… то что делает Горацио так далеко от Рима и так долго?
Можно ли говорить о предпринятой Горацио попытке перевербовки принца из лютеранства обратно в католичество? Попытке неудачной. Конечно можно. Ведь принц рожден в католичестве. Он уважает человека на молитве даже и не в церкви. Дания приняла христианство в 827 году, а Гамлет учится в университете, основанном в 1502 году, в 1508 году там начинает преподавать Лютер.
Я не думаю, что в Лондоне нельзя было найти актера с героической внешностью, но если шекспировский Гамлет толстый недотепа и простак Барбридж, то именно так автором задумано и сыграно тогда, в первой постановке шекспировского театра Глобус. Амплуа первого исполнителя главного героя Барбриджа скорее всего подтверждало смысловую линию недотепы - «принц, не ставший королем». Тогдашние зрители делали свои выводы, почему не ставший.
Поэтически-героический советский Гамлет Смоктуновского народу нравится, но это просто романтика красного безбожного воинства, потому и нравится. Оттепель 60-х дегероизировала только лидеров и только частично, а красные кавалеристы оставались еще надолго в седле. По законам советского времени, как правило, кто на троне, тот однозначно подлец.
Мы даже не знаем, владеет ли Горацио шпагой, а ведь мужчине и студенту это умение необходимо. Текст пьесы дает нам только положительное впечатление о друге принца Гамлета, мы даже не замечаем, что он поддерживает и преступные деяния принца.
Внимательно оценивая роль Горацио, что он делает в течение действия пьесы, неизбежно приходит понимание, что он ничего не делает, он якобы просто живет. Если римлянин все время повторяет, что он римлянин, почему он так далеко от родины, в чужой северной стране ничего не делает? Поддакивает Гамлету, выполняет мелкие поручения короля и королевы, с которыми, как видно, давно знаком. Ну нельзя образованному человеку существовать таким приживалом без тайной миссии. Иноагент в Дании, свой в замке, чужой в стране, он, очевидно, служит интересам Рима.
Горацио невозможно представить в пышной придворной одежде, его одеяние во всех постановках и фильмах скромно, даже скудно. Кеннет Брана надел на него даже шапочку с вытертым мехом.
Доминиканцы если чем и гордились, то только своей ученостью. Демонстративной бедностью они дали католической церкви популярность, что помогало их миссии пропагандировать папу Римского как главного властителя церкви. В то же время они были шпионами папы. И современному зрителю скромный и простой Горацио не может не нравиться. Он очень импонирует тем, что он не считает объекты своего надзора глупее себя. Его готовность к тому, что вдруг что-то пойдет не так, восхищает. Надо сказать, Горацио был против поединка. Он обучен во всем предполагать коварный замысел, и он прав, но принц уже прет на рожон, его не остановить, все пошло не так, а Горацио невозмутим. Наигранный порыв допить чашу яда всего лишь рассчитанная им реакция принца, который обязательно скажет: «Не пей вина, Горацио, лучше напиши о нас пьесу». И это почти сам Шекспир. Сотрудник Контрреформации из Рима, Горацио ничем не может помочь, он может только рассказать о событиях как свидетель. Собственно, помогать он и не обязан. Его дело выполнять задачу задержания Дании в католичестве, возможно, любыми средствами. Скажем, убрать братоубийцу руками сына брата богоугодное дело, если Дания в результате останется католической страной.
Образ Горацио, сдержанного, воспитанного, малоэмоционального, может быть даже специфически тренированного, невозможно убрать из пьесы, так, как например, убраны Лоуренсом Оливье однокурсники Розенкранц и Гильденстерн, а также Фортинбрас. Моральные качества Горацио, перечисленные Гамлетом, явно напоминают пункты устава католических орденов. Члены орденов стремились к подвижнической жизни, презирали мирские блага, вели строгий образ жизни и проповедовали самоотречение личным примером. Образ Горацио представляет собой и антитезу светской жизни, и противовес легковозбудимому истеричному Гамлету, как говорится, крайности сходятся и это помогает вербовке. Отчего мне и показалось, что так логично для Горацио быть агентом Рима под прикрытием студента Виттенберга, однокурсника Гамлета, убежденного католика, преданно и самоотверженно работающего на католическое дело против ереси Реформации. Для него дальше не молчание, а новый объект – Фортинбрас.
Драматург пытался дать современникам понять, что протестантство опасно, ведет к трагедии, как личной, так и общей. Намек можно увидеть уже в первом акте, где стражники с Горацио обсуждают, к чему все эти строгие дозоры, к чему литье всех этих медных пушек, в чем тайный смысл такой горячей спешки, что стала ночь сотрудницею дня? Горацио переводит стрелки на Фортинбраса, но, во время Шекспира, Дания, Норвегия и Швеция были связаны Кальмарской унией под правлением одного государя. Так что эти государства не могли воевать, зрители это знали. Кроме того, как известно по нескольким постановкам, исключение из пьесы Фортинбраса ничего не меняет. Но государства, которые какое-то время не могли определиться в религиозном плане с появлением конфликта Папского престола и Реформации, страдали от гражданских войн. Однако перемена конфессии для севера Европы исторически оказалась неизбежна.
Самые главные анахронизмы пьесы: Виттенберг основан в 1502 году 18 октября, Замок Эльсинор построен в 1534 году на месте разрушенного Кронборга. Анахронизмов по отношению к средневековой истории много, они указаны в изданиях с комментариями к английскому тексту.
Версия создана мной на основе личных наблюдений и цитаты столь же значительного драматурга, как и Шекспир, Вампилова: "Друзей нет – есть соучастники».
Предыдущие статьи на эту тему