Vorstadt-Siehrstrasse
Автор — Отто Хаген (Otto Hagen)
Перевод, комментарии и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart)
Далее вдоль южного района Форштадта шли принадлежавшие жителям города пахотные поля, а также небольшие участки, на которых на рубеже веков стояли деревянные сараи, ставшие жертвой пожара, но так и не восстановленные. За пределами улицы, но уже с северной стороны располагались следующие участки:
- Заброшенная во время или сразу после Первой мировой войны свиноферма молочного товарищества. На этом месте была построена мебельная фабрика Рекзе.
2. Зерно, мука и колониальные товары семьи Хорнов.
3. Сельскохозяйственное и скотоводческое хозяйство семьи Малейков. К нему относились пастбищные луга и угодья вдоль дороги на Нойендорф. Несколько имевшихся в нём коров поставляли хорошее и свежее цельное молоко.
У семейной пары Малейков было два сына и две дочери. Старший из сыновей являлся сотрудником банка, а младший, многие годы проработавший в хозяйстве своих родителей, позднее женился на владелице более крупной фермы за пределами Инстербурга. После смерти родителей их хозяйство наследовала дочь Мета, которая управляла им вплоть до самого изгнания. Что случилось с младшей из дочерей я не помню.
Примерно в 1908 году возле усадьбы Малейков было построено большое жилое здание, которому был присвоен адрес Форштадт №30а, и которое, насколько мне известно, принадлежало господину Купрату. В нём было порядка десяти съёмных жилых квартир. Если я правильно помню, то этот дом в конце двадцатых годов перешёл во владение помещику Шарфеттеру. Его сын добился большой известности в конном спорте, но погиб во время Второй мировой войны.
И вот мы снова вернулись непосредственно в сам Форштадт и направляемся теперь в обратную сторону.
Первым шёл одноэтажный дом №30, принадлежавший господину Моцкау.
Далее, вслед за ним, стоял дом №31, фрау Мацат, чей муж был художником. В этом доме жила семья моего лучшего друга Отто Лунау. Наша дружба длилась с раннего детства вплоть до его смерти в январе 1976 года. Эта праведная семья, в которой было четыре сына, понесла тяжёлые потери в годы Первой мировой войны, в которой погиб старший из них, Фриц. Он погиб на борту броненосца «Блюхер» в 1915 году. Кстати, мой друг в 1923 году женился на Гертруде, дочери художника Эдуарда Кноблоха из дома №4. Впоследствии они покинули Инстербург, перебравшись сначала в Аахен, затем в Берлин, и в итоге в Гамбург. Родители Лунау успели отпраздновать свою золотую свадьбу ещё на родине. Затем их постигла участь бесконечного числа соотечественников: они погибли во время бегства.
Следующим домом был №32. Это было большое строение Беренда, в котором находилось несколько квартир. В числе его квартиросъёмщиков я помню Бекера и Балзерейта.
Соседний с ним дом №33 в те годы принадлежал престарелой паре Мацат. Их сыном был уже упоминавшийся художник Мацат. У главы семейства была красивая тёмная борода и он управлял транспортной компанией. Подобно своему профессиональному коллеге Томасу, он любил «принять на грудь». После его смерти его вдова передала своё имущество дочери и её супругу, плотнику Каблау. Вскоре последний построил на этом месте новое здание с двенадцатью квартирами, в одной из которых вместе со своими родителями проживала довольно популярная среди горожан портная Краузе.
И вот мы подошли к дому моих родителей (№34). Здесь я провёл лучшие годы моего детства и юности. Его главный корпус, вероятно, был одним из старейших строений в Форштадте. Фундамент был построен из натурального камня и дом имел особенно высокую крышу. Во дворе располагалось здание поменьше, а также хозяйственная постройка. Плюс к этому на так называемом заднем дворе находились конюшни. Когда-то на этом участке была гончарная мастерская. Помимо всего здесь был и прекрасный сад, как, впрочем, и на других участках Форштадта. Нигде больше я не встречал таких прекрасных фруктовых деревьев, как у нас. Помимо прочего там росла раскидистая яблоня, чьи плоды с красными полосками мы называли «кроличьими головами». Также там росла высокая старая груша, редкого сорта «Бергамот». Урожай с одних только этих деревьев был настолько обильным, что часть его нам приходилось продавать. Главным покупателем наших груш была фрау Напп из отеля «Рейнишер Хоф» (на Альтер Маркт. Е.С.), поскольку они наилучшим образом подходили для варки с клюквой в качестве соуса к любой дичи. С нашими квартиросъёмщиками у нас всегда были отличные отношения. И по сей день я счастлив видеть на нашей ежегодной встрече в Крефельде семью Неннингов, что жила в нашем главном корпусе до самого изгнания (из Восточной Пруссии. Е.С.). Мой отец скончался в сентябре 1913 года в возрасте 50 лет. На похоронах ему была оказана особая честь. Вместо гражданского оркестра, обычно сопровождавшего похороны, появился военный оркестр Данцигских гусар, находившихся в то время в Инстербурге на манёврах. Кто их позвал мне не известно, но возможно это был друг моего отца, Германн Борке. Своего отца я помню как весёлого человека, который часто пел на работе и у которого было много друзей, являвшихся прожжёнными рыбаками.
Соседний с нашим дом №34а принадлежал фрау Грусдас, которая унаследовала его от своей матери. Он включал здание во внутреннем дворе с несколькими квартирами, чьи жильцы отчасти были довольно неприятными людьми. В главном здании, по-соседству с семьёй Грусдас, жила семья Барсанти, которая в летние месяцы занималась производством мороженого и продавала его с ручной тележки, в которой оно охлаждалось при помощи кускового льда. Его цена, в зависимости от размера порции, составляла от пяти до десяти пфеннигов.
Два следующих участка, №35 и №36, первоначально принадлежавшие фрау Фауст и фрау Бекер, впоследствии перешли в собственность братьев Бекеров. В 1920-х годах в их дворе был построен двухэтажный дом, в котором проживало около 12 жильцов. Главные здания были несколько модернизированы, но, насколько я помню, сохранили свой прежний старый облик до самого изгнания.
Прилегающий к ним дом №37 выпадал из общего ряда, так как это было новое здание с торговой и жилой площадью, имевшее широкую парадную лестницу. Оно принадлежало коммерсанту Симату, который держал здесь магазин колониальных товаров и ресторан. Супруги Симаты были очень бойкими бизнесменами. В этом же доме находилась и пекарня Калледата. Наряду с подсобными помещениями она располагалась во внутренней пристройке, к которой вели въездные ворота. Несколько лет спустя, после того как Калледат открыл пекарню на Луизенштрассе, Симат продал это здание пекарю Генриху Гемлину. Свой же бизнес Симат сдал в аренду, в результате чего, однако, он пошёл на спад.
Пекарня Гемлина пользовалась большой популярностью. Я до сих пор хорошо помню, как ранним утром накануне праздников в пекарню приносили огромные подносы с пирогами, плетёнками с маком и пирожными, откуда спустя несколько часов их забирали готовыми и разносящими по округе чудесный аромат. К слову, Генрих Гемлин, которому уже исполнилось 95 лет, сейчас живёт в Пфунгштадте.
Следующий дом №38 принадлежал господину Баллу, работавшему в нотариальной конторе. Его супруга была очень энергичной женщиной, но вместе с тем и довольно дружелюбной домохозяйкой и матерью. Обе их дочери работали, но затем вышли замуж за известных горожан, одним из которых был директор банка Курт Тильке, а другим аудитор Каферр. Их дом также включал в себя несколько съёмных квартир, располагавшихся во внутреннем дворе. В главном здании, помимо жилого помещения домовладельца, была и квартира портного Хербста. Его семья, включавшая трёх детей, тоже была всеми любима. Мастер Хербст обычно работал сидя у окна и мы почти каждый день виделись друг с другом.
Далее шёл дом №39, чьим владельцем был коммерсант Август Кадгиен. В его доме находился большой магазин колониальных товаров, трактир с въездными воротами и семейные апартаменты. Съёмного же жилья в этом здании не было. Моя память о его магазине пронизана ароматом «огромного мира», как и в случае с заведением Йенета, в доме №7. Первым продавцом у него был господин Парис, который позднее открыл собственное дело. У Августа Кадгиена было две дочери и три сына. Старшая дочь вышла замуж за коммерсанта Шпербера, управлявшего магазином мужской одежды на Гинденбургштрассе. Младшая дочь очень долго ждала «выгодной партии», но в результате вышла замуж за судейского чиновника преклонных лет. Старший сын сделался ветеринаром и умер где-то в конце 1920-х годов. Другой сын стал канцелярским служащим и женился на дочери мясника Люша. Младший же продолжал работать у отца, хотя и не унаследовал коммерческой жилки. Примерно в 1912/13 годах одноэтажное здание было снесено и на его месте возник величественный четырёхэтажный дом с современными деловыми помещениями и просторными квартирами. Со стороны двора к нему было пристроено дополнительное жилое крыло, а также амбар, конюшни и т. д. В главном здании жили семьи «высшего сословия», в том числе старший преподаватель Агнес Карганико.
Следующий дом (№40) и сад принадлежали фрау Альбершевски, которая вплоть до конца 1920-х годов жила на доходы от сдачи внаём квартир и сада. После её смерти имущество было приобретено застройщиком Жиголейтом, построившим здесь большой дом. На территории сада он возвёл коммерческие помещения и офисы для своего строительного бизнеса, а также столярные мастерские. Он был довольно симпатичным и дружелюбным человеком, а также верующим христианином. Помимо всего он также занимался планированием и строительством моего будущего дома на Альтхофервег.
Следовавший за ним дом №41 принадлежал фрау Зейгер. Однако она вместе с мужем, который был сотрудником банка, проживали в центре города. Находившиеся на их участке двухэтажные здания были старой постройки и имели примерно восемь съёмных квартир. Фрау Зейгер, решительную и волевую женщину, там можно было встретить довольно часто. Я предполагаю, что за своим садом она ухаживала самостоятельно.
Часть Первая, Часть Вторая, Часть Третья, Часть Четвёртая, Часть Пятая
Автор — Отто Хаген (Otto Hagen)
Перевод, комментарии и иллюстрации — Евгений А. Стюарт (Eugene A. Stewart)
При перепечатке или копировании материала ссылка на данную страницу обязательна. С уважением, Е. А. Стюарт