Вот, бывает, читаешь чью-то биографию и понимаешь, что в ней, такой "прилизанной", столько белых пятен и несуразностей, что хочется её переписать... А если и человека называют наглым авантюристом, но почему-то не современники, а те, кто историю переписывал в 19 веке, становится уж больно интересно: а всё-таки, каким он мог быть?
Я честно не знаю, чем меня привлекла биография Ивана Грамотина, думного дьяка, служившего трём русским государям, но что-то в неё было такое, что заставило остановиться.
Если коротко, то в посольском приказе он начал служить ещё вместе со своим отцом - Тарасом-Курбатом Грамотиным, который когда-то ездил к Стефану Баторию на переговоры. Служил Годунову, переметнулся к Лжедмитрию I, потом снова переметнулся-"перелетел" на сторону Шуйского, и тут же - новая присяга: уже Лжедмитрию II. В 1610 году выезжает с поручением в Польшу, да там и остаётся почему-то... В Москву возвращается примерно в одно время с митрополитом Филаретом, а в 1626 году стал участником свадьбы царя Михаила Фёдоровича. Кроме того ещё по возвращению на родину получил земли у деревни Оносьино или Блаженки (так появилось еще одно название - Ивановское, впоследствии трансформировавшееся в Иваньково. Да-да, наше Иваньково! Которое в Тушино вошло). Потом опала и снова возвращение не только в Москву, но и на должность в посольском приказе...
Вам не показалось, что биография странновата? Вот и я споткнулась... Ну что, додумываю и рассуждаю?
Иван Тарасьевич Грамотин родился в дворянской семье.Его отец Курбат-Тарас Григорьевич, хоть и был татарского происхождения, но имел поместье под Коломной, верно служил Ивану IV в Посольском приказе. Именно там - в Посольском приказе - начинает свою службу и его сын Иван. Сначала - так, как говорят: "подай-принеси", а потом "подьячим для письма". Из под руки отца он выходит как-то быстро и сразу. Начальство замечает и его сметливость, и способность лавировать в сложных ситуациях. На начальном этапе своей карьеры Иван Тарасьевич именовался в официальных документах Иваном Курбатовым (как и положено - по отцу).
В 1599 году его включают подьячим в посольство, отправленном в Германию.По возвращении из него случится в его биографии два факта: 1 - его назначат подьячим приказа Новгородской четверти, 2 - в 1603 году он снова оказывается в Москве, но в чине думного дьяка Поместного приказа. Теперь он мог присутствовать на заседаниях Боярской думы, но уже в июле после отъезда его первого "посольского начальника" Афанасия Власьева, с которым он был в Германии, с посольством в Данию, Иван Тарасьевич занимает его место в Посольском приказе, становясь не только его главой, но и судьёй Посольского приказа. Тогда же в бумагах меняется и его именование. Вместо Ивана Курбатова сына теперь числится за Посольским приказом Иван Тимофеев сын Грамотин.
Если учесть, что историки только предполагают, что Иван Грамотин родился не раньше 1570 года, то возглавить Посольский приказ в 33 года дворянскому сыну это круто! Скажу прямо - почти невозможно. Но время было смутным, тяжёлым, поэтому надежда на государственной службе была не на тех, кто был велик родом, а на тех, кто верно служил государю. В то время царь Борис Годунов уже страдал излишней подозрительностью, и люди, которые вызывали у него хоть малейшую подозрительность, исчезали вместе с семьями (вспомним хотя бы стремительное уничтожение клана Романовых-Салтыковых).
А дальше... Дальше начинаются "странности". Думного дьяка, главу Посольского приказа Ивана Тарасьевича Грамотина царским приказом направляют в составе большого войска навстречу Лжедмитрию I. И он присягает самозванцу, который подтверждает его чин думного дьяка, оставляя Ивана Грамотина при себе.
Честно говоря, я пыталась даже внимательно читать "росписи", хранящиеся в архиве МИДа, благо сейчас есть возможность чтения исторических не секретных документов. Не понятно НИЧЕГО! А вообще зачем чиновнику, который быстро и очень удачно сделал свою карьеру присягать человеку, который ещё не известно сядет на русский престол или нет? Правда хороший вопрос? У меня начинает складываться ощущение, что он был такой хорошей, сильной фигурой в чьей-то политической игре. Вот только в чьей? Многоходовка только начинается...
И.Т. Грамотин успешно вошёл в круг доверенных лиц самозванца. Вёл ( или затягивал ведение?) переговоры с поляками, требующими от Лжедмитрия I выполнения его обязательств, работал над составлением церемониала встречи Марины Мнишек, встречал её отца пана Юрия.
Однако при перевороте Василия Шуйского Грамотин из Москвы не бежит. Он предстаёт перед новым государем, беседуют они после его присяги один на один, без свидетелей. А потом Шуйский громко объявляет, что он не может доверять Грамотину и поэтому тот отправляется во Псков. Ссылка? Я вас умоляю. Так можно думать, если не знать, какие события назревают в то время во Пскове и окрестностях!
А дело в том, что царь Василий Иванович, придя к власти, решил немного поправить дела с разорённой государственной казной. Он ввёл новые налоги который предполагалось собрать с людей "богатством кипящих". А где таких искать? Конечно же не в разорённой войной европейской части России, а на её более-менее спокойных окраинах, коими тогда являлись богатые торговые Новгородские и Псковские земли. Псковские "богатством кипящие люди", не будь дураками, включили в списки для сдачи этого налога всех свободных людей Пскова, включая вдов. А потом написали грамотку царю, что де это точно произвол, а потому город налоги платить отказывается! Послов псковских всех кроме одного задержали в Москве. А вот Иван Грамотин в ту пору как раз во Псков-то и был отправлен. Так что это была не опала, а тяжёлая работа, из-за которой можно было и головы лишиться. Кстати, Грамотин там поусердствовал крепко! Жалоб на него тогда поступило очень много. Но к городу уже подступал Лжедмитрий II, и знатные горожане и купцы были готовы переметнуться к нему, присягнуть ему, а не Шуйскому! Угадаете, где оказывается думный дьяк Иван Грамотин? Правильно - в войске Лжедмитрия. И не просто оказывается, а как на него напишут потом в доносе "Ивашка Грамотин первым к новому царевичу путь пробил".
У меня снова вопрос: зачем? Боялся за свою жизнь? Должность-то опять ему просто подтвердили! Какой-то театр абсурда! Оба Лжедмитрия, Василий Шуйский подтверждают должность Грамотина и приближают его. А он? Он ничего не обещая, просто служит новому царю.
Дьяк Иван Грамотин отъехал в подмосковный Тушинский лагерь самозванца в 1608 году и вскоре стал одним из ближайших советников "вора" - так трактуют события историки 18-19 вв. Но так ли? А не выполнял ли он ещё какое поручение, оставаясь рядом с Лжедмитрием II? Только кто мог отдать подобный приказ? Грамотин был в Тушино до самого бегства Лжедмитрия. Но потом с ним не поехал, а оказался... у Троице-Сергиева монастыря. Здесь вместе с боярином М.Г. Салтыковым безуспешно пытался склонить к сдаче его защитников, когда к монастырю подходили польские части.
Осенью следующего 1609 года дьяк Иван Тарасьевич Грамотин вдруг уже оказывается в Польше. Вот кто его туда делегировал? Да-да, та самая "Семибоярщина". То есть он снова на государственной службе, но при правительстве из бояр.
Он не просто ведёт переговоры с королём Речи Посполитой Сигизмундом III, обрисовывая политические и экономические выгоды русско-польского союза, Грамотин обсуждает условия избрания королевича Владислава на русский престол. Более того, Грамотин - один из тех, кто составляет договор об избрании Владислава, подписанного 4(14) февраля 1610 года представителями брошенного Лжедмитрием II Тушинского лагеря. На какое-то время Иван Грамотин остаётся в Польше на службе у Сигизмунда III и начинает служить ему "преж всех".
Но ближе к концу лета 1610 года Иван Тарасьевич Грамотин уже в Москве, более того до 1612 года он возглавляет Поместный приказ, печатник ( хранитель государственной печати), советник начальника польского гарнизона в Москве пана А. Гонсевского. На Грамотина возложили обязанности связного между Варшавой и польским гарнизоном, осажденным в Москве. И истинное положение дел за китайгородскими и кремлевскими стенами подозрительно быстро стало известно вождям народного ополчения, пришедшего на выручку многострадальной первопрестольной. Штурм города русские предпримут именно в тот момент, когда полковник Струсь и его ратники уже не имели ни сил, ни средств к сопротивлению.
После проигранной битвы поляков на Девичьем поле с представителями Второго ополчения Грамотина ещё видели на стенах в Кремле, однако вместе со всеми из осаждённого Кремля в ноябре 1612 года он не выходил - чудесным образом он уже был на пути в Польшу, откуда сразу снова был направлен королём к Москве. От Сигизмунда III дьяк Грамотин получил поручение: склонить Земский собор к избранию царем Владислава. И опять - он тянул со своим вмешательством в выборы, или просто не давал кандидатуре Владислава даже быть обсуждаемой? Мы знаем, что эта польская затея потерпела неудачу, а Грамотин возвратился в Польшу и доложил королю, что "лучшие люди" желают видеть царем королевича, но не смеют открыто говорить об этом, боясь казаков. Отличная отговорка, если учесть, какие казаки стояли у Москвы. Те, что сражались и против обоих Лжедмитриев, и против Шуйского, но не вступали во Второе ополчение, оставаясь "вне политики", но получавшие деньги от великой инокини Марфы (Романовой).
Он увёл от Москвы бОльшую часть польского войска, которого ему дали. Но после этого некоторое время Ивану Грамотину пришлось прожить в Польше у гетмана Ходкевича. Кем он там был и с кем водил знакомство - неведомо. Вплоть до сентября 1615 года в официальных русских документах Ивана Тарасьевича именовали изменником, "первым всякому злу начальником и Московскому государству разорителем". Тем не менее дьяк Грамотин вернулся в Россию и был не только помилован, но и вновь занял высокое место в московской администрации. Более того, именно думному дьяку Ивану Грамотину выпала честь вести от имени государя Михаила Фёдоровича переговоры и заключить в 1617 году "Столбовой мир" со шведами, который на несколько десятилетий принёс спокойствие на северо - западные границы России. В следующем году большое войско польского королевича Владислава, не оставившего мечту о русской короне, подступило к Москве. В осаде оказалась вся царская семья и двор. Грамотин - в их числе. Тут уже не до дипломатических интриг. И Иван Тарасович "плечом к плечу с простыми воями и воеводами знатными стоял крепко и мужественно на стенах московских, на боях и приступах бился не щадя головы своей..."
В 1618 году Грамотин продолжил службу в Новгородской чети и Посольском приказе. Самым важным его достижением в то время было заключение с Польшей Деулинского перемирия 1618 года, в результате которого поляки отказались от притязаний на русский престол, правда русские земли не вернули. Зато вернули пленных. В Россию после этого договора в 1619 году возвращается патриарх Филарет, который приближает думного дьяка Ивана Тарасьевича Грамотина. Были ли они до этого знакомы? Однозначно - да!
Согласно "Жалованной грамоте", подписанной в 1619 году царем Михаилом Фёдоровичем, "думный дьяк Иван Грамотин за его к нам и всему Московскому государству службу и радение жалован казённой бортной волостью, что на устье речки Везломы против Новаграда Нижнего у Волги". Далее идет подробное перечисление сел, деревень, починок и слободок, отходящих к новому хозяину.
Думному дьяку Ивану Грамотину стали поручать важные государственные дела. Так он вёл переговоры с послами из Англии и Турции (1621 и 1622), участвовал в исследовании и установлении подлинности Ризы Господней, подаренной иранским шахом Аббасом I Великим в 1625 году. Кроме того Грамотин вновь возглавил Посольский приказ (1619–26).
Он неоднократно сопровождал царя Михаила Фёдоровича в его поездках по монастырям, ведя с ним по дороге долгие разговоры о политике. И да, он совершенно не скрывал от государя, что его отец - патриарх Филарет - мало в ней понимает. В 1623–26 годах Посольский приказ, руководимый Грамотиным (не без соответствующего разрешения молодого царя) отклонял предложения Англии и дважды Швеции об антипольском союзе. Ведь это было на пользу России!
В 1624 году Грамотин удостаивается чести руководить Золотой палатой, и в 1626 году фактически будет готовить свадьбу царя Михаила с его третьей избранницей Евдокией Лопухиной. А потом будет присутствовать на этой свадьбе. Причем не просто присутствовать, а в числе пяти самых именитых бояр шествовать сразу вслед за молодожёнами.
Практически в это же время на думного дьяка Ивана Грамотина к патриарху Филарету поступает жалоба из мужского Спасского монастыря на Волге, что рядом с новыми владениями Грамотина. И его "под руки выводят" из-за царского свадебного стола, чтобы везти к патриарху. То, что навет был ложным, стало понятно сразу. Но патриарх приказал стрельцам сначала доставить Ивана Грамотина в кремлёвские темницы, а потом, "заковав в железа", под охраной отправить в городок Алатырь на реке Суре. Противник его неудавшейся внешней политики и лицо, влияющее на царя, Филарету в Москве был не нужен.
...он, "будучи у государева дела в Посольском приказе, указов царя Михаила. Феодоровича и отца его патриарха Филарета Никитича не слушал, делал их государские дела без их государского указа самовольством, и их, госудaрeй, своим самовольством и упрямство прогневал". Другие известия говорят, что "ослушания" Грамотина касались, главным образом, распоряжения патриарха Филарета по посольским делам, что более вероятно...
Вот такое обвинение.
Был ли обижен Иван Тарасьевич Грамотин на царя и патриарха за свою высылку? Безусловно, но Михаил Фёдорович смягчил его "наказание" как мог. И как только умер патриарх Филарет, царь вернул своего верного слугу в Москву. Но это будет только в 1633 году. Уже 8 ноября 1633 года Ивану Тарасьевичу было пожаловано московское дворянство, затем он снова был зачислен в штат Посольского Приказа. Под влиянием И.Т. Грамотина в 1634 году был подписан Поляновский мирный договор между Россией и Польшей, по которому польский король Владислав IV потерял права на русский престол. Основой российской дипломатии стали мирные отношения с Польшей.
Думный дьяк Грамотин предпринял и первую попытку сделать постоянное дипломатическое представительство за границей, в Стокгольме: 27 декабря 1634 года "отправлен в Швецию в звании агента дворянин Дмитрий Андреев, сын Франсбеков, а с ним для письма подьячий Иван Исаков, сын Леонтьев".
Он снова был пожалован в печатники с правом писаться с "вичем" в том же 1634 году. С момента своего возвращения в Москву и до самой смерти Иван Тарасьевич вёл активную внешнеполитическую деятельность в Посольском приказе. Но он уже перешагнул 60-летний рубеж, и всё больше задумывался о душе.
Последний раз в приказной документации его имя упоминается в декабре 1637 года.
К этому же времени относится и сохранившаяся в фондах ГИМ серебряная братина, которой одарил государь своего слугу
Думный дьяк Иван Тарасьевич Грамотин умер в Троице-Сергиевом монастыре 23 сентября 1638 года. Потомков у него не было, что и не удивительно с такой-то его "шпионской" деятельностью. Он принял постриг под именем Иоиля только перед смертью.
Голландский купец Исаак Масса, хорошо знавший его лично, охарактеризовал думного дьяка И.Т. Грамотина следующим образом: "похож на немецкого уроженца, умен и рассудителен во всем и многому научился в плену у поляков и пруссаков".
Однако в русской историографии его и сейчас считают “мужем государственным, царедворцем ловким, пронырливым, обесславившим имя свое гнусною изменою и постыдным себялюбием.” (Ох, уж этот Карамзин!)
P.S. И - да! Мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не знаем всех хитросплетений и интриг Смутного времени. Но у человека XXI века сегодня назревает явный вопрос: как человек уровня министра иностранных дел мог вполне официально играть на две стороны?
Отвечу просто - никак. Он просто был хорошим разведчиком и всегда играл только на стороне своей страны. Вопрос открыт только в одном: кто им руководил? Ответа в открытых архивах МИД пока нет...
Лайки помогают развитию канала!
