем могут быть заметны, но будут работать на оправдание агрессии. Например, берётся и провозглашается идеология «У нас вера правая, а у них нет. И кто исповедует правую веру, попадёт в рай, а кто неправую – в ад. И нет ничего важнее, чем спасти души людей от ада, и жизнь свою не пожалеет за служение правой вере – тому спецпропуск в рай и прощение всех грехов!» И вроде бы всё красиво и правильно, но получается, что если ничего важнее нет, то можно идти и убивать за то, чтобы разрушить чужие алтари, и поставить свои. И тебе всё это будет прощено. А значит, можно идти и захватывать всех, у кого другая вера. А где доказательства, что у тебя вера правая? Нет? Так получается, что любой, кто возомнит, что у него вера правая, может идти и захватывать всех иноверцев? И все войны, которые из-за таких убеждений возникнут, будут благодаря такой идеологии. Вот что получается при детальном разборе. Но у институтов государственности есть средства борьбы с таким разбором.
Заключается они в значении слова идеология. Одно из его значений в том, что это не просто набор идей/убеждений/учений, который несут какие-то люди, и не просто позиции, которые преобладают в каком-то обществе, а это положения, которые соответствующим образом узаконены. Т.е. берутся какие-то положения, провозглашаются, и закрепляются законом, запрещающим в них сомневаться.
Один из смыслов узаконивания идеологии в том, что какие-то положения узакониваются не просто так, а потому, что это единственный способ защитить их от критики. Потому, что сами они по себе критики не держат, и единственный способ избежать вопросов, на которые нет ответов – это просто их запретить. Вот просто провозглашается, что вера правая, а доказательства спрашивать нельзя, потому, что это означает сомнение в вере, а сомнения запрещены. И когда она узаконена, отсутствие доказательств – не такая проблема. Потому, что доказательств нет, а она внушением возьмёт: заставит энное количество часов отслуживать проповеди, которые при отсутствии критики постепенно создают впечатление правды. И пропускать проповеди нельзя – донесут и накажут. И это определённым образом воздействует на неокрепшие умы, потому, что им будут говорить необоснованные вещи. А никто не подскажет им, что они необоснованные, потому, что это запрещено. И они не поймут, и примут и поверят, и переубеждать их будет некому. И тогда смогут служить делу веры совершенно и искренне, без какой-либо задней мысли о том, что делает что-то неправое. Поэтому не агрессивное общество может обойтись без идеологии, а агрессивное никак. Ему нужна идеология, чтобы оправдать свою агрессию.
В таком порядке идеология начинает насаждаться данному племени и всем покорённым: принудительно искореняется их вера и насаждается данная. Вера общая для всех, но только с одним уточнением: великий вождь «титульного племени» – главный наместник богов на земле. И его воля – их воля, и идти против его воли, значит, идти против веры. Поэтому что вождь прикажет, то обязан выполнять, а в остальном «все равны».
Вера определённым образом так же скрепляет общество (сковывает одной цепью, связывает одной целью). И чем активнее она насаждается, тем больше будет людей, которые искренне её примут. И когда кто-то её примет, он будет радеть за «общее» дело без какой-либо задней мысли, и думать, что делает «правое» дело. И следить за тем, чтобы никто не смел ничего говорить против веры, и будет доносить на тех, кто будет против. И когда он будет это делать, он будет думать, что проявляет сознательность, и борется с несознательностью, предательством, ересью, и т.д.. Поэтому стукач может искренне верить в то, что делает правое дело, даже если служит агрессии. Избавляет ли его это от всего того отношения, которое заслуживает стукач? Разберём в следующей главе.
3. Так что же всё-таки такое стукач?
Определить стукача очень просто: у него нет доказательств своей правоты. Потому, что агрессия не может иметь доказательств. Ну просто нет их в природе. И в данном случае их так же и не будет, потому, что, не способен он доказать, что его вера истинна. Он может только понимать это, и продолжать толкать своё, зная, что не прав, или не понимать, и искренне верить в то, что говорит. И когда человек не понимает, что у него нет доказательств, их от этого не прибавится, но, если он искренне верит, он и не станет думать «их у меня нет, потому, что моя позиция ни на чём»; он будет думать, что они просто не нужны, и что всё должно понятно и без них. Или считать, что те слова, которыми он пытается внушить свои убеждения, и есть доказательства. И злиться на оппонента, что тот «ничего не хочет понимать». И обращаться к доносу, как «вынужденной мере» борьбы с такими оппонентами, которые «сами виноваты», что «по-другому не хотят».
Это основная причина, почему все стукачи любят идеологию. Им нужен силовой аргумент, который заставит оппонента замолчать там, где иными способами доказать свою правоту ему они не способны. И когда они таковую получают, они сразу начинают себя чувствовать такими важными. Без идеологии-то он кто был? Никто. Тот, кто не способен ничего доказать. Кого не станет слушать ни один порядочный и адекватный человек. А с идеологией он сразу стал всем – одно его слово, и оппонент должен заткнуться (а не захочет – ему же хуже). Кто был ничем, тот встанет всем на горло.
Вот это и есть стукач. Не тот, кто в тихую куда-то что-то доносит; стукач может самым громким голосом орать посреди собраниям людей, что он прав, и предупреждать, что, если оппонент не отступится, тогда он на него пойдёт жаловаться. Стукач тот, кто не может доказать свою правоту, но вместо того, чтобы найти в себе порядочность признать свою несостоятельность, идёт затыкать того, кто свою правоту доказать может.
Стукач может собой гордиться, думая, что он верх важности и сознательности. Но со стороны это не так. Он, как ядовитая змея, которая заползает в жилище человека и жалит, когда тот на неё натыкается. Змею могут бояться, но уважать не будут. Особенно ту, которая лезет на чужую территорию со своей агрессией. И если так уж получается, что система порабощения прёт на территорию естественных прав и свобод человека, а стукач ей служит, то и отношение к нему будет соответствующее.
Поскольку чем больше стукачей, чем крепче и могущественнее агрессивная империя, то статус стукача она будет стараться всеми способами поднять. И имидж гада для него ей тут никак не подойдёт. Нужен имидж героя, который должен не студиться, а гордиться тем, что он делает. Стук героизируется.
Донёс на соседа – молодец, сознательный гражданин. Донёс на случайного собеседника в транспорте – молодец, бдительный. Донёс на случайно подслушанный разговор – молодец, держишь ухо востро. Донёс на коллегу на работе – молодец, укрепляешь коллектив. На друга – молодец, пожертвовал личными чувствами ради общественного дела. Донёс на родителей – герой высшей степени. Выхвалять-почитать героя так, чтоб все дети захотели стучать на родителей.
В таком режиме агрессивной империи вполне логично вести свою политику. Но как бы она не старалась, стукач никогда не станет всеми уважаемым человеком в обществе. Ни в каком обществе – даже самом тоталитарном. Причём круг тех, для кого донос остаётся презренным делом, гораздо шире, чем просто процент диссидентов, не приемлющих идеологию.
Человек может искренне верить, что система правильная и праведная, и что стремится к тому, чтобы построить царство добра, но все представления о том, что в связи с этим надо делать, там и сям пойдут врознь с тем, что выходит из дел доносчиков. Почему? Начнём разбирать со следующей части.
4...
Итак, допустим, агрессия становится системой политической жизни империи, и все внутренние порядки затачиваются под служение соответствующей идеологии. Стук становится нормой жизни для конформистов, и соответствующей части общества приходится приспосабливаться к новым ценностям. А всем остальным приходится приспосабливаться к жизни с приспособленцами.
Какие особенности несёт в себе жизнь в режиме регулярного стука всех на всех? Начнём с того, что это, помимо удовлетворения ЧСВ, иногда ещё и реальная возможность подняться по социальной лестнице. Мешает конкурент? Донеси на него, убери, вычеркни из соревнования, и пользуйся отсутствием конкуренции. Хочешь на место начальника? Подсиди его, донеси на него, свергни законным образом, и займи его место. Просто зол на соседа, хочешь неприятности ему доставить? Донеси на него, найди за что – он же твой сосед, живёт предельно тесно, все его огрешности видны (и слышны) предельно детально. Завидуешь чьему-то таланту? Донеси. Не за что? Сочини. Всё равно проблем доставит. Сочини так, чтобы правдоподобно было. А то что что за несправедливость – ему дан талант, а тебе нет. Ну ка давай это дело пофикси. Может, у тебя талант в этом деле обнаружится.
Возможность доноса – это преимущество, дающее возможность обходить остальных. Но суть любого преимущества в том, что возможность его использования должна быть только у тех, у кого она есть, а если она будет у всех, то это не преимущество, а паритет. Но мы-то уже знаем, что суть доноса в империи зла – подлость, на которую пойдёт не каждый. И значит, преимущество будет только у тех, кто пойдёт.
Далее переходим к тому, что свои недостатки и грешки есть практически у каждого, в любом обществе, только в других обществах к этому подходят с пониманием, а в империи стука всегда есть желающие высматривать каждую соринку в глазу у человека, и сразу бежать об этом докладывать. И сами законы система стремится так написать, что шаг право – шаг влево – считается нарушением, которое предусматривает наказание, и нигде не выйти за рамки запрета многим оказывается трудно.
Все правила в империи стука зачастую специально так и написаны, чтобы не нарушить их было как можно сложнее, чтобы как можно больше было нарушений, за которые к человеку можно было прицепиться (если вдруг к кому-то понадобится прицепиться). Это нужно для преследования инакомыслия и вообще любой нелояльности. Вот только все (в большинстве своём) понимают, что если все будут заниматься только этим, то делать всё остальное будет некому, поэтому должен быть какой-то «разумный» предел, дальше которого заходить не надо. И этот предел требует какого-то негласного кодекса, в рамках которого должно быть принято доносами не злоупотреблять, и на соблюдение его всеми окружающими можно было рассчитывать. А если кто-то не хочет следовать этому кодексу, он вроде как должен получить от всех остальных всеобщее осуждение. Только проблема в том, что там, где имеет место гонка за преимуществами, никакого «общего» кодекса быть не может. Всегда найдётся тот, кто захочет быть «умнее» других, и полезет доносить на то, на что большинство доносить не станет, и возьмёт своё преимущество.
Не будет соблюдаться кодекс – люди будут вечно на стрёме, вечно в напряжении, вечно ждать неприятностей. И вот эта невозможность расслабиться постепенно будет закладывать в общественный менталитет неприязнь к стукачу.
5...
Столкнуться с доносительством человек может с самого раннего детства. В детском саду уже может встретиться воспитательница, которая будет говорить: «Кто будет рассказывать мне, кто каким плохим делом занимается – того я буду любить и жаловать». В школе учительница более высокие оценки будет ставить тем, кто стучит на одноклассников (об этом она не говорит – это надо с детского сада приучиться понимать, ну или иметь родителей, которые это объяснят). А в институте тех, на кого стучат, заваливают и отчисляют.
И вот стукач имеет какое-то преимущество. Хотя бы в виде оценок, которые подымают среди одноклассников. Но оценки-то на то и оценки, чтобы справедливым оцениванием результата мотивировать этот результат тянуть на максимум. А завышенные оценки мотивацию ослабляют. И получается, общество недополучит специалистов с нужным результатом. А вот стукач своё получит. Ему завышенный диплом и путёвку в жизнь на блатную должность, а обществу не самого лучшего специалиста. Общество проиграет, стукач выиграет, и получается, что он не полезный элемент.
Стукач получится, как паразит на теле общества. И он как нечестный игрок. Потому, что учёба – это тоже конкуренция (хотя бы в области доказывания себе и всем окружающим, чего ты из себя представляешь на фоне других). И если заработать хорошие оценки соответствующей учёбой оказывается сложнее, чем доносами, то не прибегающие к этому проигрывают баллы, а кто любит проигрывать нечестным игрокам?
И люди могут ещё не понимать, что система вся насквозь нечестная, и что всё, за что они ратуют, в конечном итоге ведёт к укреплению всего того, что требует стука, но на данном этапе им уже понятно, что если все будут доносить, то никто ничего не выиграет. Поэтому доносить всем на всех смысла как бы нет – это только осложнит жизнь всем и никто ничего не выиграет. А если не надо всем, то и не должно быть надо никому – по-другому не сработает. Это что-то вроде такой формы социальной сознательности. Вот только всегда найдётся «самый умный», у кого основной гешефт в том, чтобы преимуществ ни у кого не было, а у него было. И он своё возьмёт (вместе с соответствующем отношением к своему делу окружающих, в нагрузку).
6...
Дальше больше: поскольку идеологии агрессивной империи построена на несоответствиях и нестыковках, то всё, что человек по жизни говорит в рамках этой идеологии, утыкается в определённые неувязки. И если он это знает, он будет стараться быть осторожнее, а если не знает, он будет в своей беспечности в это попадаться. И это может быть использовано против него – было бы только желание им заняться. А поскольку вся суть империи стука – это паразитизм хозяина в отношении подчинённых (и дальнейшее его распространение вниз по иерархии), то любой искренне ратующий за благо общества будет сталкиваться с тем или иным результатом этого паразитизма. И тогда, если он действительно переживает (а не вид делает) за процветание общества, он должен будет с этим как-то бороться (в т.ч. тем, что будет что-то ругать), а любое неосторожное слово может потянуть за собой цепочку разбирательств, в которой он упрётся в нестыковки.
Например, если конечная цель верховного использовать народ, как расходный материал ради своей выгоды, то и держать он будет под собой таких же, как он – царьков, которые на своём месте делают то же самое. Которые знают, что в случае, если народ перестанет это терпеть, попадут под раздачу вместе с ним. Чтобы чувствовали себя с ним в одной лодке и общими усилиями на страх и на совесть ратовали за то, чтобы режим никогда не пошатнулся. Но если они такие же, как он, самодуры, то неизбежно в подконтрольной каждому области будет наблюдаться явление, которое называется «барин пирует, а народ голодает». И в это неизбежно упрётся своим непониманием искренне ратующий за процветание общества.
Ещё верховный может стравливать между собой своих вассалов, чтобы ненависть между ними мешала им объединиться, и скинуть его с трона. Так ему спокойнее царствуется. И вот паны дерутся, у холопов чубы трещат, а какой-то искренне верящий в систему (и радеющий за её победу) человек начинает возмущаться «Да как же так – мы богоизбранный народ, мы должны быть правильными и образцовыми, а вместо этого между собой собачимся! Да как же мы всех врагов победим, если между собой порядок навести не можем? Куда смотрит царь? Ой, бардак-бардак-бардак!». А его сразу хвать – и: «Что ты там сказал? Бардак? А кто бардак творит? Верные вассалы царя, лично им поставленные? Так он по-твоему дурак, что таких поставил? Он, по-твоему слеп, и не видит того, чего ты видишь? И как может быть в богоизбранном народе такой царь? Или, может, по-твоему, боги – дураки, что избрали такой народ?». А он ыть… и ведь да – ну нечего ответить. Потому, что куда не поверни, а всё в нестыковки упирается. А система такого просто так не оставит – в ней обязательно найдутся те, кого возмущение такого деятеля задело. И они используют все имеющиеся в своей власти рычаги влияния (вручённые хозяином рычаги), чтоб неугодные себе помехи убрать.
В такой системе получится, что наехал незадачливый критик не на какого-то вассала, он наехал на систему – на основную её суть, и система может, его и простит (за его искреннюю веру и заслуги – если кто влиятельный за него заступится) а может, и не простит. И получается, что если ты искренне веришь, то активно ратуешь, а чем активнее ратуешь, тем больше тебе хочется ругать всё то, что мешает ратовать. А чем больше скажешь, тем опаснее – стукачи не дремлют. Вот и повод не любить стукачей. А политика системы как устроена – как можно больше искренне верующих, а значит, как можно больше общего презрения в конечном итоге к доносительству. И сколько бы она не героизировала донос, на деле сама себе на шнурки наступает (ну в принципе по-другому быть и не может в системе, построенной на несостыковках).
7...
Ещё в матёрой империи стука может пропагандироваться убеждение, согласно которому «лучше сто невиновных на костёр отправить, чем одного виновного пропустить». И получается, что невиновность не гарантия безопасности. И доносчик это знает, но всё равно доносит. И говорит, что святая инквизиция, «ошибок не делает», вот только сто невиновных на костёр – это при этом как бы «не считается». Просто, когда он говорит одно, он забывает про другое, а когда приходит время вспомнить, забывает про первое (называется двоемыслие). И в таком режиме движется вся идеология империи стука.
Ничего необычного, такой же парадокс, как и то, что все кричат «Слава инквизиции!», трубящей, что донос – героизм, и в то же время стукачом быть позорно. И разбирать такие парадоксы нельзя, потому, что ты хоть как натыкай оппонента в доводы, на которые ему ответить нечего – он и не будет ничего отвечать; он просто донесёт на тебя, сообщив, что ты задаёшь «провокационные вопросы», которые может задавать «только враг», и проблемы будут у тебя, а не у него. А пока радеющие за процветание общества не разгребут парадоксов, ничего серьёзного на фронте своей борьбы они не добьются. И доносчики – первые враги на этом фронте. Вот и получается, что общество разделяется на тех, кто стучит, и тех, кто их не любит.
8...
Ещё доносчики часто оказываются трусами. Может, не всякий, и не всегда, но определённая статистика в связи с этим явлением будет. И эта статистика неизбежно будет формировать к себе соответствующее отношение у всех, кто не любит трусость, которое везде, куда стукач не пойдёт, будет его встречать.
Тут дело в психологии: если кому-то хочется доминировать, то при способности добиваться своего хоть на сколько-то более храбрыми методами, он выберет последние. Потому, что если кто-то хочет как-то возвышаться над кем-то (хотя бы тем, что может тупо набить кому-то морду), то для него донос не будет любимым методом самовозвышения. Потому, что донос-то накатать может любой, а вот в мордобой сунуться только тот, кто или сильнее других, или отчаяннее.
Мордобой для сильного в сравнении с доносом становится способностью, которая дана не каждому. И одно это уже выделяет его на фоне доносчика. Не говоря уже про ратное дело, где надо не только зубами, но и жизнью рисковать. Тот же, кто такими способностями обделён (но очень хочет чувствовать себя значимым, и завидует тем, кто иначе скроен), ищет методы, в которых мог бы это компенсировать. И в это дело он может вкладываться так, как может только и вложиться тот, кому больше вложиться и некуда. Поэтому самые ярые доносчики получаются как раз из таких, которые только на бумаге воевать с врагами и умеют.
Признаваемых системой заслуг перед обществом у стукача в такой системе может быть целая куча, а вот с внешним врагом они вояки оказываются никакие. И как до реального боя доходит, так они сразу в последнем ряду оказываются и первыми же драть с поля боя в случае чего. Те, кто под пулями в первом ряду свои заслуги перед обществом добывают, таких не уважают.
Так что никогда не будет стука всеми уважаемым элементом ни в каком обществе.
