Ночь опускалась над горами Северного Кавказа. Дорога бежала вперёд, опускаясь то вниз, то резко поднимаясь вверх, раздвигая макушки хребтов и закручиваясь горным серпантином. Тёмная южная ночь с давящим небесным куполом и пологом Млечного пути окунула в себя живописные пространства, простирающиеся в обе стороны Кавказских гор до берега тёплого Чёрного моря. Параллельным курсом была пройдена станция Гайдук, синяя милицейская машина летела через горные перевалы к Нижнебаканской. Шёл двенадцатый час ночи. Стажёры майора Богданова поехали в обратный путь из Новороссийска в объезд на Крымск, так как дорога на Эриванскую была закрыта из за схода селей после обильных дождей. Ночная трасса скользит бледным пятном впереди. Черные ветви деревьев, как огромные когтистые лапы зверей мечутся в свете машинных фар. Их лёгкий газик несётся по горно-лесистой дороге. За рулем Алёшка Егоров. Женя Султанов тихо дремлет, прислонившись к дверце кабины. Лёгкая дрёма трогает и глаза водителя. Вдруг его бросает на спуске вперед с резким скрипом тормозов, потому что глаза уловили боковым зрением из темноты, что-то непривычное и неестественное. Очнувшись в один миг, он видит перед собой нереальную картину, будто из кошмарного сна. В ярком свете фар на дороге стоит молодая девушка с распущенными черными волосами и в белой ночной рубашке.
Женька от внезапного торможения автомобиля больно ударяется головой о боковую дверцу и тут же просыпается.
- Ты что, чертяка, не можешь осторожнее тормозить?! Что случилось? - выкрикивает Султанов и косится на неподвижное, испуганное лицо Егорова.
- Смотри! - восклицает Алёшка, показывая рукой на дорогу. - Что это?!
Женька нажимает на ручку и открывает дверь рывком, неуверенно выходит из машины и останавливается, вглядываясь в непонятный белый силуэт. Нет, они не обознались и не с привидением столкнулись, перед ними стояла вполне живая девушка, с огромными, обезумевшими глазами. Она была босая, волосы в беспорядке распущены по плечам. Как только Султанов вышел к ней на дорогу, она протянула руки вперёд и двинулась в его сторону. Она сделала несколько шагов и стала заваливаться, подгибаясь в коленях. Женька подбежал к девушке, подхватил её, не дав упасть, и потащил к автомобилю. Алёшка тоже выпрыгнул из газика, он подскочил к ним, открывая заднюю дверцу, но непонятный шум из зарослей кипариса и туи заставил его обернуться. Девушка простонала на этот звук и крепко ухватилась за Султанова. На дороге в темноте раздался топот ног и вдруг совсем неожиданно... прогремел гулкий выстрел, расколов густой, настоявшийся на запахах тысячи горных трав, воздух. Пуля просвистела и шмякнулась на асфальт в нескольких метрах от стоявшей машины. Султанов, как можно быстрее впихнул девушку на заднее сиденье, а сам открыв настежь дверцу, спрятался за неё, нащупав на боку кобуру с табельным оружием, которое ему, лейтенанту, уже было положено носить. Егоров в это время шарил в бардачке, Юрасов перед дорогой снабдил их своим наганом, на всякий случай, положив его в служебную "Победу". Алёшка, так же как и Султанов, спрятался за открытой передней дверцей, взял в руки наган, а потом выскочил наружу и, пригнувшись, спустил курок в сторону движущейся цели. Раздался ответный выстрел, Егоров снова перебежал к машине, прикрываясь дверцей. Он продолжал палить в сторону лесистых зарослей и видел, как вдоль дороги по кустам между разлапистыми деревьями в свете автомобильных фар их стоявшего газика, перебегали тени. Он целился, стрелял и снова целился. Его оглушило гулким звоном. Это разлетелось вдребезги лобовое стекло, а потом посыпались вниз стёкла дверцы, осыпая его с головы до ног. Султанов, перебежал за автомобиль, упал между колёсами и тоже отстреливался, пока где-то наверху, примерно в километре на подъёме не послышались громкие гудки и сирены. К ним приближался патруль ОРУДовцев, стоявших в полутора километрах отсюда на перевале, которые услышали характерные звуки перестрелки. Чёрные тени ломанулись по кустам в глубь от дороги и всё стихло. Султанов поднялся с асфальта и, отряхнувшись, бросился к заднему сиденью. Девушка лежала там - ни жива, ни мертва. Она влажными глазами смотрела на Женьку и всем телом дрожала. Пока подъезжал патруль, оба парня просунули головы в дверцу, рассматривая, как им показалось сперва, жертву насилия. Бугорки груди под тонкой белой тканью сильно вздымались, что указывало на сильное сердцебиение, грудь буквально ходила ходуном.
- Девушка, на вас напали? - спросил охрипшим голосом Женька.
Она отрицательно мотала головой, губы были приоткрыты, но не издали ни звука кроме тихих стонов. Вскоре их осветили фары подъехавшего автомобиля и мотоцикла, голубые огоньки заплясали по салону и на лице молодой девушки. И, среагировав на это, она снова потянулась руками к Султанову:
- Не отдавайте меня, - прошептала она срывающимся голосом, и дрожавшими губами добавила, - не отдавайте им... Спасите!.. Умоляю, спасите!!!
Она закричала и крепко схватила Султанова за рукав его светлой гимнастёрки. Ему пришлось даже влезть к ней на заднее сиденье, чтобы успокоить и как-то прекратить телесную дрожь. Женька обнял девушку за плечи, заглянул в её бледное, исхудавшее лицо.
- Пожалуйста, - повторяла она почти шёпотом, - пожалуйста!.. У меня немеют ноги, я не могу двигаться, - она со страхом смотрела на милиционеров, которые вместе с Егоровым сейчас заглядывали к ним в машину, изучая её и окидывая взглядом её тонкую фигурку.
- Кто она, не сказала? - спрашивал сержант, подъехавший к месту громкой перестрелки.
- Не знаю, - Егоров жал плечами. - Думаю, что на неё напали в горах, но пока толком ничего не понятно... Она в нижнем белье, босая!.. Я сперва думал, что заснул за рулём и вижу привидение... Представляете, в белом вся стоит на дороге! Мы выскочили к ней, а тут стали палить из кустов от кипарисовой гущи. Не видно было, сколько их, но похоже, что двое.
- Да серьёзное дело, ребята! - проговорил сержант, слезая с мотоцикла. - За просто так у нас с оружием не ходят и попросту в проезжих не палят. Может на вас охота? - он кивнул на служебное авто. - Куда едете?
- В Краснодар. Везём документы по запросу начальства, - ответил Алёшка. - Вот незадача!.. Что же нам теперь в Новороссийск возвращаться?
- Ей плохо совсем! - вылез из машины Женька. - Вся дрожит и стонет, а ноги немеют, не шевелит она ими уже. Что делать-то? Она, похоже, теряет сознание!
Подъехавшие трое ОРУДовцев вместе с Егоровым и Султановым подошли к задней дверце автомобиля. Девушка откинула голову на спинку сиденья, прижимая к себе руки и дрожа, до хруста в челюстях.
- Так, ребята, у нас тут в мотоцикле есть дорожный плащ, давайте накроем девушку и гоните до Крымской, там больничка есть... И машина у вас с повреждениями, - с тревогой в голосе, произнёс сержант. - Доедете?
- Не знаю ещё какого рода они, эти повреждения, - Егоров обошёл автомобиль. - Если только выбили стёкла, это пол беды, а так...
- Неизвестно, да?! Вот что, ребята, - сдвинул фуражку на затылок сержант, - я тут начальник патруля этого и могу сам принимать решение. Отдаю вам нашу машину - это трофейный "Опель", берите! - он хлопнул автомобиль по капоту. - А вашу отгоним на ремонт, а после обменяемся. Доложите своему начальству о происшествии и мы со своей стороны, тоже напишем отчёт. Прямо сейчас же вас сопроводим до Крымской, до больнички, а там сами принимайте решение.
Бесчувственную девушку перенесли в крытый "Опель", положили на заднее сиденье, Женька сел рядом с ней, а Егоров за руль. В сопровождении дорожного патруля, сверкая синими маячками, они двинулись мимо Нижнебаканской на Крымскую и вскоре миновали горный перевал.
Крымск. Городская больница города. Султанов с девушкой на руках, завёрнутой в чёрный широкий плащ, входит в приёмный покой, Егоров с грохотом распахивает стеклянные двери перед ними. Женька быстро проходит в кабинет к дежурному врачу, вслед за ним идёт Алёшка...
Девушка лежит на столе без единого движения не подающая признаков жизни. Егорова от страха передёргивает:
- Она живая? - спрашивает он у врача.
Маленький, сухонький старичок с горбатым носом, похожий на взъерошенного воробушка, оглядывает ребят с головы до ног и негромко отвечает:
- Это вам лучше знать, молодые люди!.. Откуда вы её привезли такую? Это что, изнасилование? Вы в форме милиции, потому и спрашиваю так?
- Мы не знаем, - ответил Султанов. - Подобрали её на дороге у Нижнебаканской уже в таком виде.
Доктор бесцеремонно поднял ей ночную рубашку и осмотрел нижнее бельё.
- Не похоже на насилие, - заключил он.
После того, как он осмотрел девушку в присутствии молодых милиционеров, сделал неутешительный вывод:
- Очень низкое давление, - он поднял ей веки и заглянул в зрачки, посветив туда фонариком. - Белки синюшные, пульс ниточный. Нужна срочная терапия. А это что такое?! - он приподнял снова край рубашки, где на подоле увидел чёрную отметину на пришитой бирке с номером и латинскими буквами.
Доктор поднял удивлённые глаза на ребят.
- Что там вы нашли? - спросил Султанов, удивлённый таким вниманием.
Врач настороженно снова оглядел милиционеров.
- Такие бирки ставят на нижнем белье в психиатрической клинике. Я с такими штуками уже сталкивался. Как раз в тех краях недалеко от Нижнебаканской есть такая клиника, но там в основном мужики лежат и лечение специфическое. Какой же холодный сапожник туда эту девушку определил?! Не понимаю!
Женька с Алёшкой переглянулись.
- Она сбежала оттуда, видимо, и ноги сбиты в кровь, босая бежала по кочкам и колдобинам, - продолжал размышлять доктор. - Не выдержала такого пресса и сбежала, а вы подобрали... Да-с! - он снова оглядел ребят. -Теперь я сообщить о ней должен, как любой бы сделал на моём месте, но она без сознания, возможно, что и насилие могла там испытать. Очень она плоха... Что же, оставляйте до утра, а там я сообщу в клинику, что их пациентка у нас лежит в Крымске. Данные свои мне оставьте, так как это уже информация служебного толка.
- Нет, оставить мы её не можем. Увезём с собой в Краснодар. Нам начальник приказал быть там уже утром, мы поедем и её с собой заберём, а там на месте и станем разбираться во всех случайностях, - Женька решительно направился к столу с плащом в руке, приподнял девушку и стал снова её заворачивать в чёрную непромокаемую ткань, согревающую её худенькое тельце. - Мы, всё-таки милиция, уважаемый доктор!.. А вы, не сообщайте, пока, не надо! Зачем вам это?
Доктор пожевал губами и потёр свой горбатый нос:
- Ладно, сделаю ей глюкозу, чтобы поддержать сердце и уколю витамины... Может быть и довезёте её живую... А мне что, больше всех надо, что ли? Нет, так нет! Вы милиция и лучше знаете что делаете, - согласился он. - Но вы привезли её сюда и мы оказали помощь, поэтому - пишите расписку, что отказываетесь от госпитализации и увозите её в город Краснодар, где непременно отправите в местную клинику на лечение в палату интенсивной терапии. Согласны?
Ребята уже в это время завернули девушку в форменный милицейский плащ и выносили её из палаты.
Она очнулась по дороге в Краснодар, девушке стало лучше от уколов. Солнце уже поднималось над горизонтом и ярко освещало путь. Город был рядом, он был виден впереди на спуске от Новой Адыгеи. Черноглазая красавица прижалась лицом к Женькиному плечу и заплакала в голос, от чего в его душе это отозвалось неизведанным до этого момента трепетом. Он ткнулся носом в её мягкие волосы и спросил:
- Как вас зовут? - его лицо касалось её головы, она вскинула свои карие глаза и он сразу окунулся и утонул в их глубокой бездне.
- Нелли, - хлопая густыми ресницами, ответила девушка. - Мы едем в Краснодар? - она со страхом посмотрела в окно на мелькающие внизу посёлки.
- Да, если назовёте свой адрес мы тут же отвезём вас домой. Вы откуда?
- Отсюда... из Краснодара! Но домой меня везти не надо... Нельзя мне домой!
- Да-да, вам плохо... Мы едем сейчас в больничку, а потом...
- А потом меня снова вернут отцу, а он... опять меня определит в эту страшную клинику, - она снова уткнулась в Женькино плечо и стала вздрагивать в отчаянном плаче. - Я не могу... я не хочу туда больше, я умру! - выкрикивала она.
- Мы вас оставим в больничке и ничего не бойтесь, - обернувшись к ним, проговорил Егоров. - Мы едем сейчас в городской отдел угрозыска к начальнику, а потом заедем к вам и проведаем...
- Я вижу, что вы милиция, - она немного успокоилась. - Ребята, я понимаю, что вы ничего не сможете сделать в таких обстоятельствах, но пообещайте мне, что найдёте там у себя майора Богданова. Вы знаете такого?
Егоров снова резко обернулся к ним, а Женька замер, разомкнув губы.
- Богданов - это наш начальник, милая барышня! - нарочито ласково произнёс Егоров. - И, что же мы должны ему передать?
- Расскажите ему обо мне и назовите моё имя - Нелли Рахманина, он знает!.. Хочу, чтобы он пришёл ко мне в больницу, пока я ещё буду там... Мне, действительно, очень плохо, пусть придёт ко мне побыстрее.
Она устало откинулась на спинку сиденья и затихла.
Ребята въехали в город и направили автомобиль к городской центральной больнице. Перед тем, как поднять Нелли на руки, Султанов приподнял краешек её рубашки и оторвал от подола метку из психушки. Девушка поняла этот жест и опустила вниз свои густые ресницы. Они оставили Нелли в приёмном покое, а сами сразу поехали в управление.
Богданов понял, что произошло что-то экстра-ординарное, когда поглядел на ворвавшихся к нему в кабинет Егорова и Султанова в столь ранний час, да ещё с таким взбаламученным видом.
- Привезли? - протянул он руку за документами.
- Привезли, - ответил Женька и положил перед начальником папки, хлопнув ими по столу. - Привезли, и не только это!..
- А, что же ещё?! - Богданов приподнялся на стуле.
- Вы знаете, кто такая Нелли Рахманина? - выпалил Егоров.
- Что-что?! - Богданов поднялся во весь рост.
- Она просила вам передать, чтобы её срочно навестили в больнице, куда мы её сейчас и доставили. Отчёт об этом происшествии будем писать позже, как и о том, куда мы дели нашу машину из служебного гаража, а теперь дорога каждая минута, я буду рассказывать быстро, слушайте! - Султанов подошёл вплотную к майору и покосился на закрытую дверь.
Через час они втроём бежали по коридору городской больницы. Развевая белым халатом на ходу, Женька задавал вопросы майору:
- Так вы знаете, как она попала в психушку? За что её отправил туда отец?
- Видимо, за то, что она захотела со мной встретиться, - отвечал Богданов. Его сердце гулко стучало от быстрого бега и от нервного напряжения. Он понимал, что родителям наверное уже известно о её побеге, и что поиски неминуемо приведут в Краснодар. И он по долгу службы не сможет удержать в секрете эту информацию. Нужно поговорить с полковником, а потом и с её родителями, убедить их, что они не правы, растолковать ситуацию.
Майор толкнул дверь палаты и вошёл к больной и несчастной девушке. Ребят он оставил в коридоре, чтобы поговорить с ней наедине.
Нелли сильно ослабла, у неё что-то случилось с памятью, она лежала в полубредовом состоянии, но сразу подняла голову, когда увидела рядом с собой старшего офицера.
- Я обещала вам прийти, а вот всё наоборот получилось, - произнесла она, когда майор ей представился по форме. - Теперь вы пришли ко мне, - она оторвала голову от подушки и схватила его за рукав. - Мой отец со своей компанией проигрывает людей в карты. Я рассказала всё моему жениху Руслану Бероеву, а он не поверил и объявил меня психованной... Там, на помолвке, кто-то налил мне в бокал с шампанским отраву, и я почувствовала себя плохо... дальше ничего не помню, очнулась уже в больнице, а потом меня отвезли в это страшное место... откуда я уже не выйду больше. Меня, я знаю, снова отправят туда, ведь на отца вы не сможете найти никаких доказательств. Вы ничего про него не докажете, а он... не оставит меня в живых... Они убили и Баканова и Марата, я знаю... - и тут её опять затрясло, ноги свело сильнейшей судорогой так, что девушка громко закричала от боли. - Это от лекарств, я знаю, они мне испортили здоровье... Я не хочу больше туда! - кричала она, пока подбежавшие врачи стали ей давать нашатырь и массировать ноги под коленями.
- Нелли, вы помните, кто играл с вашим отцом?
- Я сидела под столом, я видела их, но... я не помню имена, я вспомню... Больно, как мне больно! - кричала и плакала девушка, поджимая губы до синевы.
- Я попрошу вас выйти отсюда, - обратилась к Богданову женщина-врач средних лет. - Девушка в ужасном состоянии. Что с ней делали? Откуда её к нам привезли? Ваши молодые люди так толком и не сказали, - с упрёком смотрела на майора эта строгая женщина. - Пройдёмте ко мне в кабинет.
Врач взяла за рукав Богданова и вывела его из палаты. В коридоре к нему сразу бросились Женька с Алёшкой.
- Ну, что там?! - с тревогой в голосе, спросил Султанов.
- Плохо ей, очень плохо, - ответил майор. - Бредит, не помнит ничего... Сейчас иду разговаривать с лечащим врачом, - он прошёл вслед за женщиной в ординаторскую, приказав ребятам его непременно дождаться.
Родионов в негодовании бегал по кабинету, поглядывая на часы:
- Что, явились, самоуправцы?! - рявкнул он на вошедших Богданова и его стажёров. - Мне после обеда звонили уже из горкома и из прокуратуры. Дочка Рахманина бежала из лечебницы, а вы ей в этом помогли. Так?!
- Нет, не так! - Богданов встал рядом с полковником с серьёзным и суровым лицом. - Выслушайте сперва и почитайте отчёты о происшествии, и наши и ОРУДовцев с Нижнебаканской... Что, думаете, просто так там была перестрелка? Отчего бы за девушкой отправили стрелков, если она совершила побег из государственного учреждения?
Родионов прочитал внимательно отчёты и изрёк:
- Возможно, она напоролась в лесистой местности на вооружённых бандитов, которые видели в ней цель насилия. Смогла от них убежать, а они и открыли пальбу... Много ещё оружия с войны у местного населения, особенно в горах.
- Ну, да!.. Вот так завалялось где-то оружие, пара стволов!.. Для того только, чтобы промышлять в горах в поисках бежавших девушек из психушки, - отозвался на эти слова Егоров. - Видели бы вы, как они в нас палили! Ведь мы еле живые оттуда вылезли. Если бы не дорожники, если бы они не услышали стрельбу, которое эхом по горам прокатилось, плохо бы нам пришлось.
Полковник вскочил из-за стола и бросился к окну, во дворе стоял "Опель" защитного цвета, который ещё не успели перекрасить в синий с красной полосой цвет по форме. Он ещё раз опустил глаза в отчёты:
- И что вы хотите предъявить Бероеву? Он опять будет упираться и всё отрицать, ссылаясь на болезнь Нелли Рахманиной. Какие аргументы хотите ему привести? Что, думаете, он расскажет вам историю своей невесты, которую слышал от неё перед тем, как её отправили на лечение? Никогда не расскажет, не надейтесь!
- Я ничего ему не хочу предъявлять, хочу чтобы он дал нужные нам показания. Что ему известно от Нелли о карточных играх в доме художника? Он наверняка об этом осведомлён, - твёрдым голосом говорил Богданов.
- Расскажет, и что? Это всё со слов девушки, которая признана недееспособной, которая даже не долечилась в больнице и она, наверняка, будет отправлена туда вновь. Какие показания можно снять с неё теперь? Её подпись не будет действительна ни под одним протоколом. Понимаешь, дурная твоя голова!.. И она, к тому же, сама ничего не помнит из-за болезни. Она душевно больная, а мы тут разводим какую-то канитель! И хватит, майор, поиграли в благородство и кончено на этом! Я уже звонил Рахманину, сейчас он приедет сюда, а потом заберёт дочь из больницы.
- Домой? - Егоров подошёл к полковнику. - Домой её заберёт?
- Я не знаю, я не врач и не отец ей! - уклонился от ответа полковник.
- Но мы же будем преступниками с вами, если позволим совершенно здоровую психически девушку, опять гнобить в этой лечебнице, - Женька изменился в лице. - Если то, что она говорит правда, тогда понятен посыл её отца в деле устранения её из дома. И, что же будет? - он смотрел в глаза полковнику и тот не выдержал и отвёл их, отвернувшись к окну.
Скрипнула дверь и вошёл озабоченный Лялин:
- Товарищ майор, - произнёс он с порога. - К вам пришли художник Рахманин с женой, они ждут вас в коридоре у кабинета.
Женька и Алёшка оба вздрогнули и подняли на майора вопросительный взгляд в котором была мольба о помощи.
- Я ничего никому не обещаю, - бросил Богданов на ходу. - А вы зря сообщили им сразу, надо было посоветоваться, как дальше поступить! - повернулся он к полковнику.
- Всё-равно бы они узнали. Тем более известно от людей Рахманина, что девушку увезли оттуда на милицейской машине, - ответил полковник.
Майор замер на месте:
- От каких ещё людей? Они что же, поставили там у клиники своих людей?
- А, что ты так удивился? Заплатили, и санитары им сообщали всю информацию.
- Странно, не они ли устроили нашим ребятам перестрелку? Ну и попляшет у меня сейчас этот Рахманин! - майор зло сверкнул глазами и схватился за дверную ручку.
- Не смей! - резким голосом оборвал его Родионов. - А впрочем, я пойду с тобой и поговорю с этим уважаемым человеком, а ты рядом будь. А вы... уйдите в кабинет к капитану Лялину, а лучше... уезжайте обратно к своему Юрасову в Октябрьский с глаз моих долой! - повернулся он к стажёрам.
Женька сидел в кабинете у Лялина и не находил себе места, такое же примерно состояние было и у Егорова. Теперь когда они знали о Нелли Рахманиной многое, то понимали, что девушка сумасшедшей не была. Эта крайность, в которую она попала, была выгодна прежде всего её милому и "уважаемому" семейству, но вот роль её жениха Бероева была им ещё не до конца ясна. Султанов не убирал руки от лица, он нервно тёр ладонями глаза и брови, ставил локти на стол, принимался теребить свою чёлку, взъерошивая её и поднимая дыбом волосы на висках. Егоров сидел рядом и прислушивался к звукам из соседнего кабинета майора, но кроме грубо-монотонного голоса полковника, ничего не слышал. Его слова сливались в жужжащий гул, их было не разобрать, но уже теперь становилось понятно, что жизнь девушки висит на волоске. Громкий стук шагов заставил обоих выглянуть за дверь. К кабинету майора подходили несколько человек, примерно одинаково одетых, под тонкими плащами у них виднелись полы белых халатов. У Женьки вздрогнуло всё внутри, он опустился на пол у порога и закрыл глаза руками.
- Всё, врачи приехали сюда для прояснения обстановки и получения объяснений по поводу того, как Нелли попала обратно в Краснодар, - еле слышно произнёс Султанов. - Они теперь увезут её прямо из больницы обратно в лечебницу. Хорошо, если тут в Краснодаре её оставят, а если опять...
Он не договорил, его толкнула дверь и Женька отлетел от порога к столу. Он, сидя на полу, уставился на вошедшего Богданова. Тот ворвался к ним и плотно закрыл за собой дверь. Майор лихорадочно стал доставать какие-то документы из папки, вытряхивая их на стол прямо из портфеля. Они разлетелись по кабинету, он, наклонившись, быстро собрал их, пролистав за секунду, и бросился за стол, чтобы поставить свою подпись.
- Ваша практика окончена на несколько дней раньше, 27 числа. Отдадите рапорт вашему руководителю Лазареву, а я позвоню ему, объясню ситуацию, - нервно говорил Богданов. - А сейчас, быстро!.. Берите ваш трофейный "Опель" и гоните в больничку, заберите Нелли Рахманину оттуда, а то за ней уже приехали из Краснодарской психиатрии... Пока я их тут задержу, а вы... поняли что нужно делать? Я официально ничего не могу, у нас другой уровень и я не уполномочен решать за врачей. Нет таких прав, только через суд можно что-то доказать, а девушки уже не будет в живы к тому моменту... Вот, что! - быстро говорил он. - Пока они там у меня сидят и оформляют бумаги с полковником, уезжайте домой в Приморск. Вот расписка и отчёт о вашем пребывании у меня на практике, а характеристику я вам пришлю туда задним числом, сейчас некогда её оформлять, - Богданов сунул растерянным ребятам документы в руки. - Приморск закрытый военный город, её там не достанут... ну, бегите! - он взмахом руки показал им на выход. - А я позвоню в гараж, чтобы они там были в курсе и машину не искали... потом её перегоните сюда, как появится возможность. Ну, же!.. Быстрее! Выходите через запасной выход на боковую лестницу, чтобы вас полковник не увидел!
Майор подтолкнул ребят, проследил как они побежали к боковым дверям по тёмному коридору, а сам, поправив на себе китель, вернулся в свой кабинет.
Женька ворвался в палату, поднял с железной койки Нелли на руки, отбросил её больничный халатик в сторону, надел на неё свой форменный китель и в сопровождении Егорова вынес девушку на руках в коридор. Тут же к ним подскочили врачи и стали объяснять, что Нелли нельзя сейчас никуда увозить.
- Приказ начальства! - громко выпалил Егоров и, оттолкнув врачей, проследовал за другом вниз на первый этаж. - Сейчас к вам приедут за ней, а вы отвечайте, что девушку похитили и увезли в неизвестном направлении из города. Всё списывайте на нас!..
В стоявший "Оппель" на больничном дворе Женька засунул на заднее сиденье ослабленную девушку, а Егоров прыгнул за руль, хлопнув дверцей. На глазах изумлённых врачей и санитарок автомобиль взревел мотором и, выпустив дымок из выхлопной трубы, развернулся к воротам. Он быстро покатил по улицам Краснодара, поднимая клубы пыли из-под колёс. Одна из медсестёр выскочила к калитке и, прислонив ладонь к глазам, разглядела, как "Оппель" свернул в сторону базарной площади.
- Как едем, в объезд на Ейск, или на Приморско-Ахтарск, а там на переправу? - спрашивал Егоров у сидящего рядом с девушкой Султанова.
- На Ахтарск!.. Так короче и по дороге не перехватят, там все постовые свои люди, - он погладил испуганную Нелли по голове. - Всё-всё, уезжаем отсюда! Никто больше тебя не достанет, и в обиду никому не дадим. Не бойся, у нас семья большая, не пропадёшь!
Она со страхом оглянулась в заднее стекло и пристально посмотрела на дорогу.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.